-Когда вы задаете вопрос, то нечасто ждете правды, скорее, ожидаете просто ответ.
-Зачем ты снова заводишь этот разговор?
-Да-да, каждый, и ты, хочет лишь ответа. И я завидую тем людям, которые слышат правду.
-Олли!
-Да-да, вы мне лжете, а я хочу не хороших новостей, а истины.
-Я не лгу, ты, правда, скоро сможешь вылечиться.
-Да-да, “ ты скоро поправишься”, “скоро твоя жизнь будет как у всех”. Я устала! Закройте рот и уходите.
-Оливия, послушай…
-Закрой рот и дверь с другой стороны!
Дверь тихо затворилась и обессиленная девушка присела на краешек кровати и рассмеялась в голос, так громко, чтобы все, кто скопился с другой стороны двери, слышали.
-Противные лжецы, я буду страдать всю жизнь, которая будет длиться ровно год, а потом в ночных кошмарах умру! Ясно вам? Я никогда не смогу радоваться жизни, не существует никаких путей исцеления.
Но с каждой буквой уверенности в ее голосе звучало все меньше, и в конце, совсем тихо, прозвучал вопрос:
-Я же… Я умру?- в этом страшном вопросе звучал не страх, а надежда.
День за днем, она ждала смерти, долгожданной, но столько быстро приходящей, ей надо было вдоволь настрадаться и намучить всех окружающих сполна, чтобы после смерти они еще очень долго чувствовали себя виноватыми, что не смогли спасти ее. А они уже нашла способ вытащить ее из пропасти, только она и слышать ничего об этом не хотела. Девушка улыбалась, веселилась, но стоило хоть кому-то завести разговор о лечении, как она начинала истерически визжать и убегала в комнату под одеяло, а когда возвращалась через несколько минут, выглядела еще более прекрасной и цветущей чем до этого.
Сегодня на слова Зака о том, что он хочет слушать ее чтение стихов по утрам всю жизнь, и было бы неплохо, если бы она … Она не дала договорить фразу и ударила его по щеке, а когда неслась в комнату, запуталась ногой в пледе, который валялся на пороге ее комнаты, словно верный пес, упала на пол и зарыдала вслух прямо на полу. Зак зашел в комнаты и увидел ее, сидящей на полу, закутавшись в плед, из носа текла кровь, а из глаз сыпались слезы, все это перемешивалось на щеках, отчего милое личико Оливии становилось одновременно отталкивающим и привлекающим больше, чем когда-либо.
И в тот момент он понял, что пришло время. Время. Пришло.