4
Сальвен взял в руки бокал и наполнил его, чтобы освежить пересохшее от рассказа горло. Опустошив стакан, потянулся к подносу за гроздью винограда. Его слушатели, в свою очередь, занимались кто чем: Линда уже давно растянулась на соседней софе глядя в потолок, лежащая на расстоянии руки от нее дама в красном задремала. Бородатый, уже будучи изрядно пьяным, лениво курил клюя носом, а Шакс за это время успел переплести себе несколько растрепавшихся косичек и просто сидел скрестив ноги перебирая в пальцах одну из них.
— А что было дальше? — спросил он.
— На следующий день мы ушли оттуда. У мертвецов больше нет хозяина. Они так и будут слоняться, пока не сгниют окончательно. Скажу еще, что их повелитель не соврал. На счет того зеленого света. Больше половины тех солдат, что вышли со мной из пирамиды, умерли в страшных муках, пока мы возвращались. — Сальвен сделал паузу. Взяв в руки кувшин с вином, он потряс его и чертыхнулся. — Есть еще вино?
— Боюсь, что дружище Дорн все выхлебал, — Шакс засмеялся глядя на уснувшего с окурком в зубах бородача.
— Парень поднял руки и звонко хлопнул в ладоши, крича слугам. Двери открылись, внутрь зашли два тощих евнуха в кожаных масках, закрывавших лицо, и набедренных повязках на голое тело. Сделав несколько шагов внутрь, они остановились, опустив головы.
— Вина пару кувшинов и поживее! У нашего генерала в горле пересохло.
Евнухи вышли спинами вперед, двери закрылись и послышалось шлепанье босых ступней по камню.
— Всю дорогу обратно я пил как проклятый, кажется именно это меня и спасло, — тихо проговорил Сальвен.
— Может быть и так, — женщина в красном открыла глаза и уставилась на седовласого. — Мне доводилось слышать о ядовитом металле, что светится в темноте и убивает людей. Хотя, я не уверена. Может быть, это и колдовство мертвых.
— Я не думаю, что там была какая-то магия.
Двери открылись вновь. На этот раз вошел лишь один евнух, неся в руках два металлических кувшина полных до краев. Поставив емкости на небольшой столик, он быстро засеменил назад. Было видно, как он застыл и тут же отскочил от проема — теперь на пороге стоял, немного склонив голову, одетый в черное с серебром, утонченный силуэт.
— Алекс! Да где же тебя носило? Ты все пропустил! — закричал Шакс.
Блеснув зелеными глазами, Алекс грациозно прошел к сидящим и уселся в кресло, самое пышное из всех, которое никто кроме него не занимал. Сжав ладонями подлокотники, он короткими движениями головы оглядел собравшихся, будто бы убеждаясь, что все в сборе и только после этого откинулся на спинку.
— Думаю, много я не потерял. Разве что, этот поход немного ударил мне по карману и угробил третью часть войск данных генералу Сальвену.
— Только четверть. — перебил его генерал.
— Ты не посчитал раненых. Я давно тебе говорил, чтобы всех кто уже не сможет полноценно сражаться добивали на месте.
— Это не моя работа, я не мясник.
— Ты, — Алекс расширил глаза и засмеялся. — Ты самый настоящий мясник! Может быть, в своих боевых иступлениях ты и не обращаешь внимания, но в жестокости убийств мало кто способен с тобой потягаться... Даже я.
Алекс сделал короткий поклон головой по направлению к Сальвену. Высшей чести для любого из всех кто собрался в этом зале и представить было нельзя. Их лидер крайне редко, почти что никогда не признавал, что кто-то может обойти его в чем-либо. Но генерала это не сильно тронуло, так как он понимал, что последует за этим. И не ошибся.
— Но все же со своей работой ты справляешься не так хорошо, как хотелось бы.
— Почему бы тогда тебе самому не отправится на поле брани?
— Если бы я имел возможность пребывать в нескольких местах одновременно, то делал бы всю вашу работу, потому что способен на это лучше вас. Но в таком случае возник бы вопрос: зачем тогда вы нужны мне? — Алекс улыбнулся краем рта, исподлобья глядя на всех по очереди. — Конечно, незачем! И поскольку, к сожалению, я не умею раздваиваться, есть вы — мои преданные сторонники.
Его бровь дернулась, ухмылка сошла. Он сделал плавное движение рукой в сторону кубка, жест был понят и, ближе всех находившаяся к нему Линда, налила ему вина. Правитель приложился губами, сделав несколько сдержанных глотков.
— Хотелось бы обратить внимание на то, что не только Сальвен не справляется с вверенными ему обязательствами. Все вы наверное знаете, что в городе появилось некое народное движение. Иными словами культ! Шаксу и Дорну, было поручено разобраться в чем дело и перебить всех до последнего замеченных на подобных собраниях. Каковы же ваши успехи?
— Полный ноль, мы так и не выявили никого причастного к распространению этого учения.
Алекс вздохнул и вновь приложился к бокалу.
— Сегодня, я решил продемонстрировать всем, как вы должны работать. Это и послужило причиной моего опоздания. Как и должно быть, мне удалось выследить нескольких людей, они собираются в одном притоне на окраинах. Но также, вы понимаете, что я не имел возможности посетить его, так как являюсь весьма заметной фигурой в городе и каждый здесь знает меня в лицо!
— Алекс, вместо того чтобы упрекать нас, лучше скажи куда нам стоит направиться, — ответил Шакс.
— Небольшой бар в трущобах. На вывеске нацарапано «Акефал». Но учтите, если мне еще хоть раз придется делать работу за кого-либо из вас... Он мне будет больше не нужен.
Правитель допил вино и встал. Оглядев всех еще раз, он поклонился и все также чинно зашагал к выходу, сложив руки за спиной. Его провожали взглядом, пока рабы снаружи не захлопнули двери.
— Судя по всему, приятный вечер в кругу друзей окончен, — Шакс встал и потянулся. - Думаю, мне пора отправится на разведку в это злачное место. Всем доброго вечера и... помогите Дорну добраться до его комнаты.
— Я сам могу! — придя в себя, бородач резко встал на ноги и тут же плюхнулся обратно. Зацепившись раной за подлокотник, он смачно выругался.
— Дамы и господа, на этом раскланяюсь.
Парень манерно поклонился и летящей походкой направился к боковой двери, ведущей в одну из башенок замка.
***
Шакс был авантюристом и плутом. За показными манерами и дипломатичностью скрывался человек, способный вырезать своему собеседнику сердце посреди важного разговора, не снимая с лица приветливой улыбки. Да так быстро, что тот еще успеет увидеть его в смуглой руке своего палача. Шакс — гроза всех воров и убийц города, но больше все-таки воров. Убийства приносят ему не так много радости, как драгоценности. Золото, серебро, платина и камни — важнее этого в своей жизни он не видел ничего. Но сидеть в замке и наблюдать, как богатства без малейшего усилия с твоей стороны текут к тебе в руки в виде податей, взяток и солдатских грабежей, не доставляет никакого удовольствия.
Ему всегда нравилось самому резать кошельки, снимать золотые цепочки с перерезанных глоток и кольца с посиневших пальцев...
Он промышлял этим еще в те времена, когда Алекс был лишь мелким офицером при предыдущем владыке города, безумном выродке, имя которого было стерто у всех из памяти. Осталось лишь название его замка, сохранившееся до сих пор — Двор Безумия. Шаксу было тогда около одиннадцати. Сирота, живущий на улице в небольшой берлоге, вырытой в куче строительного мусора. В те времена вокруг царил абсолютный хаос. Все убивали друг друга за еду, золото или просто из прихоти. Солдаты воровали детей, женщин и молодых мужчин, волоча их в замок, откуда они больше не возвращались. До сих пор там еще находят груды костей со следами самых жутких истязаний.
Мальчик, как и все вокруг, голодал. Под затянутым тучами небом, посевы были скудны, равно как и всходы. Скот никто не держал, поскольку его бы сразу же похитили, предварительно вырезав хозяев. Ради еды парень шел на все, что угодно. Предавал приятелей, нападал на ночных прохожих и даже на солдат, за малейшую кроху хлеба. Иногда он не брезговал и жертвами своих нападений. Набравшись опыта, по прошествии нескольких лет он понял, что несмотря на полное разложение и зыбкость мира вокруг, золото все еще движет им, и так будет всегда. Золото позволяло ему достать столько еды, сколько он не смог бы вырвать из рук покойников, да и к тому же, оно давало ему дорогу к новым удовольствиям, помимо утоления голода. Теперь он реже убивал без причины, но все больше ради грабежа. Золото потекло в его берлогу сначала тоненьким ручейком, а потом уже и настоящим потоком. Он ел, пил и развлекался с женщинами в свое удовольствие. Голод перестал его волновать, с женщинами он перепробовал все, на что хватило фантазии, и они ему наскучили, но любовь к блестящему металлу осталась.
Во время переворота Алекс смог найти его. Это заняло много времени, так как хоть имя Шакса и было на слуху у всех, но мало кто видел его в лицо, не лишившись после этого глаз, а то и жизни. Остальные же могли описывать его крайне разнообразно, порой противореча самим себе. Будущий правитель предложил ему сотрудничество, и парень не смог отказаться. Он выполнил все, что от него требовалось, устранив много местных аристократов и совершив с десяток диверсий. В награду он получил столько золота, сколько смог унести, и место подле трона в качестве разведчика, информатора и личного чистильщика. Став на такой важный пост, ему пришлось отточить свое ремесло маскировки и подражания, которое ему помогало ранее. Он принимал самые разные личины, и даже те немногие кто знал его порой не видели за его масками одного из приближенных правителя.
***
В этот раз он особенно себя не утруждал, состарившись всего на пару лет.
Затянувшись в лохмотья и драный плащ из грязных лоскутов ткани, он направился в трущобы. Несмотря на то, что абсолютно весь город выглядел достаточно запущенно, его окрестности не шли ни в какое сравнение с кварталами подле стен замка. Здесь стояли целые озера отбросов, стекавших по городским каналам и источавших ядовитые испарения. Да и тела на улицах здесь находили гораздо чаще. Люди здесь не жили, а прямо наоборот, с нетерпением ждали когда уже смерть оборвет нить их существования. Иногда она приходила в виде какой-нибудь мерзкой твари, выползшей из нечистот, иногда как убийца на темной улице, но чаще в виде болезней или истощения. Самоубийства случались гораздо реже, обычно люди попросту сходили с ума, начинали бросаться на всех подряд и уносили пару-тройку жизней, пока не получали трещину в черепе или же кол в грудь. Вряд ли было еще хоть одно место, где человеческая жизнь ценилась также низко.
Шакс шел по улочкам, заваленным мусором и костями, между проржавевших остовов того, что когда-то в очень далекой древности было роскошными домами людей. Теперь же это были просто сгнившие решетки, да обломки стальных прутьев, под которыми кое-где ещё прятались люди. Они делали себе примитивные жилища, напоминающие шалаши наполовину погруженные в землю. Между ними попадались и небольшие сараи, выглядящие немного солиднее, если этот термин вообще здесь приемлем. Были даже редкие дома в несколько этажей, состроенные из серого камня, железных и бетонных обломков. Повсюду горело много костров, туда-сюда сновали люди замотанные в грязное тряпье. На самых широких улочках встречались мелкие торговцы, дешевые бордели и притоны, где собирались эти отбросы людской расы, чтобы за гроши выпить поганого пойла, насквозь проедающего внутренности.
«Акефал» был на удивление большим и чистым по сравнению со всем вокруг заведением. По-крайней мере, от него не так сильно тянуло мочой и рвотой. Двухэтажное строение без окон, обшитое железом со всех сторон. Название белыми размашистыми буквами было намалевано на стене перед входом — толстой дверью из прессованных с клеем опилок. Парень зашел внутрь. Он давно уже привык не обращать внимания на смрад царивший в таких местах и уселся за стойку на колченогий стул. Он вывалил на прилавок горсть мелких кусочков грязного от примесей серебра. Ему налили кружку ядовито шипящей жидкости бурого цвета, считавшейся чем-то вроде местного пива и предложили коробку с вонючей махоркой.
В помещении было малолюдно. Шакс пил пиво и курил, состоящий преимущественно из древесных опилок табак, все время кашляя и плюясь на липкий пол. В зале помимо входной двери было еще несколько — одна за стойкой и одна в отдаленном углу, за которой находилась лестница на второй этаж. Никто из сидящих за столами людей не вызывал подозрений, это были просто чумазые мужчины жалкого вида, глядящие в пространство перед собой пустыми взглядами. Парень пил медленно, но стакан все равно опустел слишком быстро, а заставить себя выпить еще одну порцию этого пойла у него не было ни малейшего желания.
Дверь в углу открылась, и оттуда вышли двое оборванцев. Они не оглядываясь вышли на улицу. Шакс думал было последовать за ними, но решил все-таки подождать еще немного, тем более, что лица тех двоих он запомнил. Через некоторое время из дверей вышли еще двое. Перекинувшись парой фраз, один из них — мужчина с засаленными черными волосами уселся за стол, а другой, махнув на прощание рукой, удалился. За следующие полчаса из дверей вышло еще с десяток групп по два или три человека.
Последним был мужчина с бритой головой, покрытой витиеватыми татуировками. Его одежда, представляющая собой рваный балахон, некогда белого цвета, теперь покрытая пылью и копотью, стала пятнисто серой. Подобного здесь почти никто не носил. Проходя по залу, он жестом указал черноволосому идти за ним.
Выждав немного, Шакс вышел следом за мужчинами. Увидев два силуэта удаляющихся по улице, спешно догнал их. Бесшумно, словно кошка, он шагал по затененной стороне, не попадая в поле зрения. Мужчины о чем-то тихо разговаривали, но были слишком далеко, чтобы можно было расслышать.
Пришлось ждать, показываться на глаза пока было нельзя. Пройдя несколько улочек, они разделились. Черноволосый поцеловал татуированному руку и пошел своей дорогой. Этот жест не оставил никаких сомнений в правильности подозрений. Недолго думая, Шакс решил пока оставить бритого и пойти за его попутчиком. Тот запетлял по развалинам, постоянно оглядываясь, но когда фигура в лоскутном плаще появилась рядом было уже слишком поздно.
На шею мужчины налетел кожаный шнурок удавки, резкое движение, и вот он уже задыхается в пыли, а в его грудь тут же уперлось колено.
— Лучше замолчи и перестань дергаться, — проговорил голос из-под капюшона, лежащий сразу же замолчал и прекратил попытки освободиться, лишь крупная дрожь выдавала его. — Там, в баре, ты вышел с какого-то собрания? Что это за сборище?
Мужчина молчал, расширив глаза от страха. Шакс ослабил удавку и приставил к шее мужчины нож.
— Ты расскажешь мне все. Пойми это... Я развяжу твой язык в любом случае.
— Т-ты убьешь меня?
— Вероятнее всего. Это зависит от твоей сговорчивости, — зазубренный клинок вжался в кожу, из под него выступила кровь, мужчина заскрежетал зубами. — Что за сборище было в том баре?
— Проповедь, проповедь!
— Проповедует бритоголовый, с которым ты шел от бара?
— Дааа...
— О чем он вам говорит?
— Что этот ужас скоро закончится, — мужчина успокоился и в его голосе появилась решительность, — Что мы будем жить счастливо, и солнце снова будет светить каждый день.
— Что еще?
— Мы должны быть праведными и не уподобляться знати, погрязшей в своих
пороках, ведущей нас в пучину еще большего мрака.
— Ясно. О чем он говорил тебе лично?
Мужчина попытался вывернуться, но лезвие, вошедшее в плечо, остановило его и заставило издать сдавленный крик.
— Не рыпайся и отвечай, черт тебя побери!
— Он говорил, что я хорошо уясняю истину, и он выбрал меня проповедовать в другом месте. — Где?
Черноволосый заерзал головой по земле показывая, что не скажет этого. Нож стал плясать по его телу, не оставляя ни одной болевой точки или сухожилия в покое. Дикие крики черноволосого обрывались затянутой удавкой. В конце концов, Шакс понял, что не убедит его сотрудничать дальше и просто вспорол глотку, оставив лежачего захлебываться в собственной крови.
Оглядевшись по сторонам, он убедился, что никто не видел этой расправы и, аккуратно сняв удавку, спрятал ее вместе с ножом. Еще раз оглядевшись он нырнул во тьму и стал двигаться в направлении бритоголового проповедника. Убивать его он пока не собирался, лишь выяснить, где находится его лачуга.