(Из цикла «Мемуары Советского мальчишки или хроники Олежки-тележки»)
Было две категории людей, которых, Олежка ненавидел в пионерлагере — дети, и взрослые. Дети были: октябрята и пионеры, девочки и мальчики. Бесили они Олежку все, уже только потому, что их было много, и потому, что они были — дети. Может и были на свете дети, которые не бесили Олежку, но их было настолько мало, что в пионерлагеря они не попадали.
Взрослые были, в основном, пионервожатые, в основном, наглые, но сексуальные девки. И, хотя, Олежка ещё не знал про сексуальность, тепло источаемое холёными телами девиц вызывало трепет, взрослый запах табака и перегара от их тел вызывал зависть, а упругие шары грудей отвлекали внимание. Были ещё и поварихи, и даже директор, но их Олежка видел редко и они, в основном, не доставляли Олежке неприятностей. Впрочем, дети, тоже не доставляли Олежке неприятностей, хоть их и было много, они были — дети.
Пионервожатые были, по сути, вчерашними детьми, но их взрослые тела, и иерархическое положение в пионерлагере давали им заметные преимущества перед детьми, отчего они считали детей малолетними идиотами, что на самом деле было вполне не безосновательно. Пионервожатые были всегда поблизости, загоняли в палату в «тихий час», отнимали рогатки, запрещали ходить за «территорию», и, чёрт, бесили сексуальностью, про которую Олежка понял гораздо позже, но бесили-то они его уже сейчас. Так что ненависть к населению пионерлагеря была сконцентрирована на пионервожатых, в основном.
Однажды, используя свою власть и в целях издевательства над детьми, пионервожатые придумали провести в пионерлагере конкурс пластилиновой скульптуры. На самом деле конкурс придумали более взрослые чем вожатые люди, для того, чтобы и пионервожатым жизнь в лагере мёдом не казалась. Ну, если быть совсем точным, все эти конкурсы были рутинной отчётной деятельностью лагерей по воспитанию детей.
Процедура была такой: в «Пионерской комнате» стоял стол, на котором лежало пятьдесят шестицветных пачек пластилина. Любой пионер, или октябрёнок мог, в свободное время, прийти в комнату и слепить шедевр. После чего, шедевр следовало подписать и положить на специальную стойку. Ну а далее, в перерывах между построениями и курением вожатые выберут победителя. Никакой награды за это не предусматривалось. Какие могут быть награды малолетнему строителю светлого будущего за бесполезную работу, которую он, когда вырастет, будет совершать всю оставшуюся жизнь? От этого желающих потратить своё личное лагерное время на лепку было немного, в основном это были «Октябрята», у которых хорошо получались лишь «Колобки». То есть отчётная работа у пионервожатых не шла.
И тут вожатые, придумали такой манёвр: они, каждая в своём отряде, перед отбоем, в атмосфере строжайшей секретности, объявили детям, что тот, кто получит первое место на конкурсе лепки, сможет взять своих лучших друзей, в количестве трёх, и, в сопровождении пионервожатой, пойдёт купаться на речку на целый день! В это мало верилось. И всё же, хоть какой шанс оказаться в речке, да ещё увидеть пионервожатую без галстука, упускать было неразумно.
Ставка была слишком высока, и поэтому важно было не участие, важна была победа. Но Олежка всё же не был совсем туп, и подозревал, что пионервожатые могли врать ради собственной выгоды. Поэтому Олежка решил, что результатом победы должно было быть не просто первое место в конкурсе лепки среди сверстников, идиотов, по большей части, когда измученные пресловутостью экспонатов вожатые ставят призовое место предмету, который наименее отвратителен. Важно было полное принятие факта победы Олежки, то есть, полная капитуляция вожатых перед магией искусства в руках Олежки. Тогда, даже если обманут с речкой, останется чувство собственного достоинства и морального удовлетворения.
Но для этого одного искусства скульптуры было мало, здесь должна была сработать психология. Олежка решил поступить тактически. Он выждал, когда стеллаж в «Пионерской комнате» заполнится и только после этого пошёл на разведку. Стойка шедевров была заставлена карикатурными изваяниями трудно узнаваемых персонажей из мультиков и некоторыми, ещё менее оригинальными предметами. Какой только фигни не было налеплено, и она не только не удивляла оригинальностью, но и удручала отвратительным качеством исполнения. Ну а что можно ожидать от детей? Криворукие диспропорциональные крокодилы Гены, Чебурашки со слоновьими ушами, фрукты из пластилина, и даже булка! Кому могло такое прийти в голову — булка из пластилина!? А чтобы булка была наиболее правдоподобной, она была слеплена из коричневого пластилина! Вы помните цвет коричневого пластилина? Понимаете на что это было похоже?
Увидев это, Олежка понимал, что его шансы довольно высоки, однако, одной проблемы не учёл Олежка — пластилина почти не осталось. На столе лежали десятки пустых коробок, в которых оставалось лишь по одному чёрному «батончику». А что можно было слепить из чёрного пластилина, да ещё такого, что непременно произведёт впечатление на молодых девиц? И тут Олежка вспомнил великолепного ужа, увиденного им в начале смены, который проползая по плацу, так впечатлил пионервожатых, что они с визгом разбежались в разные стороны, сорвав вечернее построение.
— «Взвейтесь кострами…» — напевал Олежка одним чудесным июньским утром, а его ладошки катали метровую чёрную «колбасу». Знание темы сильно помогало, Олежка не только много раз видел ужей живьём, но и поймал достаточно их, чтобы изучить в деталях. Жёлтого пластилина, для ужового «воротничка» и глаз не осталось, но Олежка откромсал немного от хвоста кривого утёнка, а брюшко подсветлил белыми мелками. Через некоторое время на столе красовался здоровенный уж, который, будь он живым, напугал бы и Олежку.
Итак, призовая скульптура была готова, но оставить её на стеллаже и уйти, ожидая её судьбы, в неохраняемой «Пионерской комнате», куда регулярно наведываются конкуренты Олежка не собирался. Олежка собирался презентовать своё произведение, да так, чтобы весь пионерлагерь запомнил это событие. И план был готов.
Свернув ужа компактным калачиком и спрятав его под рубашку, Олежка выскользнул из пустой «Пионерской комнаты», собираясь вернуться туда после обеда, когда там собираются пионервожатые и подхалимистые девочки. Спрятав своё детище в траве возле умывальников Олежка отправился «в массы». Подходя к каждому кого он встречал на своём пути он сообщал что ищет палку покрепче, так как собирается после обеда идти ловить ужа, который живёт за умывальниками.
В основном, дети вяло воспринимали это сообщение, так как были уверены в том что Олежка просто бахвалится, однако на подкорочку им это оседало. Пара смельчаков предложили было свою помощь, но Олежка заявил им что не собирается делиться славой. На построение перед обедом Олежка явился с толстой веткой в руке. Вожатые спросили его, зачем он идёт в столовку с палкой, и он громко заявил что после обеда идёт ловить ужа. С палкой его в столовку не пустили и её пришлось оставить в кустах, но, весь лагерь был оповещён. Процедура психологической интервенции была проведена успешно.
Послонявшись возле «Пионерской комнаты» с полчаса и убедившись что в ней собралось наибольшее число жертв, Олежка отправился за умывальники со своей палкой. Всё это время за ним следило несколько пар любопытных детских глаз. И вся эта свита отправилась за ним. А что вы хотите? В лагере не происходило никаких интересных событий, а тут такой анонс перед обедом.
Олежка видя всё это добавил интриги. Он некоторое время «искал» в высокой траве свою «жертву». Вдруг с криком — ага, вот ты где! — он начал лупить палкой по траве в непосредственной близости от схрона. Свидетели, на всякий случай, ретировались на безопасное расстояние, но не разбегались. Олежка присев в траву и практически полностью скрывшись от глаз свидетелей аккуратно повесил на палку свою скульптуру, намотал несколько травинок на неё, плеснул на неё воды из заранее заготовленной бутылки и слегка припорошил землёй. Теперь он медленно и торжественно встал и сообщил всем что уж пойман. Он победоносно поднял над головой палку на которой, висел огромный полудохлый уж, со следами отчаянной борьбы. Свидетели, особенно девочки, подняли такой визг, что в «Пионерской комнате», пожалуй, было слышно.
С этим он и отправился в «Пионерскую». Он шёл нарочито не спеша, давая малолетнему населению лагеря убедиться в реальности происходящего. Две подхалимистые девочки, прытью метнулись в «Пионерскую комнату» и стали наперебой верещать что Олежка идёт к ним с огромным ужом на палке. Но пионервожатые не успели выглянуть из комнаты что бы увидеть это. Путь наружу им преградил Олежка, протягивая вперёд свою жертву, дабы ни у кого не осталось сомнений в том, что обещание он исполнил. Трудно описать тот ужас, который нарисовался на лицах всех тех, кто был в «Пионерской комнате». Бежать им было некуда. Одна пионервожатая попыталась было открыть окно, но шпингалеты, покрытые многолетним слоем краски не поддавались. Оставалось только истошно визжать, надеясь на милость Олежки. С минуту Олежка медлил, но вскоре устал от визга и нарочито виновато произнёс:
— Да это я на конкурс слепил. Уж пластилиновый.
Ещё с минуту вожатые и подхалимистые девочки повизгивая вглядывались в то, что на палке, и наконец, истерический визг сменился истерическим же хохотом.
Олежка аккуратно свернул ужа калачиком, и положил на стеллаж и обратившись к пионервожатым спросил:
— Ну что, какое место?
— Первое, Олежка, первое конечно — выдохнули хором вспотевшие девки — только больше так не делай, ладно?
— Ладно — растекаясь в улыбке удовлетворения сказал Олежка и направился к выходу, но вдруг вспомнил что-то и повернувшись к своей пионервожатой спросил — А когда на речку? Завтра?
В комнате повисла пауза.
— На какую речку? — наконец отозвалась вожатая — детям нельзя. Да ещё учитывая твоё поведение…
Олежка не дослушал. Он хлопнул дверью и понял две вещи одновременно: взрослым нельзя верить; и он хотел не первого места за пластилиновую скульптуру. А ещё через пару секунд, когда по щёкам уже потекли горячие струйки он понял: возмездия пионервожатым не избежать, — не будь он Олежкой!
Несмотря на то, что всё малолетнее население пионерлагеря спешило засвидетельствовать своё почтение Олежке, в основном не за первое место в конкурсе, а за то, что он напугал вожатых, Олежка был сам не свой. К тому же, все уже знали про обман насчёт речки и искренне сочувствовали.
Уже на следующий день по лагерю стали бегать придурковатые детишки с «ужами» на палках. На эти плохие реплики дети потратили свои скульптуры, ведь первое место всё равно уже отдано Олежке и второго конкурса не предусматривалось, поэтому пластилин пошёл на повторное применение. Но весь это копирайт так и не был действенным, ведь ужи чёрные, а чёрный пластилин был весь в Олежкином уже. Жёлтые, синие, красные ужи не пугали пионервожатых. Скоро, бегать с пластилиновым ужом на палке стало совсем моветоном и это поветрие разветрилось. Жизнь в пионерлагере потекла своим скучным чередом.
Но Олежка ещё не был отмщён. И хоть он изначально не слишком верил в возможность купания на речке, он тем не менее искренне надеялся именно на это. И именно этот обман больно ударил по его самолюбию. Теперь он понимал что его бесило в пионервожатых. Не взрослые тела, не взрослые запахи, и не сексуальность, о которой он узнал гораздо позже. Его бесила та наглая безнаказанность, с которой, вожатые врали детям по любому поводу и без, просто потому что они — дети. А дети, не могут никаким образом наказать вожатых. Вожатые совсем не боялись детей, да и вовсе за людей не считали.
И тут Олежка понял что необходимо. Пионервожатые должны были протрепетать тот факт, что от детей может исходить опасность превосходящая их педагогический опыт и животную наглость. Вожатые должны были увидеть в Олежке не ребёнка а мужика, брутального и опасного, способного напугать до полусмерти не прибегая приёмам физического контакта в виде таскания за волосы, тем более, что он ещё мал для такого. Вожатые должны были увидеть в Олежке мужчину авторитетного, способного заставить сокращаться интимные мышцы у сильных девиц ещё до того как он приблизится к ним на расстояние шёпота. А главное, раз его обманули, то и он смеет прибегнуть к подобной мере.
И вот, одним чудесным днём, вскоре после обеда, когда в «Пионерской комнате» по устоявшейся традиции собрались пионервожатые и подхалимистые девочки, Олежка, молча, без оповещения, вошёл в комнату. В руках его была палка на конце которой висел здоровый уж. Вожатые, пугливые девки, флегматично посмотрели на Олежку и сказали:
— Ну Олежка, ну не смешно уже, не проведёшь ты нас опять пластилиновым ужом.
Олежка молча подошёл к столу, за которым сидели вожатые, и протянул «скульптуру» на центр стола, свалил её, и сказал
— А это настоящий уж.
Девки пару секунд всматривались в блестящую чёрную загогулину на середине стола, и вдруг, эта загогулина подняла голову и глянула на них неморгающим янтарным взглядом — уж был не только настоящий но и живой. Живая масса из десятка великовозрастных девиц закупорила своими телами дверь, девки визжали не давая друг другу шансов проскочить. Паника была такой же настоящей как и в первый раз. Хотя нет, скорее, именно теперь паника была настоящей. На всё это дело с улыбкой смотрел Олежка. Уж тоже смотрел на это.
На вечерней линейке Олежка стоял не в общем ряду, в своём отряде. Он стоял в центре плаца. Он был героем всего пионерлагеря. Старшая пионервожатая говорила что-то о том как нельзя поступать со старшими. Но Олежка-то знал, что теперь все пионервожатые знают как нельзя поступать с ним — с Олежкой.