Всё было как всегда. В дальнем углу комнаты, у окна, гудел старенький компьютер. Кирилл сидел в продавленном вертящемся кресле и, прищуривая глаза, вглядывался в изображение, открытое в окне «Фотошопа» восьмой версии. «Прога» была откровенно древней, но именно её компьютерным пиратам удалось «крякнуть» лучше всего. Впрочем, для того, что «сотворял» в ней Кирилл, её, с небольшой натяжкой, было достаточно. Чтобы лучше разглядеть некоторые детали изображения, ему то и дело приходилось, придвигаясь к экрану, наклоняться то вправо, то влево, привставать или пригибаться ниже. Жидкокристаллический монитор никак не годился для работы с графикой. И точно настроить цветопередачу было трудно, и яркость с контрастностью плавали, в зависимости от того, под каким углом смотришь на изображение. Потому и приходилось прыгать!
Частенько, Кирилл с грустью вспоминал свой старый «моник». Старый, с длинной электроннолучевой трубой. Вот, тот показывал классно! Работать было – одно удовольствие. Жаль, что его пришлось заменить!
Это было лет семь назад, когда жена задумала перестановку. Как Кирилл не старался доказать ей, что эта перестановка полностью разрушит так тщательно продуманный им дизайн комнаты, где всё было удобно, практично и красиво, где телевизор находился точно напротив дивана, где динамики домашнего кинотеатра были расположены так, что создавали очень реалистичную, живую звуковую картину, где всё было под рукой и где компьютерный стол стоял так, что на мониторе не отражался ни один блик, жена настаивала на своём. Вплоть до скандала! И Кирилл вынужден был согласиться. Тогда он ещё любил её.
Так и оказался вместе с компьютером в тесном дальнем углу комнаты, у окна. Пришлось ужиматься! Чтобы хоть как-то сохранить удобство в работе, он сам сочинил и смастерил себе компактный столик с выдвижными ящичками и полкой, на которой помещалась не только клавиатура, но и коврик с «мышью», и чашка кофе. И даже сканер выдвигался на салазках из внутренностей тумбы. Монитор пришлось заменить на плоский - слишком уж сильно свешивалась его труба за край стола. И теперь надо было совершать разные телодвижения в поисках точки, откуда изображение видно лучше всего. Да, ещё и спасаться от бликов, создаваемых окном.
И всё же, Кирилл очень любил свой компьютер. Вечерами, приходя с работы, или в выходные, когда выдавалось свободное время, с удовольствием садился за монитор, чтобы заняться любимым делом. Особенно нравилось, если работа была сложной, трудной. Вот, и сегодня надо было выдумывать что-то, чтобы добиться хорошего результата. Негатив, с которого отсканирована фотография, был очень светлым – «вялым», детали изображения в тенях совершенно пропали, и Кирилл старался придумать что-то, чтобы «вытянуть» их.
Он поправил наушники, в которых звучала его любимая команда «Ройал Хант», посидел немного, закрыв глаза, давая им отдохнуть, вслушался в великолепные клавиши Андрея Андерсена и вернулся к работе. Хорошие были наушники, дорогие «Зеннхайзеры». И всё же, было бы лучше слушать музыку через динамики. Когда она звучит через динамики, её воспринимаешь не только ушами, но и всем телом. Порой, даже мурашки бегут по коже! Но, жена Кирилла не любила музыку. Особенно рок. Тем более – «металл». И даже «Ройал Хант», чьи песни можно по незнанию принять за классику.
Жена появилась в проёме двери и стала говорить что-то, возбуждённо жестикулируя. Кирилл сдвинул одно из «ушей» к виску и услышал её возмущённый голос:
- Кирр! Сколько можно?! Я стол накрыла, кричу тебе, кричу, а ты не идёшь! Там всё уже остыло давно!
Кирилл неохотно потянул наушники с головы. В этот момент ему подумалось: «Олюша никогда не стала бы кричать. Никогда не стала бы!».
Они познакомились два года назад, на сайте, куда он выложил свои работы для обсуждения. Ольга не была специалистом, просто, заходила посмотреть картинки, фотографии, отметить наиболее понравившиеся. Вот и работы Кирилла ей понравились, и она оставила свои комментарии к ним. Комментарии, как отметил для себя Кирилл, были умны, интересны и очень тактичны.
Они стали переписываться. Их общение постепенно перестало ограничиваться только обсуждением работ, размещённых на сайте, в нём появились новые темы, интересные им обоим. Говорили об автоспорте, который так нравился Кириллу, о русской литературе, которую очень любила Ольга, о музыке, о природе, о политике. Он с удовольствием делился музыкальными записями из своей коллекции, рассказывал о музыкантах, и Ольге стал нравиться хороший, качественный рок. Она радостно говорила, какие замечательные цветы вырастила на своём участке и присылала фотографии, чтобы он тоже порадовался. Кирилл делился впечатлениями от своих поездок с друзьями по разным историческим местам, в древние крепости и монастыри, Ольга отвечала рассказами о своей маленькой замечательной внучке. Она была прекрасной собеседницей, обладала тонким изящным чувством юмора, очень интересно мыслила и была добра и тактична… И однажды Кирилл заметил, что, когда он трудится над очередной своей работой, он делает это для того, чтобы порадовать её, Ольгу. Так, незаметно, она стала его первым критиком, верной помощницей и его музой!
Оказалось, что Ольга живет совсем недалеко, в маленьком городке, в каких-то полутора часах езды. Кириллу так захотелось увидеть её живую, а не с фотографии на мониторе, что в один из дней, после работы, уже подъехав к дому, он вдруг развернул машину и умчался туда, в маленький городок!
Она не ждала его. А потому была очень взволнована. И всё же, невероятно рада встрече. После его звонка, за какие-то полчаса умудрилась принять душ, переодеться, накраситься и выбежать к нему на улицу. Они гуляли вдоль озера по каменистым прибрежным дорожкам. Кирилл держал её за руку, помогая переступать корни деревьев. Рука была тёплой и очень ласковой. Два часа пролетели, как одно мгновение!
А на следующий день Ольга попросила взять её с собой в очередное путешествие.
Кирилл организовал поездку специально для неё. С живейшим интересом Ольга осматривала древнюю крепость. Она прикасалась к многовековым камням так, будто слышала, что они хотят ей рассказать, будто чувствовала тепло людей, живших здесь много веков назад. Она забиралась на стены и башни, спускалась в опасные подземелья. И не отпускала руку Кирилла. Всюду они были рядом. Они были вместе!
Возвращаться из этого путешествия было очень трудно. Почти невозможно!
В тот день, он впервые назвал её Олюшей. Назвал так, как никто её не называл. Назвал так, как никогда не называл ни одну женщину!
Их переписка наполнилась удивительной нежностью и заботой друг о друге. Каждое утро начиналось словами: «Доброго дня, моя радость! Как ты?», каждый вечер заканчивался: «Лёгкого сна тебе, солнышко!». Ни Ольга, ни Кирилл за всю жизнь не получали столько ласки и тепла, сколько было в их общении. Они редко встречались. Раз в месяц-полтора. Не было возможности видеться чаще. Дожидались, когда его или её семья уедет куда-то далеко, ездили на дачу Кирилла, в маленький домик на берегу реки, снимали на сутки крохотную квартирку на окраине города, просто уезжали на природу, чтобы насладиться любовью друг друга в машине или в высокой луговой траве. Встречи были редки, но каждая из них была освещена удивительной радостью, счастьем.
Как замечательно они могли бы жить! Но, обстоятельства складывались так, что перспектив быть вместе у Кирилла и Ольги было ничтожно мало.
Разведясь несколько лет назад с мужем, Ольга очень долго вынуждена была жить с ним в одной комнате, терпя его пьяные выходки, грязь. Наконец, посоветовавшись с детьми, она залезла в ипотечный кредит, чтобы оплатить большую часть квартиры для него и освободиться от этих пут. А Кирилл, при всём желании, не мог ей помочь – не так уж много он зарабатывал. Да, и его семья находилась в таком же положении. Они оплачивали квартиру, купленную для дочери. И разменять своё жильё Кирилл тоже не мог. Это поставило бы под удар семью сына. Даже если бы нашлись какие-то деньги, то их хватило бы только на маленькую квартирку-студию. Да, и её пришлось бы ждать три года. Перспектив почти не было!
Кирилл, поморщившись, стянул с головы наушники, встал, крутанувшись в кресле, и направился в кухню, где ждал остывший обед. Пройти ему удалось лишь пару шагов…
Комната, вдруг, поплыла куда-то в сторону, в глазах потемнело. Кирилл чуть было не упал, в темноте нашарил позади себя край стола, вцепился в него. «Неужели – опять?!», - пронеслась мысль в его голове.
Это случилось пять лет назад, поздней осенью. После очередной ссоры с женой, Кирилл вышел на улицу, чтобы прогуляться и успокоиться. Расстроенный, он не заметил, что ступеньки крыльца после холодного дождя покрылись ледяной коркой. Нога соскользнула. Падая, он ударился затылком о перила лестницы. Пришёл в себя только на вторые сутки в «неврологии» областной больницы. Томограмма ничего серьезного не показала, и через две недели он был уже дома. Правда, иногда стали случаться такие приступы – голова начинала кружиться, в глазах темнело и сознание пропадало куда-то на пару секунд. Сначала они происходили довольно часто, раз в несколько дней. Потом ослабли и стали реже, а через год пропали совсем. И врачи разрешили ему снова водить машину. И вот – опять!
В этот раз, приступ был особенно сильным. Кирилл схватился за край стола, стараясь не упасть, заставил себя глубоко дышать. Это помогло. Сознание постепенно прояснилось, и он открыл глаза. Он сидел на диване и смотрел телевизор…
Он сидел на диване и смотрел телевизор. Группа молодых лётчиков пела «Смуглянку». Шёл фильм «В бой идут одни старики», один из любимых фильмов Кирилла. Только вот, телевизор… Новенькая «Радуга-716», которую родители купили при переезде в эту квартиру. Та самая, что сгорела, оставив пятно копоти на стене, в середине 90-х годов. Изумлённый, Кирилл тупо смотрел в экран, не в силах от него оторваться. Потом всё же отвёл глаза и снова застыл – и мебель в комнате была старая, купленная при переезде. Только, она была совершенно новой! Кирилл лихорадочно огляделся. Книжный шкаф, сервант, тумба под телевизором. Всё абсолютно новое. И никакого намёка на его стенку! Диван, на котором он сидел, старый красный диван, которого уже давно нет, был новым, сиял свежим бархатом. Кирилл вскочил с места с открытым ртом, широко распахнутыми глазами и руками, поднятыми к груди, будто пытался защититься от кого-то. Потом он медленно повернулся к двери, словно оттуда исходила опасность, и в зеркале, что как обычно стояло в прихожей, увидел себя. Изумлённый, на цыпочках он подошёл к зеркалу, вглядываясь в отражение. Ни одной морщинки на свежем лице, ни одной сединки в густых длинных волосах! Именно такие, чуть ниже плеч, он носил в молодости. Кирилл погладил волосы, запустил в них руку… и пальцы не наткнулись на рубец на затылке.
«Да, ну! Быть этого не может! - Кирилл рассмеялся, - Это сон, мираж! Сейчас я прикоснусь к зеркалу и не удивлюсь, если оно будет мягким и тёплым». Он протянул руку и тут же её отдёрнул - стекло было твёрдым и прохладным. Тумба под зеркалом была деревянной, а обои на стенах бумажными. Кирилл тряхнул головой, пытаясь сбросить наваждение. Не помогло. Из зеркала на него глядел тот же молодой он. Он провёл пальцами по лицу – кожа была упругой и свежей, как и у отражения. В груди Кирилла зародилась тревога, и с каждой секундой становилась сильнее. Всё вокруг было слишком реальным для того, чтобы оказаться сном, миражом. Зрение, слух, осязание, всё говорило о том, что это реальность. Во сне так не бывает! Кирилл больно ущипнул себя за ухо, за шею, за щёку. Наваждение не проходило. Тревога перерастала в панику!
Пытаясь найти хоть что-то, говорящее о нереальности всего, что он видит, Кирилл лихорадочно заметался по квартире. В комнате родителей стояла их двуспальная кровать, темно-коричневый шкаф с тремя створками и комод с белыми ручками. Всё это Кирилл помнил. В кухне, тот самый, покрашенный белой краской, стол, белый буфет, скрипучая газовая плита и холодильник «Юрюзань». В ванной – неприятного жёлтого цвета плитка на стенах, а в туалете тот же неудобный унитаз! Всё было, как много лет назад! Сердце колотилось так, что он оглох от его ударов. Он рванулся на балкон, где внизу проходил оживлённый проспект. По проспекту спокойно проезжали редкие «Москвичи», «Жигули» и «Запорожцы». И деревья под окнами были ещё совсем юными. И это не было сном!
Всё сильнее убеждаясь в этом, Кирилл вернулся в гостиную… и почувствовал запах. Вернувшись с балкона, со свежего воздуха, он почувствовал запах. Запах новой квартиры. Запахи не снятся!
Кирилл запрыгнул на диван, вжался в спинку. В ужасе снова и снова оглядывал комнату. Прошлое! Глубоко задышал, заставляя себя успокоиться, заставляя себя думать.
Мысли постепенно стали приходить хоть в какой-то порядок.
Сумасшествие? Что Кирилл знал о сумасшествии? То, что сумасшедшие никогда не считают себя таковыми. Значит, это не бред. Значит, случилось другое. Здесь было прошлое, и здесь он был молодым. Это его сознание переместилось на много лет назад. Хорошо, допустим. Как это произошло? Встал с кресла, сделал два шага и… умер? Если его сознание переместилось сюда, значит, там его нет. Значит, там он умер! Но, куда подевалось сознание его – молодого? Переместилось туда? Тогда, там он не умер, там он…Что будет там? В него вселится теперешнее его сознание, и он ничего не будет помнить о своей жизни. Не узнает ни жену, ни детей, ни внука. Он попадёт в ситуацию, которая станет для него неимоверным кошмаром. Он мгновенно потеряет родителей, потеряет друзей и не будет знать новых. Не сможет работать там, где работает. И окажется в совершенно другой стране. Он будет абсолютно не подготовлен к той жизни. Он совершенно потеряет себя, и если не сойдёт с ума, то его, в любом случае, посчитают сумасшедшим! Да, вот там-то он точно сойдёт с ума!
В надежде вернуть всё на свои места, Кирилл сжал кулак и стал бить себя по коленям. Было больно, но ничего не происходило. Он не возвращался в две тысячи двенадцатый! Кирилл закрыл лицо руками и застонал. Если он никогда туда не вернётся, ему придётся заново прожить свою жизнь, начиная с этого воз…
«А, сколько мне лет? Который сейчас год?». Кирилл оглядел комнату, стараясь найти хоть какую-нибудь подсказку. Ах, да! Часы «Электроника» как обычно стояли на телевизоре. Вскочив с дивана, он подбежал к телевизору, и стал нажимать клавиши часов, стараясь вспомнить, как вывести на экран календарь. Сделать это удалось с третьей попытки. Май. 1980-го года! А тюльпан, стоявший в вазочке рядом с часами, завял и опустил голову…
Дежа-вю какое-то! Он видел уже этот тюльпан… Причём, не тогда, в молодости, а гораздо позже! Когда? Нет, это сейчас не важно!
1980-й год! Кирилл отступил обратно к дивану и сел. Ему двадцать лет. Его забросило на тридцать два года назад. Неужели, ему придётся заново прожить эти годы? Ходить на работу, растить детей, находить и терять друзей, болеть и поправляться. Снова пережить «гибель богов», очереди в магазинах, пустые прилавки, продуктовые карточки, перестройку, путч, развал Союза, кошмарные девяностые… Кирилл зажмурился и сжал голову руками. Тоска разрасталась в его груди. Неимоверная тоска - до тошноты.
Кирилл снова заставлял себя глубоко дышать.
И до знакомства с Ольгой ещё долгие тридцать лет! Тридцать лет одиночества! Тридцать лет ожидания! Целая пропасть!
Сердце опять гулко колотилось в ушах. Дышать! Глубоко дышать!
Милая Олюша! Боже, что станет с ней, когда она не дождётся его в сети? И больше никогда не дождётся!.. Не важно, что случилось там, у компьютера. Умер он или его сознание, его – двадцатилетнего, переместилось туда, на тридцать два года вперёд. Всё равно, это – катастрофа!
Дышать! Дышать!
Сейчас Олюша ещё совсем молодая. Ей восемнадцать лет. И живёт она у себя на севере, там, где родилась. Влюблена в Григория, собирается за него замуж. А Григорий сломает ей жизнь, сделает её несчастной. Пройдёт тридцать лет. Она встретит его, Кирилла, и полюбит. Но, счастье будет недолгим – через два года Кирилл исчезнет. Вот, такая жизнь уготована Олюше, и он ничего не может сделать…
Не может?!
Каждая их встреча была наполнена счастьем и радостью. И лишь однажды Олюша вдруг расплакалась и сказала: «Как жаль, что мы не встретились тридцать лет назад!».
Кирилл удивился, как он не вспомнил об этом сразу?!
Итак, жизнь дала ему возможность прожить её снова!
Шли минуты. Он сидел неподвижно. Фильм закончился. В телевизоре, хорошо поставленные голоса рассказывали о подготовке к Олимпиаде и о чьих-то очередных успехах в деле животноводства. Кирилл поднял голову, взглянул на экран, подошёл к телевизору и выключил его. Взял в руки часы. Пятница, впереди выходные. Значит, у него есть два дня, чтобы съездить в Северокняжеск.
Его взгляд опять зацепился за вазочку с поникшим цветком.
Кирилл нащупал бумажник в заднем кармане джинсов. Он всю жизнь носил бумажник именно там. Денег в бумажнике было ничтожно мало. Ах, да! В его столе, в его маленькой комнате, в ящике должны быть деньги, которые он откладывал на новую гитару. Бог с ней, с гитарой, музыкантом он, всё равно, не станет, а для друзей можно поиграть и на старом инструменте. Кирилл направился к себе в комнату. Там всё было как всегда. Раздвижной диван-полуторка, двустворчатый шкаф, письменный стол у окна, на тумбочке справа катушечный магнитофон «Астра-110», две самодельные колонки по углам и старенькая тринадцатирублёвая гитара, которую он купил ещё в школе. Ему ужасно захотелось побыть здесь. Здесь было всё его, Кирилла. Всё было так, как хотелось ему, здесь ему было хорошо. Потом, когда он женился, они с женой перебрались в другую комнату, побольше, а его комнату заняли родители. Потом здесь жила его дочь, потом внук. А у Кирилла своей комнаты больше никогда не было. Всю жизнь он вспоминал эту двенадцатиметровку той поры, когда она была – его. Этой поры. Очень хотелось побыть здесь. «Я ещё успею», - подумал Кирилл.
Итак, ящик стола, ежедневник. В его обложке несколько купюр разного достоинства. В сумме – 49 рублей. Этого должно хватить. Кирилл вытащил деньги, переложил их в бумажник. Хотел закрыть ящик, но увидел свой старый новенький калькулятор производства «Светланы». Взял его в руки, достал и ежедневник с авторучкой. На странице ежедневника написал два трёхзначных числа и перемножил их в уме. Записав результат, закрыл страницу и перемножил те же числа на калькуляторе. Результаты совпали. Кирилл усмехнулся - всё происходящее не было миражом!
Телефон. Телефон стоял в прихожей у зеркала. Тот самый, дисковый, цвета слоновой кости. Ещё целый, без трещин. Набирать номер на таком Кирилл не разучился. Какой там номер справочной? Ах, да – 09! Несколько минут потребовалось, чтобы дозвониться. Потом, ещё несколько минут, чтобы дозвониться в справочную службу вокзала и узнать, что поезд, проходящий через Северокняжеск, отправится через два часа с небольшим, а обратно можно будет приехать ночью с воскресенья на понедельник. Он сможет провести с Олюшей целый день, и чуть больше!
Кирилл вернулся в свою комнату, взял со спинки стула наплечную сумку и прошёл в кухню, к холодильнику. Запихнул в сумку всё, чем можно было питаться в дороге – колбасу, сыр, бутылку молока, дежурную банку тушёнки. Так, что ещё? Половинку хлеба из хлебницы, нож из сушилки. Нож надо было во что-то завернуть. Кирилл сходил в комнату, взял с подлокотника дивана газету, телевизионную программку, и завернул нож в неё. Снова заглянул к себе, нашёл в шкафу свитер – там, на севере, ещё холодно. Что ещё? Паспорт! Кирилл проверил – его «серпастый, молоткастый», как обычно, лежал во внутреннем кармане куртки…
Родители! Почему-то он даже не подумал о них. Видимо, потому, что отвык. Даже не обратил внимания на то, что он в квартире один. Но, где же они? Ах, да, в те годы… в эти годы!, они проводили выходные на даче у сестры, его, Кирилла, старшей сестры. Он вырвал страницу из ежедневника и настрочил родителям записку о том, что уехал с друзьями в деревню и вернётся в понедельник рано утром. Записку кинул у телефона.
Он был готов к отъезду. Осмотрел квартиру, закрыл окна. В очередной раз взглянул на вазочку, но, так и не понял, чем же не даёт ему покоя увядший цветок? Нащупал в правом кармане ключи, вышел из квартиры и запер дверь.
В кассах вокзала было не продохнуть. Кирилл занял очередь, дождался, когда займут очередь за ним, и отправился на поиски информации о билетах. Об их наличии по телефону ему так и не сказали. Конечно – май! Народ разъезжается в отпуска. Но он надеялся, что билеты в Северокняжеск, пусть самые дешёвые или самые дорогие, есть в продаже. Ведь, направление-то – север! Информационное табло было где-то у окон зала. Кирилл это помнил, а потому, нашёл довольно быстро. Глядя на то, как это делают другие, вспомнил, как им пользоваться. Билеты были в наличии. Самые дешёвые, в сидячий вагон, как в электричке. Пятнадцать часов? Ничего. Он выдержит! Пока двигалась очередь, Кирилл успел ещё забежать в привокзальный цветочный ларёк. Ему повезло – в продаже были чайные розы. Именно чайные розы Олюша любила больше всего!
Билет оказался в его кармане за десять минут до отправления поезда.
Вагон мерно покачивался, стучал колёсами на стыках. Под этот аккомпанемент нервное напряжение постепенно спадало и Кирилл почувствовал, что страшно голоден. Он достал из сумки свои пожитки, используя её в качестве столика, нарезал хлеб и колбасу, съел несколько бутербродов, запивая их молоком. У него хороший желудок – переварит! Потом он вымыл молочную бутылку, набрал воды и поставил розы, мысленно попросив их: «Доживите, пожалуйста!». Теперь нужно было подумать о встрече с Олей. Кирилл устроился поудобнее, насколько это было возможно в этом вагоне, пристроил сумку под локоть и стал размышлять.
Он встретит её у водопада. Оля рассказывала, что каждый день, по дороге домой из техникума, она останавливалась на смотровой площадке, чтобы полюбоваться красотой воды. Конечно, он её узнает. Олюша показывала ему свои юношеские фотографии. Что он скажет ей? Надо сказать что-то такое, что будет ей приятно и не оттолкнёт. Он будет говорить о красоте северной природы, рек, озёр и скал. О красоте её родины. Скажет, что он приезжий и попросит показать ему здешние достопримечательности. И расскажет о древних крепостях и монастырях. Он умеет рассказывать. И ей будет интересно. Ведь, за свои 52 года он много повидал и многое узнал. С этого всё и начнётся. Они будут счастливы вместе! Он будет работать, а она учиться. И она родит ему детей. А он будет хорошим отцом. Ведь он уже вырастил двоих и у него есть опыт. Он знает, что воспитать хороших детей можно только любовью!
Да, они будут счастливы. 32 года. А потом… неважно, что будет потом!
И Кирилл стал представлять себе их первый разговор. Вот он подходит к площадке, где уже любуется падающей водой Олюша, останавливается неподалёку от неё и с восторгом оглядывает окрестности водопада…
Он закрыл глаза. Переживания прошедшего дня, усталость и ужин делали своё дело. Да, и за окнами поезда уже темнело. Голова Кирилла склонилась на грудь, и он задремал. Но, в тот момент, когда сознание уже готово было отключиться, в мозгу вдруг мелькнула… вазочка с увядшим тюльпаном!
Сон сорвало, будто порывом ураганного ветра. Кирилл вспомнил, где и когда он видел эту вазу! Поскользнувшись на ступеньке крыльца, ударившись затылком о перила, теряя сознание, он на долю секунды увидел перед собой телевизор и стоящую на нём вазочку с увядшим тюльпаном. Далёкие голоса пропели: «Клён зелёный, клён кудрявый, лист резной», и всё стихло. Очнулся он почти через двое суток в «неврологии» областной больницы. Кирилл понял, где сейчас находится его сознание, его молодое сознание. Оно, без сознания, находилось в 2007-м году!
Но, тогда, он должен помнить, что однажды, будучи двадцатилетним, он потерялся почти на двое суток. Кирилл этого не помнил!.. Может, потому и не помнил? Или… И в его памяти всплыл этот эпизод. Всю эту неделю – весна, май, тепло – Кирилл с друзьями и подругами гуляли, чуть ли не до рассвета, веселились, пели песни под гитару, читали стихи. Потому, и спать ему удавалось лишь по три-четыре, а то и по два часа в сутки. А сегодня, придя с работы, он присел перед телевизором, чтобы посмотреть любимый фильм, и уснул. Он проспал почти двое суток, а когда проснулся, было уже воскресенье, день, и по телевизору шёл другой его любимый фильм, старая добрая картина «Верные друзья». Тревога вдруг охватила Кирилла. Он рванул молнию сумки, выхватил из неё нож, сдёрнул с него газету. Тетка, сидевшая напротив, открыла рот, готовясь заорать, и выпученными глазами уставилась на Кирилла. Не обращая на неё внимания, Кирилл забросил нож обратно в сумку, развернул газету, нашёл программу на воскресенье. В дневном эфире центрального канала значился фильм «Верные друзья»! Кирилл в ужасе закрыл лицо руками. Он вспомнил, как, приходя в сознание в палате областной больницы, перед тем, как открыл глаза, он услышал приглушенную музыку и тёплый голос Лапина пропел:
Посажу я на земле сады весенние,
Зашумят они по всей стране,
А когда придет пора цветения,
Пусть они тебе напомнят обо мне.*
Всё встало на свои места. Не будет у него тридцати двух счастливых лет с Олюшей! Не будет детей, рождённых ею от него! Они не поедут вместе путешествовать по древним крепостям! Не будут засыпать обнявшись! Через неполные двое суток, а теперь уже и меньше, его пятидесятидвухлетний разум вновь переместится в его пятидесятидвухлетнее тело и всё будет закончено. В воскресенье днём он обязан сидеть дома перед телевизором и смотреть фильм «Верные друзья». Иначе, он двадцатилетний вдруг обнаружит себя в совершенно незнакомом месте, в совершенно непонятных для него обстоятельствах, и тогда всё – абсолютно всё! - пойдет по-другому. Вся жизнь! И, возможно, даже через тридцать лет он не встретит Олюшу. Он никогда её не встретит!
А поезд неспешно двигался на север. Бесполезно двигался на север. Кирилл сидел неподвижно, тупо уставившись перед собой. В Северокняжеске он сможет провести какие-то жалкие несколько часов, поглядеть на юную Олюшу и уехать обратно. Всё напрасно. Всё – зря! На первой же станции нужно выйти из поезда и отправляться назад.
Перестуки на стыках рельс замедлились и стали более тяжёлыми. Поезд сбавлял ход. Кирилл взял в руки сумку и встал. Поглядел в ставшее совсем ночным окно вагона, где уже показались огни приближающейся станции, и повернулся к выходу. Сейчас он выйдет из поезда и уедет домой. И ничего не изменится. И он, и Олюша будут жить каждый своей жизнью. И встретятся только через 30 лет.
В последний момент взгляд зацепил одиноко стоявшие в уголке чайные розы.
Водопад был не столь величественным и не столь живописным, как это представлялось Кириллу. Он был не очень высоким, а вода имела коричневый оттенок так, как река питалась ручьями, вытекающими из окрестных болот. И всё же он был довольно красив. Потоки воды срывались с карниза, падали на камни, дробились о них и, сплетаясь в тугую косу, устремлялись в теснину между скал, прорывались сквозь неё и, бурля и играя, уносились дальше по течению реки. Омываемые водой скалы играли на солнце всеми цветами. Вцепившиеся корнями в камни стройные сосны украшали их, а местами, на уступах, желтели маленькими солнышками кустики камнеломки. Кирилл стоял на скромной смотровой площадке, огороженной покрашенными в синий цвет перилами, сваренными из стальных труб, и всматривался в лица проходящих девушек. Он стоял здесь уже давно. Пришёл заранее, задолго до того, когда, по его расчетам, должны закончиться занятия в техникуме. Боялся, что Олюша освободится раньше. Но, её пока не было. В напряжённом ожидании прошли два часа.
И вот, стайки молодёжи стали появляться чаще. Кирилл сосредоточился и стал смотреть внимательнее. Одна, вторая, третья… Примерно, в начале третьего десятка, - сердце Кирилла затрепетало, - он увидел её! Такую, как на фотографиях, пухленькую, круглолицую и с волосами до плеч. Это потом, когда родит детей, она похудеет и подстрижётся коротко, как мальчишка. Олюша замедлила шаг, свернула с дорожки и подошла к ограде смотровой площадки.
Она стояла в двух метрах от Кирилла, смотрела на бегущую воду и улыбалась. Неимоверно хотелось подойти и обнять её. Из молочной бутылки, стоявшей у ног, Кирилл вынул три чайные розы и взял их в руку, так, чтобы они были видны Олюше.
- Великолепный вид, не правда ли? - произнёс он довольно громко. Но шум водопада заглушал его слова, и Олюша не расслышала, только поняла, что он обращается именно к ней. Она повернулась, увидела его взгляд, и, сделав шаг к нему навстречу, сказала:
- Простите, я не расслышала.
Он повторил:
- Замечательный водопад! Такая красота и сила!
- Да, мне тоже нравится, - ответила Олюша, - Я часто здесь останавливаюсь, чтобы им полюбоваться.
«Я знаю», - подумал Кирилл, а сам спросил:
- Вы здешняя?
- Да, - кивнула Олюша, и её взгляд остановился на цветах.
- Вам повезло, Вы родились и выросли среди этой красоты! Я не местный, но очень люблю северную природу, озёра, леса, скалы, - сказав это, Кирилл сделал шаг к Олюше.
- Да, у нас очень хорошо. И лес, и вода. И воздух очень чистый. Вы не пожалеете, что приехали! – ответила Оля, а Кирилл заметил, что она всё поглядывает на цветы в его руке.
«Правда ли, не пожалею?» - мысленно переспросил Кирилл и протянул Олюше букет.
- Эти розы для Вас!
Оля внимательно поглядела в лицо Кирилла.
- Не надо! Вы ещё дождётесь свою девушку. Я не возьму чужих цветов!
- Я уже дождался. Эти розы были куплены именно для Вас!
- Разве?
- Да. Это чайные розы, Ваши любимые!
- Интересно! Откуда Вы знаете? Кто Вам сказал?– Оля улыбнулась, чуть склонив голову набок. Её испытующий взгляд был направлен в глаза Кирилла.
- Вы!
- Да?! Это когда же? – в Олином голосе появилась ехидная нотка.
- Это не важно! – настаивал Кирилл, - Пожалуйста, возьмите!
- Простите, я не принимаю подарков от незнакомых людей!
- Меня зовут Кирилл. Теперь мы знакомы.
- Но, я не назвала своего имени! И я не думаю, что назову его.
Кирилл улыбнулся и, глядя в глаза Олюши, проговорил:
- Не называйте, Оля, не надо!
Оля сделала вид, что крайне удивлена, хотя, было заметно, что удивлена она на самом деле. И Кирилл продолжил:
- Вас зовут Ольга Леонидовна. Так?
- Да. Но я Вас не знаю! Где же и когда мы познакомились? – полюбопытствовала Оля.
Кирилл облокотился на перила.
- То, что я скажу сейчас, покажется Вам совершенно неправдоподобным. Возможно, Вы даже решите, что я не в своём уме… Впрочем, о нём мы ещё поговорим. Я прошу Вас выслушать меня и поверить! Я познакомился с Вами в далёком две тысячи десятом году.
- Что Вы говорите? – притворно удивилась Олюша.
- Мы познакомились в Интернете. Нет, не в интернате, в Интернете – Всемирной Сети! В недалёком будущем появится такое средство коммуникации. У людей дома будут стоять компьютеры, маленькие, но мощные, и с их помощью можно будет переписываться, переговариваться и даже видеть друг друга за тысячи километров.
- Надо же! А, что ещё будет там, в будущем? – засмеялась Оля.
- Много интересного будет. Например, сотовые телефоны.
- Какие?
- У каждого в кармане будет лежать телефон, работающий по радиосвязи. И из любого места можно будет созвониться с любым человеком. Представляете, как это улучшит жизнь?..
Сделав ехидное личико, Оля перебила:
- Вы хотите сказать, что прилетели сюда из будущего?
- Нет, не совсем так. Моё сознание, сознание пятидесятидвухлетнего мужчины, каким-то непостижимым образом переместилось в меня же двадцатилетнего. Видимо, потому, что я этого очень желал! Видимо, потому, что однажды ты сказала… Вы сказали: «Как жаль, что мы не встретились тридцать лет назад»!
- Почему же я так сказала? – спросила Оля и наклонила голову набок.
- Потому, что мы встретились в две тысячи десятом году. Мы полюбили друг друга так, как никогда не любили! К этому времени, Вы уже три года, как развелись с мужем из-за его постоянных пьянок и невнимания к Вам, и Вам было очень одиноко.
Улыбка на лице Оли заметно потускнела, и в её глазах появилась тревога. А Кирилл продолжал:
- Мы полюбили друг друга. В нашей переписке было столько тепла и ласки, сколько мы не получали за всю жизнь. Каждое наше утро начиналось словами: «Доброго дня тебе, моя радость!». И ты отвечала: «И тебе, дорогой, хорошего дня!».
- Неужели?
- Да. И каждый вечер заканчивался фразой: «Лёгкого сна тебе, солнышко!». А ты отвечала: «И тебе доброй ночи, милый!». И каждый наш день был наполнен теплом и светом, обращёнными друг к другу!
- Неужто?
- И мы стали путешествовать вместе, увидели много интересного: старинные крепости, монастыри, красивую природу.
- Правда?
- Да. И однажды я увёз тебя, Оля, к себе на дачу, где мы впервые стали близки.
Лицо Олюши мгновенно стало строгим.
- Прекратите! – сказала она с возмущением в голосе, но Кирилл будто не заметил этого.
- Мы стали близки и мы были счастливы. Мы оба никогда в жизни не испытывали такого удовольствия от близости!
- Не смейте! – вскрикнула Оля и сделала шаг, чтобы уйти, но Кирилл поймал её руку и крепко сжал её.
- И мне невероятно понравился тонкий шрамик на твоей левой ягодице, оставшийся после того, как однажды в детстве ты неудачно присела прямо на осколок стекла.
Оля остановилась и замерла. А Кирилл продолжал говорить:
- И я был в совершеннейшем восторге от трёх маленьких родинок, как прямоугольный треугольник, у тебя на левой груди, прямо под соском!
Инстинктивно прикрыв ладонью левую грудь, Оля резко повернулась и глядела в лицо Кирилла. В её глазах застыл испуг.
- Я сказал то, чего ещё никто знать не может?
Оля молчала. Кирилл притянул её руку и вложил в неё букет роз.
- Вы всё ещё не верите мне?
Оля покачала головой, но было заметно, что сделала она это как-то неуверенно.
- Не ходите замуж за Григория, не надо! – тихо попросил Кирилл.
- Почему? – так же тихо спросила Оля.
- Да, я знаю, что Вы влюблены в него и хотите за него замуж. Но, Вы не должны этого делать! Это сейчас он добрый и внимательный, весёлый и красивый. Но, пройдёт время, у вас родятся дети. И, привыкший быть в центре внимания, Григорий будет обижен на то, что Ваше внимание теперь сосредоточено на них. И он будет мстить, лишив Вас своего внимания! А потом начнёт пить. Чем дальше, тем больше. И к сорока годам сопьётся окончательно. Вы будете терпеть. Долго терпеть! Но Ваша жизнь превратится в сплошное несчастье. Вы даже начнёте его ненавидеть и будете сами этим огорчены. Потому, что чувство ненависти никогда раньше не было Вам знакомо.
Оля застывшими глазами глядела куда-то в сторону.
- Зачем Вы говорите мне всё это?
- Чтобы мы были счастливы!
Шумел водопад. Брызги разлетались в разные стороны и сверкали на солнце.
Ольга и Кирилл стояли молча, не глядя друг на друга. Шли минуты.
Кирилл поглядел на часы, его старый новенький «Cornavin» с кварцевым механизмом, подарок сестры.
- Оля, нам не нужно терять тридцать лет счастья!
Порывшись в сумке, он оторвал клочок газеты.
- Дайте мне авторучку, пожалуйста!
Ольга достала ручку и подала ему. Кирилл написал что-то на полях.
- Здесь мой адрес и телефон. Приезжай! Позвони! Если ты этого не сделаешь, мы познакомимся только в далёком две тысячи десятом году и потеряем тридцать лет счастья. Твои дети будут рождены не от меня, мои будут рождены не тобой. У тебя будет своя жизнь, у меня своя. И всё будет невероятно сложно… Впрочем, теперь я не знаю, встретимся ли мы вообще?
Она устало протянула руку, взяла бумагу. Кирилл продолжал:
- А теперь мне пора. Я знаю, что через сутки моё сознание вернётся в две тысячи двенадцатый год. Через сутки я должен быть дома, сидеть на диване и смотреть телевизор. Иначе, всё пойдёт не так. Абсолютно всё пойдёт не так!
Кирилл задумался и добавил:
- Когда ты приедешь и позвонишь, я не буду знать об этом разговоре. Придумай что-нибудь. Скажи, что мой телефон тебе дала какая-нибудь подружка, чтобы я показал тебе наш город. И, пожалуйста, никогда не рассказывай мне о сегодняшнем дне. Никогда не рассказывай!
Оля внимательно глядела на Кирилла.
- Идите, Вам пора!
Кирилл развернулся, сделал несколько шагов. Потом обернулся и крикнул:
- Я буду звать тебя так, как никто никогда не называл и называть не будет! Я буду звать тебя Олюшей!
Кирилл ворвался в здание станции и бросился к окну кассы в надежде купить обратный билет. Но, надежда мгновенно рухнула, сменившись тревогой и разочарованием - окно оказалось закрытым, а за стеклом красовалась нацарапанная карандашом табличка: «Билетов нет». Май. Северяне ехали на юг. «Чёрт! Придётся договариваться с проводницей!» - подумал Кирилл с досадой. Он очень не любил подобных сделок. Однако, эта неприятность оказалась не самой серьёзной. Найдя расписание, Кирилл пробежал глазами по редким строчкам. Не было не только билетов. Не было и самих поездов! Сжав руками виски, Кирилл лихорадочно просчитывал варианты. Добраться до областного центра и лететь оттуда самолётом? Будет ли самолёт? Хватит ли денег? Автобус? Есть ли этот автобус?..
Вспомнил! Кирилл вспомнил, как в молодости вместе с друзьями он путешествовал автостопом. В те годы молодёжь путешествовала автостопом! И он рванулся к шоссе.
Сменив три машины, Кирилл вбежал домой, когда фильм уже шёл. Друзья разыскивали академика архитектуры Нистратова. Оставалось минут двадцать. Так! Уничтожить записку, адресованную родителям, привести в порядок ежедневник, чтобы не так заметны были выдранные страницы. Сумку на место. Что там ещё? Ах, деньги! Ничего не поделаешь, молодой Кирилл, ты будешь ломать голову, куда подевалась значительная их доля? Кирилл закинул остаток денег в ежедневник.
Итак, вроде бы, всё в порядке! Осмотрев квартиру ещё раз, Кирилл присел на диван. Лапин взял в руки гитару и начал петь. Наталья Сергеевна услышала песню…У Кирилла вдруг закружилась голова, изображение в телевизоре поехало куда-то вбок, в глазах потемнело.
Кирилл улыбнулся…
В глазах прояснилось. «Опять давление упало! - подумал Кирилл, - Очень уж резко!». Он стоял посреди комнаты, прижимая ладони к вискам. На секунду ему показалось, что что-то здесь изменилось, что-то было не так. Кирилл оглядел комнату. Нет, всё было в порядке. Всё было, как всегда.
Кирилл любил эту комнату. Здесь он жил в молодости. Сюда привёл свою молодую жену, и здесь они жили вместе первые годы совместной жизни. И, сюда они вернулись много лет спустя, когда дочь вышла замуж и уехала к мужу. Кирилл тщательно проработал дизайн комнаты и сам сделал почти всю мебель. Здесь всё было удобно и всё под рукой. И книги, и телевизор, и музыка. И компьютер стоял так, что на экране монитора не отражался ни один блик. Работать было очень комфортно.
Звучала музыка, его любимая группа «Ройал Хант».
Компьютер тихонько жужжал в глубине комнаты, светился монитор. Кирилл подошёл и опустился в кресло. Хороший у него был монитор. Новый, профессиональный, со светодиодной подсветкой. На «компе» был запущен «Моисей Наппельбаум», новейший мощный графический редактор, в котором Кирилл и занимался своей работой. «Прога» была очень «тяжёлая», но современная машина с лёгкостью справлялась с нею. Всё это, и компьютер, и монитор, и программу Кирилл приобрёл прошлой зимой, выполнив заказ для банка. Он был очень доволен новым оборудованием. Специально для него сделал компьютерный стол собственной конструкции. Полка для клавиатуры была широкой. На ней помещалась не только «клава» и «мышь». Оставалось место ещё и для чашки кофе. И даже сканер выдвигался из конструкции на салазках!
В комнату тихонько вошла жена, подошла к Кириллу, встала рядом. Поглядев на экран, улыбаясь, сказала:
- Да, этот вариант у тебя замечательно получился!
- Неплохо. Вот, только здесь и здесь надо тени усилить, - Кирилл провёл курсором по изображению.
- Наверно, ты прав, - обняв Кирилла за шею, сказала жена, - Кирюша, пойдём обедать. Я уже на стол накрыла. А тени ты потом усилишь, на сытый желудок. Пойдём?
Она протянула руку к колонкам и прибавила громкость так, чтобы музыку было слышно в кухне. Она тоже любила «Ройал Хант».
* Стихи Михаила Матусовского.
Лето 2014