МУЗА. ГЛАВА 2
Рождение Ферропонтия
После долгих ожиданий наступила дата выдачи призов за конкурс. Андрей заранее предупредил Юленьку, что будет во второй половине дня. Он долго возился перед зеркалом, приклеивая усы и брови. Когда всё было готово, надел шапочку и вышел из дома. Старушки, вечно сидевшие на скамеечке около подъезда, впились в него глазами и стали пристально изучать.
– Интересно, от кого этот идёт? – услышал Андрей. – Наверно от Вальки.
– Нет, Валькиного я знаю, тот посолидней, – раздался шёпот.
Но Андрею было не до них. Он быстро подошёл к своей машине, достал ключи, чтобы её открыть, но его тут же окликнули.
– Почему вы трогаете машину Андрея Владимировича?
– А он сам мне дал ключи, - еле сдерживая смех, ответил Андрей.
– Так вы друг Андрея Владимировича?
– Он самый.
– Странно, – послышалось перешёптывание старух. – Вроде бы раньше только женщины к нему ходили, а теперь и бомжи повадились. Совсем мир изменился. А мы думали, что от Вальки.
– Да я же говорила вам, что Валькин – другой. У того тоже усы, но он – лицо кавказской национальности, а этот – наш, русский. Ох, уж эти лица кавказской национальности. И, что только наши девки в них находят?
– А ты лучше вспомни своего грузина...
Но Андрей уже не слышал, что надо было вспоминать про грузина, и выехал со двора. До места, где располагалась конкурсная комиссия, пришлось ехать минут двадцать.
Перед его взором предстало невзрачное, зелёное здание. Вход был со двора. Чем ближе он подходил к нужным дверям, тем сильнее билось сердце.
– Словно иду на первое свидание, – пронеслось в голове.
Подойдя к дверям, на которых висела табличка «ЛИТЕРАТУРНАЯ КОМИССИЯ», Андрей на миг остановился. Казалось, что ещё мгновение – и сердце выскочит из груди. Успокоившись, осторожно приоткрыл дверь.
– А тебе чего здесь надо? – раздался вопрос.
Вычурно одетая, женщина лет сорока, излучая высокомерие и самодовольство, вопросительно смотрела на гостя.
– Я вот... – смутился Андрей и протянул письмо с кодом. – Прочитал, что моё произведение «Встречи с женщиной» заняло призовое место.
Женщина взяла письмо, потом взглянула на Андрея.
– А не врёшь, что оно принадлежит тебе?
Бизнесмен совсем смутился. За последние годы он привык, что его повсюду радушно встречают и совсем позабыл, что есть и другой мир.
– Я могу рассказать, о чём там написано, – стал убеждать он хриплым шёпотом.
– Хорошо, – бросила на ходу женщина и исчезла за дверьми кабинета. Вскоре она вышла.
– Валерий Львович вас ждёт. Только не занимайте его ненужными разговорами. Он крайне занят.
Андрей зашёл в кабинет.
Валерий Львович, сидя за столом, решал огромный кроссворд. Увидев Андрея, он недовольно поморщился, прервал своё занятие, и предложил гостю сесть.
– Значит, вы – автор «Встреч с женщиной»? Очень занимательное произведение. Читается на одном дыхании. Как вас?..
– Ферапонтий, Ферапонтий Пантелеевич, – привстал Андрей. – Но лучше просто Ферапонтий или Фера.
– Так вот Ферапонтий, – продолжил Валерий Львович. – Прекрасная вещица. И давно вы пишите?
– Совсем недавно, – смутился Андрей.
– Эх, щедра ещё Матушка-Россия на таланты! - хлопнул по столу Валерий Львович. – Я так понял, что вы явились за положенным призом. Где он у нас? – и хозяин кабинета полез в стоящий рядом шкаф. – Ах, вот же он! Как я мог позабыть?..
Из шкафа была извлечена большущая глиняная кружка, на которой красовались надпись «Город Углич» а так же – изображение, напоминающее, не то крепость, не то колхозный рынок.
– Примите, пожалуйста, полагающийся вам приз.
Увидев выражение лица гостя, Валерий Львович немного смутился.
– Я понимаю, что приз, в общем... Да... Но, что поделать. Такие уж времена, батенька...
Андрей взял кружку, поблагодарил Валерия Львовича, а тот продолжал:
– Вы должны писать, непременно должны. Возможно, что и сами не понимаете, насколько талантливы. Скоро намечается очередной конкурс, так что, господин Ферапонтий, мы ждём ваших новых произведений. И, простите, но я занят. Очень много работы.
– Конечно-конечно, – засуетился Андрей. - Я всё понимаю...
Он ещё раз пожал руку Валерию Львовичу и вышел. Судя по улыбке, которой мадам, сидевшая в приёмной, наградила Андрея при прощании, она осталась довольна им.
– Мы вам и впредь будем очень рады, господин....
– Ферапонтий, – услужливо подсказал Андрей. – Но для вас – Фера.
– А меня зовут Серафима Ильинична. Так вот, Фера. Я слышала, что вы талантливы, – и она, как-то по-особому закатила глаза. Вам необходимо писать. Я – приказываю… Эх, богата на таланты наша Матушка-Россия!
Андрей вышел в коридор, быстро спустился, сел за руль, оглянулся, чтобы убедиться, что двор пуст, снял усы с шапочкой, и поехал домой. Необходимо было очиститься от грима и переодеться. Когда он подъехал к дому, обсуждение грузина ещё продолжалось. Но, как только старушки его увидели, сразу приумолкли.
– Здравствуйте, Андрей Владимирович, – раздался дружный хор. – А мы уж думали, что вашу машину бомж украл. Одет он был, конечно, не, как вы. Вы, вроде бы – приличнее. Но, усы... Мы их прямо испугались.
– Ничего, бабоньки. Это мой друг. У него странности такие – одеваться, во что Бог послал. А, в общем-то, нормальный мужик.
Еле сдерживая смех, Андрей быстро поднялся к себе. Глиняную кружку, он нёс в руках, как самую дорогую вазу династии Цинь. Войдя в дом, положил её на полку, рядом с антикварным чайным набором Кузнецова. Для него кружка стоила десять подобных сервизов. Тщательно умылся, переоделся и вскоре уже был на работе.
Юленька быстро отчиталась, кто звонил и по каким вопросам. День прошёл отлично. Казалось, что успех начал ему сопутствовать во всём. Бизнес процветал, и ещё больше – писалось. Но в один из вечеров Андрей сел, чтобы опять предаться любимому занятию, и почувствовал, что не может выжать из себя и двух строк.
– Не может быть… – разволновался он. – Очевидно, усталость даёт себя знать. Надо хорошо выспаться, не нервничать, и завтра всё получится.
Однако и на следующий день повторилась вчерашняя ситуация. Всё, написанное им, предстало набором сумбурных, примитивных строк. Андрей сильно занервничал. Ему казалось, что, внутри него что-то поломалось. Что пружинка, которая двигала весь механизм, потеряла силу и безжизненно висит. Настроение утром было подавленное. Юлия сразу заметила, что с шефом что-то не в порядке.
– Кто она, что у вас такой хмурый вид? Очередная Айседора?
– Нет, Юленька, не Айседора. Муза покинула меня.
– Бог мой! – воскликнула секретарша. – Надо же иметь такое имя – Муза! Да она вас и не стоит. Вы на себя посмотрите. Мучаетесь, страдаете. Меж тем вы – Андрей Владимирович, а она – всего лишь Муза.
– Тебе не понять. Я говорю про иную Музу.
– Отчего же? – обиделась Юлия. – Что я, баб не видела с этим дурацким именем?
– Она совсем другая…
– Андрей Владимирович, вас не узнать! Неужели в нашем городе женщины перевелись, и вы, такой симпатичный, зациклились на какой-то Музе? Да плюньте на неё! С вами любая женщина пойдет, включая и меня.
– Юленька, она не женщина, она богиня! – и Андрей указал на потолок.
– Ну, всё... договорились... – совсем обиделась Юлия и вышла.
– А, что?.. – продолжал размышлять Андрей. – В последнее время, я позабыл женщин.
Быстро просмотрел несколько телефонных номеров, и вечером он уже сидел в привычной для себя обстановке. Вновь играла музыка, опять рядом сидела красивая женщина, но почему-то настроение отнюдь не улучшалось. Даже утро не принесло никаких изменений, хотя ночь прошла весьма бурно.
Минуло ещё несколько дней. Хандра все более овладевала им. Однажды, возвращаясь с работы, Андрей увидел, что по улице идёт Люба. Он сразу же притормозил, выскочил из машины и подошёл к ней. Люба, как всегда, выглядела великолепно, и чёрный деловой костюмчик ей был к лицу. Она предстала тёмной шатенкой с короткой стрижкой. По всему было видно, что женщина очень рада встрече.
Они сели в машину, и Андрей помчался к ближайшему кафе. Вновь шёл непрерывный разговор, и он почувствовал, как на душе постепенно становится всё легче. Тоска, мучившая его душу последние дни, сжалась в комок, затем и вовсе исчезла.
– Мы ни разу не были в ресторане, – обратился он к Любе. – Давайте поедем, выберем столик подальше от музыки. Там и продолжим нашу беседу.
– А что, совсем неплохая идея, я бы даже сказала – отличная, – засмеялась Люба. – Можно будет и потанцевать.
Через полчаса они сидели в ресторане. Оркестр не мешал их беседе, затем они очень долго танцевали.
– Мне пора, – неожиданно заторопилась женщина. – Завтра на работе тяжёлый день. Необходимо рассмотреть несколько бизнес-планов и принять окончательные решения по их финансированию. Простите меня… хотя с вами, Андрей, время летит совершенно незаметно.
Вскоре они стояли у её подъезда, и он, как бы выполняя священный ритуал, целовал на прощание руку, а она чуть смущённо улыбалась.
***
Андрей принял душ и уже направлялся спать, как вдруг, из-за странного блеска, его внимание привлекла призовая кружка. Он подошёл, повертел её, но ничего особого не заметил.
– Видимо, показалось, – тихо произнёс он. Тут его взгляд упал на, давно не включавшийся компьютер. Андрей, смирился, что больше не сможет писать. Однако подошёл, дисплей засветился, и он стал просматривать прежние записи. Непроизвольно появилась первая новая строчка, потом вторая, третья… казалось, что пружинку снова завели, и она раскручивается в бешеном ритме, стремясь наверстать упущенное. Пальцы летали по клавиатуре. Не прошло и двух часов, а на свет появилась очередная новелла о любви. О том, как мужчина и женщина изредка встречаются и постепенно осознают, что они созданы друг для друга.
Когда Андрей, поставив последнюю точку, перечитал произведение, сам не поверил, что является его автором. Казалось, что последние два часа хозяин дома пребывал в мире, сотканном из любви. Он вновь перечитал новеллу и понял, что любое изменение, хоть одного слова, может только её ухудшить. Однако его радовало совсем иное. На душе появилась необыкновенная лёгкость. Ему казалось, что он принял некое тонизирующее, и энергия струится из него. Андрей лёг, но сон не шёл. Прошло около часа, и, уже немного успокоившись и засыпая, он вдруг ясно услышал: «Она – твоя Муза».
- Скорее, так и есть, - пробормотал Андрей. - Я над этим подумаю, - и попытался открыть глаза.
Однако он так устал, что веки отказывались ему подчиняться, а мысли, сбивая друг друга, прерывались. Через пару мгновений тишину дома нарушало равномерное дыхание спящего человека.
***
Он проснулся в отличном настроении. Выйдя из дома, улыбнулся сидевшим старушкам.
– Что-то давно вашего друга не видно, – обратилась к Андрею одна из них. – Уж не приболел ли, бедненький?
– Нет, с ним всё в порядке, – рассмеялся Андрей.
– Ну и, слава Богу. А то мы думали, может, запил. Сейчас много алкоголиков… Глаза бы не видели этой водки.
– Будьте спокойны, мой друг не пьёт, – улыбался Андрей. – Над повестью работает, отчего и не появляется у меня.
– Так он писатель?! – с интересом воскликнула одна из сидящих.
– Конечно, писатель. А я разве вам не говорил?
– Теперь все понятно… – вздохнула старушка. – Эти писатели хуже бомжей одеваются. Я вот читала, что они специально так прикидываются и ходят среди людей, слушают, о чём те говорят, а потом обо всём этом и пишут. Так что на самом деле не они писатели, а те, кто им все эти истории рассказывает.
– Он – хороший писатель, – усмехнулся Андрей. – Недавно ценным призом наградили. Большущей кружкой.
– Из серебра, что ли? – вмешалась другая старушка. – Я в церкви такие видела. В них святую воду хранят.
– Именно такой, – совсем повеселел Андрей. – На ней выгравировано «Город Углич». Мой друг про него писал рассказы.
– Вы только посмотрите, какой он молодец. Когда увидите вашего друга, не забудьте от нас передать приветы. Выходит, хороший он человек.
И, уже садясь в машину, Андрей только вспомнил, как вчера ясно слышал фразу: «Она – твоя Муза». В голове, словно молния сверкнула. Он понял, что только, благодаря вчерашнему общению с Любой, вновь стал писать.
***
Когда Андрей вошёл в офис, улыбка играла на его губах.
– Давно не видела вас таким, Андрей Владимирович, – обрадовалась Юлия. – Как видно, нашли достойную замену Музе?
– Нет, Юленька, не замену. Она вернулась ко мне.
– Вот и зря. Я бы, на вашем месте, ни за что бы её не приняла. Ушла, - так и уходи, нечего возвращаться. Сама не знает, чего хочет. Нормальным людям нервы треплет.
– Она очень хорошая, поверь. Не суди строго.
– Когда вам хорошо, и мне хорошо, – улыбнулась женщина. – А то последние дни ходили словно в воду опущенный. Жалко было на вас смотреть. Все сотрудники меня извели вопросами: «Что с шефом? Почему у него плохое настроение? Не болен ли он?» Слава Богу, теперь увидят вас улыбающимся и отстанут от меня.
– Всё в порядке, Юленька, и спасибо тебе за заботу. С меня причитается...
– Что именно? – блеснул хитрый огонёк в глазах у женщины.
– А чего бы ты сама пожелала? – поинтересовался Андрей.
– Я бы?.. Чтобы вы каждый день улыбались, как сейчас… – опустила глаза Юлия.
– Подумаю. Набор косметики подойдёт?
– Зачем так беспокоиться? – смутилась женщина. – Он же очень дорого стоит.
– Не разорюсь, – рассмеялся Андрей. – Завтра получишь свой подарок.
– Хочется, чтобы и сегодняшний день удачно прошёл, – вздохнула Юлия. – Вон, сколько назначено встреч. Я вчера думала, что, если у вас не поменяется настроение, лучше их отменить. Своим выражением на лице, вы бы всех клиентов распугали.
Опять потекли дни, один – лучше другого. Андрей встречался с дамой, за которой охотился давно. Писалось тоже легко. Казалось, что его душа воскресла, воспрянула духом, и внутренняя энергия ищет выхода, своего приложения.
Вскоре на глаза попалось объявление об очередном конкурсе. Андрей решил, что самолично отнесёт конкурсное произведение, повесть «Он и она». Само название говорило, что сюжетом произведения была любовь.
Вновь из ящика были извлечены предметы камуфляжа – брови, усы и шапочка. Для Андрея они стали талисманом. Он их часто доставал, рассматривал и надолго задумывался. Получалось, что есть два Андрея. Первый – удачливый бизнесмен, человек, которого все любят и уважают, но есть и второй Андрей – Ферапонтий. Жалкий на вид, неуверенный в себе человек, который не может жить без творчества.
Вскоре усы и шапочка были на своих местах, и в зеркале появился Ферапонтий. Андрей даже слегка нагримировал нос, чтобы тот отливал красно-сизым цветом.
Не успел он выйти из дома, как раздался дружный хор старушек.
– Здравствуйте, товарищ Писатель! Давно мы вас не видели.
Андрей, сдерживая смех, поздоровался.
– Слышали мы, слышали, что вы премию получили. Поздравляем! Очень рады. И Андрей Владимирович вас добрым словом помянул. Говорил, что непьющий вы и не гулящий. Такие мужики сейчас большущая редкость. Днём с огнём не сыщешь. Бог вам в помощь.
– Вы меня простите, бабоньки. С вами очень приятно, однако надо спешить в редакцию сдать новую повесть.
– А про что она? – хором поинтересовались старушки. – Может, про сексу? Сейчас, куда ни глянь, всюду голые бабы. Срамота одна... Тьфу... Бога не боятся!
– Про любовь, мои хорошие, про любовь. Небось, помните, как в молодости любили.
– Конечно, помним! – порозовели щёчки старушек. – Наша Матрёна часто вспоминает, как любила грузина, – хитро улыбнулась одна старушка.
– Ты лучше про себя вспоминай, – засуетилась та. – Думаешь, не помню, как хотела Клашкиного мужа увести.
– Это я-то хотела увести, или он, кобель, меня повсюду поджидал?!!! – возмутилась старушка. Вспомни, вспомни...
Кто, кого и где поджидал, Андрей уже не слышал. Он мчался, чтобы поскорее сдать повесть. Подъехав к дому, в котором размещалась «Литературная Комиссия», он заметил, что штукатурка ещё больше обвалилась, обнажив кирпичи, в результате чего фасад приобрёл жалкий, сиротский вид.
Серафима Ильинична была на боевом посту. Очередной наряд украшал её пышные формы, и женщина, как в прошлый раз, недовольно хмурилась, однако сразу вспомнила Андрея.
– Добро пожаловать, Ферапонтий! Рада вас видеть. Чувствую, принесли что-то новенькое. Чем нас порадуете?
– Про любовь… – краснея, еле проговорил Андрей.
Серафима Ильинична расплылась в улыбке и продолжила.
– Мне не дано права вскрывать конверты. Кстати, Валерия Львовича нет на месте. Он, бедненький, совсем измучился. Вы даже не представляете, насколько трудно проводить конкурсы. Вам-то что? Сели, написали и принесли. А ему надо собрать комиссию, все конверты вскрыть, представленные на конкурс произведения пронумеровать и ещё часть из них прочесть! Так изматывается… Жалко на него смотреть. Тогда мы ложимся, я вслух читаю конкурсные работы, а он дремлет.
– Ложитесь? – дёрнув головой, переспросил Андрей.
– Ох, я оговорилась, - покраснев, рассмеялась Серафима Ильинична. – Я люблю читать лёжа, вот и оговорилась. Конечно же, он сидит, а я тихо читаю. Цените Валерия Львовича. Он – огромный талант. Сам может чудесно писать, но добровольно отрекся от творческой стези, принеся себя в жертву вам, писателям.
– Я всё понимаю, – переминался с ноги на ногу Андрей. – Но мне надо спешить. Примите от меня повесть.
Серафима Ильинична взяла пакет, как бы взвесила его и махнула рукой.
– Вы свободны, Фера. Адью! Теперь ваше произведение, ваша любовь, в надёжных руках. Женщина широко улыбнулась. – Любовь! Как прекрасно звучит! И Валерий Львович очень любит это слово. Уверена, что на этом конкурсе вы подниметесь выше седьмого места.
– А они совсем неплохо устроились, – выходя, усмехнулся Андрей. – Ну, да ладно, это их проблемы. Посмотрим, каковыми будут итоги конкурса.
Возвращаясь домой, он уже не снял, ни усов, ни бровей. Слегка кивнув головой, быстро прошёл мимо старушек, но вдогонку услышал, как одна говорила другой:
– Что-то не то рассказывал нам Андрей Владимирович. Ты на его нос посмотрела? Красный... Видать, всё же пьёт мужик. Может, немного, но пьёт.
– Так, конечно выпивает. Он же писатель. Им, писателям, нельзя не пить. Только они водку потребляют для вдохновения. Иначе и писать не смогут.
– Да, ты права, – вмешалась другая старушка. - Мужику без выпивки нельзя. Посмотри, какая жизнь вокруг. Станешь про неё писать – не захочешь, а пару рюмок выпьешь.
Андрей поднялся в квартиру, привёл себя в порядок. Ферапонтий тихо растворился, исчез, а из зеркала смотрел прежний Андрей Владимирович, тот самый, удачливый бизнесмен. Вскоре он прибыл на работу, и Юлия докладывала, кто звонил и по каким вопросам.
Жизнь завертелась в привычном ритме. Днём – деловые встречи, переговоры, по вечерам – ресторан и дамы. И очередная поездка по делам в Арабские Эмираты.
Восток всегда поражал Андрея своим укладом жизни и фетишем женщин. Здесь всё было иначе. И обычаи, и нравы. Создавалось ощущение, что на этой земле встретились и далёкое, забытое прошлое, и завтрашнее. Казалось, что может расти в пустыне под палящим солнцем? Однако повсюду зеленели пальмы, струились фонтаны, и отели – один лучше другого, гордо устремляли ввысь свои этажи. Глядя на такое великолепие и роскошь, не верилось, что ещё сорок лет назад ничего подобного не было. Только ветер гнал пески, да кочевники на верблюдах пересекали пустыню. Потом в стране нашли нефть. Произошёл небывалый подъем экономики. Отели и дома росли, как грибы. Сюда устремился огромный капитал, и на Востоке появилась новая жемчужина. Очередное чудо света возникло в ранее безлюдной пустыне.
– Почему мы так не живём? Даже не можем сравниваться с Эмиратами, хотя продаём значительно больше нефти и газа. Только Москва и Петербург начали менять облик, а глубинка живёт по-прежнему. Те же проблемы, что и сто лет назад. Неужели арабы больше любят свою страну, чем мы – Россию? Печально, что сравнение не в нашу пользу!..
Продолжение:http://proza.ru/2014/11/14/544