Привычка не показывать своих чувств въелась настолько, что стала инстинктом.
Д.Оруэлл
Одного взгляда порой достаточно, чтобы определить, что человек- полное говно. А может я просто слишком часто стою перед зеркалом...Вот всё таки, мудаки, подсунули мне необъятную Вселенную с одними только изъянами и пороками. А я ведь хотел непорочную. Хотя, на словах многие представляются шлюхами, в итоге в крамоле ночи потом предлагая лишить их девственности. Куда катится этот мир?! Дикая стая освещает мне дорогу своими горящими от ненависти глазами. Они точно знают, кто пан, кто пропал. Жадно втягивают воздух, они чуют смерть за версту. Свою смерть. Ведь нет ничего ближе, чем то, что касается именно тебя. На остальных плевать, полнейший эгоизм. Купите мне билетик, я вам жопу покажу...Одним словом, жадность правит миром.
У отца была своя маленькая фабрика по производству сигарет. Он сажал небольшую плантацию табака, покупал сигаретную бумагу и станок для изготовления так называемых "гильз 7,62" в простонародье. Особой прибыли он не имел, но о себе и своём деле всегда говорил с особо почтительностью и даже важностью мирового масштаба. Его клиенты кашляли и сплевывали коричнево-желтую слюну, а смрад от табачных изделий моего папаши шел из топки кочегара. В общем тот еще бизнес.
Я гораздо раньше чем мои сверстники стал осознавать своё истинное предназначение. Я не любил играть с другими детьми. Да, и они побаивались меня. Однажды простой детский спор перерос в потасовку и я чуть было не задушил соседского мальчика. Хотя меня никто не пытался остановить, я сам отпустил обидчика, у которого к этому времени глаза вылезли из орбит и начал западать язык. Смотрите, уроды, что я умею, я силен как черт! После этого я ни с кем не играл.
Еще я отчетливо понимал, что все окружающие- это рабы и им нужно давать хорошего кнута, что они делали то, что им и положено делать. Помешанные на потре****стве, они были хорошим тестом в умелых руках. Каждой овце нужен пастух. Девочки, а в последствии и женщины нужны мне были скорее для удовлетворения своих познаний в области полового превосходства вулкана над кратером. Хотя многие считают по-другому, что зачем хвастать дробовиком перед тем, у кого есть автомат. Я не соглашусь. Я мог превратить в послушную овцу любую дурнушку или красавицу. Потом, вдоволь поиздевавшись с бренным телом, я отвергал её с той категоричностью, что могла граничить только с отвращением. И у них было только два выбора: пойти повеситься или уйти в монашки с глаз долой. И это всё дело рук подростка. А уж когда я возмужал, то наломал столько девичьих душ и адамовых ребер, что сбился со счета.
Начать морально разлагаться можно было в любом возрасте. Я не был требователен к еде или одежде. Меня могло тяготить только одно- человеческая глупость и лень. Я готов был стегать кнутом любого провинившегося. Готов был расчленить любую тварь божию. Лишь бы всё было по-моему. Страшный сукин сын, исчадие ада- так меня называли тараканы, и то, лишь шепотом, сидя за своей печкой.
Среди других выработанных инстинктов была редкая усидчивость в познании. Усердие в прочтении и, главное, осмыслении, древних книг. Я искал истинный смысл подчинения одних другими; почему есть повелитель и есть ничтожества...кто должен править миром: король или безропотная толпа. В книгах я всё больше находил сходства со своей собственной точкой зрения, основанной на житейском опыте. Я углублялся в колодцы мировых культур и религий, пил соленую воду с лиц черных магов и делал пометки на полях памяти.
Одно, лишь одно, не находило отзыва во всех этих книгах, там не было не слова о том, кому уготовлен страшный суд на земле: сильным или слабым. Потому как сильные могли попасть на костер из-за своей неутолимой жажды смерти и побед любой ценой, а слабые- из-за предательства, трусости и вечной спячки в самый ответственный момент. Это дерево росло корнями вверх и мне было от этого не по себе. Я не мог разгадать эту загадку.