Он шел, широко шагая по привокзальной площади. И думал: "А хорошо, что только в плечо. Хорошо, что не в ноги!"
Капитан П. З. пересек привокзальную площадь и уже почти занес ногу на ступеньки, ведущие в вокзал, когда...
Маленький цветастый комок налетел на него, запнулся, сбил с быстрой ходьбы. И из этого цветного отрепья ясные серые глаза, и вопрос: "Дядя, а Вы мою маму не видели? Ее зовут Оля!"
Он немного опешил, помедлил, сжимая скоморошеское полотно одежки.
- Сейчас найдем твою маму! - твердо сказал он, сам не зная почему переполняясь уверенностью.
- Мама была - там! - маленькая ручка махнула в сторону вокзала.
- Ты испугалась, малышка? - спросил он, ведя девочку за руку.
- Да, дядя! - вдруг неожиданно прямо ответил ребенок.
- А как Вас зовут? - серые глаза, подобные ледяным, на излете ноября, снежинкам, впились в его зрачки.
- Меня зовут Прохор! - просто сказал он, и покрепче обхватил маленькую ручку, напоминавшую лапку котенка.
Они вошли в просторное фойе.
- Ксения! Ксюшенька, доча! - надрывный, заполошный звук коснулся его ушей.
- Это мама. Спасибо, дядя! - по-взрослому четко произнес ребенок, и настойчиво вытянул теплую ручку из его ладоней.
Заплаканная женщина, подстреленной перепелкой метнулась к девочке, и тут же принялась шлепать ее и тут же целовать, причитая, словно сумасшедшая.
Прохор смотрел на это действие отстраненно, будто из-под воды.
Чем больше он смотрел, тем больше ему было больно и правильно, жарко и мятно внутри.
И Прохор впервые четко и ясно подумал:
"Когда мы победим - я женюсь!"
Это простая и ясная мысль не требовала никаких "но" и "если".
Прохор просто так почувствовал всем своим нутром...
Он впервые услышал... вдруг, нечаянно и нежданно, внутри, четко и ясно, как никогда... Божий Глас!
До Победы оставалось ровно три года и пять дней...