Т А Р Б А Г А Н
В начале восьмидесятых Читинский авиаотряд проводил аэрофотосъёмку в Монголии. Анатолий Евгеньевич Б. работал над пустыней Гоби.
Гоби - это безлюдная пустыня, в которой вместо песка и барханов ровная утрамбованная каменистая степь из халцедоновой крошки с мелким кустарником и редкой жёсткой травой. Иногда встречается низкорослая акация с блестящей корой - она отражает солнечные лучи. Если снять кору и развернуть, то можно смотреться в неё как в зеркало.
По этой степной пустыне передвигаются огромные стада сайгаков. Сверху они похожи на шевелящееся одеяло. Охотились на сайгаков варварским способом: самолёт снижался и на бреющем сбрасывали на бегущее стадо покрышки от грузовых автомобилей. После этого самолёт делал круг и садился, благо для АН-2 пустыня Гоби - сплошной аэродром. Рядом бились в агонии с десяток животных…
На самолёте было шесть человек: командир экипажа, второй пилот, штурман, техник и два работника из управления геодезии и картографии. После хорошего пива приспичило командиру самолёта по малой нужде. И посадил он самолёт. И рядом с самолётом оказалась нора, куда скрылся перепуганный рёвом двигателя тарбаган. Тарбаган - это сурок размером с небольшую собаку. Нора оказалась не основная, не жилая, а промежуточная, для укрытия, с коротким ходом.
И командир советского воздушного судна справил малую нужду в нору, на что хозяин норы неодобрительно зашипел. На помощь командиру пришёл второй пилот. Тарбаган зашипел сильнее. Подоспели штурман с техником. Тарбаган злился но не покидал своего убежища. Даже помощь работников управления геодезии и картографии не помогла. Тогда штурман принес рейку, что кладётся между креслами пилотов, и стал он этой рейкой тыкать в нору. Но рейка была короткой. Тарбаган бил по ней лапой и продолжал шипеть. Авиаторы вошли в азарт. Из бочки налили ведро бензина с верхом и вылили в нору. Тарбаган чихал, но сидел.
Не надо большого ума, чтобы сделать глупость.
Не успели и глазом моргнуть, как штурман чиркнул спичкой и бросил её в нору. Оттуда вылетел огненный шар и бросился под защиту единственного укрытия - к самолёту. И вспыхнула дорожка от пролитого бензина. И привела она к бочке. И под палящим гобийским июльским солнцем образовалось второе солнце - на земле.
И были Содом и Гоморра.
И всё сгорело.
И не стало у них ни воды, ни пищи.
И посыпали они головы пеплом.
И стоял скрежет зубовный.
Но штурман помнил, что в шестидесяти километрах к югу, почти на границе с Китаем находится военный советский гарнизон Сайд-Шанд.
И пошли они солнцем палимы.
Глупость почти всегда бывает высмеяна.
А если это жестокая глупость - то наказана.
Иногда не сразу. Но неотвратимо.
И по большому счёту это справедливо.