Веденеев ни на секунду не сомневался в своей правоте и торжестве идей, которым он следовал, потому что у него не было своих идей. Свои идеи – это прошлая жизнь. Пусть другие назовут эту правду наглостью, дерзостью, нахрапистостью, беспринципностью. Ведь зависть не дает покоя никому. Хорошее орудие, чтобы кого-то поднять – обидеть его, чтобы он смог почувствовать свою душу.
Психология Веденеева такова: он говорит и объясняет, давно потеряв надежду на бестолковщину, не для того, чтобы объяснить предыдущий момент бытия, а разъясняет и толкует предстоящее, разрушая неведение, приближает последующее.
Веденеев постоянно пользуется формулой мощности W = С A/t, где С – качество работы А, гарантия хороших результатов. Если убрать С из этой формулы, то и мерин, и дурак, и продуктивный писатель, и плодотворный ученый находится в равных условиях, в равных правах на светлое сладкое Завтра. Поэтому они развивают одинаковую мощность в своем броуновском движении компульсий, смутных эмоций и нездоровых наклонностей. Нам важно не количество затрат индивида, мятущегося и бушующего в темноте, а качество полученной прибыли, или С. И школьный отличник, и доцент кафедры физики, и закоренелый преступник потеряли в бесконечных завихрениях ленты времени эту третью важнейшую составляющую, но лишь развивают колоссальную мощность, растапливая километровые льды Гренландии, приводя этот невинный мир к глобальному потеплению и хаосу своей дурной работой в единицу потерянного времени t.
Веденеев не молчит никогда. Он точно знает, что речь – полноводная река, спрос на воды которой не иссякает, особенно в засушливых районах бытия. Изрекает истины, неведомые даже ему самому. В пути-дороге, на улицах и площадях, в храме и в синагоге, сектантских подвалах и нелегальных квартирах. В муниципальной библиотеке и супермаркете – сотрудникам и продавцам. В общаге среди наркоманов с потухшими глазами и опустошенных женщин. В болотах, дебрях и теснинах, у водоема рыбам и зверям. Громко и решительно: не успеешь сообразить и возразить, а ты не тот. Приглашений не ждет, уже будучи здесь и теперь, а завтра там и неизвестно когда. На этот век слушателей хватит.
Веденеев не говорит умно, убедительно или назидательно, он просто говорит – ошеломительно свежо, необычно и не так. Но он говорит так, что верят все. С ошибками и не по существу, случайно и невпопад отвечает на вопросы, умные и бессмысленные, заданные и незаданные. Часто чередует высокое с низким, а низкое с далеким. Головокружение гарантировано, успех и ясность встречи зависят от тебя. По крайней мере, дойди до дома невредимым, следи за карманами.
Никто не понимает сказанного, смысл доходит лишь впоследствии – как только они начинают выяснять друг у друга, что же он сказал. При обсуждении ему приписывают речи, а он не произносил, мысли, а он не подразумевал, наставления, а он не давал. Так и рождается устная традиция, линия передачи Веденеева.
Везде он думал, чувствовал, переживал вслух, говорил, говорил, говорил… Но никто не слышал, не слышал, не слышал. А теперь он молчит, и все поняли, как близка опасность, как мрачно одиночество, как далеко спасение без того, кто потерял к нам интерес. Но нет прикрытия и поддержки, и соленый дождь льется на ободранное тело.
**
От читателей:
Участь знать его такая,
время он опередил,
слышит он и то являет,
но не слышим он другим.
Не молчит его лишь сердце,
и оно и говорит,
ведь открыто оно
взору, а другим
глаза слепит.
Не умны, свежи те речи,
ведь поток всегда идёт,
не в болоте интеллекта,
а в спонтанности живёт.
Потому ему и верят,
отклик тот из глубины,
и хотя её не знают,
в отклике лишь том живы.
Смысл доходит до них позже,
как дошло до головы,
речи ему приписали,
но не думаю,
что сами поняли.
Может он молчать
конечно,
толку что от тех речей,
но ведь сердцу не прикажешь,
боль лишь будет та сильней.
Некуда лишь от неё
ведь скрыться,
может быть кармическое тело
то всегда,
пусть не ставит себе цели,
освободиться лишь тогда.
Клятвы, общения, обеты
всё это такая ерунда,
пусть он говорит,
не потому что надо,
потому что сущность его
такова.