Духовные скрепы
Значительное количество современных российских публицистов и педагогов с тревогой отмечают широкое распространение в постперестроечной России матерной лексики. Авторы относят этот прискорбный факт к явным признакам духовно-нравственной деградации нации, ускорившейся после развала СССР. Богоборческая эпоха оставила после себя пустыню в душах людей, что, безусловно, привело страну к геополитическому проигрышу. Убогий набор ценностей из «морального кодекса строителя коммунизма» (да и то больше декларируемый, чем соблюдаемый) оказался слабым движителем, отказавшим вовсе с исчезновением страха. Однако наступившие времена все больше заставляют ностальгировать по многим элементам того бывшего относительного порядка в общественном и государственном устройстве.
Сегодня страна с оторопью рассматривает сама себя в историческом зеркале после очередной попытки напялить западный серенький сюртучок – срамного покроя, духовно тесный, шитый гнилыми нитками шкурного интереса. И ради этой поддельной «дольче-габаны» мы вылезли из серых ватников, в которых строили «светлое будущее»? Правда, строили под бдительными очами вертухаев, которые со временем (всего через поколение) замылились, в очередной раз подтвердив тщетность попыток построения самопального, основанного на принуждении, Царствия Божьего здесь и сейчас.
Однако, вернемся к проблеме мата, про который современный иван–дурак говорит, что мы на нем не ругаемся, мы на нем разговариваем. Ситуация явно перешла в качественно другую фазу - никогда раньше мне не доводилось слушать ругательные слова, так обильно вставленные в относительно спокойное обращение матери к малолетнему ребенку или в чириканье подростковых групп из мальчиков и девочек. Набрали популярность телеканалы «смело открывшие новые горизонты» в подмешивании непристойной лексики в любые сюжеты. Появилась плеяда хохмачей, захлебывающихся от собственной смелости публично ржать на генитальные темы. И все это под громкие аплодисменты и смех молодых людей в студии, занимающих сегодня место молодежной элиты, но, видимо, не отдающих себе отчет, что элита – это те, с кого берут пример. В этих условиях, боюсь, недостаточно винить поколение в моральной распущенности или раздавать подзатыльники. Попытки «лечить анализы» редко приводят к успеху, необходимо спокойно разобраться – что они заговаривают, кого зовут, а кого обкладывают.
Специалисты в области социальной психологии еще в прошлом веке разработали основные положения, касающиеся основных смыслов и значений использования табуированной лексики как защитного механизма. Так называемая обсценная лексика (от лат. obscenus — «непристойный, распутный, безнравственный», непечатная брань, нецензурные выражения, ненормативная лексика, сквернословие, срамословие (Википедия)) присутствует во всех языках и во все времена. Наши далекие предки практиковали использование этого особого арсенала в языческих камланиях для вызова «родовой силы» в разнообразных обрядах – инициациях соплеменников и призывах высших сил. Ее сакральный смысл, так же как и значение неприличного жеста, пощечины или плевка, состоит именно в возможности использования в особых случаях, как правило, чрезвычайно редких. Сама редкость призвана обозначить край терпения, границу допустимого, после которого начинается непоправимая деструкция.
Чем выше табу, тем реже публичное применение и тем больше психоэмоциональный всплеск говорящего и слушающих. К. Н. Леонтьев, будучи консулом на Балканах, лишь однажды использовал хлыст для обозначения границ допустимого в высказываниях о России, а помнят уже 150 лет. Незабываемый образ председателя колхоза в исполнении Михаила Ульянова из известного советского фильма, когда использование «крайних» выражений переломило в нужном направлении настроение людей. Также во спасение кричат нецензурной бранью, поднимая замерзающих отчаявшихся спутников или бойцов, охваченных страхом. Иногда, запрещенные символы призваны разрушить весь формальный смысл происходящего. Когда «наш царь 90-х» пускался в публичный скомороший пляс, то западным лидерам оставалось только натужно улыбаться на сцене, где пафосный победный финал, поставленной ими исторической драмы, вдруг превращался в двусмысленную комедию переодеваний. Такая десакрализация (развенчание священного) постыдного действия разряжала внутреннюю духовную обстановку в стране, создавая ощущение притворства и временности этого хода событий, его вынужденный характер и ожидание будущего перелома.
Человек же, начавший использовать матерные слова постоянно, первое время получает психологический эмоциональный всплеск, как бы подстегивая самого себя и пригибая окружающих. Нарушая правила и этикет, он заявляет о своей претензии на доминирование в данной ситуации или, по крайней мере, пытается заявить о своем исключительном состоянии. Возможно, вначале это и помогает ему справиться с ситуацией, однако регулярное ее использование резко обесценивает мощь «родовой силы». Такой человек становится похож на тусклый фонарик с севшей батарейкой, который больше сигнализирует о своей проблеме, чем светит. О чем же сигнализирует обществу этот растущий слой духовно опустошенных людей, уже не находящих в себе энергии вернуться к нормальной лексике? Почему растет этот слой, несмотря на относительное материальное изобилие и сравнительно полный набор гражданских свобод? Где эти «черные дыры», в которые явно утекает духовная энергия общества, оголяя все больше людей, вопиющих о неблагополучии?
Думается, что дело тут в тех самых духовных скрепах нашего общества, вокруг которых развернулись общественные дискуссии, особенно после использования этих понятий в речи нашего Президента. Несмотря на метафизический характер этих терминов, затрудняющим их понимание оболваненными современным рацио (обыденной рассудочной деятельностью, не постигающей сущностной, целостной идеи), само обращение к ним уже вызвало злобный лай западных политтехнологов, «работающих на Россию». Последнее явно свидетельствует, что наше общество в поиске самости существенно приближается к истине, однако потребность в артикуляции этого процесса остается высокой для всех любящих, думающих и пишущих. Надо понимать – куда нас тянут, расшатывая эти самые скрепы, в попытке причесать под общую гребенку, сделать одинаковыми серыми «среднеевропейскими» болванчиками или, в противном случае, убрать из этой жизни. Еще важнее понимать - куда нам надо самим.
Само выражение «духовная скрепа» для русского уха звучит как нечто мощное, объединяющее, сравнимое по сроку жизни с существованием самого общества. Социологи пытаются сформулировать эти характеристики, которые для конкретной общности (нации, этноса, цивилизации) практически не меняются веками, несмотря на смену форм общественно-политического устройства, изменения в языке или идеологическую экспансию. Их постоянный характер связан с историческим выбором народом своей веры и воспроизводится всеми традиционными формами воспитания от семьи до государства. Как культурный код они закреплены фонетическими созвучиями родного языка, на котором, как известно, записано коллективное бессознательное. Некоторые из подобных характеристик поддаются количественным оценкам, что позволяет определить так называемые социокультурные константы, присущие различным общностям. Именно социокультурные константы определяют состояние психологического комфорта большинства членов общества, определяя их жизненные смыслы, формируя ценности и, в конце концов, личные политические пристрастия. Именно они формируют нравственный контекст всего множества отдельных взаимодействий членов общества и задают поведенческие ориентиры, признаваемые всеми.
Массовый характер чужеродных поступков и высказываний (противоречащее ценностному набору поведение) приводит к отклонению социокультурных переменных от своих традиционных значений (констант), что вызывает в обществе психологический дискомфорт, провоцирует агрессию и включает стрессовые механизмы. Длительное сохранение внешних влияний, пытающихся (как правило, без положительного подкрепления, поскольку все только рушится) изменить привычное поведение, вызывает личностный регресс, агрессию, тревогу и распространение всех форм зависимостей, в том числе и матерной лексики. В данной статье считаю необходимым коснуться двух главных, на мой взгляд, для нас социокультурных констант, формирующих внутренний остов российского общества и являющихся на сегодня основными объектами идеологической атаки: дистанцию власти и коллективизм.
Еще отцы-основатели первой состоятельной (прогнозы которой подтвердились) теории цивилизаций Н. Я. Данилевский и К. Н. Леонтьев писали о византизме как о неотъемлемой черте российского государства. При этом византизм определялся как единство трех основных составляющих: самодержавия, православия и сложно-иерархической организации общества. Во второй половине ХХ века эти выводы нашли свое косвенное подтверждение в количественных измерениях, выполненных исследователями корпоративных деловых культур, например Г. Хофстеде. Масштабная обработка опросных данных по многим десяткам стран и сотням тысяч анкет позволила ему выделить несколько независимых социокультурных переменных, в пространстве которых удовлетворительно (для практического применения) описывались корпоративные деловые культуры разных стран.
Одна из этих переменных носит название «дистанция власти» и характеризует присущее конкретному обществу распределение прав между различными уровнями общественной иерархии. Так вот Россия в этом исследовании оказалась в числе небольшого количества стран с существенно большей концентрацией прав (и обязанностей!) в высших эшелонах общественных структур. Этот факт хорошо согласуется с выводами упомянутых столпов русской философии ХIХ века, называвших византизм базовой характеристикой Российской государственности, прочно опиравшейся на самодержавие. Таким образом, российское общество на протяжении всей своей истории упорно делегирует на верхние уровни государственной иерархии сравнительно бОльшие права и полномочия, видя в этом залог своего благополучия и развития.
Можно, конечно, привести массу объективных доводов, объясняющих такой уровень централизации – тут и мобилизационная готовность, и эффект целевого распределения всех значимых ресурсов, но надо ли? Это будет просто рационализация некого глубокого внутреннего убеждения каждого из нас, что это правильно, нормально, истинно. Для нашего обсуждения важно, что именно такая концентрация полномочий у первых лиц поддерживает необходимую дистанцию власти, стабилизирующую общественное развитие. Энергия именно такой дистанции создает уверенность в силе общества, ощущение полноты жизни, ее благополучия, вплоть до желания продолжить род. Однако в негативной проекции именно в эту точку (сокращение дистанции власти) направляются усилия диссидентских элементов, манипуляции враждебных политтехнологов и дипломатическое резонерство «наших партнеров». Суперэтносы или цивилизации, как известно, не смешиваются, а стараются сделать других себе подобными или уничтожить.
Наибольший размах деятельность по дискредитации российской власти приобрела на просторах Интернет. Там среди информационных свалок всякой дряни, бессовестной драчки за клик и подлого торжества масскульта вовсю развернулись ангажированные бесы, насылающие на нас тучи негодяев в масках. Последние сидят на сдельной оплате, гордо именуют себя троллями, хотя просто портят воздух, стараясь не думать, что за клевету все равно придется ответить, если не сейчас, то на Страшном Суде точно. Их главная цель – посеять сомнение в лидерах, обвинить в воровстве, уличить в прелюбодействе, переврать биографии, заподозрить в предательстве, в общем, извалять в грязи. После чтения именно подобной грязи душа опустошается, падает активность, появляется желание спрятаться от всех, а в некоторых случаях развиваются агрессивные реакции. Именно длинные бороды комментариев таких лживых информационных вбросов полны матерной брани и нечленораздельных всхлипов из очередей скобок и восклицательных знаков. Это значит, что тролль достиг цели – читатель в тяжелой фрустрации (это как лишили воздуха или предал близкий человек), от которой пытается защититься иронией, цинизмом или призывом «родовой силы» - матом. Это, собственно, и есть расшатывание духовной скрепы – сокращение дистанции власти через обесценивание фигур лидеров.
Для православного человека не составляет особого труда разобраться в истинных намерениях изливающих хулу на власть и безотлагательно покинуть «собрания нечестивых». Господь оставил нам удивительные по силе, сочетающие глубокий такт и мужество эталоны взаимоотношений между теми, кого Он называет «братия моя» (Марк. 3, 33 также Мф. 12: 46, Мк. 3: 31, Лк.8: 19). Например, Его беседа с Петром, о том сколько раз можно прощать брата, согрешившего против тебя (Мф.18, 23-35). Тут и предписание не молчать, постепенно наливаясь злобой, и четкая последовательность шагов, повышающих публичность обсуждения проблемы, и бесконечная милость прощения раскаявшихся. Что же тогда говорить о том, с какой осторожностью следует подходить к обличению людей, занимающих высокое общественное положение? Разве публичное шельмование власти когда-либо в истории человечества приводило к общественному благу? Как раз наоборот! После первого этапа разрушения, обычно, наступал черед нового по форме принуждения, более жесткого, стремящегося сохранить само общество от дальнейшего распада. Власть, лидерство - суть функции, принадлежащие коллективу, их деспотия может быть уменьшена только повышением уровня самодисциплины каждого его члена.
Не думаю, что господа навальные или кураевы совсем не знакомы с недавними примерами таких вариантов развития событий: от Ганди до Мартина Лютера Кинга. Возможно, они не отдают себе отчет, что прологом к краху СССР была перестроечная глупость в демонстрации бидонов с золотыми побрякушками, найденными у азиатских партийных бонз. Надеюсь, они разберутся – кто является безусловным бенефициаром катастрофы социалистической системы – пусть пока не удержавшейся на самой высокой планке, которую только и смог достигнуть человеческий дух за тысячелетия своего развития. К сожалению, мы явно запаздываем с публичными обсуждениями уроков и нерешенных проблем социалистического периода развития, чьи достоинства только сейчас становятся очевидными в свете непреодолимых трудностей «этого дивного нового мира».
Теперь о коллективизме, высокий уровень которого в России также нашел свое подтверждение при количественных исследованиях корпоративных культур. Недавно увидел рекламный плакат одной уважаемой зарубежной фирмы, производящей спортивную одежду – огромная окровавленная змеиная пасть, плавно переходящая в кроссовки, и текст, призывающий следовать инстинкту. И сколько подобной сатанинской дряни уже вылилось за последние десятилетия на наши души, совсем недавно сбросившие щит коммунистической идеологии и доверчиво открывшиеся всему прежде запретному. Конечно, реклама – двигатель материального производства в обществах потребления, однако и тут должна быть мера. Особенно со второй половины ХХ века, когда производители всего - от памперсов до автомобилей – стали цепляться к нравственным ценностям. Компании, ориентированные на прибыль любой ценой, не просто не знают меры, наоборот, они прекрасно осведомлены, что грех лучше всего продается в условиях падения общественной морали.
Со всех динамиков тебе твердят, что ты такой особенный, ты заслуживаешь райского наслаждения, ты можешь доказать свое превосходство и еще тысячи отравленных стрел в народ, для которого нравственным идеалом всегда было «жизнь отдать за други своя». Каково было слушать этот бред ребятам, прошедшим афган, а во что будут верить завтрашние бойцы? Они ведь выросли под бдительным оком «ящика», постоянно рассказывающего однобокую чернуху о нашей жизни, захлебывающегося слюной от очередного фальшивого деликатеса или писающего кипятком от блестящих цацок на руках молодящихся павианов. Коллективизм питает личная аскеза, а разрушает его культ жратвы и чувственных наслаждений. Еще несколько веков назад венецианские и хазарские купцы писали, что русы прямодушны и не любят кривых путей, они равнодушны к изысканным украшениям, а превыше всего ценят воинскую доблесть. И где теперь Хазария? А что за музейный реликт Венеция?
Особую остроту этот конфликт идеологий приобрел сегодня на фоне украинских событий. Выступления руководителей нашего государства, ополченцев, ежедневно проливающих кровь, мирных жителей, потерявших свой кров или близких – все звучит с того же экрана, заполненного упомянутой рекламой. Ей даже не надо прорываться на главный амвон как пуськам – она там просто покупает время. Ей надо создать ощущения абсурда, она хочет сбить с толку и заставить покупать, покупать, покупать… Правда, последнее время у меня такое ощущение, что происходит не реклама товара, а именно навязывание нашему народу либо чужих, либо деструктивных ценностей, причем все это оплачиваем мы сами. Про таких у нас говорят – как с цепи сорвались – имея в виду насущную необходимость вновь посадить на цепь то, что не имеет внутренних тормозов и чувства меры, а лезет со своим уставом…
Совершенно очевидно, что коллективизм и высокий уровень дистанции власти не противоречат христианским императивам, более того, в расширенном контексте прямо им соответствуют. Тысячелетие назад Божьим промыслом наши предки соединили свой внутренний нравственный закон с византийской православной догматикой, получив мощнейший духовный источник силы, великодушия, милосердия и жертвенности. И сегодня массы наших сограждан молитвами и постами спасают свои души от информационной бесовщины, но как их недостаточно! Я не говорю, что их мало, я не говорю, что их много, просто, их сегодня не достаточно. В противном случае нам не приходилось бы затыкать уши от повсеместной матерной брани и закрывать глаза на плакаты, где даже строительные инструмент продается ряженными в костюмы распутниц.
В заключении считаю необходимым отметить глубокий мировоззренческий провал в общественном сознании современной России, способствующий массированному внедрению пораженческих выводов о причинах проигрыша в холодной войне. Его методической основой стала вбитая в голову нескольким поколениям «эволюционная пятичленка» Маркса, пытавшегося свести исторический процесс к развитию производительных сил. И это в стране, прошедшей через столько исторических перипетий и глубоко ощущающей свою цивилизационную инаковость. Стране, давшей миру новое метафизическое видение человеческой истории в трудах о культурно-исторических типах Н.Я. Данилевского, в «органической» схеме К.Н. Леонтьева, теории этногенеза Л.Н. Гумилева и многих других. Конечно, во всем этом надо видеть Божий промысел, дающий нам возможность свидетельствовать последствия упадка религиозного самосознания в России последних двух веков.
Рациональная логика бессильна в своих попытках осмыслить вселенские тектонические социальные процессы, однако соединение разума и веры дает надежный компас, для ориентировки в бесчисленном рое разрозненных фактов, противоречивых фраз и абсурдных поступков. Также как мать всем сердцем чувствует потребности своего дитя, так и православный патриот приникает к Божественному источнику истины, оставленному нам Господом, для того, что бы увидеть – где есть добро, а где есть зло для его Родины. В противном случае легко впасть в заблуждения, например, глядя на развитый потребительский рынок Европы и не видя в этом решающего значения периода «темного средневековья», сформировавшего человека, укротившего собственную гордыню. Укротившего ее до уровня, когда возникает доверие, когда другой становится ближним и на этой основе строится все современной здание общественного разделения труда.
Успех, правда, часто «сносит крышу» как отдельным людям, так и целым цивилизациям, неминуемо катящимся к своему закату через забвение Божьих заповедей, через отказ от личной аскезы, непременной спутницы пассионарности, через неоправданную веру в собственную непогрешимость и, в конечном счете, через замену Любви к ближнему собственным шкурным интересом. Как важно это осознавать, чтобы в очередной раз не пасть жертвой манипуляторов, показывавших в конце 80-х по ТВ полуголодной стране ломящиеся продовольственные прилавки в заморском краю. Наивному сознанию, сформированному в полной изоляции от своей истории и окружающего мира, лишенному метафизического взгляда на глобальные процессы, легко навязать причинно-следственную связь между товарным изобилием и правами «человека с деньгами», с непременными полуголыми тетками на эстраде и плакатами с целующимися мужиками. Православное сознание сегодня должно ясно видеть трагический финал тысячелетней европейской мистерии, в которой погрязшее в грехе разлагающееся тело пытается обложить себя молодой, полной энергии плотью в попытке продлить свое существование. Духовная гигиена, собственно, и состоит в формировании истинного видения социальных процессов, которое возможно лишь на основе религиозного мировоззрения. Мировоззрения, которое во всем ищет Божий промысел и, тем самым, отличает путь Истины от «эффективно-комфортной» дороги в Ад.