Глава шестая. «Я полечу в очень далёкие миры…»
День рождения Василия, Новый год Завьяловы отмечали со стариками Поморцевыми. Никого из друзей не пригласили к себе и сами отказались идти к кому-то, сославшись на плохое самочувствие Павла Андреевича. Им не хотелось показывать вид, что у них всё хорошо, а рассказывать о своих проблемах они не любили. Ради Алёнушки они поставили ёлку, но и дочь не сильно радовалась праздникам.
Недавнее событие потрясло девочку. Рассказы матери о детстве, о её родных, о том, почему они оказались на севере, заставили её повзрослеть раньше времени. Конечно, Алдона щадила детскую психику и не рассказывала дочери подробностей, а только коснулась всего краешком. Но дочка имела тонкую душевную организацию, умна была не по годам и понимала, что мать не договаривает чего-то.
Алдона с Василием почти насильно отправили её на школьную ёлку, она пошла, только надевать карнавальный костюм отказалась наотрез. Для приличия побыв на школьном празднике чуть больше часа, Алёнка вернулась домой. Она чувствовала, что маме сейчас очень тяжело морально и ей нужна поддержка не только папы, но и её. Тем более, что вся их семья ждала пополнения, и девочка уже сейчас любила будущего брата. То, что это будет мальчик, никто из семьи Завьяловых-Поморцевых не сомневался.
Даже неважно себя чувствующий Павел Андреевич приободрился:
-Уж внука-то я дождусь! Мы с ним ещё гулять будем ходить!
-Сам к тому времени не разучись ходить, - беззлобно ворчала Анна Федосеевна. – Кто опять отказался лечь на профилактику?
- Вон какая у меня нога есть запасная – липовая, как у медведя! Зачем ей профилактика твоя? – показывая массивную палку с резиновым набалдашником, ухмылялся дед Паша.
Алдона, благодаря заботе домашних, а ещё больше будущему ребёнку, не давала себе раскисать, чтоб не навредить ему. Да и мудрая «бабаня» была начеку и находила слова, которые бальзамом ложились на душу Алдоны. В её лице молодая женщина всегда имела материнскую опору.
-Мир так устроен, доченька: один человек уходит, другой – приходит к нему на смену. Малыш твой будущий – этому пример. Упокой, Господи, душу твоей мамы. Нелёгкую она жизнь прожила, а теперь с мужем любимым встретилась и радуется. А ты ради детей, ради мужа жить должна. Бог не даёт человеку испытаний больше, чем тот может выдержать.
Алдона обнимала свою названную мать и плакала светлыми слезами, с души её словно камень сваливался. Радовался и Вася, видя, как жена отходит от горя, как светлеет её лицо и смеётся она, как раньше, звонко и весело.
-Алдонушка ты моя ненаглядная, фея зеленоглазая! Как я люблю твой смех и глаза твои омутные зелёные! Как там наш Васька себя ведёт? Слушается мамочку? А то я отругаю его, если что! – гладил он слегка округлившийся животик жены.
-Не называй его так! Он у нас будет – Василёк! Сыночек у нас послушный, маму не огорчает, не за что его ругать, - шутливо хмурилась Алдона.
-Ну, тогда ладно! Куплю ему велосипед, когда подрастёт. Будем с ним на речку кататься летом, рыбу ловить, наших девушек кормить!
-Ну, родители, вы даёте! Может, у вас ещё одна дочь родится, а вы болтаете невесть что! – смеялась над ними Алёнка.
-Да мы тут на семейном совете тайно решили, что нужен сынок нам. Дочь у нас уже имеется, как говорится: сначала - нянька, потом - лялька! – смеялся отец.
-Ещё бы «няньку» кто-нибудь спросил о её мечтах. Мне-то сестричка нужна!
-Сестричку отложим до будущих времён. С братом решено окончательно! Хотя, лично я не отказался бы и на сей раз от такой красотки, как ты! – Василий хватал дочь в охапку и начинал её щекотать, тискать, кружить.
-Папа, ну я ведь уже не маленькая! – смеясь, отбивалась от него Алёнка.
-Да ты для меня всегда будешь маленькой, хоть в десять лет, хоть в сорок! – отец сажал дочь на колени и прижимался лицом к её затылку. – Как вкусно у вас с мамой волосы пахнут! Цветами какими-то.
И катилось времечко неостановимо. Вот и весна замаячила на горизонте. Кончался март, тепла ещё не было, но нет-нет и приносил ветер запах арбузный – запах подтаявшего снега и чего-то нового. Даже воробьи стали какими-то более взъерошенными, чем обычно, и стайками собирались у кормушек, развешенных школьниками, ссорились, кричали. Появлялись откуда-то красногрудые снегири, что-то деловито искали на кустах старой полыни, торчащей из снега, и опять исчезали, словно и не было их.
Наступили весенние каникулы. Алёнка безвылазно сидела дома, что-то писала в тетрадке, пряча её, когда кто-то из взрослых заходил в комнату, или читала книги. Любовь к чтению передалась ей от родителей. Они частенько устраивали вечерние читки вслух. Русская и зарубежная классика, сказки народов мира, стихи. В такие вечера особенно тепло и уютно было в их квартире. Приходили Анна Федосеевна и Павел Андреевич. Она с неизменным вязаньем, не умевшая сидеть без дела. Оба внимательно вслушивались в звуки голоса Василия. А читать он умел!
Как-то он принёс на очередную читку старую потрёпанную книжку.
-М. Чюрлёнис, - прочитала Алёнка имя автора на обложке. – Кто это, папа?
-Это великий мамин земляк – художник, музыкант, поэт. Жизнь его была трудна и трагична, наполнена вдохновением, любовью и болезнями. Он оставил после себя огромное творческое наследие. Ты ведь любишь стихи?
-Да, очень!
-Сегодня будем читать Микалоюса Чюрлёниса специально для мамы и для тебя. Ведь в тебе течёт половина её крови, литовской крови. А такими земляками, как этот, нужно особенно гордиться!
Вечером, когда все собрались, Василий открыл книгу и стал читать медленно, торжественно:
…Помни, что исполнятся все наши
желания, все мечты. Счастье с нами,
а если судьба слегка мешает и стеснят,
то уж такая у неё привычка…
Я вижу, как горят твои светлые глаза,
как мысль твоя летит метеором,
и, ощущая бескрайнюю радость,
свято, твёрдо верю, что серость, жалкая
проза никогда не проникнет в наш
Дом. Ты будешь оберегать наш Алтарь,
ты, чудесная моя Жрица! Вся наша
жизнь сгорит на жертвеннике Вечного
и Всемогущего искусства. И скажи –
разве не мы самые счастливые люди на свете?
Я полечу в очень далёкие миры,
в края вечной красоты, солнца, сказки,
фантазии, в зачарованную страну,
самую прекрасную на земле. И буду
долго, долго смотреть на всё,
чтоб ты обо всём прочитала в моих глазах…
-Это будто о нас с тобой написано! - негромко воскликнула Алдона и повторила. – «И скажи – разве мы не самые счастливые люди на свете?» Спасибо тебе, Василёк, за эту книгу, за Чюрлёниса, за счастье, что ты дал мне!
Она за один вечер выучила это стихотворение наизусть и потом частенько цитировала строчки из него: «Счастье с нами, а если судьба слегка мешает и стесняет, то уж такая у неё привычка…»
Вечерами они втроём ходили на прогулки – малыш должен получать кислород. Да и Алдоне с Алёнушкой прогулки были нужны. Одна сидела безвылазно в отделе, Алёнка, приходя из школы, почти сразу хваталась за книги, и оторвать её от чтения было почти невозможно. Василий сгребал обеих в охапку и вытаскивал на улицу. Они рассказывали друг другу о том, как прошёл день, строили планы на жизнь, говорили о будущем малыше. Алёнка с отцом играли в снежки, бегали, смеялись, а Алдона радовалась, глядя на своих дорогих людей.
В одну из апрельских ночей Алдона вдруг проснулась от какой-то неясной тревоги. Ей приснился странный, напугавший её сон. Словно бы она находится в шахте. Кругом полутьма, только слабый свет фонарей высвечивает рельсы, на которых стоит вагонетка, доверху нагруженная углём. Рельсы ведут в тёмный провал тоннеля. Вокруг – никого. Вдруг откуда-то из темноты возникает знакомая фигура. Она не сразу поняла, что это её Вася в шахтёрской робе и каске, юный – такой, каким она увидела его тринадцать лет назад. В руках у Василия был какой-то большой свёрток, и он держал его, бережно прижимая к груди.
-Василёк, какой ты у меня молоденький, совсем не изменился за эти годы! А что за пакет у тебя в руках? – Алдона хотела заглянуть внутрь свёртка и уже протянула к нему руку, но муж улыбнулся:
-Нельзя тебе туда заглядывать! Иди к Алёнушке, она тебя ждёт!
Вместе со свёртком он уселся на вагонетку, прямо на уголь, и та вдруг медленно покатилась в сторону тоннеля, всё убыстряя ход.
-Куда ты, Вася? Скажи мне, что там у тебя? Опять сюрприз?
-Это наш сынок, Алдонушка! Я беру его с собой!
-Вася, Вася! Не оставляй меня здесь одну! Мне страшно!
-Не могу, любовь моя! Это не в моей власти! – откуда-то из темноты донёсся до неё родной голос. И вход в тоннель озарила вспышка такого яркого света, какого она отродясь не видывала.
-Алдона, что случилось? Отчего ты кричала? С тобой всё в порядке?! – Василий тормошил жену.
-Ничего, спи, родной! Сон тревожный приснился, - Алдона поцеловала мужа. – Прости, что разбудила тебя. Ты рядом – и всё хорошо.
-Я всегда буду рядом, - пробормотал Вася, обнимая жену и засыпая. Василий номер два толкнулся изнутри, напоминая о себе.
-И ты спи, Василёк! Папа и мама с тобой! – прошептала она, положив руку на живот.
А через три дня пришла беда. Алдона была в отделе, когда в коридоре раздались громкие встревоженные голоса, шум шагов, какое-то бесконечное движение, которое замедлялось возле двери планового отдела, но внутрь никто не входил. Она уже хотела выйти, узнать, что произошло, как в дверь осторожно постучали.
-Войдите! – сказала она, привстав со стула, уже чуя что-то недоброе. В кабинет, опустив голову, держа каску в руках, вошёл Гуляев - начальник смены шахты. Алдона, побледнев, опустилась обратно на стул.
-Что случилось, Пётр Фёдорович? Что-то с Васей? Говорите же!
-Произошло обрушение горной породы, которое повредило силовой кабель, выброс метана и взрыв. Василий Иванович оказался в эпицентре его. Спасатели уже работают, но есть опасность обвала кровли пласта, поэтому только вручную, без техники, а это очень медленно.
Алдона смотрела на Гуляева с ужасом, смысл сказанного не доходил до её сознания.
-Нет! Нет! Вы лжёте! С ним ничего не могло случиться, слышите вы! Вася не может погибнуть, у него скоро сын должен родиться, ведь он его так ждёт! – кричала Алдона. – Уходите отсюда, я не верю вам!
Вдруг она схватилась за живот. Ребёнок напомнил ей о себе страшной пронзительной болью внизу живота. Алдона вскрикнула и стала падать.
Гуляев подхватил её и крикнул в коридор:
-Позовите врача, скорее!!
-Я здесь! – на ходу открывая какой-то флакон, в кабинет вбежала женщина в белом халате. – Успокойтесь, успокойтесь, Алдона Прановна! Вам нельзя волноваться, думайте о ребёнке!
-Отойдите от меня! Я пойду к нему! Я знаю – он жив!
-Хорошо, мы сейчас пойдём, только позвольте, я сделаю Вам укол, так нужно, поверьте! – врач ловко уколола Алдону в сгиб правой руки. – Вот и всё, посидите минутку.
Голова Алдоны качнулась, глаза закрылись.
-Заходим! – крикнула кому-то в коридор врач.
В дверь планового кабинета вошли санитары с носилками, уложили женщину на них. Врач прикрыла беспамятную женщину пальто.
Этой же ночью Алдона родила мёртвого шестимесячного мальчика. Схватки были беспрерывными и страшно болезненными, но она ни разу не вскрикнула, только губы её были искусаны до крови. Алдона не могла плакать. Внутри её словно всё закаменело. Она лежала, отвернувшись к стене, ни с кем не разговаривая и не отвечая на вопросы. Она задала единственный вопрос, как только пришла в себя:
-Васю нашли?
И, получив отрицательный ответ, замолчала на много дней. Её не могли растормошить ни Анна Федосеевна, ни Алёнушка, которые приходили к ней каждый день то вместе, то по отдельности. Она не хотела ни есть, ни пить. Врачи назначали ей капельницы и витамины, чтобы поддерживать в ней жизнь. Сама она за неё не боролась. Так прошло больше двух недель. Она бы, наверное, тоже умерла, но в одну из бесконечных ночей к ней пришёл Василий.
-Алдонушка! – услышала она родной голос.
Алдона вздрогнула и села на кровати. Зыбкий неясный силуэт мужа то приближаясь, то снова отдаляясь, как бы висел в воздухе напротив её кровати у окна. Соседки по палате тихо посапывали, и она глянула в их сторону: не проснутся ли они?
-Не бойся, они не слышат нас, - тихо сказал он.
-Вася, Васенька! Как же так случилось? Ты ведь обещал, что всегда будешь со мной! И сыночек наш умер! Как мне жить, Вася? Я не могу без тебя!
-Милая моя, это не нами решено, а Тем, кто сверху. Он сказал, что я нужен ему больше, чем вам.
-Почему же Он не спросил нас?
-Он не спрашивает, Алдона. И не объясняет почему.
-Я люблю тебя! И Алёнушка, и мама, и Анна Федосеевна, и Павел Андреевич, и Любаша, и все - все кругом любят тебя! Почему же Он не пожалел никого, почему отобрал тебя у нас? Почему Он не забрал кого-то другого? Того, кто никому не нужен?!
-Не говори так, лапушка моя! Каждый человек на земле кому-то нужен. Ты – сильная, ты всё выдержишь. Он не даёт испытания такого, которое не под силу человеку.
-Анна Федосеевна говорила мне то же самое!
-«Бабаня» мудрая и добрая. Слушай её и береги нашу дочь. Она ещё вернёт тебе счастье и любовь! Только наберись терпения – это будет не скоро. А я, помнишь: «Я полечу в очень далёкие миры,
в края вечной красоты, солнца, сказки,
фантазии, в зачарованную страну,
самую прекрасную на земле. И буду
долго, долго смотреть на всё,
чтоб ты обо всём прочитала в моих глазах…»
-А разве ты на земле, Васенька?
-Да, Алдонушка, я на земле!
В окно заглянула луна и слегка ослепила Алдону, она прижмурила глаза. Когда снова открыла их, Василия уже не было. Она ведь знала, что не спала, что это было наяву! Алдона ущипнула себя за руку: больно. Боль вернулась к ней. И почему-то сразу захотелось спать. Проснулась она часов в десять и попросила есть. Прибежала санитарочка, привела с собой дежурного врача.
-Доктор, нельзя ли меня выписать?
-Что вы, голубушка! Рано вам на выписку. Вот окрепнете, подлечитесь, тогда – пожалуйста!
-Можно мне что-нибудь съесть, я ужасно голодна?
-Ну, вот и молодец! Кушайте понемногу пока кашки, а там, глядишь, и борща тарелочку навернёте! – пошутил доктор.
Когда после обеда пришли к ней Анна Федосеевна и Алёнка, Алдона уже сидела в кровати, причёсанная и заплетённая. Чёрные волосы ещё больше оттеняли её бледное, осунувшееся лицо, глаза темнели, но была уже в них жизнь. Она слабо улыбнулась и протянула к ним руки.
-Доченька моя! – обняла он Алёну. – Прости меня, я больше никогда не оставлю тебя!
И Алдона заплакала. Заревела и Алёнка. А Анна Федосеевна, вытирая свои слёзы уголком платка, приговаривала:
-Вот и ладно! Поплачьте, пусть камень в душе расплавится!
Так они сидели долго, обнимая друг друга и вытирая ладошками слёзы, пока поток их не иссяк. Три женщины, три разных поколения, каждой из которых выпала своя доля счастья и несчастья. Ведь нельзя прожить в этом мире так, как бы хотелось, но всегда нужно жить, потому что ты кому-то нужен на земле.
Продолжение следует...