10. Отрывной календарь.
Прошло два года. За это время много воды утекло. Пересказкин так и не вернулся в газету. Уже через пару месяцев там сменился главный редактор. Тут всё просто – нашлась кандидатура менее избалованная карьерным ростом и всякими «подношениями». Коллектив отреагировал на эту перестановку по-старому: двигали усиленно бёдрами и выставляли показательно локотки по сторонам, мол, вон мы какие работяги, только нам бы денежку подкинуть, а то так сильно кушать хочется.
Валентин Дормидонтович этого уже не видел, да и ему это было не интересно. Какое-то время перебивался случайными заработками. Мадрида кормил по расписанию. Всё так же вечерами уединялись с ним за чашкой чая на кухне или с книгой под торшером на диване и тогда в их жилище наступала полная гармония.
Надо отметить, что это длилось где-то с год, а потом Пересказкин влез в долги (нашлись добрые люди) и издал свою первую книгу. О чём? О жизни. Мы же до боли в суставах любопытны до всяких подробностей в наше неспокойное время. Нам страсть, как хочется знать всю подноготную, а особенно про тех, кто вызывает у нас интерес или простую человеческую зависть. Нет, и никакая это и не болезнь. Тут всё гораздо проще – вот хочется нам сравнить свои слова и поступки со всем подобным, что принадлежит не нам, хоть тресни.
Взять, к примеру, одну знакомую Валентина Дормидонтовича, которая сходила с ума по Достоевскому и Булгакову. Она даже от этой неизлечимой любви к ним подалась в филологи. А куда ещё с её-то здоровьем? Вымахать-то вымахала: и начитанная дама, а вот временами её пошатывало, да подташнивало. Наверное, малокровие или ещё какая болезнь прописалась в её организме. Собственно, сегодня это и никакая и не редкость, когда в голове Достоевский, а желание жить, как бы на нуле. Вот-вот, все они какие-то бледненькие и неухоженные местами и текут по всякому поводу подобно тающим снеговикам по весне. Посмотришь на таких, и сердце чихать начинает от сострадания. Ну, на эту и смотреть не надо было, поскольку и так было ясно, что осталось ей всего ничего. Так-то держалась временами бодренько и даже где-то с вызовом и были дни, когда могла себе позволить всякие там взрослые шалости, но в основном вся её жизнь тесно была связана с наукой, да всевозможными переодеваниями в маскарадные костюмы. А вот такая слабость обнаружилась у неё – каждый раз появляться на людях в разных образах. Кстати, подобная забава всё больше входила в моду. Система это поощряла, ибо, лучше всё подобное, чем маршировать в колоне оппозиции с плакатами-требованиями в адрес власти, мол, где всё обещанное и дальше по довольно внушительному списку.
Тут и другое было объяснение её увлечению всем этим – не могла она иметь детей. А вот так карта легла. У таких экземпляров, как правило, со временем мысли появляются не совсем правильные: то их на баррикады тянет, то в кровать к волосатым мужчинам с кривыми ногами, а то возьмут и ляпнут, мол, всё ничтожно в этом мире, кроме их собственных персон. Так-то они и ничего, если не копаться во всех этих подробностях, а то вдруг как вздыбятся и начинают куролесить не по теме. Ага, всех под одну гребёнку, мол, и рифма не та, и сюжет затянут, и вообще, все кругом подлецы махровые. Нет, вреда от этого никакого – так, одно сотрясание воздуха, да и только.
И потом, все подобные особи завсегдатаи социальных сетей. Интернет - их родной дом, где они старятся и глупеют, а чтобы им поверили в их непорочности, сами себя время от времени хоронят, а потом сидят и ждут, когда их пожалеют. Такая их ненавязчивость порой смешит до слёз, а особенно, когда на своей странице размещают объявление, мол, такого-то числа желающие могут проститься с усопшей по такому-то адресу. Странные они какие-то и пахнет от них дешёвыми духами, а может и не духами, а мужским одеколоном. И где только они находят такие ароматы?
Вот про это Пересказкин и написал в своей книге. Немного художественного вымысла и «попал в дамки» с первого раза. Тираж разошёлся на ура. Расплатился с долгами, и даже смог купить себе приличный костюм. Для чего? А чтобы был под рукой на всякий пожарный случай. Вдруг нарисуется встреча с благодарными читателями? А он уже при галстуке и весь такой с мыслями о продолжении своей писанины. Конечно, это была мечта, поскольку благодарные читатели сегодня большая редкость, ибо всё больше завистников и глупцов приходится наблюдать.
Так вот, когда первые «счастливчики» осилили его книгу, тут же появились желающие плюнуть ему в лицо. Оказалось, что он, описывая реалии, зацепил многих и сделал это без всякого снисхождения. Узнав себя, читатели засучили рукава, мол, подайте нам этого… писаку, а мы уж сами с ним поговорим. Валентин Дормидонтович отнёсся к этому с пониманием: раз всё так весело получается, надо бы какое-то время выждать, а потом, как бабахнуть некоторыми подробностями. А вот такой он был и не чурался ходить «по лезвию бритвы» без всякой обувки.
Когда каждый второй желает тебя кремировать – это же успех высшей пробы. Тем не менее, на какое-то время Пересказкин принял для себя решение не высовываться. Он даже стал реже выходить из дома, чтобы потом не обременять правоохранительные органы своими посещениями. Казалось бы, всё предусмотрел, а тут как-то ранним утром телефонный звонок. Он трубку к уху, а там такая несуразность полезла в его адрес. Валентин Дормидонтович стойко всё выслушал от первой до последней буквы. Кто звонил? Одна из тех, кто пытается себя найти в йоге. У неё ещё дочь пошла по рукам от нечего делать. Можно подумать, что это он её такой воспитал. Ха-ха-ха! Смешно до коликов в животе!
И вот эта особь к нему с претензиями, мол, такие, как он разрушают устои семьи. Молчала бы, выдра облезлая – сама с мужиком в разводе, а туда же за справедливостью встала в очередь. И кто их таких только нарожал? Такое ощущение, что все они из одного леса, а точнее из одного и того же дупла. Ох, и дремучие и норовят при этом, чтобы кто-то за них всю их жизнь подправил. Утопия высшей пробы, да и только. И куда только общественность смотрит?
Конечно, никто из нас с вами не без греха. Тем не менее, не все машут кулаками, пытаясь доказать всем без разбора, какие они милые и симпатичные люди. Вот-вот, даже идут на то, чтобы в судах доказать свою непорочность, мол, нет и не может у них быть никакой шероховатости в поступках. Да, ради Бога, только зачем себя-то обманывать? Тут как не крути, а то, что было когда-то, так и будет сидеть под зонтом в Прошлом, уминая горький шоколад за обе щеки. Опять же, вон, сколько из этого списка до этого дня пытались точно так перелицевать свою жизнь. И что? Ровным счётом ничего, только насмешили. Теперь сидят как мыши в Интернете и дуются на жизнь. А зачем? Ноги, руки есть? Однозначно. Так какого рожна надо им?
Вот именно, что надо. А чего конкретного, сами не знают. Эх, приберегли бы себя для старости, а то сейчас поистратятся и всё закончится не начавшись. У нас как бывает? Поначалу в облаках витаем, да воображаемыми крыльями машем себе и машем. Всё нам кажется, что уже завтра будет лучше, чем вчера. Когда намахаемся до боли в пояснице и быт начнёт выставлять нам счета, появляется желание – пустить всю эту жизнь под откос. А сколько таких экземпляром маршируют по жизни в затылок каждый день мимо нас? Мы-то к этому привыкли и уже не замечаем ни их, ни смены времён года… Ещё постоянно под ногами путается мысль о том, что прожитых лет не вернуть и старимся не по дням, а по часам…
Как-то Валентин Дормидонтович наткнулся на улице на свою давнишнюю знакомую. Он её не узнал, а та полезла к нему со своими объятиями. От одного её вида у Пересказкина мороз по коже пробежал. Конфуз? Женщина к нему с поцелуями, а он зажмурился. Со стороны это походило на триллер, где Смерть пытается изнасиловать свою жертву. Ну, тут понятно: кто есть кто.
И вот когда всё встало на свои места, и он её признал, Валентин Дормидонтович подумал: «Что делают с людьми годы?.. А ведь когда-то юбки короткие носила и вырезы там всякие и спереди, и сзади. А что сейчас?» Нет, это надо было видеть: мощи обёрнутые в лоскуты не первой свежести с чужого плеча.
Разговорились. Она всё больше пыталась что-то вспомнить из своего Прошлого и постоянно поправляла вставную челюсть. А что Пересказкин? Слушал, да поддакивал. Ему почему-то было грустно. Нет, не было жалости. Почему? Так ведь эту её самую жалость ещё надо заслужить. Ещё у неё постоянно тёк нос, и она им то и дело хотела ткнуться в его куртку, отчего Валентин Дормидонтович ловил себя на мысли, что ещё немного, и он начнёт её ненавидеть. Слава Создателю, что не допустил до этого – расстались по-товарищески.
Долго потом Пересказкин не мог забыть эту встречу. Иногда ему казалось, что всё у неё могло сложиться иначе, если бы не крутила задом по молодости. А у нас с этим всегда одни недоразумения. Вот и сейчас этого столько, что смотришь на нынешних и начинает подташнивать. Сейчас-то они в теме, а потом всё изменится и, как правило, не в лучшую сторону. Вот-вот, и семьями обзаведутся, и детишек нарожают, а Прошлое будет приходить и уже не будет в их жизни всё таким гладким и пушистым.
Вот взять, к примеру, хотя бы соседку Пересказкина по дому: Тамарку-давалку, о которой старушки у подъездов слагали всякие легенды, мол, не просыхает от мужиков баба. Другая бы обиделась, а эта даже бровью не вела. С чисто экономического расклада – ей бы давно себе и квартиру отремонтировать, и машину прикупить, а она всё жила завтрашним днём, да только брови выщипывала, да румянами щёки баловала.
Как-то Валентин Дормидонтович пересёкся с ней во дворе. Она ему:
- Скучаем, сосед?
- С чего бы? – Пересказкин удивился.
- Так от одиночества только скука и может в гости захаживать.
- И что?
- Так могу помочь в этом вопросе, - предложила Тамарка-давалка.
Валентин Дормидонтович понял, о чём та ведёт речь и произнёс:
- Мне это не интересно.
- Зря. Ко мне мужики в очередь записываются.
- Ну и дураки!
- Э, парниша, ты за буйки не заплывай, а то я рассержусь.
- Да, на здоровье!
- Даже так? Ну, ты и… А собственно, шёл бы…
- Спасибо на добром слове!
- И голос у тебя не такой… И вообще, сосед, ты слишком правильный, а мне с такими скучно. Усёк? Нет в тебе шероховатости…
- Все люди разные, - ответил ей на это Пересказкин.
- Нет, тут ты не прав. Всё не так, и я это знаю лучше тебя. Мне порой хочется закрыть глаза от всего этого однообразия. Кажется, что вся жизнь уместилась в один день, который никак не закончится, а я всё жду и жду, когда за окном начнёт смеркаться.
А после этого разговора, где-то через пару недель, нашли её за городом без одежды с проломленной головой. Вот оно как… Похороны были тихими, если не считать старушек, которые об усопшей горевали в одной тональности, мол, покинула касаточка всех их…
Валентин Дормидонтович на похороны не ходил – ему о них рассказал сосед из первого подъезда. Он ещё был в изрядном подпитии, отчего в доверительной беседе шепнул Пересказкину, что если бы Тамарка не была гулящей, то стала бы многодетной матерью.
Если бы… А сколько всего подобного тянется за нашими подошвами подобно грязи? Не счесть.
Вот Пересказкин знал об этом, а ещё он знал и о том, что этот мир не переделать, если просто жить и ничего не замечать вокруг себя. Всё, что создаёт человечество – это только на время. Иногда он смотрел на это, и ему уже совсем не хотелось подобно хорошо подзабытому классику воскликнуть: «Человек – ты творец!» На кой, когда и так ясно, что это очередное заблуждение, которое не даст прикоснуться к истине. С одной стороны хотелось бабахнуть по всей этой цивилизации, а с другой – какое-то веселье рвалось наружу, и тогда он брал чистый лист бумаги и выкладывал на него наболевшее…
И сейчас, когда за окном осенняя стужа и дождь холодными каплями барабанит о подоконник, а он сидит за столом и водит карандашом по людским судьбам в надежде, что его кто-то, да услышит. А кому это надо? Он ведь давно шагает по этой жизни без всякого равнения на…
Взять, к примеру, тот случай, когда он посоветовал одной особе не смешить своими откровениями окружающих: то ей мужика не хватает, то вся по уши влезла в психологию, где силится отыскать ответы на свои вопросы о себе самой, после чего в Интернете так и написала, что она не в силах забыть ночь проведённую с… Вот тут в самый раз запастись терпением, ибо список тех, с кем она… довольно внушительный. И это при том, что имеет под боком дочь первоклассницу. Как бы можно и ставить точку, ибо тема вся тут и нарисовалась. Тем не менее, ей матери-одиночке пора бы задуматься о том, что ещё немного и её кровиночка пойдёт по стопам родительницы. Приплюсуйте сюда её вес и формы, и будет понятно, что никогда ей не удастся от этого никуда убежать.
А вот не надо махать руками. Тут, кому, что выпадает в этой жизни.
Однажды Пересказкину рассказали одну весьма занимательную историю, где среднестатистическая семья вдруг развалилась на такие нелицеприятные ломти. Во-первых, глава семьи, а, следовательно, добытчик и кормилец ушёл к другой женщине. Ну, вот такой вираж приключился у него в зрелые годы. Во-вторых, его экс-супруга, подрабатывавшая кастеляншей в одной частной гостинице, после его ухода, зачастила к Богу за советами. Тот слушал, слушал её, а потом взял и направил прямикоv в йогу, чтобы не надоедала, мол, займись телом дурёха, а там глядишь и до смерти будет рукой подать. В-третьих, старшая дочурка, напрыгавшись по чужим кроватям, соблазнённая посулами легла под кавказца. Ну, тут вообще никакой перспективы у неё не было и, тем не менее, лет семь, а то и все восемь кувыркалась в его компании. Девочке верилось, что всё будет у неё с ним хорошо. Увы… В-четвёртых, её младшенькая сестрёнка – отличница, но не красавица и не спортсменка росла себе и росла, а потом влюбилась, да так «удачно», что всё это закончилось у неё «дуркой». Потом-то извернулась и даже засветилась в Интернете без одежды, после чего даже смогла выйти замуж, но ненадолго. И, в-пятых, их младший братишка, эдакий верзила с добрым сердцем, стал обладателем «белого билета», чем подписал себе приговор на вечное прозябание в объятиях рыночных отношений, где труд его оценивался так мизерно, что порой он даже подумывал о суициде.
И вот вся эта семейка в один миг потеряла почву под ногами. Казалось бы, и над чем здесь иронизировать-то? Взять хотя бы бывшего кормильца и добытчика, поскольку счастья человеческого он так и не обрёл. Всё хотел жизнь в три глотка осилить, а оно вон как вышло. Вот и его бывшая жена металась из крайности в крайность, а дочурку свою старшую просмотрела. А может, она тоже готова была проголосовать за её счастье с заезжим выходцем с гор? Если так, то дура-баба и звать её никак после такого заблуждения. Вон их, сколько таких потерянных понатыкано по всей России, которые ради счастья своих кровиночек готовы всё перетерпеть. Так-то гонора у неё, хоть отбавляй, а здесь расслабилась и вот такой плачевный результат: бросил стервец её дочурку. А может всё дело в том, что у неё что-то с головой не так, как надо? Вон и вторая доча засветилась с этим диагнозом. Поначалу всё было, как в сказке, а потом потянуло её на всякие приятности, а организм не справился. Тут бы замереть, а её потащило к светской жизни, да чтобы ещё встать вровень с теми, кто в телевизоре каждый день мелькает. А чем всё это закончилось? Свадебкой, да только средств даже не хватило на «марш Мендельсона» - обошлись какой-то плаксивой мелодией, мол, раз жизнь такая, то и всю торжественность под скатерть. И, наконец, самый младшенький из их семейства: и ростом его Создатель не обидел, и кулаки внушительные, а посмотришь, и плакать хочется. Ну, почему такому и не повезло-то? Весь какой-то скомканный. Так и чувство справедливости при нём, и животных любит, а вот не может оторваться от материнской юбки. Такое ощущение, что это у него будет навсегда. Тут ещё этот «белый билет»… Ну, и куда он с ним дальше-то?
И что мы имеем? Трагедию и ни малейшего намёка на иронию. Получается, что Создатель отвернулся от них.
Здесь вот так, а у кого-то висит на стене отрывной календарь и он листочки каждый день долой с него. Год закончится и уже первого января новый календарь взамен старого займёт своё место. А что ждёт всех нас потом? Тут у всех будет по-разному.
Валентин Дормидонтович не хотел заглядывать так далеко. Ему хватало настоящего. Он просто жил и хотел всем добра… всем без исключения. Жаль, что его не все могли услышать.