Говорят, что если ты едешь куда-либо один, то время начинает растягиваться до немыслимых размеров, добивая бесконечностью каждой минуты. А если берешь с собой в дорогу друга или хотя бы собаку, то самая дальняя дорога покажется терпимой или даже совсем короткой. Раньше я никуда особенно не ездила, и самым долгим путешествием считался день, когда мне пришлось искать одного моего знакомого, которого срочно хотели видеть в Школе. Тогда мне (по, скажу прямо, непонятной причине) пришлось трижды облазить Стармин вдоль и поперек. После этого я целый следующий день на любую попытку вытащить меня из кровати отвечала, что умерла и желаю насладиться заслуженным покоем. Впрочем, есть такие люди, которых никакими отговорками не смутишь.
Один из таких людей ехал сейчас слева и чуть впереди. Это мой друг Бер. Мы познакомились, когда я ещё под стол пешком ходила. Или даже раньше, когда я только начала лежать в направлении стола. В общем, самого знакомства я не помню – была совсем мелкой. А ему тогда было… кажется, восемь, из чего можно заключить, что он основательно старше меня.
Сейчас мне двадцать, а Беру скоро стукнет двадцать семь, но эта разница отнюдь не мешает нам общаться.
Сегодня рано утром я проснулась от того, что окно моей комнаты открылось, впустив в комнату жуткий утренний холод, а одеяло начало очень активно уползать. Я его ловила, хватала руками, ногами, зубами, но это не помогло ни капельки. Я недовольно открыла один глаз и увидела перед собой недовольную физиономию Бера, от которой поспешила отгородиться подушкой.
- Что ты тут делаешь в такую рань? Проваливай, у меня выходной, - простонала я, пытаясь ногой найти одеяло на полу.
В следующую минуту и я была коварно схвачена за щиколотку и вероломно стащена с кровати на пол. Нужно признаться, приземлилась я на одеяло, вполне мягко, но утро от этого более добрым не стало.
- Медведь, иди к мракобесам, а? – почти попросила я, зарываясь в одеяло как крот-профессионал.
- Ты обещала поехать со мной, забыла? – укоризненно спросил мой друг, хватаясь за одеяло и без сантиментов вытаскивая его из-под меня.
Скатившись на ледяной каменный пол, я с визгом вскочила и, запутавшись в ногах, ухнула на кровать. Бер начал хохотать. Я фыркала, дулась, но на него эти все уловки давно уже не действовали.
- Садист, что тебе нужно от несчастной девушки? – проговорила я, зябко обнимая себя руками.
- Мы собирались утром ехать по моим делам, - парень прекратил хохотать и заботливо накинул мне на плечи шерстяное покрывало, после чего отряхнул одеяло и положил на стул. – Я тебе и поесть принес. Одевайся скорее, а?
Он протянул мне котомку, видимо, с чем-то съедобным, но не тут-то было.
- Не нужна мне твоя еда! – я попыталась оттолкнуть мешок, но он вовремя убрал руку из зоны досягаемости. – Какого лешего ты за забыл в женском крыле? Чего ты вообще опять в мою комнату приперся? Я же тебе уже миллион раз говорила не делать этого. Да все мои подруги уже судачат, что я с магистром встречаюсь, который каждое утро из моей комнаты выходит! Ты считаешь, это нормально?!
- Нуу, - протянул он, пряча улыбку, - какая разница, что они там придумывают. Не первый год ведь уже, пора привыкнуть.
- Да не хочу я привыкать! – буянила я. – Ты бы только слышал, что они говорят!
- Расскажи, - невозмутимо предложил Бер.
Я только фыркнула в ответ и встала с кровати. Перепалка как всегда очень быстро меня разбудила, и теперь спать уже не хотелось. Как обычно, этот мерзавец своего добился. Натянув пушистый свитер, плотные брюки и почти новые дорогие сапоги почти до колена, я соизволила пойти умыться, оставив Бера прибраться в комнате и почистить моё одеяло. А что? Он же виноват.
Из зеркала на меня посмотрела привычная недовольная девчонка: черноволосая, кудрявая настолько, что от одной мысли о расческе начинали болеть даже кончики волос, хотя они не могут болеть в принципе. Бледная как сама смерть и желтоглазая как, вероятно, она же, из-за чего простые старминские бабульки постоянно сторонятся и крестятся, принимая меня за вампиршу, хотя таковых у меня в роду и не было никогда. Если б не более-менее яркие губы, то наверное всякий раз, когда я засыпаю на лекциях, меня тащили бы хоронить, принимая за покойницу. Конечно, внешность специфическая, но мне вполне по душе – обычно всем хватает ума со мной не связываться, смутно подозревая, что от меня добра не будет.
Наскоро сполоснув лицо, я расчесалась (Медведь просил меня всегда делать это от него втайне, потому что один раз застал меня за этим занятием и подумал, что я решила не то волосы себе повыдегивать, не то оторвать вместе с головой) и пошла к себе. Правда, дойти я не успела: мне навстречу выскочил Бер с двумя сумками наперевес – моей и своей, моей курткой, запер дверь и, бесцеремонно взвалив меня на плечо, потащил на улицу, ворча.
- Тебя только за смертью посылать…
- Зачем за ней ходить? Я сама тебя убью, только отпусти, - мстительно шипела я, колотя его по спине, впрочем, не очень сильно.
Надо ли говорить, что незамеченным это зрелище не осталось: отовсюду высовывались мордочки моих товарок, соседок и однокурсниц, ехидно шмыгающих носами и хихикающих в высшей степени подленько. Эх, снова разговоров будет…
Мы с Бером почти не разговаривали всю дорогу. Сначала дулась я за такое бесцеремонное пробуждение. Теперь обижается он, потому что я, видите ли, ему всю спину синяками изукрасила. И это ему ещё повезло, что синяками!...
Второй час пути уже подошел к концу. Я изнемогала от этого молчания, в котором мы ехали, и ещё от голода – со вчерашнего обеда я ничего съесть не успела, и теперь мой живот громко об этом всем сообщал. После десяти минут третьего часа пути, Бер притормозил и впихнул мне в руку пирожок. За это я готова была его возвести в чин спасителя человечества в моем лице, но забыла в итоге даже спасибо сказать.
- Эй, Медведь, а куда мы едем, а? – прожевав, уже более миролюбиво поинтересовалась я.
- В Замостье, - откликнулся он, - дела там у меня.
Больше я ни о чем не спрашивала, остаток пути решив просто осматриваться и знакомиться с местной природой, резко отличающейся от городской.
Мы прибыли в Замостье довольно-таки скоро после примирения. Учитывая, что мы болтали без умолку, природу я так и не успела посмотреть. Зато пункт назначения увидела издалека, начала показывать рукой вдаль и подпрыгивать в седле, чем изрядно надоела моему спутнику и основательно достала лошадь.
Замостье показалось мне местом крайне запущенным. И домики какие-то одинаково кривоватые, и ставни слишком скрипучие, и лошади все страшненькие, и люди какие-то мелкие, и улицы похожи одна на другую – глухомань, одним словом. Я сказала об этом Беру, он в ответ расхохотался и заверил меня, что это ещё не самое плохое, что могло бы быть. Ну, он часто ездит, ему виднее.
Дорогу до корчмы я не запоминала, будучи уверенной, что уж в этих-то домиках я не потеряюсь. Однако через пять или десять минут, я поняла, что понятия не имею, с какой стороны мы приехали. Бер снял нам двухместную комнату, ключ от которой ему передал неприятного вида мужик с какой-то противной, слащавой усмешкой. Я вошла в комнату и ахнула, увидев большую кровать, которая занимала немалую долю комнаты. Бер только обреченно вздохнул и опустил сумки на пол.
- Ладно, сиди здесь. Я отлучусь, буду поздно, может быть, завтра утром. Так что ложись спать. И ради всех богов, никуда не уходи. Хорошо, Ри? – он посмотрел на меня, но я уже сновала по комнате, то прыгая на кровати, то высовываясь в окно по пояс. – Ри! Ты вообще меня слышала?
- Да, да, иди куда там тебе нужно. Только оставь мне денег на еду, а? – я улыбнулась, подходя к Беру.
Он дал мне несколько серебрушек, взлохматив, рассмеялся над моим возмущенно-всклокоченным видом и ушел. Я посидела с полчаса, потом прямо в одежде проспала ещё часа четыре, потом просто повалялась на огромной кровати, и, резко устав от безделья, выскользнула из комнаты, из вещей прихватив только мой вечный самострел, колчан с толстенькими длинными стрелами и горсть коротких, примерно по три с половиной вершка, болтов, исчезнувших в кармане куртки. Всё это богатство – дело рук Медведя и моих собственных: немножко заговоренная тетива, немножко странные, нарочно укороченные стрелы, которые придумали и сделали мы вдвоём и подаренный мне Бером на восемнадцатилетие колчан из дорогой кожи.
Да, друг просил меня не выходить из номера. Или хотя бы из корчмы. Но мне было так скучно и одиноко, что я решила – ничего страшного, если я чуть-чуть погуляю. И, разумеется, я заблудилась. Стемнело очень скоро, улицы опустели, я шла одна по незнакомому, пустынному городку и думала, как бы мне вернуться в комнату поскорее, чтобы потом не получить от Медведя. И даже не у кого спросить дорогу...