Тихий дождь, словно шепчет: "Останься".
Он, наверное, знает не все.
И коня моего на свиданье
уж не тянет родное село.
Друг прощается с домом, с землею,
а подруга его - со мной.
Я коня своего не холю,
мне нельзя, мы сейчас уйдем.
На холме тихий перестук слышен.
И копыта уж роют грязь.
Можно все, я уже простился,
а прощание - прощенья вязь.
Все. Теперь нас уже не трое.
Тронул повод. Вперед, вперед...
Я коня своего не холил,
он за это меня довезет.
Дождь и дождь. Как прятана осень.
Впереди - холода, зима.
Лето сзади и там же сосен
Тени. Вернусь туда
если вдруг не убьет дорога
или друг не предаст на ней.
Я ушел навсегда. На волю.
Навещу если надо. Верь.
Расскажу о том, как скитался.
А сейчас вот скитаюсь сам.
Дождь и ночь. В сентябре. Ненастье.
Лужи, грязь, темнота, бедлам.
"Сколько верст отмахали?" "Много".
"Отдохнуть бы!" "Пора бы уж..."
Только нет на дороге дома.
Ни таверны, ни пня. Лишь грусть.
Хорошо, коли грусть - подруга,
но усталость валит с коня.
Много заполночь. Дождь в округе.
И уже отставать нельзя.
Кончен дождь, кончен лес, светает,
дом вдали, а за домом - мост.
"Здравствуй. Жив ли еще, хозяин?"
"Жив. К чему умирать?" Разговор
наш идет с хозяином долго.
Пьем вино и горячий пунш.
"Хорошо у тебя, в берлоге".
"Хорошо, да вот тянет в путь.
Я б уехал, забылся б в рассвете,
отвечал бы за ласки и боль.
Только вот подрастают дети -
дочь, сынишка. Нет, брат, уволь!"
Нам пора. Я уже обулся.
За мостом - велика страна,
город. Город зовется Пудшан.
Славный город - судьба горожан.
Велика и просторна площадь.
Синагога, мечеть, кирха.
Много вер и народу много.
Я приехал издалека.
И увидел ее, влюбился,
говорил о судьбе... В пылу
обещал я на ней жениться,
но друзья собирались в путь.
"Что мне делать, скажите, други?"
Но они отводили глаза.
"Нам пора. Мы уже обулись.
Ночь, и может случиться гроза".
"Хорошо. Попрощаюсь только".
Пять минут, как мгновений пять.
А она мне сказала: "Не думай
обо мне, не скучай, дурак.
Я останусь. Мне нужно счастье,
А не вечная пыль дорог".
Что ж, прощай, дорогая. Спрашивай
тех, кто встретить меня не мог.
Тех, кто все не терял и в жизни
умеряя походный шаг,
говорил о судьбе, о близких,
но при этом он тупил взгляд.
И когда обнимал тебя он,
и когда валил на кровать,
я ведь знаю, что был не прав он,
я ведь знаю... Но будет прав.
Я друзьям рассказал в дороге
все, но ты то хоть мне поверь,
мы потом посмеялись немного.
А вокруг только степь, суховей,
А вокруг только жалкая травка
и дорога. В пыли наряд.
Нет воды. Я уже исчах весь.
Пал мой конь и, увы, не зря -
Напились студенистой крови.
Ночь спасла нас. Ушла беда.
И опять вдалеке от дороги
показался оазис. Вода!
"Нет", шептал я "Мираж, всего лишь".
Ну а мне говорили: "Верь!
Миражи не бывают ночью".
И на все был готов ответ.
Мы пошли и наверно бы сбились
если б не было за миражом
двух деревьев, пруда и лилий,
трех домов и лампад с огнем.
Я питался ночною прохладой,
я юлил перед бликом в пруду,
жизнь мне говорила: "Здравствуй,
я приветить тебя хочу!"
Умер друг. И подруга тоже.
Мы остались вдвоем, и вот,
сердце лопнуло вдруг от скорби -
сколько горя я им принес!?
Сколько счастья они лишились!?
Сколько, сколько!.. Не нужен счет.
Хоронили мы их с любовью.
Слезы были, и не было слов.
Нам вдвоем далека дорога.
Нет коня, нет друзей, но вот
мы собрались опять в дорогу -
нам в дороге обычно везет.
Там поют золотые галки
и щебечут "привет" соловьи.
Снова утро и длинные палки
мы вложили в руки свои.
Нас сейчас окружают горы.
Узка и так скользка тропа.
Я присел, что б разуться впору.
Друг мой шел впереди. Перевал...
Я услышал лишь вскрик короткий.
Сердце екнуло. Закричал.
Нет его, лишь ущелье, пропасть,
речка, камни, вода. Перевал...
Как его я нашел - не помню -
как могилу руками рыл.
У земли - запах свежий, сдобный,
словно просит меня: "... зайди...
Заходи, заходи! Останься!
Здесь так тихо, тепло всегда.
Я тебя запахну покрывалом,
буду вечно тебя согревать.
В дождь я буду ласкать тебя песней,
в снег - рассказывать сказки, а в зной
напою тебя хладною речкой.
Заходи, заходи! Остой!"
Друг, прости, что я был не ласков,
в споре - вспыльчив, а в деле - рьян,
и остался один, напрасно,
доживать на Земле за вас.
Вам всегда улыбались дети,
говорили слова любви.
Я ж, родившийся за рассветом,
не могу уже с вами идти:
до котла со вкусной похлебкой,
до зеленого в синь леска,
где избушка на курьих ножках,
сказка, деньги, судьба, игра.
Дождь пошел, словно спутник добрый,
я направился вслед за ним,
говорили о чем-то долгом,
пели песни, ругались, шли.
Наконец он устал, остался
ночевать в высоких горах.
Ночь, тоска на Земле, но жадно
я дорогу вперед топтал.
Города и долины, горы,
реки, весны, года и сны.
Я все шел. Я все шел. Привольно,
цель близка и видны огни.
Там, за синим, за синим небом,
звезды кружат ночной хоровод.
Я во сне насладился хлебом,
и во сне я все шел и шел.
И во сне мне сказала мама:
"Здравствуй, милый, здравствуй сынок".
Только этого мне было мало -
я проснулся и вновь пошел.
Долга ль, коротка ль эта сказка,
знаю я, что черед мой придет.
Наконец, я сюда добрался,
говорили мне: "Здесь повезет!"
Говорили и обещали,
и сулили злата костры,
женщин, храмы, солнце в медали,
много дней и ночей впереди.
Дом, не дом, не пещера, не башня,
не халупа и не дворец.
"Заходи", - мне показывал палец.
Я зашел - а вокруг шел снег.
Я пошел - дождь полил на землю,
на земле расцвела роса.
Я пришел - много в залах денег,
на меди же сидит Гроза.
Руки, ноги - как черепашьи,
шея, уши - осла, а рот -
крокодила. Сидит и спрашивает:
"Кто таков и откуда род?"
Говорю, мол, купец бухарский,
много слышал о вашей стране.
А она: "Отгадай загадку,
а не то быть большой беде".
Я схватил свой клинок дамасский,
долго воздух рубал и вот
утомился, устал, с опаской
сел-прилег на злощатый пол.
"Говори мне свою загадку!
Буду думать, не буду гадать.
Отгадав, не возьму задатку,
заберу все, что есть в глазах".
"Слушай! Много дорог на свете.
Есть одна же, что всех милей.
Что такое, куда приедешь,
коли будешь ехать по ней?"
"Знаю эту дорогу, гадина!
Шел по ней, и сейчас иду.
Не к тебе, не к деньгам и храмам,
но к любви. Я ее найду.
И казалось, нашел, дошел по ней,
нагляделся, сейчас получу...
Только боль в пояснице вспарывает
золотую мою мечту.
Только пальцы дрожат, и клонится
к злату, серебру голова.
Голова, ты моя, головушка.
Вся седая, как в небе звезда.
Я достиг! Но зачем достигнуто
то, что в старости ни к чему?
Много дней на алтарь воздвигнуто,
срок прошел, я с пути свернул!"
Отгадал, и ушла река из сна.
Я опять у начала лет.
Город Пудшан - сиянья дней страна
и любимая всех сильней.
Говорит мне: дурак и прочее,
мол, иди, пыль дорог меся.
Ну, а я говорю: "Надгробие
лучше мне вгравируют в печать".
И целую руки и губы те,
что когда-то на прах променял.
Ты прости, я сегодня совсем не в себе,
Никуда не уйду от тебя.
И живу, с той поры, не зная
бед, и, не ведая пыль дорог,
и не помня скитаний ада.
Рай, не рай. Хорошо и все!
Лишь, порою, под утро стук двери
или дребезг ночной окна
будит, плачет, и говорит
он, куда-то меня маня.
Я тяну под подушку свою руку,
но встречаю твою ладонь,
понимаю, люблю и чувствую
пальцев жар твоих и огонь.
Я прошел то, что было пройдено,
я узнал то, что мне суждено.
А сейчас, у меня есть родина
и родимое в ней гнездо.
Мне то легче и что бы было так
и тебе, и твоей судьбе.
Столько в мире дорог неизведанно.
В путь спеши, будь всегда на коне.
Если вдруг, не убьет дорога,
или друг не предаст на ней,
возвращайся к ее порогу,
и не думай - иди и верь.