Последним патроном маузера нулевого года,
Насквозь пробитые в ритме эмбарго на смерть,
Шли, не запомненные нами, люди без боли
В белую пенную круговерть.
За что же, свободы любимые братья и сестры,
Смотрели в лицо неизвестно зачем и кому.
За что же, сжатые в патронташ миллионы,
Стреляли и били во тьму.
За то ли, что страх им, увы, не известен?
За то, за что каждый последним хотел умереть?
Нет! Все так же уходят космополиты вселенной
В белую, пенную круговерть.
И я, как когда-то, в далеком двадцатом году и веке
Хочу посмотреть на то,
Как будет каждый из вас на их месте
Вытаскивать из мешка мироздания камни лото.
Так, камень за камнем, играя со смертью,
Живя и завидуя только Богу,
Строили недра нашей первой вселенной,
Вбивая верность правде в нашу природу.
И я, как когда-то, в далеком и сумрачном веке
Смотрю либертад не в клетке,
Не закрытую в свободной чугунной плите,
А в самой нашей человечей ловчей сетке.
Пусть будет так, я любить не обязан
Страданье и смерть, разруху и голод,
Но все же, что б не было их, выхожу на дорогу,
Забитую снегом и в холод.
Да лучше б не знать, но поделать не в силах,
Последним патроном маузера нулевого года
Расстреляно редкое счастье,
И слово "свобода" теснится в тесных теснинах.
Как знать, может быть за короткой дорогой
В объятиях сна иль забвения мерзкого,
Найду то, что назначено мне природой,
Весомее самого веского.