***

на улице холодно как осенью и не прекращающийся уже которые сутки дождь. руки замерзают без перчаток, и в машине на самой середине лета приходится включать печку. дворники еле-еле успевают справляться с бесконечными потоками воды по стеклу.
а на перекрестке в поломанной инвалидной коляске просит милостыню Человек —без ног, с вывернутыми наружу локтями, искарёженными пальцами, сдавленным, словно тисками, лицом.. он, полулежа, сидит в своей коляске, едва прикрытый какими-то грязными тряпками, и иногда старается поправлять их не работающими пальцами —так медленно и безнадежно пытаясь спрятать своё тщедушное тельце под их ненадежный покров..
а дождь все льет и льет… и вот уже зеленый на светофоре —Человек вдруг поднимает голову и встречается глазами с твоими — и словно и не было на том перекрестке никого кроме вас двоих..

..и никогда не передать словами того молчаливого взгляда, крика той души, закованной в проклятье изуродованного тела, разрушенной изначально жизни, той секунды, после которой пошел обратный отсчет — иной..

тишина вдруг разрывается резкими звуками уже давно сигналящих сзади машин — и ты наконец осознаешь, что стоишь на проезжей части, перегородив дорогу, и это в твой адрес сейчас доносятся сигналы, моргание фар, и лексика, столь далекая от цензурной, что почти не разобрать. и машинально давишь на газ…

*
а ты думал, не бывает больнее.

ты был дурак.