Часть 6 Порванное ожерелье

«И заронила  Благосветная  Вэй-рэ   семя  сомнений
в серое  сердце Эархиля,  и проросло оно всходами  истины,
ослепительным светом Путь озарив.  И воспротивился Эархиль
тем, кому служил прежде, и, преклонившись  пред силою Благосветной,
отринул  прошлое, и последовал за Солнцеликой, став одним  из  спутников её»

«Книга  Времён»  эльнимов 
Кэй’Харм:  «Жизнеописание Вэй-рэ  Благосветной»   
Хория  12  «Заточение  в Наор-Хатте»



Шлюпка проскребла днищем по гальке и уткнулась носом  в берег. Сарлис и Ори, выпрыгнув из лодки в воду, вытащили её на сушу. Вера встала, потянулась и вместе с остальными шагнула на прибрежные камни, тихо прошуршавшие под подошвами её сапог.
Норхет встретил их зеленой еще листвой, пением птиц и солнечной, не по-осеннему  приветливой погодой. Всё было настолько обычно и привычно.  Вера, ожидающая увидеть нечто противоположное – мрачное, подозрительное, соответствующее репутации этого острова,  невольно расслабилась и поддалась безмятежному спокойствию, царящему  в том месте, где они высадились.
- Симпатичное местечко, - прокомментировала она, оглядывая поросший соснами берег. – Тихо так, мирно.
- Это меня и пугает. Ни дозоров, ни охраны. Вообще никого.
Сарлис  настороженно огляделся, покусывая губу.
- Это же хорошо, - Троди потянулся так, что хрустнули косточки. – Значит, нас не ждут.
Они спрятали лодку недалеко от того места, где причалили, забросав её ветками, и, выстроившись цепочкой, углубились в лес.  Сосны удивленно покачивали густыми  кронами, впуская  незваных гостей  под свой зеленый полог.


- Магистр! Магистр!
Астид вбежал в покои Гилэстэла, без стука распахнув двери. Порывисто опустившись перед магистром на одно колено, он в волнении выдохнул:
- Они здесь, магистр! Все пятеро, как и сообщил Фортэзе. 
- Успокойся, Астид. Встань. Теперь говори.
Гилэстэл  чуть улыбнулся в предвкушении хороших новостей.
- Они только что высадились  на юго-западном побережье, магистр, и направляются сюда. Мне перехватить их?
- На юго-западном?  - магистр в задумчивости коснулся губами кольца и прищурился. –  Нет, не нужно их останавливать, Астид. Нам надо лишь немного подождать. Терпение будет сторицей вознаграждено. Там лишь один путь. Ты любишь сюрпризы, Астид?
- Смотря какие, магистр, - маг понимающе качнул головой. – Во всяком случае, не те, что ждут наших гостей.

-/-

Лес поредел, а потом и совсем сошел на нет.  Перед  друзьями, насколько хватало глаз,  раскинулось болото, заросшее тростником и осокой, подернутое бурой ряской и  утыканное невысокими кочками. Эльф предостерегающе поднял руку, и шедшие за ним спутники остановились.
- Подождите. Место открытое, просматривается  со всех сторон. Его лучше обойти. 
-  Обойти? – недоверчиво окинула взглядом расстилающееся пространство Вера. – Каким образом? Да и зачем? Ты опасаешься, что нас заметят?
- Я всего здесь опасаюсь, зная Гилэстэла.
Сарлис  взглянул на Анарниэлль. Она кивнула, сняла со спины лук, и, не целясь, выстрелила. Стрела вонзилась  в одну из кочек. Ничего не произошло.
- Ну вот, видишь, все спокойно, - вглянула на эльфа Вера. - Болото само по себе опасное место, так что вряд ли здесь есть, чего опасаться, кроме трясины. Троди, сруби вон те деревца, сделаем посохи.
Огон срубил и ободрал от веток тонкие деревья, росшие на краю болота. Опираясь на посох и пробуя почву, Вера  сделала первый шаг вперед. Она перескочила  на первый холмик, на мягкий  ковер из покрывающей его  травы и оглянулась на остальных. Довгар и огон безо всяких колебаний устремились за ней, перепрыгивая с кочки на кочку.
- Это безрассудно, - покачал головой Сарлис, но, тем не менее, кивнул сестре и сам последовал за  Ори и Троди.
Холмики   упруго пружинили под ногами, длинные шершавые стебли  вьющейся травы не позволяли ногам соскользнуть в болотную жижу.  Время от времени то слева, то справа от путников поверхность болота вспучивалась, вздувалась пузырями.  Они лопались с чавкающим звуком, отравляя  воздух неприятным  запахом болотной гнили, исторгающимся из бездонных недр. В буро-зеленой глубине  что-то вздыхало и булькало. Вера опасливо косилась по сторонам, рассчитывая, что вот-вот покажет из болотного омута щупальца некое  чудище, приставленное для охраны этой дороги от нежданных вторжений.  Но все было спокойно, а половина пути успешно пройдена.   
Первым предупреждением об опасности стал крик Троди. Резко обернувшись, Вера успела лишь заметить, как полукруглый холмик под ногами огона вдруг раздулся,  поднялся, вырос из болотной жижи в большой, облепленный тиной и останками мертвых растений  шар.  Распахнулась верхняя часть сферы, наподобие  бутона  с гигантскими лепестками, покрытыми изнутри бесчисленным множеством тонких, как волос, иглами.  И огон, нелепо взмахнув руками и потеряв равновесие на мокрой, скользкой поверхности, полетел внутрь. Лепестки с хлюпаньем  и щелканьем сомкнулись, словно хищные челюсти, и шар ушел вниз, под воду, унося  в своем нутре огона.  Дальнейшее заняло какие-нибудь минуты. Вера, словно во сне, не веря собственным глазам, смотрела, как под ногами её друзей распахиваются  кошмарные челюсти,  как они  пытаются убежать от них, перепрыгивая с одной вспухающей кочки на другую, и, крича, падают внутрь страшных болотных цветов-монстров.  Она ощутила движение под собой, и метнулась в сторону, перепрыгнув на другой холмик. Но тот вдруг резко вырос, хлопнули, раскрываясь, лепестки чудовищного болотного сторожа, и Вера полетела вниз, на колючее ложе из игл. Зрелище тонких, длинных,  острых жал, способных насквозь пронзить человека, было последним, что она успела увидеть и осмыслить. Сработал рефлекс, инстинкт самосохранения  - брошенный ею невидимый сгусток энергии размазался по внутренностям монстра, приминая иглы, заставляя их сжаться от спазмов боли.  Но не все. Вера закричала, чувствуя, как  острые  жала ранят  кожу, рвут её, обжигают ядом, проникают все глубже в тело, парализуя мышцы и туманя сознание. Иглы не смогли пробить кольчугу, которую Вера предусмотрительно поддела под  куртку, но и тех, что впились в незащищенное тело, было достаточно, чтобы  яд проник в организм. Лепестки схлопнулись, и шар, смачно чавкнув, ушел под воду. Буро-зеленый слой ряски, покачиваемый затихающими кругами на воде,  вновь расплылся по всей поверхности болота, и снова безмятежное спокойствие опустилось на лютое место.

-/-

Это уже было однажды.  Мрак небытия и ледяной ужас смерти. Боль, как доказательство того, что жизнь еще теплится в теле, отравленном смертельным ядом. Полнейшее нежелание жить  и чувствовать  этот дикий огонь,  заставляющий кровь кипеть раскаленной лавой в  лопающихся от напряжения венах. Однажды она уже испытала все это. Но было и нечто новое. Сквозь грубое полотно небытия  протянулось алой шелковой нитью ощущение – неистовая дрожь медальона на горящей груди, насильно принуждающая сердце пульсировать ему в такт, не дать ему остановиться.  И смерть, ворча,  отступила, унося с собой  бесцветное полотно, распоротое алой нитью – силой лореланта.
Вера очнулась. Сквозь закрытые веки просвечивал розовым дневной свет. Не открывая глаз, она прислушалась к своим ощущениям. Боли не было. Лишь легкий дискомфорт, чуть заметное покалывание  на коже напоминало о ней.  Вера  шевельнулась и  медленно открыла глаза.  Первым  цветом, который она различила, разлепив ссохшиеся ресницы, был белый.  Белыми, как снег,  были волосы мужчины, стоявшего у её ложа. И Вера, поглядев в его удивительно светлые, леденистого цвета  глаза, сразу поняла, кто перед ней. Видимо, это понимание отразилось на её лице, ибо полуэльф, разомкнув сложенные на груди руки, чуть улыбнулся.   
- Похоже, мне нет необходимости представляться. Видимо, меня достаточно хорошо описали ваши друзья. Я тоже заочно знаком с вами,  леди Вайра, по рассказам моего друга Эркеля. Надо признать, он поскромничал, описывая вас. В жизни вы даже интереснее, чем в его словах.  Но все же я не хочу показаться невежливым,  тем более при первом нашем знакомстве. Позвольте представиться – лорд  Гилэстэл  Илфирион  Хэлкерис, Серый магистр центрального  круга, называемый в народе магистр Энвингол, именуемый также некоторыми Норхетским затворником. 
Вера, напряженно размышляя, чего ей следует ждать, приподнялась на ложе. Магистр смотрел на неё, видимо, ожидая ответа. Что ж, официально, так официально.
- Очень приятно.  Вайра.
- И всё? –  лорд приподнял бровь, глядя то ли удивленно, то ли насмешливо. -  Просто Вайра? Я слышал, однако, в Уроссе вы представлялись иным именем.
Сконфуженная Вера отвела глаза, совершенно не зная, как вести себя.
- Остосара.   Но это не моё имя, это… Это просто...   
- Прозвище. Понимаю. Но многие славные родовые имена возникали именно из прозвищ. Так что у вас, леди, есть все шансы в будущем получить это прозвище  в качестве  имени,  в дополнение к возможному будущему титулу. Но пока ты «просто Вайра»,  позволишь обращаться к тебе на «ты»?
Вера кивнула. Гилэстэл  чуть улыбнулся, а потом, посерьезнев, озабоченно спросил.
- Как ты себя чувствуешь?
- Нормально. Как я здесь оказалась? - Вера пожала плечами, и поправила сползшую с них  бретельку тонкой сорочки.  – Последнее, что я помню – это чертово болото. О, господи! Лорд Гилэстэл, что с моими друзьями?!
Она в волнении вскочила с ложа. 
- Столько вопросов. Что ж, начну с первого.  Тебя и твоих друзей  обнаружили два дня назад в этом, как ты выразилась, чертовом болоте, мои дозоры. Скажи на милость, и зачем вы в него полезли? Ладно, можешь не отвечать, - смилостивился магистр, глядя в умоляющие глаза Веры. – Тебя  доставили в мой дом, так что разреши приветствовать тебя в замке Норхет. Признаюсь честно, мне пришлось немало потрудиться,  чтобы вытащить тебя из мира предков. Но и я был бы бессилен сделать что-либо, если бы не твоя броня, твой талисман и твои магические способности. Можно сказать, ты спасла себя сама, почти парализовав болотного стража энергетическим ударом в момент, когда он тебя схватил.
 - Спасла? Из мира предков?
Вера вплотную приблизилась к магистру и заглянула в его глаза. Слова падали с губ, как  пудовые гири.
- Что с моими друзьями? Они живы?
Гилэстэл, не выдержав её взгляда, отвел глаза и отступил на несколько шагов. Печальная складка   пролегла  меж бровями, и, вздохнув,  почти неслышно он прошептал:
- Они погибли. Все. Когда мы вас нашли, они уже были мертвы.  У них не было той защиты, что спасла тебя. Мы не смогли вытащить их тела из болота, стражи их уже не отдадут.   
- Нет. Не-е-ет!!!
У Веры подогнулись колени, и она осела на пол. Гилэстэл стоял, с неподдельным сочувствием и состраданием глядя на неё. Когда первый шок прошел, Вера подняла на него покрасневшие глаза, в которых разгорался огонек недоверия.
- Я хочу видеть их.
- Ты мне не доверяешь, - горестно покачал головой магистр.
- Нет, - жестко ответила Вера. – Я тебе не верю. Если они… если они действительно… я хочу  видеть их тела.
- Послушай, Вайра…
- Я хочу видеть!!! – выкрикнула Вера, поднимаясь на ноги и наступая на Гилэстэла, почти с ненавистью глядя в  его бледно-голубые глаза.
- Напрасно ты так предвзято относишься ко мне, - холодно и обиженно вымолвил магистр. - Я не отказываю. Я хочу лишь предупредить тебя, уберечь от потрясений. Это  зрелище может лишь навредить тебе, поверь мне.
- Я справлюсь, - прошептала Вера, как-то сразу  сникнув и окончательно обессилев. –  Мне надо  знать. 
- Хорошо, - в голосе Гилэстэла зазвенел лед. – Если ты настаиваешь. Я пришлю слуг, они помогут тебе собраться. И ты убедишься в том, что я не таков, каким меня тебе описали.
Дальнейшее как-то смутно отпечаталось в памяти. Приходили и уходили какие-то люди, что-то приносили, о чем-то спрашивали, одевали и причесывали. Веру мало заботило то, что с ней делают. Она вела себя, словно  безвольный манекен,  позволяя вертеть её, как им заблагорассудится. Потом была поездка верхом, по незапомнившимся местам, мимо безличных пейзажей. Полное осмысление всего происходящего наступило только тогда, когда она  поняла, что стоит на дощатых мостках, переброшенных через болото, с кочки на кочку.   
- Идем, - коротко бросил ей Гилэстэл. Она последовала за ним не сразу. Слишком силен был страх пережитого.  Но, преодолев смятение, Вера    все же ступила на шаткие доски. Она шла за магистром, не следя за расстоянием и темпом движения, и едва не ткнулась ему в укрытую серой тканью спину, когда он остановился.
- Смотри… - кивнув головой куда-то вбок, полуэльф отступил на шаг. Вера, собравшись с духом,   боязливо покосилась на покрытую ряской поверхность болота.    
- Я ничего не вижу, -  вглядываясь в буро-зеленую массу растительности, сказала она. Гилэстэл  несколько секунд смотрел на неё, словно бы что-то решая.  Потом холеная  узкая ладонь вытянулась над болотом, и ряска, послушная тонким пальцам, стала расползаться в стороны. Вера, бледнея с каждым открывающимся сантиметром чистой воды, смотрела, не в силах отвести взгляд. В зеленоватой глубине медленно колыхались черные нити эльфьих волос. Чуть дальше, сквозь застилающий  глаза ужас, она различила светлые пряди Ори и темные  - Троди. Неестественно белые лица, с синюшными пятнами и язвами от уколов ядовитых игл, с немым укором взирали на них  из-под двухметрового слоя воды. Разодранная  одежда, сползая клочьями, открывала  объеденные стражами  тела.
Силы оставили Веру и  она опустилась на колени,  на мокрые  шершавые доски.  Чувствуя, как рвется на куски её сердце, как  в немом вопле заходится душа, она  тихо застонала.  Полный муки стон перерос  в  крик. Мостки со стоявшими на них  Гилэстэлом и Верой стали эпицентром энергетического взрыва, когда  высвобожденная неконтролируемыми эмоциями  чудовищная сила  рванулась в стороны. Она гнала болотную воду волной к берегу, выворачивала с корнями  попадающиеся на пути кусты и деревья, поднимала вихри смерчей, наполненные вязкой болотной жижей.  Магистр, заслонившись руками от неистового ветра,   с восторгом и изумлением  глядел на  рыжеволосую чародейку.  Вера подняла на него светящиеся зеленым светом  глаза, и Гилэстэл   увидел в их  глубине  пустоту и мрак. Свет в зрачках потух,  и Вера, обхватив себя за плечи, поджав ноги и  съежившись, свернулась сиротливым   клубком на мостках.

-/-

Гилэстэл  стоял на террасе, глядя на зажигающиеся в вышине над замком звезды. Долетавший из недалекой гавани ветер, пахнущий солью и водорослями, робко  перебирал белые волосы, не смея, однако, лохматить и спутывать снежные пряди.  Послышались легкие шаги, и  на террасу вышел Астид.  Остановившись возле своего господина и подняв голову, он тоже стал смотреть на недосягаемые  небесные огни. После долгого молчаливого созерцания сверкающих в осеннем небе светлячков, не отрывая от них взгляда,  магистр  вымолвил:
- Тебя что-то тревожит, Астид?
- Да, лорд, - нерешительно ответил маг. – Меня беспокоит эта женщина. 
- Чем же?
- Я чувствую что-то, но не могу объяснить это.
- Я тоже чувствую это. Это  её аура, Астид. Пережитый шок  высвободил в ней  новые источники  силы.
- Она опасна, магистр. Вы видели, на что она способна. Вы поступили с ней жестоко…
- В тебе проснулась жалость? Или страх?
- Здравый смысл, магистр. Заберите камень, и поскорее избавьтесь от неё. 
- Нет.
- Нет? – Астид, оторвавшись от звезд, озадаченно взглянул на беловолосого полуэльфа.
- Еще два дня назад я хотел поступить именно так. Но я изменил планы в её отношении. Она сама представляет не менее ценное сокровище, чем камень в её медальоне. Я буду учить её.  Она станет мне преданной и верной соратницей. Как ты, Астид.  Как все вы.
- Вы пытаетесь приручить стихию, магистр. Она опасна, мой лорд.
- Не настолько, как ты думаешь. Мы все опасны. И ты, и Улле, и Эркель, и все остальные тоже.  Или ты считаешь, что мне не под силу совладать с ней?
- Нет, я так не считаю. Но если она узнает... Она не простит….
- Этого не произойдет, Астид.  Она не узнает. Я буду внимателен, чуток, я смогу расположить её к себе. Сейчас она убита горем, это самое благоприятное время доказать ей мою лояльность. Она сама отдаст мне лорелант. А еще, - Гилэстэл прищурился и нехорошо ухмыльнулся, - она поможет нам разыскать убежище эльфов.
- А если нет? Если вам не удастся убедить её?
- Не сомневайся, Астид. Это не так трудно. Гораздо труднее было бы воздействовать на неё силой. Но даже и при таком исходе  у нас есть достаточно веский аргумент. Не так ли? 
Астид кивнул.
- И все же…  Она настолько важна для вас?
- Даже больше, чем ты можешь представить, мой друг.
- Чем, магистр?
- Она женщина.
-  Но разве Зараэль менее сильна? К тому же, она так преданна вам.
- Зараэль, да, - магистр тихо улыбнулся каким-то своим мыслям. - Моя девочка, моя гордость,  моя принцесса, моя…. Но её способности – суть мои усилия по созданию идеала. А у них есть оборотная сторона. Моя девочка не полноценна. У Зараэль не может быть детей, Астид.
Черноволосый полукровка  медленно повернул голову.
- Вы хотите сказать….
- Да, Астид. Вайра ценна не только как обладательница великой силы, не только как носительница знания о местонахождении последних эльфов. Её способность к деторождению – даже более важное качество. Ребенок, рожденный той, которой ты так опасаешься, будет иметь способности, во многом превосходящие мои. Он сможет стать  величайшим из чародеев. Таким, которого я бы не хотел иметь во врагах. И я этого не допущу.
- Каким образом? – в голосе Астида  проскользнуло напряжение.
- Это будет мой ребенок, Астид. Кровь от крови, плоть от плоти моей. Я веками искал ту, которая могла быть равной мне. И нашел. Она достойна  стать матерью моего сына.
Астид отвернулся, чтобы Гилэстэл не увидел его лица. Пряди черных волос скрыли от магистра судорожно закушенные губы, сдвинутые в смятении брови.
- А как же Зараэль?  Это звучит нелепо, но, похоже, она любит тебя, Гилэстэл, – робко, слишком робко и неуверенно  прозвучал вопрос.
- Зараэль? – магистр не заметил, или сделал вид, что не заметил  интонаций в  голосе Астида. - Если дело обстоит так, как ты сказал, она поймет. Я уверен, она поймет мои истинные намерения, и не будет препятствовать им. Что бы ни случилось, она всё равно останется моей единственной, моей принцессой. Спокойной ночи, Астид.
Магистр развернулся, и, грезя о будущем, неспешно удалился с террасы. Астид молчал, пока шаги Гилэстэла совсем не затихли в галереях замка. Едва улеглось эхо, маг поднял глаза к звездам, и, едва сдерживаясь от  негодования, чуть слышно зашептал:
-  Циничный эгоист! За что?  Она – всё, что есть у меня. То, чего у меня никогда не будет. Это невыносимо – быть так близко и так далеко от неё. Небо, отдай её мне!  Гилэстэлу она не нужна! Он делает её несчастной, а я…  Я сам буду оберегать её. От всех. Даже от него. Сам… 
Астид поник, опустился на цветные плитки пола и прислонился лбом к  прохладному камню  парапета.  Отчетливыми картинами всплыли воспоминания о давних днях.  О тех днях, когда в замке появилось странное дитя, привезенное магистром из килитских племен. 
В тот день Астид встретил Гилэстэла у  крыльца замка и принял  ношу из его рук. Он отнес почти невесомое тельце в покои магистра. Закутанный с ног до головы в плащ ребенок со смуглой кожей крепко спал, от длинных черных ресниц на впалые щечки ложилась густая тень.  Но, едва  ребенка положили на кровать, он проснулся и устремил на изумленного Астида  прозрачно-голубые, в точности как у магистра, глаза. В следующее мгновение дитя, вывернувшись из  плаща, стремительно метнулось в сторону, и забилось в угол, за кресло. Астид, совершенно потрясенный увиденным, не мог отвести глаз от  странного существа – девочка лет семи, страшно худая, смуглокожая, с татуировкой на тоненьких  руках и острых плечиках.  Неопрятно обрезанные сиреневые волосы, не знавшие гребня, завивались мелкими кольцами. На девочке была  надета длинная рубаха, явно с чужого плеча, подвязанная обрывком подола. Девочка смотрела  из-за спинки кресла на Астида настороженным взглядом дикого зверька. Полукровка в растерянности взглянул на  вошедшего следом Гилэстэла и спросил. 
- Кто это?
Увидев магистра, девчонка выскочила из своего убежища, и, подбежав, обняла его за ногу и  прижалась к нему. Опустив руку ей на голову, Гилэстэл чуть улыбнулся.
- Это Зараэль. Моя дочь.
Услышав свое имя, девочка подняла личико, глядя на  магистра преданными  глазами. 
Она осталась в замке, и воспитывалась  Гилэстэлом как  настоящая леди. Ему она подчинялась беспрекословно. Другие же обитатели замка были для неё никем, в том числе и Астид. Его мысли будоражила эта странная и дикая девочка, он наблюдал за ней исподтишка, и узнавал в ней себя в далеком прошлом. Однажды он застал её за воровством. Набрав полный подол сырых яиц,  Зараэль  выглянула из дверей кухни, и уже собиралась шмыгнуть через двор и помчаться в парк. Там, скрывшись в густых зарослях, можно было прекрасно провести время, со смаком высасывая свежие яйца. Из их скорлупы она делала наполненные водой снаряды, и кидалась ими в  прислугу,  довольно хохоча. Она поздно заметила Астида,  преградившего ей дорогу.
- Нельзя брать без разрешения,  – строго сказал он, нахмурившись, - верни все на место.
 А она, оскалив зубки, швырнула в него яйцо, и помчалась прочь. Полуэльф отпрянул, яйцо размазалось по стене, а Астид  изумился и расхохотался. Никто во всем замке не смел  подобным образом обращаться с ним. Жаловаться магистру на девчонку Астид не стал, почтя это унизительным для себя. Он нашел другой способ заслужить её доверие. Он подарил ей рогатку, и показал, как ею пользоваться. 
Она была так похожа на него. В Зараэль он узнал себя. Бастард. Полукровка. Они, Зараэль и Астид,  сошлись в непостижимой дружбе, на удивление всему замку. Сошлись потому, что он помнил себя. Помнил, как его самого забрал с постоялого двора магистр.
Он вырос в придорожном трактире, в круглосуточной суете и тяжелом труде. Вырос, получая издевательские насмешки от посетителей и затрещины от хозяина. Он не помнил своей матери. Как и отца. Все, что он знал в своей жизни, к чему привык – этот постоялый двор.  Из рассказов хозяина, которыми тот потчевал проезжих сердобольных эльфийских дам,  Астид уяснил, что его матерью была  знатная эльфийка, остановившаяся на этом постоялом дворе. Она была беременна, и родила здесь ребенка. Через четыре дня, оставив хозяину постоялого двора  сына и некоторую сумму на его содержание, она уехала, пообещав вскоре вернуться за ребенком. Но так и не вернулась.
Эльфы не спят, и хозяин, убежденный, что сон для полукровки  - вещь ненужная, принуждал его работать ночь и день напролет. Астид, убирая по ночам зал и коридоры, пошатываясь  от усталости,  с завистью  прислушивался к сонному дыханию постояльцев за тонкими дверями их комнат. В предрассветные часы, когда людской сон так крепок и сладок, удавалось немного передохнуть. Он прятался  на сеновале, в погребе, в хлеву, или в другом месте, откуда  было не слышно  криков хозяина, и забывался в короткой дреме. Каждый день начинался одинаково.
- А-асти-ид! Мать твоя шлюха, где ты, выродок?
Он стискивал зубы, закрывал ладонями уши, и сжимался в комок. Ругань и побои хозяина, обнаружившего его в укромном месте,  поднимали бастарда-полуэльфа, являясь самым сильным стимулом к работе.
Ему шел двадцатый год. Он был худ и изможден. Серые глаза, казавшиеся непомерно  огромными на длинном лице, смотрели затравленно и настороженно. Острые эльфьи уши  он старательно прятал под черными волосами. Человечьи дети в этом возрасте были уже полноценными мужчинами, а он смотрелся как подросток – слабосильный и чахлый.  Он ловил по двору убегающую  курицу, обреченную на бульон, когда в ворота  неспешно въехал  всадник. Астид, наконец, догнал  птицу. Ухватив её за ноги и ссутулившись, он наблюдал, как путник спешился и, оставив коня у  коновязи, вошел в трактир.  Курица квохтала и била крыльями по ногам. Астид,  завистливо оценив дорогую сбрую коня, привычным движением свернул птице шею, и  отнес её на кухню. Там кухарка сунула ему в руки большой кувшин с вином и кружки.
- Неси в зал, на стол господам эльфам.
Астид, лавируя меж столами, подошел к столу, за которым расположились несколько эльфов. Светлые волосы, дорогая одежда, непринужденные позы – хозяева жизни.  Полукровка поставил кувшин и кружки на стол, робко поднял взгляд на эльфов, любуясь. А потом неожиданно для себя подал голос.
- Господа желают  что-нибудь еще?
Разговор за столом прекратился, пять пар глаз устремились к нему, и он, стушевавшись под их удивленными взорами, бросился назад, на кухню.
- Что это было? – послышался смешок одного из эльфов. – Вы слышали? Мне показалось, или он с нами заговорил?
- Я слышал только  хрюканье, - ответил его  товарищ, мелодично рассмеявшись.
Астид, укрывшись за дверью, прислушивался к словам. Он давно привык  к насмешкам, как со стороны людей, так и со стороны эльфов. И считал, что так и должно быть – ведь он полукровка, дитя греха и порока, и все, что ему остается – смириться со своей судьбой. Он осторожно выглянул в зал. В стороне от эльфов за столом одиноко сидел недавний приезжий. Он снял плащ, и Астид рассмотрел его – эльф с длинными белыми волосами, в красивой дорогой одежде.
- Хозяин!
На зов гостя вышел  хозяин, и, выслушав тихую просьбу, удалился с подобострастным поклоном. Астид засмотрелся на посетителя, и не заметил появившегося сзади хозяина. Чувствительный пинок швырнул его на пол трактира, под ноги посетителей, и  вопль негодования  разнесся по залу.
- Асти-ид!! Мать твоя потаскуха! Я тебя битый час ищу! Где ты шляешься, ублюдок? Тебе разве здесь место? Совсем обленился, паскудный полукровка!
Астид, больно приложившийся головой к ножке стола, медленно поднялся. Из разбитого надбровья сочилась кровь. Покорно  подставляя плечи под кулаки хозяина, он поплелся  прочь из зала. Эльфы насмешливо щурились, глядя на понуро бредущего юношу.  Люди в трактире смотрели на него кто с пренебрежением, кто с жалостью.  Только беловолосый эльф глядел не на него, а на хозяина. И во взгляде его горело бешенство и возмущение.
- Эй, хозяин, полегче. Не собака же, человек все-таки, - услышал Астид угрюмый голос от компании людей за одним из столов.
- Какой человек, - отмахнулся хозяин, однако кулаки опустил. – Полукровка он нагульный. Мать его со стыда бросила. Я его поднял, воспитал, скотину ленивую, неблагодарную.
- Однако ж, ты полегче все ж. Неровен час, прибьешь парня насмерть.
- Прибьешь его, как же, - хмыкнул хозяин, - живучий он. А если и так, кому он нужен-то?
Астид  мел двор, сжав зубы и глотая обиду. Внезапное заступничество людей пробудило в нем небывалые мысли – мысли о том, что он не хуже других. А вслед за этой мыслью пришла и другая – страшная и холодящая внутренности мысль. 
Из  трактира вышли эльфы, и Астид, повинуясь знаку хозяина, провожавшего их, подошел. Не поднимая взгляда на господ, он подставил руки, и эльфы, наступая на его ладони, сели в седла. Поодаль, готовясь к отъезду, укладывал седельные сумки  беловолосый эльф. Изредка он мрачно  поглядывал то на хозяина, то на юношу возле него.  Светлые  глаза гостя изумленно распахнулись, когда нож эльфа, которого слуга подсадил в седло, тихо выполз из ножен сам по себе и плавно опустился под задние копыта лошади. Полукровка незаметно  нагреб пальцами ноги земли на нож, и встал сверху.   Эльфы покинули  постоялый двор, и хозяин, не удостоив слугу даже взглядом, ушел. Астид осторожно оглянулся. Беловолосый копался у своего седла, отвернувшись и не обращая на него внимания. Быстро нагнувшись, полукровка поднял нож с земли. Спрятав его под одеждой, он попятился и скрылся за постройками.
Беловолосый усмехнулся, с осторожным любопытством исподволь следя за действиями  юноши.  Потом развернулся и пошел в ту сторону, где скрылся необычный вор. Он нашел его в сарае, за загоном для овец, определив местонахождение по приглушенным хрипам и стонам. Полукровка стоял  над трактирщиком, держа в руке украденный эльфийский  нож. А хозяин, еще живой, перепачканный кровью, лившейся из нескольких ран на теле, привалился к  дощатой загородке. В его глазах  бился смертельный  ужас. Увидев беловолосого эльфа, хозяин захрипел и забился. Астид обернулся. И встретился взглядом  со светло-голубыми глазами эльфа.
- Так даже свиней не убивают, - произнес беловолосый. – Ты неправильно держишь нож.
Он отобрал у замершего в ступоре Астида клинок, и, нагнувшись, широким умелым движением  перерезал хозяину горло.
- Тебя зовут  Астид?
Полукровка нервно сглотнул и кивнул, гадая, что нужно этому эльфу, так спокойно добившему  трактирщика.
- Я Гилэстэл. Тоже полукровка. И никто не смеет обращаться со мной так, как он позволял себе поступать с тобой, - Гилэстэл пнул носком сапога тело, и бросил рядом с ним нож эльфийской работы. - Поедем со мной. Обещаю, что больше никто и никогда не посмеет поднять на тебя руку.
И он протянул Астиду ладонь. С того дня прошли века.  Но Астид и по сей день был готов перегрызть любому глотку за магистра. Даже, невзирая на то, что он отобрал у него единственную любовь, которую он знал  - Зараэль. 

Ночь накрыла Норхет звездным покрывалом, раскладывая кружевные узоры под деревьями роскошного сада, под зубчатыми стенами замка.   Внизу, в тени террасы, на которой стоял полуэльф, притаилась полуобнаженная женская фигура. Когда затихли последние слова, произнесенные беловолосым магистром, Зараэль отступила  вглубь галереи и прислонилась  к мраморной  колонне. Сдерживая рвущиеся наружу судорожные вздохи, она  стиснула зубами ладонь так, что на смуглой коже  проявился  еще более темный кровоподтек. 

-/-

Служанка сокрушенно вздохнула и забрала поднос с нетронутой едой. Выходя из отведенных Вере комнат, она столкнулась с магистром, который зашел навестить свою гостью. Отрицательно покачав головой в ответ на его вопрошающий взгляд, служанка вышла. Середину роскошной спальни занимала широкая кровать, с  которой уже третьи сутки не вставала Вера, пребывая в апатичном безразличии ко всему окружающему миру.  Гилэстэл прошел мимо и остановился у окна. Покои гостьи располагались в новой, самой устроенной части замка, и имели даже отдельный выход в прилегающий парк.
- Так нельзя. Ты напрасно себя изводишь. Случившегося не исправить, так зачем усугублять горе?  Хотя бы поешь.
Вера даже не шевельнулась, словно бы и не слышала слов магистра. Гилэстэл помолчал, ожидая ответа, но не получил его. Заложив руки за спину и покачиваясь, он краем глаза наблюдал за девушкой на кровати. 
- Через два дня в Норхет  прибудут мои друзья. В том числе и твой давний знакомый - Эркель. Я хочу познакомить тебя со всеми остальными, и надеюсь, они тебе понравятся. Я рассчитываю на то, что они увидят  тебя такой, какой ты на самом деле и являешься – сильной, целеустремленной, гордой чародейкой. Они ведь мужчины, Вайра, и вряд ли смогут оценить тебя по достоинству, если увидят твои опухшие от бесконечных слез глаза,  покрасневший нос и нечесаные волосы.
Губы магистра тронула  улыбка, когда он произносил эти слова. Но Вера снова пропустила их мимо ушей. Она просто лежала, поджав ноги, обняв  подушку и уставившись в одну точку. Полуулыбка исчезла с лица Гилэстэла. Он отвернулся к окну и стал наблюдать за птицами на аллеях парка. Голос был тих, когда он сказал:
- Я приказал извлечь останки твоих друзей из болота, и перевезти в замок. Их похоронят здесь, и ты сможешь навещать их.
- Что вам от меня нужно?
Гилэстэл повернулся. Вера, по-прежнему не меняя позы, смотрела на него с ложа. И магистр с удовлетворением отметил, что тусклая дымка безразличия на её глазах исчезла.
- Вам ведь нужно это?
Вера села на постели. Приподняв одной рукой копну рыжих волос, она сдернула с шеи цепочку с лорелантом. Даже не взглянув на медальон, она  швырнула его к ногам магистра. Золотой кулончик, жалобно звякнув, остановился, ткнувшись в подошву сапог  полуэльфа, словно ища у него защиты.
- Так забирайте. Вот оно, ваше сокровище. Я отдаю его вам добровольно. Из-за этого проклятого камня погибли те, кого я любила!
Вера горящими от негодования глазами смотрела, как   Гилэстэл нагнулся и поднял медальон. С минуту он молча разглядывал лежавшее на ладони  украшение, а потом подошел к Вере и  присел возле неё на кровать.
- Прекрасная работа. Сразу видно руку мастера. Кто делал его?
Вера смешалась, и, опустив глаза, выдавила:
- Троди.
- Троди? Это тот огон? Это его подарок?
Вера, чувствуя, как горло снова сжимает спазмами, молча кивнула. И тогда Гилэстэл протянул руки и надел цепочку на шею Вере. 
- Такими подарками не бросаются сгоряча, Вайра. Предложи мне его потом, когда утихнет боль, а на смену эмоциям придет здравый смысл.
Она подняла на него удивленные глаза, и наткнулась на внимательный и печальный взгляд.
- Я не монстр, Вайра. Тебя неверно информировали. И мне не нужны такие жертвы. Я, как и ты, скорблю о смерти твоих друзей. Несмотря на  прошлое.
- Но…
- Что?
- Ничего. Я понимаю – дань уважения врагу и все такое прочее.
- Врагу? – Гилэстэл скорбно покачал головой. – Нет, Вайра, это не дань уважения. Мне действительно жаль, что это произошло. Зачем вы пошли той дорогой? Высадись вы в гавани, все было бы по-другому.
- Ты хочешь сказать, что не стал бы препятствовать нам? – Вера с недоверием глядела на магистра.
- Препятствовать?! Нет. Нет! Я знаю, в это тяжело поверить, но я бы встретил вас с радостью. Пойми, Вайра, прошло уже столько времени с той войны. Ведь Сарлис,  его сестра и я – мы из одного народа. Мы были друзьями когда-то. Не просто друзьями – я ведь одной крови с ними, мы состоим в родстве. Я был бы рад…  И мне больно так же, как тебе. Старая вражда уже не в счет. И мне тяжело сознавать, что где-то очень далеко отсюда мои сородичи-эльфы помнят меня как некое чудовище, монстра, безжалостного и жестокого. Мне одиноко, Вайра.  Клянусь, я не знал, что эльфы еще живут в этом мире. Тем сильнее моя радость от того, что я еще смогу встретиться с ними.  И тем  сильнее моё горе. Я хочу, чтобы мы с тобой помогли друг другу. Мы ведь в силах это сделать. Но, чтобы нам стать друзьями, недостаточно одного моего желания. Я прошу тебя – не прячься в свою раковину, дай мне возможность сделать это.
 Вера  смотрела  в светлые глаза, полные участия и понимания. Сомнение и нерешительность уступали место элементарной усталости. Она вдруг почувствовала, как она измотана, и что  напряжение последних дней, если  не ослабить его, доконает её. Откинувшись на подушки, она прошептала:
- Хорошо.    
- Вот и прекрасно, - обрадовался полуэльф. – Отдыхай. Тебе необходим сон. Когда проснешься, кликни служанку. Она сделает все, что ты ей прикажешь. Не стесняй себя в желаниях, здесь это не принято. А мне будет приятно оказать тебе должное внимание.
Магистр ободряюще  улыбнулся. Вера не стала отвечать ему тем же, но  его это нисколько не расстроило.  Поднявшись, он  не торопясь покинул Верины покои, не  забыв в дверях обернуться и улыбнуться еще раз.
Меньше всего на свете Вере сейчас хотелось что-нибудь желать. И еще она подумала о том, что с этих пор больше не сможет улыбаться.  Вера закрыла глаза, совершенно не надеясь на то, что сон посетит её. Но ошиблась. Она заснула почти сразу, крепко и спокойно. Чары Гилэстэла действовали безотказно.

-/-

Эркель  мерил широкими шагами зал, нервничая так, словно это ему предстояло быть представленным незнакомым лордам. Гилэстэл вызвал их из Олломара  внезапно, и даже не сообщил по какой причине. Они с Иннегардом  прибыли в Норхет вчера вечером, одновременно с Ригестайном.  Едва они сошли с корабля, как от магистра в порт примчался гонец с распоряжением не медля ни минуты прибыть в замок. Эркель узнал о событиях последних дней  на экстренно собранном  вчера Совете.  Известие магистра о том, что вместе с нимхийкой на острове оказались еще и эльфы, причем члены королевской семьи, повергло в глубочайший шок всех  прибывших в Норхет магов. Не стал исключением и Эркель. Но его неприятно поразило не само наличие эльфов, о которых он знал давно,  а  другое обстоятельство, связанное с их прибытием на остров.  Конечно, он не собирался занимать противную магистру позицию, но все же его изрядно покоробил цинизм, с которым Гилэстэл описал ситуацию. Слова магистра развеселили  лишь одного Иннегарда. На лице Лейнолла отразилось неодобрение, Улле понимающе качнул головой, не выразив, однако, большого энтузиазма по поводу задумки Гилэстэла. Ригестайн просто промолчал. По лицу Астида невозможно было определить ход его мыслей. Эркель промучился всю ночь, и к утру, наконец, решил для себя, что пока  выжидание  будет наиболее подходящей тактикой.
- Да сядь ты, в конце концов! – не выдержал Иннегард, вальяжно развалившийся в кресле. – Что ты машешь руками, словно ветряная мельница!
- В самом деле, Эркель, успокойся, - поддержал его Лейнолл, спокойный, как всегда, и единственный из всех надевший серую мантию. Остальные, не желая показаться перед  лицом гостьи безликими тенями,   явились к обеду  принаряженными.
Эркель оглянулся на друзей, и, уступая, опустился на резной диванчик. Точно в назначенное время в зал вошел Гилэстэл.  Рядом с ним,  едва касаясь согнутой в локте руки магистра, шла Вайра. Маги поднялись, приветствуя вошедших, и с любопытством рассматривая  спутницу  магистра. Эркель сразу отметил перемену в её облике.  И перемена была не из лучших.  Ни тонкий макияж, ни прическа, ни роскошный наряд не могли скрыть кругов под глазами и изможденного вида.
- Позвольте представить вам  нашу гостью. Леди Вайра Остосара. Она – особенный наш гость, и требует особенного отношения.  Вайра, познакомься с моими, а теперь и твоими, друзьями.
По знаку магистра к ней первым подошел Астид. Изящно поклонившись, он представился Вере. Она  сдержанно кивнула, и Эркель заметил, что ей явно не по себе. После Иннегарда и Ригестайна настала его очередь.  Он, проглотив комок в горле, выговорил свое имя. Однако, вопреки его ожиданиям и к некоторому разочарованию,  нимхийка ни единым движением не выказала  того, что они уже давно знакомы. Тот же, что и для остальных, равнодушно- вежливый  взгляд,  легкий кивок головы. Эркель, уступая место Улле, отошел, озадаченно приглядываясь к Вайре. Уж не сотворил ли магистр чего-нибудь с её памятью? Магистр тем временем, обежав глазами зал, недовольно дернул бровью,  кивком подозвал Астида и шепнул ему несколько слов.  Тот  вышел, но почти сразу же вернулся.   
Когда церемония представления закончилась, Гилэстэл обратился к Вере:
- Есть кое-кто еще, с кем бы я хотел тебя познакомить, Вайра. Немного терпения.
Эркель взглянул на магистра. Вроде бы все в сборе. Но в этот миг на пороге  показалась женская фигура. Эркель с удивлением воззрился на  смуглокожую незнакомку, грациозную, как кошка. Татуировка и обилие украшений свидетельствовали о южном происхождении.  Но размышлять о том, кто она, магу долго не пришлось.
- А, вот и она, - магистр довольно улыбнулся. - Вайра, позволь представить тебе мою дочь, Зараэль.
У Эркеля отвисла челюсть. Дочь? У Гилэстэла есть дочь?! Действительно, он очень давно не был в Норхете, если пропустил такое событие. Маг  изумленно поедал глазами девушку. Ему вспомнился сиреневый локон, мелькнувший в дверях покоев магистра в последний его приезд. И внезапно Эркель понял, что магистр лукавит. Понял, и запутался еще больше. «Зачем он ей лжет? Эта девушка ему такая же дочь, как я – сын. Что вообще происходит?». Зараэль тем временем, по знаку магистра приблизившись к Вере, сдержанно поклонилась. 
А Вера, остолбенев, не смогла даже ответить на приветствие. Она  во все глаза смотрела на стоящую  перед ней девушку. Вера могла бы поклясться чем угодно, что уже видела её! Но где? Когда? Смуглая кожа, сиреневые волосы и удивительно светлые глаза. На первый взгляд, они были ровесницами. В смысле, Вайра была ей ровесницей. Вера  судорожно перерывала кладовые  памяти, но безуспешно.
Эркель почувствовал тычок в ребра. Иннегард, посмеиваясь, потянул его за собой.
- Перестань пялиться, Эрк!  У тебя такое лицо…
- Иннегард! – Эркель ухватил его за кружевной рукав. – Ты знал, что у магистра есть дочь?
- Я? – прошептал маг, бережно высвободив манжету из пальцев Эркеля. – Конечно. И ты бы знал, если бы почаще бывал здесь. Только  она  ему не дочь. Магистр, конечно, не праведник, но не думаю, что он  извращен настолько, чтобы укладывать к себе в постель  собственную дочь, - Иннегард  хихикнул. - Он притащил её в Норхет лет пятнадцать назад, совсем еще ребенком. Вроде бы дочь какого-то знатного вождя из южан. Гилэстэл взял её в залог мира, ну и тому подобное. Девчонка была  совершенно дикой и свирепой, как лесная кошка, давалась в руки одному магистру. И, поверишь ли, с тех пор так ничего и не изменилось. Я как-то пытался заговорить с ней, знаешь, просто поболтать. Безуспешно, к стыду моему. Нет, совершенно дикая. Гилэстэл привил ей кое-какие манеры, но это только видимость. Любимое занятие этой девчонки – отстрел птиц в замковом парке. Видишь браслеты у неё на руках? Думаешь, это обычные украшения? Ничего подобного. Иглы летят удивительно точно. Ко всему прочему мне думается, что  Гилэстэл обучает её и магии. Так что ты поосторожней с этой фурией. Видишь, какой у неё взгляд? Аж дрожь  берет.
Эркель словно бы ненароком взглянул на Зараэль. И понял суть предостережения Иннегарда. Южанка смотрела на Вайру, которую в этот миг  сам магистр усаживал за стол.  И взгляд этот не сулил нимхийке ничего хорошего.
Вера, почувствовав бегущий по коже холодок, подняла глаза. Недобрый, тяжелый, предостерегающий  от необдуманных поступков взгляд сиреневой девушки притягивал взор, как магнит. Вера почувствовала необъяснимую, сдерживаемую неприязнь, исходящую от Зараэль. «Будь осторожна, чужая, - словно бы говорила она. – Я слежу за тобой. Твой малейший промах будет мне на руку». В Вере всколыхнулось возмущение. В конце концов, она  не напрашивалась в гости и не настаивала на том, чтобы сидеть за одним столом со всеми обитателями замка Норхет.  Но раз так, то так. Как говорится, встречают по одежке.  Вера  вместе с ответным взглядом вернула южанке все те эмоции, которые та излучала в её направлении. И с мстительным удовлетворением отметила, как  расширились светлые глаза и раздулись тонкие ноздри, когда девушка ощутила невидимый поток.
Эркель наблюдал за молчаливой игрой женских взглядов, теряясь в догадках, что за причина заставила Зараэль так неприветливо отнестись к Вайре.  Потом ему это надоело, и он стал просто смотреть на сидящую по левую руку от магистра рыжеволосую гостью.  Вайра апатично ковыряла вилкой в тарелке, время от времени безо всякого любопытства окидывая зал и сидящих за столом  усталым взглядом. В очередной раз подняв голову, она встретилась глазами с Эркелем. И маг по их выражению понял, что она прекрасно помнит все. «Интересно, - подумал он, - она действительно не догадывается, что все они живы? Что бы она стала делать, если бы узнала? Думаю, магистру бы не поздоровилось».  Эркель усмехнулся, представив себе возможный исход. Вера же, заметив непонятную ухмылку на лице Эркеля, отвернулась. «Радуйся, сволочь, радуйся, - подумала Вера. – И как только Анарниэлль могла полюбить этого… этого лицемера. Подумать только, мне ведь он тоже понравился в нашу первую встречу. Боже мой! Сарлис, Анэль, Ори, Троди, как же много я отдала бы за то, чтобы вместо этих сейчас здесь сидели вы!». Чувствуя, что слезы вот-вот снова вырвутся наружу, она схватила кубок и приникла к краям. Комок в горле исчез, но горечь подавленных слез все равно перебивала вкус даже самых изысканных блюд.   Вера отодвинула тарелку и поднялась.
- Лорд Гилэстэл, вы не будете возражать, если я вас покину? Мне не по себе.
Гилэстэл внимательно посмотрел на неё и кивнул.
- Конечно. Но мне бы не хотелось, чтобы ты скучала или тосковала в одиночестве. А так как я буду занят – сама понимаешь, дела – то попрошу Зараэль составить тебе компанию. Зараэль! – обратился магистр к дочери по-эльфийски. – Позаботься о нашей гостье, развлеки её.
Южанка поднялась, без какого бы то ни было недовольства, и согласно кивнула. Девушки покинули зал, предоставив магам решать свои дела.
Зараэль, позвякивая браслетами на щиколотках, стремительно шла по замку. Вера, путаясь в длинном платье, еле успевала за ней.
- Куда мы идем?  - окликнула она южанку, приподнимая метущий пол подол и  ускоряя шаг.
Та остановилась и оглянулась на Веру так, словно не ожидала увидеть её за своей спиной.
-  Магистр приказал развлекать тебя. Прокатимся верхом.
Светлые глаза  смотрели испытующе. 
- Но я не одета для верховой прогулки, - Вера отпустила подол. – Мне нужно переодеться.
- Не нужно.
Нетерпеливо  тряхнув кудрями, Зараэль  шагнула к Вере. Не успела та опомниться, как в руке сиреневоволосой  мелькнула тонкая стальная полоса, и нижняя часть юбки упала к ногам Веры, оголив их по самые бедра. 
- Эй!! – только и успела воскликнуть Вера, испуганная столь неадекватным поступком. А потом, не желая показать, что все же испугалась, добавила уже спокойнее: – Ты же испортила мне платье!
- Ничего, - усмехнулась Зараэль, которую не обманула последняя фраза. Острое лезвие, послушное неуловимому движению её пальцев, неслышно спряталось в браслет. - Этого добра у тебя будет валом. Гилэстэл не мелочен. Зато теперь тебе не нужно терять время на переодевание. Я потому и не ношу этих длинных тряпок – они мешают двигаться. Идем!
Вера могла бы повернуться и уйти в свои покои, сказавшись уставшей, или придумав еще какую-нибудь отговорку. И все же, решительно перешагнув через кольцо ткани, она устремилась вслед за удаляющейся  южанкой. Она поняла и приняла игру, которую только что  предложила  ей Зараэль. Игру под названием соперничество. Однако за что ей предстояло состязаться и каков будет приз победителя – вот что хотелось бы узнать. Но, все же, это было лучше, чем умирать от тоски и воспоминаний, и Вера изъявила молчаливое согласие. Похоже, Зараэль поняла это, ибо Вера заметила удовлетворенный огонек в её глазах, когда та оглянулась проверить, идет ли за ней рыжеволосая гостья.
Зараэль привела Веру на  хозяйственный двор, где размещались  замковые  службы. При виде южанки попадающиеся им навстречу люди сгибались в поклонах, на Веру же смотрели с интересом. Зараэль по-хозяйски окинула взглядом двор и направилась к  конюшне.  Вера, попутно с любопытством оглядываясь,  вошла следом за ней в обширное  помещение, где в просторных стойлах  помещались лошади. К Зараэль, подобострастно изогнув спину, подлетел слуга.
- Леди Зараэль! Что угодно госпоже? 
- Седлай коней, мы едем кататься… с госпожой Вайрой, - Зараэль кивком головы указала на Веру, и пошла к выходу
- Да, госпожа. Сию минуту, госпожа.
У дверей Зараэль задержалась, и, пропустив вперед Веру обернулась к конюху. Выходя, Вера услышала, как южанка, понизив голос, сказала по-эльфийски: 
- Подбери для неё кого-нибудь поноровистей. Хочу устроить ей небольшое  приключение. Ты понял?
Вера, отвернувшись в ожидании и не подавая виду, что понимает её слова, внимательно прислушивалась.
- Может быть, Уванимо, госпожа?
- Да, в самый раз. Готовь лошадей.
Вера насторожилась, услышав последнюю фразу. «Уванимо, ха. Чудовище – неплохое имечко для лошади, - подумала она. – Надо быть начеку».
Долго ждать им не пришлось. Через несколько минут ворота конюшни распахнулись, и слуги вывели под уздцы лошадей. Зараэль без лишних слов вскочила на спину рыжего, в крупных белых пятнах коня. Вера перевела взгляд на свою лошадь. Это была вороная, с отливом в синеву,  кобыла, поджарая, длинноногая,  даже по внешнему  виду больше похожая на  существо из преисподней, чем на обычную лошадь.  Вера, сглотнув, осторожно коснулась ладонью шелковистой шерсти на боках животного, и, подняв глаза, наткнулась на ехидный взгляд Зараэль.
- Тебе не нравится лошадь? – в голосе южанки слышался вызов.
- Отчего же. Вполне приличная коняшка.
- Тогда поехали, - Зараэль  тронула пятками бока  своего коня. – Покажу тебе остров.
Вера, прислушиваясь к  своей лошади, вдела ногу в стремя и поднялась в седло. Пока кобыла  вела себя вполне прилично и послушно, как и полагается  хорошо обученной верховой лошади. Они выехали со двора, оставили позади высокую стену, окружающую Норхет и миновали череду садов и парковых аллей, постепенно превратившихся в лесные дороги.
Лошади шли рядом. Наездницы молчали. Зараэль расслабленно покачивалась, непринужденно закинув одну ногу  на седло и лениво оглядывая окрестности. Вера, памятуя о разговоре в конюшне,  не вынимала ноги из стремян и не выпускала повод. Осень еще  не коснулась  краснолесья  разноцветными кистями. Зелены пока были высокие вязы, тонкие осины, стройные ольхи, статные  дубы  и орешник. Единственным отличным цветом был красный цвет спелых ягод рябины.  Но все же, в голосах перекликающихся  лесных птах уже звучали тоскливые ноты.  Ветерок, блуждающий в лесной чаще, был прохладен, а к лицу липли плывущие по воздуху и переливающиеся в солнечных лучах тонкие паутинки. Высоко в небесной синеве парила птица. Зараэль, подняв голову, усмехнулась краешком губ, глядя, как птица наворачивает круги над их головами.
Внезапно прямо перед лошадьми из лесу выскочил заяц. Зараэль и Вера  одновременно  натянули поводья  и остановились в нескольких шагах  от зверька. А тот, вместо того чтобы, испугавшись, улепетнуть  под защиту лесного покрова, застыл на месте столбиком, спокойно глядя на девушек. Зараэль, в глазах которой вспыхнул азартный огонь, вскинула руку с намерением выпустить в него пару стрел, скрытых в браслетах. Но внезапная мысль заставила её сдержать свой порыв. Она, не поворачивая головы, тихо сказала:
- Сможешь поймать его руками?
- Что? – Вера  с удивлением глянула на южанку.
- На спор, - прищурилась та, не отрывая от зверька цепкого взгляда. – Кто догонит его и сумеет поймать голыми руками, тот выиграл.
- Глупости, - откликнулась Вера. – Это невозможно. Здесь кругом лес.
- Боишься  со мной спорить?  Правильно делаешь. Но  я упрощу задачу. Мы погоним его по этой дороге. Не волнуйся, он не свернет с неё. Так как? Или ты заведомо признаешь себя проигравшей?
- Ладно, - уступила Вера. -  А какой приз?
- Проигравший исполняет желание выигравшего.
- Идет!
Зараэль пронзительно взвизгнула, спугивая зайца, и он, высоко подпрыгнув от неожиданности, стрелой понесся по лесной дороге. В то же мгновение пегий жеребец южанки, взрыв копытами землю, устремился вслед за ним. Вера  крикнула и ударила пятками по лоснящимся бокам Уванимо. Кобыла  взвилась и рванулась вперед, мелькая меж стволов, словно черная молния. Ветер свистел в ушах, бил по глазам. Вера, пригнувшись к холке, следила  за маленьким стремительным серым комочком.  Лошадь и вправду была необыкновенной. С такой скоростью не передвигались ни Крепыш, ни Снежок. Вытянув морду и прижав уши, почти не касаясь копытами земли, этот зверь – по другому кобылу было трудно назвать в этот миг – просто разрывал воздух. Вера, чуть задержавшаяся на  старте, быстро догнала  Зараэль. Лошади поравнялись, а затем  Уванимо стала обходить жеребца южанки. Вера, в азарте соревнования забывшая об опасности,  оглянулась на Зараэль. Ледяной взгляд, излучающий превосходство, торжество и насмешку, отрезвил её. Она увидела, как губы южанки, разомкнувшись, произнесли  короткое слово  на эльфийском.
Уванимо пряднула ушами, внемля приказу, и вдруг, протестующе заржав, резко повернулась, чуть не свалившись, и рванулась с открытого места прямо в лесные дебри.  Лошадь неслась, не разбирая дороги, храпя и злобно взвизгивая. Вера, зажмурившись, чтобы ветви не выбили глаза, приникла к спине  взбесившейся кобылы, изо всех сил сжимая коленями черные бока. При такой скорости лошадь запросто могла, врезавшись в дерево, размозжить голову и себе и своей всаднице.  Вера чуть приподнялась, намереваясь перехватить повод  покороче, и заставить кобылу снизить темп. Но Уванимо  метнулась влево, обходя очередное дерево, и Вера, зажмурившись, снова упала ей на шею.
- Стой! Стоять! Э-эй! – закричала Вера, надеясь, что животное остановит звук её голоса. Но лошадь будто и не слышала  отчаянных криков своей всадницы. Внезапно Веру осенило. Зараэль говорила с конюхом на эльфийском, на этом же языке было произнесено и слово, после которого лошадь взбесилась.
- Нава, Уванимо! – умоляюще воскликнула Вера. – Нава, рокко! Нава.
 И кобыла, к несказанной радости Веры, замедлила бег, а потом и вовсе остановилась. Вера сползла с   седла на  землю. Ноги её не держали, и она уселась  на траву, прислонившись спиной к березовому стволу. Переводя дух и стараясь успокоить неистово колотящееся сердце, она рассматривала Уванимо. Лошадь, как ни в чем не бывало, словно и не было бешеной скачки сквозь  лесные заросли,   смотрела на неё загадочным взглядом. Бока её были мокры от пота. Спохватившись, Вера  поднялась и с опаской подошла к кобыле.
- Да, ты и в самом деле достойна своего имени, лошадка, - произнесла она по-эльфийски. Лошадь мотнула головой и всхрапнула, словно понимая её. – Давай-ка я тебя оботру.
Пучками травы Вера отерла лошадиные бока, приговаривая  ласковые слова, долженствующие успокоить животное. Уванимо спокойно позволила поухаживать за собой.
- Ну что, будем друзьями? – Вера коснулась ладонью лошадиной морды. Кобыла приподняла голову и фыркнула, коснувшись её руки мягкими губами. Вера погладила её по шее и вскочила в седло.
- Пошли, Уванимо.
Откликаясь на знакомую речь, лошадь тронулась  вперед. Вера, через несколько минут перестав опасаться, успокоилась и  расслабилась, предоставив Уванимо самой выбирать дорогу.  Они ехали через лес, и Вера первый раз за несколько последних дней перестала чувствовать себя неуютно, выставленной словно на всеобщее обозрение. Особенно это чувство усилилось на сегодняшнем обеде. Взгляды сидящих за столом магов ощущались ею как липкие паучьи лапки, настойчиво и оценивающе ощупывающие её. А она, словно муха, попавшая в паутину, не могла даже пошевельнуться, обмотанная тонкими нитями и заготовленная впрок, на будущий паучий пир. А может, она бабочка редкой породы, пойманная рьяным натуралистом в тропическом лесу, и пришпиленная им к подушечке? Чтобы и остальные, подобные ему любители прекрасного, могли полюбоваться засохшим трупиком насекомого, распятым и распластанным на черном бархате? Или она - неосторожная стрекоза, сбитая тяжелой каплей сосновой смолы с травинки над озером,  и ставшая редкой находкой? Лежит такой осколок янтаря под стеклом в музее, а вокруг него – десятки пар глаз, рассматривающие его кто с восхищением, кто с любопытством, кто равнодушно, а кто и со злорадством. И никого не волнует, что думает   экспонат под толстым бронированным стеклом.
Лес кончился, и Уванимо  с Верой  выбрались из-под зеленого полога на  открытое пространство.  Особо не задумываясь над направлением, Вера  тронула бока лошади, и они продолжили путь по поросшей вереском равнине, постепенно, километр за километром  превращающейся в каменистое плато, с редкими кустиками чахлой травы меж камней. Солнце светило в спину, тень, отбрасываемая лошадью и всадницей, удлинялась, но Веру совершенно не беспокоило то обстоятельство, что она блуждает одна по незнакомым местам. Её не страшили возможные ловушки, вроде тех, в которые она попала на болоте. Она просто-напросто не думала о них, наслаждаясь одиночеством, отдаваясь ему всецело и полностью. Высоко в небе по-прежнему кружила птица, но, возможно, это была совсем другая.
На остров уже опустились сумерки, когда путешественница добралась до гавани. Вера еще издали услышала  крики поздних чаек и почувствовала  запах моря. Уванимо,  послушная Вериным приказам, процокала копытами по мощеным  дорожкам порта, и вышла к причалам. Вера  остановилась возле одного из них и стала смотреть на море.  На стоящих в гавани кораблях зажигались огни, им отвечали звезды, вспыхивающие одна за другой на небе.
Прошло всего минут двадцать, когда за спиной послышались шаги и сдержанное покашливание. Вера не обернулась,  все так же меланхолично продолжая смотреть на спящие корабли и гадая, на котором из них прибыл сюда Эркель.
- Госпожа? Леди Вайра?
Голос был незнакомым, и Вера, чуть помедлив, развернула лошадь. Перед ней стоял человек в серой сутане. Он поклонился, и сказал:
- Лорд Гилэстэл беспокоиться по поводу вашего долгого отсутствия, госпожа. Он  просил меня проводить вас в замок. Извольте следовать за мной.
Вера кивнула, не произнеся ни слова. Незнакомец сел на  ожидающую его лошадь, и они рысью двинулись по широкой, вымощенной ровными плитами дороге. К удивлению Веры, дорога от порта до замка  заняла каких-нибудь тридцать минут. Они въехали в распахнутые центральные ворота замка,  проскакали по аллее, засаженной кленами, и остановились у широкого крыльца. Верин спутник   спешился и подал ей руку, помогая сойти с лошади. В ту же минуту  Уванимо увели подбежавшие слуги, а человек в сутане, поклонившись вышедшему из распахнутых дверей замка Астиду, вскочил на своего коня, и уехал.
Маг спустился  к Вере, и с легкой укоризной произнес:
- Леди Вайра, неразумно так надолго покидать нас. Тем более путешествовать по острову в одиночку. Лорд Гилэстэл беспокоился за вас. Мы все за вас переживали.
- В самом деле? – изобразила удивление Вера, поднимаясь по ступенькам. – Думаю, мне это проститься на правах гостьи. К тому же, я могу сама о себе позаботиться. Во всяком случае, без сопровождения в лице леди Зараэль я чувствую себя намного уютней. А если лорд Гилэстэл хочет избежать в будущем беспокойства в связи с моим поведением, пусть отправит меня на материк. Я ведь не пленница здесь, не так ли, лорд Астид?
Она испытующе взглянула в лицо черноволосому полуэльфу. Но тот не смутился под её пристальным взглядом.
- Конечно, нет, леди Вайра. Вы здесь гостья, к тому же очень желанная. И, уверяю вас,  вы можете покинуть Норхет в любую минуту, как только захотите. Вопрос в другом – куда вы пойдете, кто ждет вас? Задумайтесь над этим, и, возможно, желание покинуть Норхет пройдет само собой.
Несмотря на вежливый тон, в его серых глазах Вера прочла предупреждение.  Она отвернулась от мага.
- Я устала, лорд Астид. Проводите меня в мою комнату. Я пока еще плохо ориентируюсь в замке. Думаю, со временем я исправлю это упущение.
Астид прищурился и слегка дернул углом рта, что должно было изображать согласную улыбку.  Они скорым шагом прошли по ярко освещенным  галереям замка, и маг привел Веру к дверям её покоев. Пожелав ей спокойной ночи, он удалился.
Несмотря на подавленное настроение, которое, впрочем, стало уже привычным за последние дни, прогулка пошла Вере на пользу. Тело требовало отдыха, и Вера надеялась, что, возможно, сегодня она, наконец, сможет заснуть без  дурных снов. Она распахнула  настежь все окна, чтобы ночная свежесть изгнала из углов и её мыслей пугающие образы. Внезапно ей послышался шорох снаружи, у её двери, что вела в парк. Как была,  в  ночной рубашке из тонкого шелка, она вышла в ночную темь. Свет прямоугольником лег на ступеньки, и Вера увидела на них тушку зайца.  Она огляделась, и увидела мелькнувший в конце полутемной аллеи  женский силуэт.   Потом перевела взгляд на бесполезно убиенного зверька, и, опустилась рядом с закоченевшим тельцем на ступени. Она просидела так, оплакивая  бессмысленную заячью смерть, пока ночной холод не заставил её тело покрыться     мурашками, а зубы не начали выбивать мелкую дробь. Тогда она поднялась, и, вернувшись в комнату и закрыв все окна,  легла в кровать. И до самого утра ей снились скачущие перед её черной огнедышащей  лошадью стаи зайцев с безжалостно  свернутыми набок ушастыми головами.

-/-

Гилэстэл улыбнулся, слушая, как Зараэль тихонько приоткрыла двери, проскользнула в его комнату и теперь крадучись пробирается, прячась в тенях, к его ложу. Он знал, что она делает так иногда – приходит в его опочивальню, и ложится, охраняя  его, на мягких шкурах у его постели. Он не мешал ей, чувствуя сквозь отрешенность её присутствие. Оно согревало.    
- Зараэль?
Пламя свечей  взметнулось, освещая комнату, и южанка  вздрогнула, застигнутая врасплох.  Но тут же сориентировавшись, она стремительно бросилась к ложу магистра и опустилась на мягкий мех у его подножия.
- Что случилось, Зараэль? – голос магистра был холоден.
- Ты сердишься на меня? – подняла она на него умоляющие глаза. – За что? Что я сделала такого, чем заслужила твоё недовольство?
- Ты знаешь.
- О чем?
- Зачем ты подсунула ей Уванимо? Это могло плохо кончиться. Для вас обоих.
- Подглядывал? – хитро усмехнулась южанка, пропустив мимо ушей  тон, с которым Гилэстэл произнес последнюю фразу. Магистр взглянул на неё, и, не чувствуя в себе больше сил гневаться, мотнул головой.
- Нет. Наблюдал. Так зачем?
- А зачем ты представил меня как свою дочь? Только потому, что собираешься заменить меня ею?
- Подслушивала? – усмехнулся магистр.
- Нет. Наблюдала, - парировала та.
Магистр расхохотался. Зараэль, чувствуя, что гроза миновала, переместилась с пола на его кровать.
- Разве ей не все равно, кто я такая, раз  уж ты собираешься заиметь от неё детей?
- Зараэль, не злись. Пойми. Я  хочу, чтобы она мне доверяла. Чтобы наши с ней отношения не были основаны на лжи.
- И это после того, как ты ей уже столько наврал?! – Зараэль приподняла бровь и  рассмеялась. - Да, ты еще больший циник, чем я считала. Но я восхищаюсь тобой. И я хотела бы быть похожей на тебя, если бы действительно была твоей дочерью.
Гилэстэл сел. Светлые глаза серьезно и внимательно глянули на южанку. Потом он взял её лицо в свои ладони.   
- Ты действительно моя дочь, Зараэль. Это не розыгрыш и не ложь.
Глаза девушки расширились, когда она ощутила исходящую от магистра энергию. И поняла, что он говорит правду.
- Но…. Нет, я не верю. Как?
- Что ты помнишь о своем детстве, Зараэль? До того, как я привез тебя в Норхет?
Зараэль опустила глаза и высвободилась из рук магистра. Она тихо сползла с кровати на шкуры и уселась, поджав ноги, и опустив подбородок на  колени.
- Что я помню? Я помню маленькую  девочку, самого младшего ребенка в семье килитского вождя. У неё шесть братьев. Братьев, которых она ненавидит и боится, потому что они  ненавидят её. Ненавидят за то, что она не похожа на них. Отец… Ему все равно. У него достаточно сыновей, чтобы  беспокоиться еще и о девчонке.  От неё все равно никакого проку не будет. Никто из вождей соседних кланов  не возьмет в жены такую образину – светлоглазую, со странным цветом волос. Хотя он все же приказал сделать малышке татуировку, обозначающую принадлежность к своему роду. Так, на всякий случай. Мать… Эта злобная татуированная стерва, вымещающая на мне всю свою злобу.  Все из-за того, что муж, взглянув на новорожденную дочь, обвинил её в супружеской измене. Каким-то образом все это утряслось, она сохранила свое положение, но неприязнь ко мне осталась.  Что еще… Еще - голод, страх побоев и одиночество. Помню, мне было лет пять,  я завела себе друга – маленького щенка. Нам было так весело вместе. А потом он пропал. В день, когда он пропал, мой старший брат  лично принес мне мясо. Я съела все до крошки, потому что была вечно голодна. Он смотрел на меня и довольно улыбался. А потом достал из-за пазухи маленькую шкурку и со смехом объяснил, кого я только что съела. Мне было так плохо тогда. Так плохо… Но ему было намного хуже, когда он умирал. Намного… Никто не догадался, что это сделала я, все считали, что он сам, по неосторожности напоролся на дротик, ложась спать, и порвал себе горло. В тот день я поклялась, что никто больше не посмеет  обидеть меня. Удивительно, но, похоже, что все тоже это поняли. Меня оставили в покое, то есть почти в полной изоляции. Я уходила из селения на несколько дней, бродила, где мне вздумается, но всегда возвращалась. Моим первым оружием была палка, с которой я не расставалась с младенчества – надо же было как то отбиваться от обидчиков. Потом у меня появился нож - я утащила его со стоянки каких–то людей О, какой это был восторг! А однажды, вернувшись, я обнаружила в селении странного человека. Человека  с удивительно светлыми, белыми, как молоко, волосами и глазами, похожими на мои, – Зараэль повернула голову и долгим затуманенным  взглядом вгляделась в лицо внимательно слушающего её магистра. - И отец был удивительно приветлив со мной. А мать суетилась, пытаясь собрать мои вещи, которых у меня отродясь не было – мальчишечьи обноски, донашиваемые мною,  было стыдно даже назвать вещами. И братья, обычно такие заносчивые и уверенные в себе, сбившись в кучу, смотрели на меня с завистью.  А незнакомец посадил меня на коня рядом с собой, и укрыл своим плащом. Это было первое человеческое тепло, которое я почувствовала за всю свою предыдущую жизнь. Это было так страшно… и сладко.  И тогда я поняла, что вся моя предыдущая жизнь была лишь прологом, вступлением. А настоящая началась в тот миг,  когда край серого плаща накрыл мои плечи. И в эту жизнь я вошла чистой, с  новым именем, которое дал мне ты, Гилэстэл. Вот что я помню. И если ты хочешь  убедить меня в том, что тот безобразный важный ублюдок мне не родной отец, тебе придется постараться, магистр. 
- Думаю, у меня получится, - мягко улыбнулся ей Гилэстэл, опускаясь рядом с ней на мягкий ворс. – Слушай. Однажды, очень давно, одному небезызвестному тебе магу пришла в голову мысль, что он, по сути, очень одинок. Он перебрал варианты, как избавиться от этого чувства, но ни один из них не пришелся ему по вкусу. Он не мог позволить себе завести друзей, не хотел связывать себя  брачными, любовными узами, потому что все равно на целой земле не нашлось бы женщины, достойной  его. И  тогда маг подумал о ребенке. Но это очень опасно – ведь никто не знает, что может выкинуть подрастающее чадо, какие у него с возрастом откроются достоинства или недостатки. И тогда он решил, что сам создаст человека, наделит его всеми качествами, которые хотел бы видеть в идеальном существе. На то, чтобы методом проб и ошибок найти верное решение, ушли столетия. Я не буду описывать тебе все, скажу лишь, что, в конце концов, мне удалось раскрыть эту тайну – великую тайну рождения. Я не поделился ни с кем этой тайной. В созданном мной коконе рос ребенок, в тоненьких венах которого бежала моя кровь, ребенок, ставший итогом моих трудов, взявший самые лучшие мои качества, а в моей голове зрела мысль, что никто не должен знать об этом. Ибо  привязанности и чувства, становясь всем известными, могут позволить  контролировать любого. И к моменту появления ребенка, который оказался девочкой, я уже придумал, как скрыть  от всех свою привязанность. Я тайно отправился  на юг, во враждебные Унии земли,  желая подыскать там семью, где мог бы до поры скрыть девочку. И в одном из селений узнал, что жена вождя должна вскоре родить. Сроки совпали, и в ту же ночь, когда у неё родился сын, созданное мною чудо тоже явилось на свет. Самое прекрасное на свете существо, само совершенство. Повитуха обменяла младенцев, и никто ничего не заподозрил. Тем более, что на следующий день старуха  случайно утонула при переправе через реку. А через семь лет я вернулся вполне официально  в селение, где росла странная девочка, и, заключив с килитскими вождями политический договор, забрал ребенка в качестве заложника. 
Зараэль широко открытыми глазами ошеломленно смотрела на магистра. Потом подбородок её дрогнул.
- А что стало с новорожденным мальчиком?
- Он умер.
Южанка  сидела, пораженная всем услышанным, и во все глаза глядела на Гилэстэла. Наконец, речь вернулась к ней.
- Значит, по сути я – нелюдь. Незачатая, невыношенная, нерожденная. Урод. 
- Это не так, Зараэль. Ты – дар. Бесценный дар судьбы мне.  Ты не человек, это верно. Ты – представитель совершенно новой расы.
- Расы мутантов?! Которые не могут даже размножаться нормальным образом? Как такая раса может продлевать  себя, хранить себя?!
- Бессмертием, Зараэль, - магистр поднялся, глядя на южанку сверху вниз. – Ты, как и я, проживешь долгие тысячелетия, не зная старости и болезней. Ты станешь великой чародейкой, потому что в тебе заложена великая сила. Моя сила. Знаешь, ведь все то время, что ты жила в семье своих приемных родителей, я наблюдал за тобой. 
- Наблюдал? – Зараэль вскочила, глаза её метали молнии. - Ты спокойно смотрел, как я подыхаю от голода, сплю на снегу, получаю тычки и пинки?  Да как ты можешь говорить о том, что ты – отец мне?! Ты такой же поганый ублюдок, как… 
Она не договорила. Гилэстэл  повел пальцами, и горло Зараэль словно сдавило удавкой. Глаза магистра стали прозрачны и остры, как  стеклянные  осколки.
- Никогда больше не употребляй таких слов в мой адрес, девочка.
Еще секунду подержав её, Гилэстэл опустил руку. Зараэль  упала на шкуру, и,  жадно раскрыв рот, глотала воздух, а он снова заговорил.
- Да, я наблюдал. Потому что если бы ты погибла, то это означало бы, что ты не идеальна, не совершенна.  Кажется, я говорил про пробы и ошибки? Твой организм может выдержать такие испытания, которые для других окажутся смертельны. Ты уже многое умеешь, но еще большему тебе только предстоит учиться, Зараэль. Твоя сила безмерна.
- Если она так велика, - закашлявшись, прохрипела она, не опуская непокорного взгляда, - то дай мне возможность родить тебе ребенка. Ведь я люблю тебя! Разве ты не видишь, как я тебя люблю?!
- Я знаю это, - почти неслышно прошептал Гилэстэл, не глядя на девушку на полу. Но в глазах его, холодных и жестких, мелькнула тень смятения.
- Так почему?! Почему?!
- Я не могу. Здесь я бессилен.
Она понуро опустила голову. Она никогда не плакала - не умела.
- Тогда отпусти меня. Теперь, когда здесь появилась Вайра, я тебе больше не нужна. Пусть так. Я уйду, надолго, как в детстве. Но постараюсь не возвращаться. Несмотря на то, что я – идеальное существо, мне больно. Вот здесь. 
Она приложила руку к груди. Гилэстэл смотрел на неё, и лед в его глазах таял, превращаясь в бледно-голубые  лепестки поздних цветов. Молчание было долгим. Он опустился рядом с ней на мягкий ворс шкуры и привлек её к своей груди. Она прижалась, вслушиваясь в биение его сердца.
- Ты не права, Зараэль. Не права. Ты нужна мне. Ты даже не представляешь, как ты мне нужна. Меа пития аранэль, моя девочка.
Он приподнял её лицо, держа за подбородок, и заглянул  в потеплевшие глаза.
- Но и сын мне нужен тоже.
Зараэль дернулась, словно её больно хлестнули плетью. Глаза застыли, мгновенно превратившись в льдинки. Она попыталась было высвободиться из крепких рук, но не  смогла. Гилэстэл, обхватив её за плечи, повернул к себе и заглянул в самую глубину прозрачных омутов.
- Но ты ведь знаешь, что не та мать, кто родила, а та, кто воспитала. Обещаю, что ты познаешь радость материнства. Ведь это будет мой сын. Мой и твой. Даже несмотря на некоторые нюансы его рождения. Так что береги её, Зараэль.
 
-/-

Дни шли за днями, вытягиваясь длинной чередой одинаковых стежков по серому полотну. В жизни замка Норхет не менялось почти ничего. Небольшим исключением стало лишь уменьшившееся  количество его обитателей.
Первыми покинули остров Ригестайн и Лейнолл. Однажды их места за столом остались пустыми. Гилэстэл сказал, что с южных рубежей поступили сообщения о военных действиях, и Ригестайн поспешил вернуться к своей армии. Лейнолл отправился в свой удел, вести переговоры с огонами о поставках руды и оружия для южных границ.  Потом отбыл в Уросс Иннегард, а следом за ним уехал и Улле. В замке остались Астид, который, как уже знал Вера, почти неотлучно находился при магистре, и Эркель.
Зараэль больше не беспокоила Веру неожиданными сюрпризами. А в ответ на напоминание Веры о том, что она должна ей желание, как проигравшая пари, ответила:
- Забудь. Считай, что мы в расчете. Как тебе удалось справиться с Уванимо?
- Я говорю по-эльфийски, - ответила Вера.
Больше разговора об этом не заводили ни та, ни другая. По приказу Гилэстэла и при желании Веры южанка  по-прежнему сопровождала её в верховых прогулках по острову. А в пределах замка её спутником и собеседником, хоть и нечастым,  неожиданно стал Эркель. Астид же вызывал в Вере  отталкивающее чувство и она, за исключением  недолгого обеденного часа, старалась избегать встреч с ним. Он, похоже, понял это, и в свою очередь, не стал настаивать на обратном.   
Осень украсила парки и леса острова цветным убором, делая их красивее, но отнюдь не менее печальными. С каждым днем лес за стенами замка становился все прозрачнее, снимая слой за слоем цветной лиственный покров. Тишина в нем нарушалась  лишь хриплым карканьем ворон да  шуршанием листвы под лапками мелких зверьков. Вера полюбила этот  спокойный, влажный от осенних туманов и наполненный знакомыми запахами лес. Она уезжала из замка, часто в одиночестве, и бродила по его окрестностям, слушала осень, жгла дымные костры из прелых листьев и влажного сухостоя, и вспоминала такую же осень. Всего какой-то год назад все было совершенно иначе. 
Когда уж очень донимала тоска, она возвращалась в замок, и шла туда, где под кронами  высоких  кленов были могилы её друзей. Четыре  одинаковых холмика, покрытые мраморными плитами с именами тех, кто спал под ними вечным сном. Ори. Строудирон. Анарниэлль. Сарлис. При взгляде на последнее  имя  боль потери чувствовалась особенно остро. А черные глаза, то насмешливые, то пренебрежительные или надменные, то сочувствующие, а, бывало, что и мягкие и добрые, всплывали в памяти. Вера и тогда знала, что для него она всего лишь человек, и никогда, даже будь  он жив, им не суждено было бы быть вместе. Но ей было довольно и самого его присутствия рядом, хватало и его мимолетных взглядов,  его голоса,  пусть порой  и говорящего высокомерные  и обидные вещи. Она ведь все равно не  посмела бы сказать этому гордому, надменному отпрыску эльфийских владык, что  любит его.  А теперь уже и некому было говорить это.
Предупреждающе фыркнула Уванимо, и Вера обернулась. Шурша плащом по опавшим листьям, к ней шел Эркель.
- Вайра. Я увидел, как ты въехала в ворота, но не нашел тебя в замке. И подумал, что ты здесь. Мы давно не виделись.
- Разве? – Вера  подняла брови. – Мне помниться, мы вместе обедали сегодня.
- Я не это имел в виду. Я хотел сказать, что мы давно не говорили.
- Послушай, Эркель, - Вера поморщилась. – Если я и говорю с тобой о чем-то, то это не значит, что я позволю лезть ко мне в душу.  Просто, кроме тебя, здесь вообще не с кем поговорить. Да мне  и не хочется. Гилэстэл так обходителен и внимателен, что меня от него тошнит. От Астида меня тоже тошнит, но по другой причине. От  Зараэль… Так что, сам понимаешь. 
 - Похоже, мы все вызываем в тебе лишь тошноту, - грустно усмехнулся Эркель.
- А чего ты хотел? – вскинула на него вспыхнувшие глаза Вера. – Ты дважды пытался меня убить. Меня и моих друзей. Ты должен быть доволен, твои усилия не пропали даром, по крайней мере, наполовину. А теперь говоришь о душе? Окстись.  И вообще, не говори о том, о чем не имеешь понятия. Оставь меня, я хочу побыть одна. Поговорим в другом месте и в другое время.   
Вера отвернулась.  Эркель  молча выслушал её обидную тираду, но не ушел. Помедлив, он тихо произнес:
- Вайра, я не убивал твоих друзей. Я не мог бы убить Анарниэлль. Сейчас - нет. Я… Я любил её, до того, как… Я знаю, что ты испытываешь. Поверь мне.
Она не ответила. Помедлив, Эркель, приблизившись к ней и заглянув в лицо,  несмело  задал вопрос:
- Ты видела, как их хоронили?
- Нет, - тихо ответила Вера. – Магистр сказал, что для меня это будет  тяжелым испытанием. Я  видела их там. Там, где они… они…
Голос её предательски дрогнул, и она замолчала. Эркель отвел и опустил глаза. На холмики падали  широкие листья, закрывая выгравированные на них буквы. Эркель нагнулся и смел руками листья с  мраморных плит. Потом повернулся к Вере.   
- Я хочу кое-что тебе показать. Точнее, кое с кем познакомить. Пойдем со мной.
Было что-то в его голосе, что заставило Веру обратить внимание на эти слова. Она,  коснувшись пальцами каждой из надгробных плит и бросив на них прощальный взгляд, кивнула головой и пошла следом за магом. Эркель привел её в самую старую часть парка,  к ухоженной аккуратной могиле. Странно, но раньше Вера её не замечала. Над  потерявшим гладкость, выветренным многочисленными ветрами и дождями надгробным камнем простерла свои ветви старая яблоня, похоже, единственная среди растущих повсюду кленов и лип, тоже уже немолодых.
- Что это?
Вера смотрела на эльфийские руны на  плите.
- Здесь спит моя сестра, Эариндель. 
- Эариндель?  Твоя сестра? Это её портрет я видела в Олломаре? Это про неё говорила Анарниэлль?
Эркель вздохнул и кивнул.
- Я сам положил этот камень. Как видишь, у меня есть основания говорить о том, что мне знакома душевная мука.
Вера смотрела на  ровные завитки эльфийских букв, а в памяти возникло лицо на портрете.
- Прости, - чуть слышно выговорила она. – Мне жаль.
- Это произошло очень давно, но, тем не менее, боль не утихает, Вайра. И с тобой будет так же. Но, помимо печали, горя и отчаяния,  есть еще жизнь. Есть цели и стремления, о которых не надо забывать, есть многое, чем можно искупить собственное бессилие возвратить к жизни тех, кого уже нет. Надо научиться жить с этим. Так учил меня магистр.    Если бы не он… Он мудр и силен. Он не хочет  тебе зла, Вайра. Верь ему.
- Ты призываешь меня верить Гилэстэлу? Несмотря на то, что говорила о нем Анарниэлль? Значит, ей не удалось убедить тебя в своей непричастности к смерти сестры?
- Нет, - ответ был быстрым, но голос мага все же чуть заметно дрогнул. -  А разве у тебя нет оснований верить ему? Что ему стоило оставить тебя в том болоте, просто избежать ненужных хлопот? А он спас тебя. Ведь он не воспользовался твоим беспомощным состоянием, когда ты была в забытьи, и не забрал лорелант.
- Это верно, Эркель. Но я не верю в бескорыстие владык, кем бы они не были – людьми или эльфами. Если магистр оставил меня в живых, значит, я ему нужна. Только зачем?  Ты не знаешь?
-  Спроси его об этом сама.
- Непременно.
Они еще немного помолчали. Небо над парком понемногу затягивали низкие тучи. Начал накрапывать мелкий редкий дождик. Эркель запахнул поплотнее полы плаща. Вера тоже надвинула капюшон на лицо, скрывшись за ним от глаз Эркеля. 
- Можно задать тебе вопрос? -  голос мага из-под плаща звучал глухо.
- Да.
- Зачем тебе нужны остальные камни?
Ответ последовал не сразу. Эркель напряженно ждал, глядя на неподвижную фигуру рядом с собой.  Голос, ответивший ему, был странно низок и тих.
- Я хочу вернуться домой.
- Домой? Куда?  В селение довгаров, где ты выросла? – отрицательный жест  головы под капюшоном. – В нимхийский город? Ты ведь наполовину нимхийка. Нет?  К эльфам? Снова нет? Тогда…
- Не гадай понапрасну, Эркель. Мой дом ни в одном из перечисленных тобой мест. Он гораздо дальше.
- Дальше? Откуда же ты?
- Из другого мира.
- Что?! – Эркель  скинул с каштановых локонов уже намокшую ткань, и с изумлением и недоверием уставился на стоящую обок него женщину.
- Ты хотел поговорить. Что ж, давай поговорим. Но не здесь.
Вечер застал их в одной из комнат в покоях Веры.  В камине потрескивали поленья, на столе стояли остатки позднего ужина и початая бутылка с вином. Комната освещалась лишь светом огня в камине, и на стенах, извиваясь и корчась в приступах неуместного веселья, плясали тени.  Вера, глядя на огонь, молча сидела в широком кресле, подобрав ноги, а растерянный Эркель, потрясенный её рассказом, бесцельно ворошил  головешки в очаге. Внезапно он порывисто повернулся к ней.
- Но почему ты не рассказала мне этого, когда я спас тебя от рук варнингов? Зачем ты сбежала тогда из Олломара? Целый год. Ты потеряла  целый год на поиски того, что было так близко от тебя!
- Я не считаю, что этот год прошел бесполезно, Эркель, - резковато осадила его Вера, по-прежнему не отрывая взгляда от пламени.  – Я многому научилась, многое узнала.  Узнала, как вернуться. А главное, я поняла, зачем я здесь.
- И зачем же? 
- У меня есть цель. Но она – не только в том, чтобы вернуться домой. Я дала обещание. Только  исполнив его, я смогу вернуться в свой мир со спокойной совестью. Ты прав, Эркель. Помимо печали о невозвратном  есть еще жизнь, есть обязательства.
- Перед кем? Перед эльфами?
- Не только. Им я обещала, что помогу. И я сделаю это.  Этого требует моя совесть.
- Опомнись, Вайра! Они заведомо обрекли тебя на смерть, отправляя на это предприятие, а ты говоришь о каких-то обязательствах перед ними?!  Почему они сами не пошли  в Норхет?
- Они пошли, Эркель! Ты забыл, кто лежит под теми плитами в Норхетском парке?! Там лежат их король и королева! Разве этого мало?
- Они не...! – Эркель осекся на полуслове, и продолжил уже более спокойно. – Это получилось случайно, Вайра. Ты не знаешь их так, как знаю я.  Наверняка гибель в болоте в их планы не входила.
- Довольно!!! Твое отношение к эльфам предвзято, не переноси собственную неприязнь к ним на отношения между мной и ими. В любом случае, у меня нет поводов усомниться в их добром ко мне отношении. Так что оставим эту тему. Навсегда.
Эркель вздохнул, но все же согласно кивнул. Потом,  помедлив,  спросил:
- Значит, тебе известно, где находится  храм нимхов?
- Известно.
- Невероятно…  И ты можешь открыть портал в другие миры?! Тебе известна эта тайна?
- Да. Я могу открыть портал. Посредством лорелантов, разумеется.
- Непостижимо! Постой, и ты знаешь, где сейчас обитают оставшиеся эльфы?!
- Да. Но не рассчитывай на то, что я скажу больше. Эту тайну я поклялась сохранить.
Треснуло полено в камине, и уголек, маленькой алой звездочкой перелетев через решетку,  упал возле ног мага. Он носком сапога зашвырнул его обратно.
- У меня будет просьба, Эркель.
- Что за просьба?
- Мне надоело постоянно рассказывать эту историю. Передай её магистру сам. Я же знаю, что после нашего разговора ты все равно побежишь к нему с докладом. 
Эркель возмущенно вздернул голову.
- С чего ты взяла,  что я…
- Не надо, - поморщилась Вера. – Я все понимаю. Я не сказала тебе ничего такого, что следовало бы утаить от ушей магистра. Так что можешь передать ему весь наш разговор. Я хочу поговорить с ним, а пересказывать эту историю снова уже ему лично мне не хватит сил. Я устала, Эркель, и хочу, чтобы все побыстрее закончилось.  Так как?
- Хорошо, я передам ему. Но только потому, что ты сама меня попросила.
- Спасибо. Ты не будешь против, если я попрошу тебя уйти? Я бы хотела лечь.
- Что? Ах, да, конечно. Спокойной ночи, Вайра.
- Спокойной ночи, Эркель.

-/-

Магистр мерил быстрыми шагами пол в библиотеке, нервно покусывая  наманикюренный ноготь на мизинце. Свечи, вытянувшись по стойке «смирно» и тревожно помигивая желтыми огоньками, наблюдали за повелителем.  Эркель стоял, прислонившись спиной к высоким, под самый потолок стеллажам, и ждал. Перехватив его взгляд, магистр спохватился и оставил ноготь в покое.
- Она сама тебе это все рассказала?
- Да, магистр. Ей известно, где находится эльфийский город.
- Это очевидно, Эркель. Учитывая её дружбу с принцем и принцессой, она не могла этого не знать. Меня  гораздо больше волнует мысль о том, что ей известно месторасположение нимхийского храма. Потрясающе! Просто невероятно! Я и не предполагал, что портал мог сохраниться. В древних записях ни слова не сказано о том, где он мог бы находится, и я считал, что он давно разрушен. Но ведь это означает… Эркель, это означает, что нам не нужно тратить время на изучение  действия лорелантов! Мы заведомо застрахованы от ошибок! Всего-то и требуется, что убедить Вайру показать нам, где находится храм, и узнать, как правильно использовать эти камни. Как же все просто!
- Не совсем, магистр. Боюсь, придется приложить некоторые усилия, чтобы она согласилась передать нам свои знания. Предполагаю, что она кое-чего потребует в обмен на них. И, скорее всего, этим условием будет беспрепятственный уход её самой и оставшихся эльфов через этот портал.
- Условия? Что ж, я их выслушаю. И выставлю свои. Такие, от которых она вряд ли откажется. Мы вынудим её играть по нашим правилам, Эркель. Какие бы условия она не выдвигала, все равно будет так, как захочу я.
Гилэстэл  потер руки в предвкушении.  Эркель бросил на магистра осторожный взгляд.
- Вы намерены использовать, как аргумент, тех, кто находится в подвалах? 
- О, нет, что ты, Эркель, - не придав значения вопросу, ответил магистр, погруженный в свои думы. – У меня найдутся другие доводы. Она – высокоморальная, обязательная, склонная к самопожертвованию, личность. Силовое давление на неё вызовет лишь противодействие. Здесь необходим другой подход – этакий доверительный цинизм. Надо дать ей возможность принести себя в жертву, а потом спасти её от занесенного над ней ножа!  И тогда её признательность будет безграничной.
Магистр  довольно  рассмеялся. 
- Значит, пленники  нам больше не нужны? –  голос Эркеля  прозвучал ровно, но магистр распознал в нем  легкий оттенок беспокойства.
- Волнуешься по поводу Анарниэлль? Не беспокойся. Я не собираюсь их убивать. Пока.  По крайней мере, до тех пор, пока не буду точно уверен в том, что  лореланты, храм и все оставшиеся эльфы   в моих руках.

-/-

Вера  не избегала встречи с магистром, но все же поговорить с ним, как собиралась, ей удалось лишь через два дня после беседы с Эркелем. Она нашла Гилэстэла  в саду. Он занимался тем, что наблюдал за посадкой  саженцев, и время от времени давал указания, где какое деревце лучше высадить. Увидев Веру, он улыбнулся, кивнул садовникам, чтобы продолжали, и подошел к ней. 
- Доброе утро, леди Вайра.
- Доброе утро, магистр. Обновляете сад?
- Да. Старые деревья нужно заменять новыми, они уже не так плодовиты и изобильны, как в былые времена. Это правило, впрочем, касается всего, в том числе и людей.
- Не всего, магистр. Эльфам не страшна старость.
- Да, верно. Но это не означает, что им не нужен приток свежих сил, новых идей и взглядов. Иначе можно превратиться в закоснелое в своих догматических воззрениях, замшелое, постепенно вырождающееся общество. Как этот старый сад.  Стараниями моих садовников он очищен ото мхов, лишайников, мертвых деревьев, и вскоре здесь зазеленеет, взыграет соками  новая молодая поросль. Мы наполним корзины сочными плодами, которые  будут  вознаграждением за наши труды.
- Но многие века эльфы сосуществовали вместе с людьми, и это не было плохо. Вы, магистр, действительно считаете, что оказали миру услугу, избавив его от эльфов? Вырубив под корень старые, могучие, мудрые  деревья?  И  насадив на голом, открытом  месте новые – тонкие, слабые, беззащитные перед бурями и ветрами? Ведь их мог сломать, вывернуть с корнем первый же ураган. Не разумнее ли было бы оставить старые деревья, чтобы они могли своими стволами и кронами защитить молодняк от бурь?
- Не сосуществовали, Вайра, а главенствовали. В тени больших деревьев, без солнца и воздуха, молодняк погибнет. Так и с людьми и эльфами.  Долгие годы человеческая раса питалась крохами того света, которым в избытке был наделен эльфийский народ. А я дал  людям пространство для жизни и свободу.  Я взрастил новый сад. Не нужно вспоминать о том, что на его месте некогда был другой, надо стараться улучшить существующий. В свое время король Мэнелгил этого не понимал. Он считал своим долгом возродить былое могущество своего народа, игнорируя при этом другие расы, не давая им возможности развиваться по своему собственному пути, загоняя их в рамки соответствия эльфийскому эталону. Естественно, что, следуя этим канонам,   люди и все прочие народы оказались на ступень ниже.
- Вы, видимо, чувствуете себя садовником, магистр? Садовником, в чьей воле решить, будет жить какой-то цветок или  вырван с корнем?
- Есть немного, -  рассмеялся Гилэстэл. – Но, согласись, мой сад прекрасен. Здесь  спокойно уживаются  самые разные растения. Ты успела в этом убедиться. И, заметь, в моем мире различные расы между собой не враждуют. Здесь всем хватает места.
- Кроме эльфов, магистр.
- А разве я им мешаю?! Разве это я запер их  на тысячу лет в тюрьме?! Они сделали это сами,  леди Вайра!  У меня  нет дурных намерений  в отношении эльфов. Пусть возвращаются, пусть приходят на земли Унии и начинают жить заново! Но они этого не сделают. Никогда. Знаешь, почему?
- Знаю, магистр. В них сильна память о тех бесчинствах, которые вы учинили в те давние времена. Они помнят о погибших семьях, друзьях. Вы правы, они никогда не вернуться.  Вы вызываете в них отвращение и страх. Страх повторения той бойни, которую вы устроили когда-то!
- Я не устраивал бойни!!! – в глазах магистра сверкнули молнии. – Это была честная битва! Они сражались  за свою утраченную власть, а  мы – отстаивали право жить так, как считаем нужным сами!
- Вы? Кто – вы?
- Люди.
- Вы считаете себя человеком?!
- Представь себе, да. И я знаю, чего опасаются те, кто столько времени прячется в необитаемых землях. Не меня, нет. Они боятся себя! Столько времени они вызывали в остальных народах благоговение, восхищение, демонстрируя свою неприступность. А теперь, появись они вновь, им придется стать обычным народом, не лучше и не хуже других. Вот что их страшит – равенство. Они боятся стать на одну ступень с людьми. Вот почему они так загорелись идеей уйти из этого мира, попытаться создать заново свой, принадлежащий только им одним. И мне, честно говоря, жаль их.  Но я не собираюсь им препятствовать.
Магистр, нахмурившись, сосредоточенно наблюдал, как очередной тонкий прутик занял свое место в подготовленной для него лунке. Потом он повернулся и взглянул на Веру. Она смотрела на него.
- У тебя такой взгляд. Что-то не так?
- Нет. То есть… Я не знаю, что сказать. То, что вы сказали сейчас - это правда?
- Что? То, что я не собираюсь чинить препятствий эльфам? Да. Меня, в отличие от них, уже не волнуют события девятисотлетней давности. Пусть бы ушли с миром. И, знаешь, Вайра, на твоем месте, прежде чем судить о том, что происходило в этом мире когда-то и  пытаться выяснить, кто же прав, я бы выслушал  обе стороны. Как я вижу из  нашего разговора, эльфы тебя  просветили достаточно хорошо. Но, чтобы избежать предвзятости в суждениях,  тебе надо выслушать и нас. Люди обладают одним ценным качеством. Им свойственно со сменой поколений забывать нанесенные кем-то обиды. Разве в вашем мире нет войн? Но, я уверен, что по прошествии каких-нибудь ста лет бывшие народы-враги уже вполне мирно сотрудничают друг с другом, ведь так? Эльфам это недоступно. Они живут вечность, и столько же помнят о причиненных им  когда-то обидах. Но я – человек. И можешь быть уверена – я сказал правду.
 Вера помолчала, размышляя.
- Магистр, могу я поговорить с вами относительно цели моего пребывания в вашем замке?
- Ну, наконец-то! – усмехнулся тот. – А я все думал, когда же ты отважишься спросить меня об этом? Эркель передал мне ваш с ним разговор, как ты и просила. Не скрою, я  был изрядно удивлен, когда услышал всю эту историю. Так о чем ты хотела поговорить, гостья из другого мира? О лорелантах?
 - Да. Я шла сюда именно за ними. Мы шли. С их помощью я могу вернуться домой, а эльфы – обрести новый мир. Я знаю, что у вас есть шесть из семи камней. Седьмой – вот он, - Вера дотронулась до медальона. – Я знаю, как с их помощью открыть портал в древнем храме нимхов, и могу передать вам эти знания. В обмен на беспрепятственный уход меня и эльфов  через него. 
- М-м… Я знал, что ты попросишь именно это. Но я знаю и другое. Я знаю, что камни можно использовать только один раз. То есть, если мы разрешим использовать имеющиеся у нас лореланты, то останемся  без ничего. Потому что они потеряют свою силу, и станут просто булыжниками. Знания об их силе без самих камней потеряют ценность. Прости, но такая сделка меня не устраивает. Она сулит выгоду только одной стороне – тебе и эльфам.
Вера задумалась. Гилэстэл следил, как  меняется выражение её лица.
- Есть еще один лорелант. Восьмой камень.
- Что? – Гилэстэл действительно удивился.
- Есть еще один камень, - Вера подняла на него глаза. – Я отдам его вам, научу, как вырастить новые камни. Такая сделка вас устроит, магистр?
- Хм. Ты привела меня в замешательство, Вайра. Я был уверен, что их всего семь.
- Их восемь. Так как? 
- Я должен подумать. Изначально я не склонен был соглашаться с твоим предложением. И вообще, зачем тебе возвращаться туда, откуда ты родом? Ты уже настолько прочно срослась, сроднилась с этим миром, что принадлежишь больше ему, чем твоему собственному. Я хочу предложить тебе остаться. Как ты на это смотришь? Ты можешь стать  повелительницей этого мира.
- Я не хочу.
- Напрасно. Твой первый учитель – нимх, научил тебя тому, что знал сам. Я не сомневаюсь, что знания, которые он передал тебе, велики. Но и я обладаю не меньшими. Воспользуйся этой возможностью, возьми то, что я могу дать тебе. А я могу очень многое. Разве тебе не интересно узнать предел твоих возможностей? Не зарывай свой талант, дай ему развиться и служить на благо людям. Стань моей ученицей. Я научу тебя повелевать всеми стихиями, тебе будут служить люди и звери, и даже небо будет повиноваться  тебе.
Горячие слова убеждения срывались с губ магистра, и Вера невольно поддалась их  силе. Перед глазами возникли соблазнительные мысленные образы. Вера тряхнула головой и провела руками по глазам, освобождаясь от насланных Гилэстэлом  чар, изгоняя его голос из своего сознания.   
- Не нужно пытаться  внушить мне желания, которых я не испытываю, магистр. Этот номер я уже научилась разгадывать.
Магистр рассмеялся.
- Да, ты прекрасно владеешь собой. Что ж, моя попытка  воздействовать на тебя посредством магии потерпела неудачу. Осталось надеяться лишь на твой разум. Возможно, он подскажет тебе правильное решение. Знаешь, я уже обдумал твое предложение. Я позволю тебе и эльфам уйти, и позволю для этого использовать те шесть камней, что хранятся в моей сокровищнице. Взамен ты укажешь мне место, где находится храм, отдашь восьмой лорелант, и научишь, как вырастить из него новые камни. Но это не все. У меня есть еще одно условие, Вайра. И только если ты согласишься его выполнить, я соглашусь пожертвовать своими лорелантами.
- Условие? – насторожилась Вера. – Какое еще условие?
- Ты родишь мне сына.
- Что??!
Лицо Веры залила пурпурная краска, губы округлились в негодующее «О», а глаза вспыхнули зеленым пламенем.
- Вы…! Ты…! Да ты просто… наглец!!! Да как ты мог вообще подумать, что я…я… Хам!
- Фу, как по-женски, - поморщился Гилэстэл. – Зачем сразу так бурно реагировать?
- А как я должна реагировать на подобное предложение?! С восторгом? Или благодарностью? 
- Это не предложение, леди. Это деловое условие сделки. И оно не несет в себе никакого превратного, или, если тебе угодно, развратного, смысла. Ты можешь отказаться. Но других условий я не приму. Так что решать тебе.
- Но почему именно ребенок? – сбавив пыл и взяв себя в руки, дернула плечами Вера.
- Потому что он будет обладать твоей энергией. Неважно, кто будет его отцом. Ты можешь выбрать любого из нас. Если я не могу удержать здесь тебя, пусть здесь останется твоя сила. Я обучу его всему, что знаю сам, и он станет великим чародеем и хозяином этого мира. Это будет достаточной платой за мою щедрость и возможность тебе вернуться домой. Если ты действительно хочешь вернуться. Видишь, я не лукавлю с тобой. Итак?
- Просите, магистр, это условие неприемлемо.
Вера отвернулась, дрожа от обиды и негодования.
- Как знаешь. Я не  тороплю тебя. Времени у тебя предостаточно. И, чтобы использовать его с пользой, хочу предложить  тебе  кое-что. Ты умеешь читать по-эльфийски?
- Не очень хорошо, - помедлив, ответила Вера, избегая смотреть на Гилэстэла.
- Это поправимо. Моя библиотека в твоем распоряжении. Там есть  настоящие шедевры эльфийской литературы. Попроси Эркеля  показать тебе её. Вы с ним, как я успел заметить,  неплохо ладите. А когда хорошо обдумаешь мои условия и придешь к положительному решению, скажи мне.
Не ответив магистру и не глядя на него, Вера развернулась и, высоко подняв голову, покинула будущий сад. Гилэстэл смотрел ей вслед, щуря светлые глаза. 
- Максимум, полгода, –  констатировал он с легкой усмешкой.

-/-

Прошло четыре месяца. Зима  намела белые холмики над четырьмя могилами, занесла  потемневший лес и парки  толстым слоем снега. Она пришла как-то сразу, нагрянув на остров со всей своей свитой – буранами, вьюгами, обильными снегопадами и штормами. Световой день стал таким  коротким, что Вера и не успевала замечать, как светлеет, а потом быстро темнеет  за окнами серое  небо над островом. Замок внутри даже днем щедро освещался  сотнями светильников, и создавалось впечатление, что за его стенами царит вечная ночь. 
Последовав совету магистра, и ввиду огромного количества свободного времени, Вера большую часть дня проводила в замковой библиотеке, с переменным интересом читая книги, которые подбирал для неё Эркель. Некоторые вызывали в ней простое любопытство, другие – неподдельный интерес, третьи казались откровенно непонятными и оттого скучными. Показал ей маг и три свитка, в которых говорилось о приходе нимхов. Со слов Веры был написан еще один, четвертый, завершивший повествование о древнем народе. Оставалось вписать в него лишь место, где находился ныне храм. Эта страница  оставалась пока пустой.   
Иногда Гилэстэл сам выбирал ей книги или рукописи. И, как правило, это оказывались книги по изучению разных направлений магии. Как не хотелось Вере признаться в этом даже самой себе, но её все больше и больше захватывал ненавязчивый процесс обучения. Тем более что содержащуюся в книгах информацию она усваивала  очень быстро. В ней постепенно просыпалось желание знать больше. Гилэстэл, втихомолку наблюдающий за Верой, только удивленно качал головой, когда Эркель описывал ему успехи нимхийки.  Магистр надеялся, что, проникшись духом этого замка, в полной мере ощутив жажду  знаний и познав радость её утоления, Вера забудет о своих обязательствах.  Ему бы очень хотелось знать, о чем иногда она думает, отложив в сторону очередной том, и глядя на  кружащиеся за окнами крупные хлопья снега. 
Несмотря на свой кажущийся отрешенный и занятой вид, Вера видела и замечала многое, происходящее в замке. Она прекрасно видела, как радуют Гилэстэла её успехи, и ей это льстило. Исподтишка наблюдала за Эркелем, смурнеющим  и  с каждым днем становившимся все более беспокойным. Однажды во время прогулки, глядя на озабоченное и словно бы даже потемневшее лицо мага, она   спросила его о причинах беспокойства. Эркель помолчал, а потом нехотя ответил:
- Плохие вести с южных границ. Варвары пересекли пролив, и теперь рвутся  вглубь, расползаясь во всех направлениях. Ригестайн их сдерживает пока, но, мне кажется, ему одному не устоять. Лейнолл вызвался помочь, но магистр не позволил ему. Сказал, что это обычный пограничный инцидент. Мне не верится. Я говорил с Ригестайном, он опасается, что это большая  война. А магистр не хочет слушать его, говорит, что это всегдашняя мнительность Ригестайна.  Гилэстэл  словно чего-то ждет,  но чего? Я перестал понимать его с некоторых пор.
- Война? Это так серьезно? – Вера взглянула на Эркеля, и он кивнул. 
- Серьезнее, чем кажется на первый взгляд.
- Но ведь вы же маги! Мне казалось, что в ваших силах просто разметать любое войско.  Как с эльфами.
- Их было мало. Слишком мало, чтобы противостоять нам. Сейчас все по-другому. Численность того войска, что переправилось через пролив и которому противостоит один Ригестайн, уже сейчас превышает тогдашнее эльфийское. А за проливом собираются еще силы. Их несметное количество, Вайра. Боюсь, что даже с помощью Лейнолла  Ригестайну не справится. Там нужны все силы, которыми располагает Уния.
- Так в чем же дело? Нужно просто объяснить магистру, что дело настолько серьезно.
Эркель ничего не ответил. Только вздохнул и пришпорил коня. Вера думала о словах  мага до вечера, а потом просто забыла о разговоре. Все, о чем говорил Эркель, происходило где-то далеко, и не казалось  важным. Важнее ей  казались  непрочитанные еще ею книги, манускрипты и рукописи, хранящиеся в библиотеке замка.
А еще более важным по-прежнему оставалось данное эльфам Эдельтелад обещание вернуться с лорелантами. Но для того, чтобы выполнить его, необходимо было согласиться с условием магистра. Вера не была ханжой, воспитание, характерное для большинства людей, рожденных в конце  двадцатого  века, позволяло смотреть на многие вещи с легкостью. Но всему бывает предел. И возмутило её вовсе не то, что магистр так по-деловому предложил ей свою постель. Её привело в негодование то, что он предложил ей бросить собственного ребенка в чужом мире, отдать его в качестве платы. Если бы речь шла о ней одной, если бы условия, выдвинутые Гилэстэлом, касались её собственной свободы, она бы, ни минуты не раздумывая, отказалась от них напрочь. Но от её выбора зависела судьба целого народа. Сарлис и Анарниэлль пожертвовали куда большим ради  своих сородичей – собственной жизнью. И еще Веру несколько утешала мысль о том, что её возможному ребенку, если она все же решится на этот шаг,  не грозят нищета, голод и болезни, что  он не будет брошен на произвол судьбы, а обретет могучего покровителя в  лице  Гилэстэла.  А еще Вера очень сомневалась в том, что  дитя  унаследует ту силу, которой одарил её темный дух Валарэ. 
Понемногу сомнения уступали место решимости. Не хватало лишь одного, последнего толчка для того, чтобы она согласилась принять все условия магистра. Им стал короткий разговор с Эркелем, состоявшийся в погожий зимний день в гавани. Вера приехала туда в сопровождении Зараэль. Эркель готовил свой корабль к отплытию. Увидев на причале закутанных в меха женщин, он подошел их поприветствовать. Придерживая Уванимо за поводья, маг снизу вверх глянул на Веру.
- Уезжаешь? – спросила она, стараясь не  показать своего разочарования от близкой разлуки.
- Да, завтра. Надо уладить кое-какие дела в Олломаре.
- Я думала, ты останешься до весны. Зимнее море неспокойно.
- Ты переживаешь за меня, неужели? – усмехнулся маг.
- Вот еще, - фыркнула Вера, и выдернула повод из его рук.
- Не волнуйся. Мне под силу справиться с любой бурей.
- Я и не волнуюсь. У тебя красивый корабль.
Эркель кивнул. Он не знал, что говорить. Холодный ветер, гнавший к берегу водяных барашков, шевелил нежный мех накидки и трепал каштановые локоны мага.  Молчала  и Вера.  Зараэль, которой надоела эта молчанка, отъехала в сторону, к дороге,  ведущей в замок.   
- Вайра! – нетерпеливо позвала она.
- Сейчас, - откликнулась Вера, кивнув южанке. А потом, наклонившись,  задала магу  вопрос. – Ответь мне, Эркель, только честно. Гилэстэл когда-нибудь лгал тебе? Хоть раз?
Маг поднял на неё  удивленные глаза.
- Нет. Почему ты спрашиваешь?
- Я приду проводить тебя завтра.
Вера резко развернула Уванимо, и снежная пыль взвилась из-под лошадиных копыт. 
- Нет… Он никогда мне не лгал, -  повторил  Эркель.
Над волнами, стараясь перекричать друг друга, орали вечно голодные чайки.  Их крик звенел в ушах вечно молодого полуэльфа  настырным эхом: «..лгал!…лгал!…лгал!».
Вера влетела в ворота замка, намного опередив Зараэль, вихрем пронеслась по засыпанным снегом дорожкам. Соскочив с лошади и предоставив её слугам, быстро поднялась по ступеням. На ходу стаскивая  перчатки и малахай, скорым шагом  направилась в кабинет магистра. К её досаде, Гилэстэла там не оказалось.
- Где магистр? – ухватила Вера за рукав одного из слуг. 
- Возможно в библиотеке, леди Вайра, - склонил голову одетый в серое человек.
Вера, сбросив ему на руки свою одежду, почти бегом   устремилась  в библиотеку. Магистр был там. Один. Вера захлопнула тяжелые створки, и, прислонилась к ним спиной.
- Вайра? – Гилэстэл отложил в сторону пергамент и поднялся из-за стола. – Что случилось?
И вдруг Вере стало страшно. Она  смотрела на магистра, не зная, что сказать. А он ждал. Она отпустила дверные створки, и, сделав два шага вперед, произнесла:
- Я согласна на ваши условия, магистр. На все.
Он не улыбнулся, не воскликнул от радости или удивления. Он просто смотрел на неё, серьезно и пристально.
- Хорошо, - наконец произнес он.  – Я надеюсь, это решение окончательное  и изменению не подлежит?
-Да, - твердо ответила Вера,  глядя в светло-глубые глаза.
- Прекрасно. Детали обсудим после ужина.
Гилэстэл протянул руку к оставленному пергаменту, и Вера поняла, что  пока разговор окончен. Она вышла из библиотеки и  только тогда ощутила почти полное отсутствие сил. Вера доплелась до своих комнат, рухнула на кровать и до самого вечера пролежала, глядя в потолок с  таким чувством, словно ей предстояло взойти на костер.
Ужинали  вдвоем – Гилэстэл и она. Вера не смела поднять на магистра глаз, хотя множество вопросов так и вертелись на языке. Он тоже молчал, словно бы и не вспоминая  о принятом ею решении. Покончив с десертом, магистр откинулся на спинку  кресла и произнес первые за всю трапезу слова.
- Итак, ты все же решилась. Я рад. Ты поступила правильно.
Вера отвела  от него глаза, сосредоточившись на созерцании  пустого бокала в своих руках. 
- Как это будет? – стараясь казаться решительнее, чем на самом деле, и в то же время не зная, куда девать руки, она крутила тонкую ножку фужера пальцами. Кончилось это плохо – хрустальный бокал выскользнул из рук и упал на пол. 
- Не волнуйся так, Вайра. Я не заставляю тебя уже сегодня указать выбранную тобой кандидатуру будущего отца. Хотя, если не секрет, ты уже остановила на ком-то свой выбор?
- Я… мне… - пряча глаза, выдавила Вера. – Мне все равно. Абсолютно.
- В самом деле? -  хмыкнул магистр. – Ну ладно, оставим пока это.  Это несколько отдаленная перспектива. Поговорим о другом – о планах на ближайшее будущее. Я хочу, чтобы ты показала мне нимхийский храм. Я хочу убедиться, что он существует. И последний лорелант тоже. Он где?
- У хранителя храма. Он долгое время находился у эльфов. Но Анарниэлль оставила восьмой камень у старого нимха, когда  ушла из долины Эдельтелад.
- Эдельтелад? – Гилэстэл встрепенулся, услышав Верины слова. А та, поняв, что проговорилась,   вскинула на него глаза. Магистр усмехнулся, отметив её испуг.
- Последнее пристанище? Подходящее название.  Не бойся, я помню своё обещание относительно эльфов. Ты вправе сохранить тайну их пребывания  до самого конца. Только я не вижу в этом смысла. Впрочем, как тебе будет угодно. Итак, сколько нам потребуется времени на то, чтобы добраться до храма?
- Много, если двигаться обычным способом – на лошадях. Он расположен за горной грядой,  на востоке, в самом сердце  необитаемых земель.
- М-м… Да, это далеко. На дорогу уйдет не один месяц.
- Есть другой путь, магистр.
- Слушаю.
- Портал в храме свободно действует в рамках этого мира. Чтобы попасть  туда, достаточно воспользоваться любым другим порталом. Вы же знаете принцип действия пространственных переходов. Надо только точно представлять, куда отправляться.
- А ты представляешь?
- В малейших подробностях.
- Отлично. Ты просто находка, Вайра! – улыбнулся магистр. – Тогда поступим следующим образом. Я созываю всех магов в Норхет.  Ближайший портал - в замке Эркеля, в Олломаре. Мы отправимся туда на кораблях. Оттуда ты проводишь нас в храм. Проверим нимхийский портал, заберем камень и вернемся в Норхет. Вот тогда и настанет время выполнить тебе последнее моё условие. После рождения ребенка, как только пожелаешь, я предоставлю в твое распоряжение все лореланты. Тогда, и только тогда  ты и эльфы сможете уйти. Ты согласна с этим планом?
- Да.
- Так тому и быть, - магистр встал из-за стола. – Потребуется примерно неделя, чтобы снова собрать всех в Норхете. У тебя еще есть время, чтобы набраться сил.   
Вера тоже поднялась, и, кивнув магистру, удалилась. Гилэстэл  нагнулся и поднял с пола разбившийся на две половинки хрустальный бокал.
- Астид, - негромко позвал он.
В углу, куда не достигал свет горевших на столе свечей, шевельнулась тень, которую раньше можно было бы принять за один из доспехов, украшающих  зал.
- Да.
- Извести всех, что я жду их не позже, чем через неделю. 
- Хорошо.
- Передай Эркелю, чтобы повременил с отъездом.
- Магистр, к сожалению, он уже покинул остров.
- Что? – удивился  Гилэстэл. – Он же собирался  отплыть наутро?
- Его корабль вышел из  Серой гавани три часа назад.
- Странно. К чему такая спешка? Он что-нибудь делал или говорил перед отъездом?
- Он спускался в подземелье.  Пробыл там около четверти часа, а потом сразу же умчался в порт.
- В подземелье?  – магистр озадаченно нахмурил брови. – Зачем? Он говорил с кем-то из тех?
- Я не знаю, магистр. Лорд Эркель приказал охране удалиться, и в течение всего времени оставался с пленниками один на один. Некранги, естественно, ничего толком сказать не могут.
- Астид! Ты думаешь, меня устроит такой ответ?
- Простите, магистр, но, знай я заранее, что он появится там…
- Все это очень мне не нравится. Ладно. С Эркелем я переговорю  сам. А ты подними все карты, все архивные записи и выясни, есть ли  долина  на востоке, за горной грядой, в необитаемых землях. Вайра обмолвилась, что Анарниэлль уходила из какой-то долины. Я хочу знать, что  это за  место – Эдельтелад. Выясни, сколько идти до него, и какие пути ведут туда. Отправь  на восток моих  грайров.
- Будет исполнено, лорд  Гилэстэл.
- Иди, Астид, приступай немедленно. Нам предстоит  начать новые, великие дела.  И завершить старые. 
Магистр  поднес к глазам  разбитый Верой фужер, глядя, как играет свет в хрустальных гранях. А потом подбросил  обе половинки  высоко вверх. Они упали на пол, и с жалобным звоном разлетелись на мелкие осколки.
- На счастье, - рассмеялся полуэльф. В глазах магистра хрустальным осколком сверкнул коварный огонек.
Чуть погодя над замковыми башнями  взвилась стая больших черных птиц, и, сделав круг,  стремительно умчалась в сторону материка.

-/-

Эркель метался по каюте, и проклинал отсутствие портала в замке у магистра. Будь в Норхете переход, он уже был бы в Олломаре, и мог бы проверить свою догадку. Корабль швыряло из стороны в сторону, с волны на волну, соленые брызги орошали окна каюты. Но магу было не до разгулявшейся за тонкими переборками непогоды. У него в душе бушевала буря посильнее.
Вопрос, заданный  Верой на причале, всколыхнул в душе Эркеля былые сомнения. В памяти отчетливо всплыл рассказ Анарниэлль - слишком достоверный, чтобы быть выдумкой. И маг, поручив корабль помощнику, вернулся в замок.   Он был лордом, и мог позволить себе поступать так, как считает нужным. А потому, не известив ни магистра, ни кого бы то ни было, он прямиком отправился в подземелья Норхета. Стражники из людей, глядя на его мрачное и решительное лицо, беспрепятственно пропустили мага. Несколько из них последовали, было, за ним, но он остановил их жестом.  Эркель стремительно шел по сырым, темным, холодным подвалам, пропитанным запахами плесени и крыс, с никогда не просыхающими вонючими лужами, углубляясь все дальше, все глубже, в самые недра острова, изрытого многочисленными ходами.  Перед окованной железом тяжелой дверью, над которой слабо мерцали фитили двух светильников,  Эркель остановился. Откуда-то  с боков послышался лязг, утробное глухое ворчание, и  к магу из темноты выступили два  стража, один внешний вид которых мог напугать любого.  Некранги, одни из первых чудовищ, полученные Гилэстэлом в ходе экспериментов с живым материалом. Учитывая почти полное отсутствие у них интеллекта при гипертрофированных телах,  магистр не смог найти им лучшего применения,  чем поставить этих машин смерти  стражами на особо охраняемых  объектах. Один из некрангов тряхнул безносой головой, закованной в стальные обручи, переходящие в ошейник, от которого  в темноту подземелья тянулась толстая цепь. Железо вновь лязгнуло о камни, и ворчание переросло в грозное рычание. Маг, игнорируя угрожающий тон и глядя прямо перед собой, вытянул вперед правую руку.
- Открыть дверь.
Некранги  наклонили безобразные головы, разглядывая поблескивающий в неверном свете  перстень на руке мага.  Рычание утихло,  и чудовища, подчинившись приказу, разом налегли на два тяжеленных засова. Мышцы под жесткой складчатой кожей напряглись, тяжко заскрежетало железо, и толстая дверь распахнулась перед магом.
- Не закрывать. Ждать моего возвращения.
Эркель перешагнул порог, сделал несколько шагов и, все же не выдержав, оглянулся. Дверь осталась открытой. Он сделал еще несколько шагов в темноте, и уперся  в стальные прутья решетки. Пошептав, маг засветил в ладони огонек. Он помигал, набирая силу, а потом ярко вспыхнул, осветив все пространство каземата.
- Не так сильно, Эркель, - донесся до него спокойный голос. –  Нас тут светом не балуют, так что с непривычки тяжело.
- Сарлис?
Маг повернулся на голос и послушно убавил свечение. Желтый шарик поднялся с ладони, и, проскользнув между прутьями решетки,  поплыл под потолок. На  полу большой   камеры  Эркель  увидел человеческую фигуру. И  узнал  эльфа. Принц  сидел на куче соломы, прислонившись спиной к каменной стене и  вытянув ноги.  Он повернул еще более бледное, чем обычно, лицо, к магу, и Эркель увидел на нем слабую полуулыбку.
- Прости, что не приветствую тебя стоя, Серый маг. Я, видишь ли, прикован за ноги. Цепь, конечно, достаточно длинная, я даже могу ходить, но уж очень натирает  щиколотки.
Эльф шевельнулся, и Эркель разглядел, что от его босых ног к вмурованным в стену кольцам тянутся цепи. Маг выдержал взгляд черных глаз, в которых отнюдь не было того спокойствия, которым поражал голос. Они горели ненавистью и презрением.
- А где Анарниэлль?
- Анарниэлль? Здесь. Все здесь. Человек и огон тоже. Гилэстэл не удосужился выделить нам отдельные апартаменты. Сестренка, к тебе гости.
- Скажи, что меня ни для кого нет, - послышался женский голос  из дальней стороны камеры. – Как раз сейчас я очень занята – вылавливаю вшей.
- Что ж, Эркель, сам видишь, ей не до болтовни с тобой, - с издевкой в голосе ответил  Сарлис, и отвернулся.
- Послушай, Сарлис, - Эркель, начиная раздражаться, вплотную подошел к решетке и обхватил пальцами толстые  прутья. – Я пришел не поболтать. Я пришел серьезно поговорить с твоей сестрой. 
- А с чего ты взял, что я буду говорить с тобой?
От стены отделилась тень, и эльфийка, волоча по полу оковы, вышла на освещенное пространство. Цепи едва хватило до середины камеры. И маг вздохнул. Всегда такая элегантная, даже в простом охотничьем костюме, принцесса выглядела ужасно. Сквозь порванную одежду просвечивало тело. Нежная белая кожа на босых ногах в тех местах, где кандалы  охватывали щиколотки, стерлась и запеклась красно-коричневыми бляшками. А роскошные черные волосы, краса и гордость эльфов, висели серой спутанной массой. Она зло усмехнулась, отвечая на взгляд мага.
- Что, язык проглотил? А как, ты думал, выглядят узники в подземелье? Зачем ты пришел? Насладиться отмщением? Или просто полюбоваться на наши мучения? 
- Нет. Анарниэлль, прошу, пожалуйста, выслушай меня.  Мне надо знать.  Тот наш разговор в моем замке. Я… Я не поверил тебе. И поверил. Я обыскал весь замок. Но ничего, ничего…  Олломар пуст. Там нет записей,  которые, по твоим словам,  вывезла в свое время отсюда Эарин. Я хочу еще раз услышать те слова, которыми она описала  тебе  место, где спрятала дневники. Прошу тебя.  И если ты говоришь правду…
 - Разве теперь это имеет значение? Правда в том, что тебе не нужна истина. Тебе достаточно привычной лжи. Я не буду пытаться снова убедить тебя, Эркель.
Эльфийка повернулась, и, позвякивая цепями, двинулась во тьму.
- Анарниэлль, нет! – Эркель вжался лицом в прутья. - Прошу, вспомни точно, что она говорила про дневники! Анэль. Не ради прихоти, ради истины.
Анарниэлль приостановилась, и, не поворачивая головы, четко выговорила:
- Эариндель сказала, что если ты хоть наполовину сын своего отца, то непременно докопаешься до правды. Нет, не так. Донырнешь до правды. Да, точно. Она удивила меня этим словом.
- Донырну до правды? Это все, Анэль?!
- Всё! Это – всё! А сейчас уйди.
Эркель с потерянным видом оторвал руки от решетки, и поплелся к выходу. Светоч над его головой  двинулся вслед за ним.
- Эй, колдун, - донесся до него хриплый простуженный  голос Ори. – Скажи, Вайра жива?
- Да, - коротко ответил маг.
- Слышь, ты это, оставь свет-то. Хоть ненадолго.
Эркель махнул рукой, и к угасающему шарику под сырыми, покрытыми плесенью и грибком  сводами, присоединились еще три. Он переступил высокий порог, и некранги навалились на дверь. Уходя прочь, маг слышал, как проскрежетали и грохнули задвигаемые засовы, а стражи, гремя цепями, уползли в свои конуры.    
«Докопаюсь. Донырну. Докопаюсь. Доныр….Что?!!»  Эркель резко остановился, словно его толкнули в грудь. «Не может быть. Как же я… Какой же я болван!!! Конечно, именно! Грот, грот под замком!». Маг рванулся и побежал. Плащ темными крыльями бился за спиной мага, когда он, вылетев из подземелий на белый свет и вскочив на коня, вихрем понесся в гавань.
Эркель вспомнил. Эта история была ему неприятна, и он хотел о ней забыть. Как видно, это ему удалось.  Когда-то очень давно, будучи подростком, он вместе с отцом и Эариндель отправился на берег моря. Они купались, ныряли за раковинами, валялись на теплых прибрежных скалах. А потом Эарнил, глядя, как резвятся над волнами морские птицы, рассказал детям, что неподалеку от места, где они сидели,  под водой есть вход в подводный грот. Он так глубоко, что даже в часы самых сильных отливов  его невозможно обнаружить ни с моря, ни с берега. Только самый умелый и отважный ныряльщик сможет достигнуть входа, и, проплыв по узкому туннелю, добраться до  маленькой пещеры, расположенной под самым замком. И что он, Эарнил, в дни, когда родился каждый из его детей, побывал там, и оставил для каждого из них свой подарок – по большой черной жемчужине. Эариндель, которая была старше Эркеля на целых десять лет, и уже считала себя вполне взрослой, загорелась идеей достать подарок. Она так уговаривала отца, что тот со смехом уступил её просьбе показать тайный вход в грот. Они на лодке добрались с пляжа до места, где отвесные скалы стеной вставали из моря, и  втроем нырнули  в зеленую глубину. Даже в погоне за жемчужными раковинами  Эркелю не приходилось нырять так глубоко. У него начало темнеть в глазах, а грудь заломило от напряжения. А отец и сестра  уплывали все дальше,  погружаясь все глубже. Их силуэты размытыми тенями скользили по поросшим водорослями подножиям скал, и в конце концов Эркель потерял их из виду. Он проплыл вперед еще немного, и увидел внизу отверстие в скале – вход в туннель. Но сил на то, чтобы добраться туда, уже не было. Эркель вынырнул на поверхность, сгорая от злости и стыда за собственное бессилие, и забрался в лодку.  Он прождал больше часа, и всерьез начал волноваться за сестру и отца, когда лодку качнуло, и из воды показались их головы. Эариндель была бледна, но весела и горда собственным триумфом. Эркель с завистью смотрел на сестру, и слушал похвалы отца в её адрес. Эарин  разжала кулак, и он увидел на её ладони большую черную жемчужину совершенной формы.   Эркель обиженно отвернулся и нахмурился, не желая показать, что ему ужасно неловко перед отцом. Эарнил положил руку на плечо сына, и, улыбнувшись, сказал: «Не горюй, Эркель. Ты еще молод. Я уверен, что день, когда вторая хранящаяся там жемчужина будет твоей, не так уж далек».  Потом Эркель,  тайком от отца и сестры, еще два раза пробовал добраться до заветного грота. Это стало своеобразным вызовом, делом чести. Последний  раз ему удалось  доплыть до самого входа, но дальше он так и не смог пройти. И, раздосадованный неудачей, Эркель тогда постарался крепко-накрепко забыть всё связанное с этим подводным гротом.  А теперь ему предстояло повторить свою давнюю попытку. И в этот раз он не мог позволить себе отступить.
Ощущение чужого присутствия заставило его отвлечься от своих мыслей. Он встрепенулся и понял,  что его вызывает Гилэстэл. Как ни хотелось Эркелю остаться в этот момент одному, все же он открылся магистру.
- Эркель, наконец-то. Я уж думал, ты не слышишь. Или не хочешь слышать, - магистр испытующе взглянул на полуэльфа из середины туманного облака.
- Простите, магистр, я задумался.
- Ты отбыл раньше, чем хотел. Есть какая-то причина, которая заставила тебя так торопиться?
- Д-да, - Опустил глаза маг, радуясь, что на таком расстоянии Гилэстэл не в состоянии прочитать его чувств. – Есть одно срочное дело. Это касается войны на южных рубежах.
- Война на юге – дело Ригестайна, Эркель. Появились новые, благоприятные для нас обстоятельства, связанные с нашей гостьей. Я созываю Совет. Ты должен быть в Норхете не позже, чем через пять дней. 
- Да, магистр Гилэстэл. Я буду там.
- Эркель?
- Слушаю? – Эркель, уловив нечто новое в голосе магистра,  замер, не поднимая на него глаз.
- Я хочу предостеречь тебя, Эркель. От необдуманных поступков. С некоторых пор я чувствую в тебе смятение и сомнение. Так вот, я бы не советовал тебе пренебрегать моим доверием. Остерегись противостоять мне, Эрк.
- Магистр!  С чего вы взяли, что я….
- Я жду тебя на Совете.
Канал закрылся, и Эркель, вздохнув, потер виски. «Неужели знает? Или догадывается? Да нет, вряд ли. Просто испытывает. Я становлюсь мнительным, как Ригестайн. Интересно, о каких обстоятельствах он говорил?».
Корабль пришвартовался в порту Олломара  вечером второго дня. Как  ни хотелось Эркелю быстрее приступить к поискам, но в темноте и при бурной погоде это было сделать невозможно. Он промаялся до утра, сидя перед портретом сестры в кабинете. Едва время стало приближаться к рассвету, маг оделся, взял заготовленный с вечера узел, и, никем не замеченный, выскользнул из замка. Он спустился к морю, столкнул в воду одну из лодок и в темноте отчалил от берега. Зимний рассвет застал полуэльфа  у скал, в качающейся на волнах лодчонке. Эркель взволнованно следил за  красным  солнечным диском, и, как только он  оторвался от горизонта, сбросил одежду и прыгнул в холодную воду. Поплавав немного вокруг лодки для  разминки, он набрал воздуха в грудь и нырнул.    
Внизу было темно. Темно и холодно. Слабое зимнее солнце не могло разогнать мрак, царящий в глубине морских вод. И Эркель плыл наугад, вниз, вдоль скал. Он  опустился на глубину, на которой, по его мнению, находился вход в грот. Цепляясь за подводные растения и каменные выступы, он принялся на ощупь  исследовать  скалу, в надежде обнаружить проход. Но  его руки встречали только холодный камень, и Эркель, почувствовав, что не может больше  находиться под водой, всплыл на поверхность. Он перевалился через борт лодки, и упал на её дно. Дрожа от холода, негнущимися пальцами развязал узел и извлек из него широкое одеяло.  Завернувшись в него, он откупорил находившуюся в том же узле флягу, и припал к её горлышку. Вино и мех помогли ему согреться, унять судороги в мышцах, и через полчаса маг снова был готов  погрузиться в ледяную  бездну.
Он нырял до полудня. Силы были почти на исходе, вино закончилось, одеяло больше не согревало, потому что промокло насквозь, солнце слишком быстро неслось к западу,  и Эркель решил отложить дальнейшие поиски до завтра.  «Интересно, - подумал маг,  усмехнувшись посиневшими губами, - если в очередной раз я  не смогу подняться на поверхность, как Гилэстэл объяснит мою смерть? Ладно, в последний раз сегодня».  Он сбросил одеяло, и нырнул. Водоросли щекотали нагое тело, пока он медленно, шаря в зеленой путанице растений,  погружался во мрак. Но скала была сплошной, нигде ни малейших намеков даже на  трещину. Камень словно издевался над ним. «Неужели я перепутал место? Нет, я помню, тогда лодка стояла  напротив  того большого выступа на утесе. На ней еще соорудили свое гнездо чайки и ужасно громко кричали, опасаясь, что мы потревожим их. Нет, я не мог ошибиться». Задумавшись, Эркель опустился ниже, чем раньше, и внезапно рука, ощупывающая подводную скалу, провалилась в пустоту. От неожиданности он чуть не вскрикнул, и успел порядком хлебнуть воды. Из последних сил  стараясь сдержать порыв и не вдохнуть, он взмыл вверх и ухватился за края лодки.   «Нашел. Нашел! Нашел!!! Конечно! За  эти годы море поднялось, и вход оказался еще глубже». Ему стало жарко в ледяной воде. Чуть передохнув, он дотянулся до ножа на дне лодки и перекинул ремень с ножнами через плечо.
«Последний раз. Сейчас». Эркель несколько раз глубоко вздохнул и ушел под воду. Он просто падал вниз вдоль каменной стены, стараясь не делать лишних движений, и сберегая дыхание. Умение погружаться, преодолевая сопротивление воды, было особым талантом прибрежных эльфов, и Эркель, хоть и был наполовину человеком, овладел им в совершенстве. Он достиг входа в грот, и, ухватившись за края, вплыл в туннель. В абсолютном мраке  даже эльфийское зрение было бессильно помочь рассмотреть что-нибудь. Эркель поплыл вперед, надеясь, что этот узкий проход не станет его последним пристанищем. Кто знает, как могли измениться его   очертания за прошедшую тысячу с лишним лет? Скоро стало не хватать  воздуха, а в глазах завертелись зеленые круги. Быстро перебирая руками по стенам, полуэльф плыл и плыл по уводящему вверх туннелю, преодолевая нарастающее отчаяние и страх. И вдруг скала над его головой исчезла, его потянуло вверх, и Эркель, стукнувшись макушкой о  пещерные своды, пробкой выскочил на поверхность подземного озерка. Он жадно глотал стоячий теплый воздух подземелья, показавшийся ему слаще ароматных весенних ветров  в садах Норхета. Через пару гребков под ногами почувствовалось дно, и маг выполз на гладкий покатый пол грота.   
Отдышавшись, Эркель осторожно поднялся на ноги и произнес заклинание света. Пещера осветилась сразу тремя яркими светочами, и магу самому пришлось зажмуриться. Умерив свет, он открыл глаза и огляделся. Огляделся и сразу увидел то, ради чего оказался здесь. В нескольких метрах от воды, на обломках одного из многочисленных сталактитов  стоял металлический ларец. Эркель, морщась от попадающих под ноги осколков, подошел,  опустился на колени и попробовал поднять крышку.  Она не поддалась. Тогда Эркель вынул нож и попытался с его помощью открыть сундучок. Но лезвие лишь бессильно скрежетало по покрытой рыжими пятнами поверхности. Маг попробовал поднять сам ларец, и оказалось, что за прошедшие годы он накрепко врос в камень под ним. Оставалось одно – применить магию.  Эркель мысленно перебрал подходящие заклинания, и остановился на  заклинании огненной нити.  Вполголоса внятно проговаривая нужные слова, он провел перстнем по периметру шкатулки, в том месте, где крышка прилегала к основанию. Металл в тех местах, где его касался  рубин, раскалился докрасна, плавясь, и Эркель, поддев ножом крышку, сбросил её прочь. Внутри  лежала книга. Пока Эркель ошеломленно глядел на неё, плавящиеся края шкатулки коснулись корешка переплета. Кожа поползла под жаром,   и, промедли маг еще мгновение, ему бы досталась одна  зола. Он выхватил начавший тлеть дневник из ларца, ощутимо опалив руку. Шипя от боли, Эркель кинулся к воде и окунул в неё корешок книги. Когда он его выдернул и отряхнул, в руках у него оказались разрозненные, чуть обугленные и намокшие по краям листы. Сердясь на самого себя за оплошность, Эркель коротким заклинанием высушил то, что осталось от дневника. Усевшись возле камня с останками ларца, маг бережно положил книгу на колени и осторожно открыл первый лист. К счастью, весь текст остался цел. И Эркель сразу узнал мелкий аккуратный почерк магистра. Он бегло просмотрел первую страницу. Ничего предосудительного. Некоторые даты, незначительные события из жизни Гилэстэла. Маг нетерпеливо перевернул несколько страниц, и вчитался. «… поговорил с Астидом. Он не возражает, но говорит, что это рискованно. Я смеюсь над его опасениями. Разве в состоянии они, ослепленные собственным высокомерием, разглядеть под своими ногами маленького  паучка, ткущего для них смертельно опасную паутину!  Они все окажутся в ней. Одних я съем сразу же, других оставлю на сладкое, а кое-кто…. Но об этом еще рано. Пока рано. Пока только Астид». Эркель перелистнул еще несколько страниц. «…третий - Лейнолл! О, это славный, могучий воин, хладнокровный и рассудительный. Мне повезло с ним! А вот его семье, боюсь, что нет. Да, горы – опасное место. Жаль только, вместе с эльфьей свитой снесло в пропасть и моих людей. Но этого добра  у меня – целый материк! Я смеюсь! Я хохочу!!  Он убит горем, он страдает. Кто поможет Лейноллу? Гилэстэл! Его утешит убийца его отца, он будет признателен, он будет искренне предан  тому, кого должен бы ненавидеть! Какое великолепное по исполнению представление. Какой цинизм!».  Маг торопливо пробежал пальцами по страницам и раскрыл дневник в последней его четверти. «…и это будет последний. Жаль, что его сестра оказалась намного сильнее. Нет, неверно. Жаль, что она оказалась по другую сторону. А  какое было бы подспорье! Но, с другой стороны, она все же сможет оказать мне услугу. Своей гибелью!  Хотелось бы - неожиданной и трагической. Эркель не простит её смерти никому. Да, именно так. Ты оказалась по другую сторону, Эариндель. А там – тьма и смерть. Так что…»
Дальше Эркель не стал читать. Он захлопнул книгу. Его трясло мелкой дрожью. Анарниэлль была права. Права. Права!  Он  заглянул в то, что осталось от ларца. На дне, там, где металла не коснулся беспощадный жар, лежала раковина, а рядом с ней – перевязанный тонкой ленточкой свиток. Эркель взял раковину, и из перламутрового нутра на его ладонь выкатилась большая черная жемчужина. Он  сглотнул и развязал ленту. Это было письмо сестры.
«Милый Эркель! Я пишу эти строки в надежде, что ты их никогда не прочитаешь. А если прочитаешь -  значит, случилось то, чего я опасаюсь. Эркель! Похоже, что Гилэстэл  сошел с ума. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление после общения с ним. Он настолько уверен в успехе своего плана по уничтожению эльфов, что даже не потрудился скрывать это от меня. И предложил мне разделить с ним триумф победителя, то есть пойти на осмысленное предательство, встав на сторону  жаждущего власти безумца и развязать бессмысленную войну. Эркель! Прошу, не дай себя обмануть, не дай случиться этой трагедии. Ты знаешь, меня не так-то  просто напугать. Но сейчас я боюсь, очень сильно боюсь. Я прихожу в ужас при одной мысли о том, что он может сотворить со всеми нами. И с миром. Я еду во дворец, к королю Мэнелгилу. Надеюсь, что успею предупредить его. А если нет – дневник Гилэстэла станет достаточным доказательством его  вины.  Передай его королю. Прощай, Эркель, прощай, мой младший и  любимый брат! Твоя любящая сестра  Эариндель».
Эркель выронил свиток, и он с тихим шелестом упал к его ногам.
- Эарин… Эарин, прости меня! Я был слеп, я был слеп! Прости меня…
Он зажмурился, надавил тыльной стороной ладоней на глаза. По обожженному запястью соскользнула  соленая  капля, за ней еще одна, и еще. Эркель плакал, не стесняясь. Слезы бурной весенней рекой взламывали лед на сердце, унося застарелую боль, скорбь и жалость к самому себе, но оставляя  гнев и желание  мстить.
Он не помнил, сколько просидел так. Может, несколько минут, а может, несколько часов. Надо было возвращаться. Но прежде следовало подумать, как защитить бумагу от воды. Взгляд мага упал на песок под ногами. Вскоре на полу пещеры пузырилось и кипело под  магическими лучами жидкое стекло. Повинуясь движениям рук Эркеля, один из пузырей стал расти, и через каких-нибудь полчаса к услугам мага был вместительный стеклянный сосуд. Эркель засунул в прозрачный шар  бумаги, опустил туда же отцовский подарок, и заплавил отверстие. «Надо будет плыть осторожнее, - подумал Эркель. – Если шар разобьется…».  Он в последний раз окинул взглядом  грот, и, неся перед собой  драгоценную ношу, вошел в воду.
Вопреки его опасениям, все обошлось. Он благополучно преодолел туннель, и всплыл на поверхность в нескольких метрах от лодки. Солнце уже село, и на море быстро опускалась ночная мгла. Но после подводного мрака она казалась Эркелю ясным днем. Он бережно положил шар в лодку, забрался в неё сам и оделся. Озноб прошел, как только он взялся за весла. 
Сидя прямо на полу у жаркого камина в ярко освещенных покоях, Эркель снова и снова перечитывал дневник Гилэстэла. Он то вскакивал и принимался мерить шагами комнату, в негодовании отшвырнув от себя пачку исписанных листов, то  снова   бросался на ковры и принимался жадно вчитываться в ровные строки. Так прошли ночь и утро. Только вечером следующего дня, немного успокоившись и приведя мысли в порядок, Эркель вспомнил, что послезавтра состоится Совет. И он заведомо на него опаздывал. А какой эффект могла бы произвести его находка, предъяви он дневник членам Совета! Но ничего. Когда он прибудет на остров, они все еще будут там, и он попросит, нет, он потребует собраться еще раз, и расскажет им все. Им и Вайре! Она не должна верить магистру, не должна открывать ему своих тайн. 
Эркель дернул шелковый шнурок, и через минуту дверь в комнату открыла служанка.
- Найди капитана. Пусть немедленно готовит мой корабль к отплытию.
- Да, господин, - склонилась в поклоне горничная.
Меньше чем через два часа  судно покинуло скалистое побережье. Эркель, презрев холод, ветер и снег, стоял на передней палубе, сложив руки на груди. В шкатулке в его каюте лежали письмо сестры и дневник Гилэстэла –  стопка пожелтевших от времени  листков, в одно мгновение бесповоротно изменивших его судьбу.   

-/-

Гилэстэл  рассеянно слушал  доклад Астида.
- Магистр?
- Что? О, прости, Астид, повтори еще раз, я задумался.
- Почти все в сборе. Нет только Ригестайна и Эркеля.
- Про Ригестайна я знаю. Видимо, он все же оказался прав, на юге назревает война. Он говорил со мной несколько часов назад, просил помощи.
- Послать туда войска?
- Повремени пока. Ситуация не так страшна, как пытается представить её Ригестайн.
- Хорошо, магистр. А что с Эркелем?
- Я пытался вызвать его, но он не отвечает мне. Просто не открывается. Мне это не нравится. Как только он прибудет, если прибудет вообще, тотчас сообщи мне.
- Непременно, магистр. Так нам отложить Совет до его приезда?
- Нет, конечно. Он отсутствует на нем не в первый раз, и больших неудобств мы не испытываем. Я поговорю с ним потом отдельно. Заодно попытаюсь разобраться в его поведении. Он стал странен,  с ним что-то происходит. Да еще этот поспешный отъезд. Честно говоря, я перестал доверять ему, Астид. Будь с ним поосторожней.  Возможно, что нам придется на какое-то время вообще оградить его от участия в делах. Временно, конечно. Так что нам даже лучше провести Совет без него. Извести всех о времени и составе. 
- Слушаюсь.
- Теперь о другом. Ты узнал, что за долина расположена на востоке?
- Да, магистр, - Астид улыбнулся. – Вернулись ваши грайры, принесли хорошие новости. За необитаемыми землями действительно есть  относительно небольшая, огороженная кольцом неприступных гор, долина. Возможно, это она и есть. Но птицы не смогли проникнуть за её пределы, и мне не удалось установить, действительно ли там кто-то живет. 
- Это они, Астид,  - Гилэстэл качнул головой. - Я знаю, что это они. Я чувствую это. Великолепно, мой друг! Просто великолепно.
- Что вы хотите делать, магистр? - польщенный похвалой черноволосый полукровка глядел на довольное лицо магистра.
- Стереть эту долину с лица земли. Вместе с её обитателями. Сколько у нас воинов?
- В постоянной армии, не считая тех, что у Ригестайна, около пятидесяти тысяч. Если мобилизовать боеспособное население, наберется в два раза больше.   
- Население оставь в покое. Ригестайн просил помощь? Так отправь туда десять тысяч воинов. Остальные понадобятся мне.
- Все? – удивленно поднял брови Астид. - Сорок легионов  на какую-то долину?
- Нет, конечно. Но и  не следует недооценивать эльфов. Думаю, там мы вполне обойдемся  десятком  тысяч человек.
- Тогда,  может быть, отправить остальных на юг?
- Не стоит. Не стоит оголять другие рубежи.
- Магистр Гилэстэл?
- Да, Астид.
- Нимхийка будет участвовать в Совете?
- Разумеется, нет! Почему ты спросил об этом?
- Если она узнает, что вы собрались послать войска на восток…. Вы ведь обещали ей, что позволите эльфам уйти.
- Астид, ты меня разочаровываешь! Неужели ты думал, что я позволю вот так просто им выскользнуть из моих рук? Сколько бы ни пряталось их там, за этими скалами, живым оттуда не должен уйти ни один! А что касается Вайры, она не узнает. Она ведь поклялась хранить эту тайну до конца? Вот и пусть хранит. До конца. Открою тебе небольшой секрет, так сказать, предвосхищу события. После сегодняшнего Совета я планирую посетить нимхийский храм. Она любезно согласилась проводить нас туда, дабы мы убедились в его существовании. Я говорю «мы», потому что вы все пойдете вместе со мной. Мы получим от неё все – оба камня, портал, способ его использования, ребенка, - безо всякой за то платы. Но главное – через год она не будет мне нужна.
- Что?!  Вы же хотели…
- Я передумал, Астид. Как только я получу  все, что хочу, я избавлюсь от неё. Она опасна, ты был прав.  Ты онемел?
- А? Нет, простите. Вы собираетесь выложить все это на Совете?
- За исключением  планов в отношении нимхийки – да.
- А если они не поддержат решение отправить армию в долину эльфов?
- Я не требую от членов совета поддержки, Астид. Я требую повиновения и исполнения моих приказов. Ты ведь не намерен третировать мои решения, а?
- Что вы, магистр! Я…  Как вы могли…
- Ладно, ладно, успокойся. Я знаю, ты всецело предан мне. Иди, извести всех, что я жду  их  через час.
Находившиеся в зале Совета  маги в молчании выслушали Гилэстэла. Астид внимательно следил за выражением их лиц. Наконец, после десятиминутного раздумья, со своего места поднялся Лейнолл. Голос его был резок, когда он заговорил:
- Магистр Гилэстэл, простите мне мою прямоту. Я знаю вашу мудрость и дальновидность, но, выслушав вас сейчас, я позволил себе усомниться в них.   
При этих словах Улле и Иннегард  переглянулись, а Астид недобро прищурился.
- По моему мнению, сейчас не время отыгрываться за прошлое. Сейчас нужно защищать настоящее. И я считаю, что все эльфы, оставшиеся еще на этом свете, могут и подождать следующую тысячу лет. Равно как и храмы чужих богов. Спеша сюда, я думал, что Совет займется обсуждением положения, сложившегося на южных рубежах. Вот где действительно необходимо наше присутствие, наши способности и вся наша армия. Я был там, я видел, какими усилиями  Ригестайну приходится сдерживать эту лавину варваров.   Магистр, когда же вы поймете, что это – очень серьезно! И те десять тысяч, что вы хотите отправить на помощь, просто капля в море!  Если воинство южан, которое, кстати говоря, уже насчитывает  почти  сотню тысяч, и неуклонно растет, прорвется вглубь, на территорию Унии, то государства, об интересах которого вы только что упомянули,  может больше и не быть. Я предлагаю заняться решением этого, более насущного в данное время вопроса, а не призрачными планами на будущее.
Лейнолл  остановился, сложил руки на груди и смотрел исподлобья на магистра. Гилэстэл  спокойно выслушал весь монолог.
- Разве я говорил о предложениях, Лейнолл? Меня не интересуют твои предложения, равно как и твои сомнения. Я требую подчинения. 
- Я не намерен подчиняться приказам, которые наносят вред моей стране, магистр! Ни один из моих воинов не пойдет на восток. Мои легионы отправятся на юг.  Вместе со мной. Можете заниматься,  чем хотите – истреблять эльфов, считать камушки, а я займусь тем, чем должен – буду защищать свой народ! 
После  этих слов наступила тревожная тишина. Все, в том числе и Лейнолл, ждали, что же ответит Гилэстэл.   И тогда магистр привел всех в изумление.
- Хорошо, Лейнолл. Ты можешь отправляться на юг. Но один. Ни я, ни кто бы то ни было из сидящих здесь не последует за тобой. Иди. А я запомню твои слова.
Лейнолл, ожидающий грозы,  недоверчиво покосился на магистра. А потом, поняв, что дальнейшее промедление может обернуться не в его пользу, стремительно вышел из зала. Гилэстэл проследил, как одетый в серое полуэльф покидает зал, и метнул острый взгляд ледяных глаз на остальных.
- Еще кто-то желает высказаться относительно положения на южных границах? - Улле и Иннегард опустили глаза. – Нет? Тогда Совет окончен. Отправимся, как только здесь появится Эркель. 

-/-

Корабль Эркеля вошел в Серую гавань вечером следующего дня. Едва только якорь с шумным плеском ухнул в воду и матросы выбросили швартовы, маг покинул судно. Он торопливо сбежал по сходням на причал,  вскочил на ожидающего его коня и помчался  в  замок. Взвивая снежные вихри, жеребец ворвался в открытые ворота и подлетел к широкой лестнице.  Маг  спрыгнул со спины разгоряченного, исходящего паром  коня, и побежал по ступеням.  На ходу скидывая верхнюю одежду на руки слуг, но не выпуская из рук заветной шкатулки, Эркель бросился в апартаменты магистра.
Гилэстэл  видел из окна в своих покоях, как по центральной аллее верхом на взмыленной лошади пронесся Эркель. Через несколько секунд после того, как маг взбежал по ступеням, раздался стук в дверь, и в комнату магистра   скользнул  Астид.
- Магистр, он здесь! Эркель. Он идет сюда.   
- Спасибо, Астид, я видел. Укройся пока там, слушай внимательно и будь наготове.
Гилэстэл  указал полукровке на соседнюю комнату, примыкающую к его кабинету. Астид не замедлил исполнить  приказ, и ужом прошмыгнул за портьеру. Магистр неторопливо прошел к столу, что стоял напротив двери, и опустился в кресло. Едва  он это сделал, как дверь распахнулась, и на пороге возник Эркель.
- Эркель! Наконец-то. Я уж думал, ты не появишься. Ты пропустил Совет. Ты словно не в себе, что-то случилось?
- Да, магистр, - не отрывая горящего взгляда от лица беловолосого полуэльфа, Эркель  подошел вплотную к столу. – Случилось. Я нашел кое-что. Надеюсь, вы объясните мне смысл этой находки?
Он рывком  поднял крышку шкатулки, и выхватил из неё стопку разрозненных листов. Шкатулка полетела на пол, а  Эркель разжал пальцы, и смятые, пожелтевшие от времени и подгоревшие по краям листки легли на стол между ним и магистром.  Гилэстэл опустил взгляд на разлетевшиеся легкие страницы, исписанные мелким изящным почерком. Поднял один из них и с минуту молча рассматривал его, вертя в руке.
- Мой дневник… хм-м…. Вот в чем дело. Кто тебе о нем рассказал?
- Неважно. То, что я в них прочел – правда?
- Если я скажу, что это ложь, ты мне поверишь?
- Возможно.
- Это правда.
Эркель задохнулся от навалившегося на него гнева,  в глазах поплыли разноцветные круги.
- Ты…. Так это сделал ты. Все эти бессчетные годы ты лгал нам, нам всем – Лейноллу, Иннегарду, Улле, Ригестайну. Ты лгал мне, бессовестно и беззастенчиво лгал мне в глаза. А я верил тебе, как слепой котенок шел за тобой, куда бы ты ни звал. Ты чудовище, отвратительный, бездушный оборотень. Монстр в человеческом облике, беспощадный, не знающий сострадания и не имеющий души. Я ненавижу тебя!
- Твои слова  звучат таким  искренним чувством, - магистр поднялся с кресла, и обойдя стол,  встал перед Эркелем.
- Но прошу, выслушай меня. Пусть я чудовище – это почти что комплимент для меня, но разве не я поддерживал тебя все эти годы, пробуждая в  тебе волю к жизни, вытаскивая из одолевающих тебя депрессий,  хандры и  долгих постыдных запоев, похожего на одну из мягких душных подушек на твоем ложе? Разве не я сделал тебя тем, кто ты есть?  Ты забыл об этом.  Кем бы ты был без меня, Эркель Эарнилион?
- Я был бы самим собой, Гилэстэл. Я был бы братом той, которую ты так безжалостно и цинично убил. Я был бы мужем той, которая чуть не погибла по твоей вине. Я был бы сыном того, кого изгнали по твоей воле. Ты говоришь, что вернул мне волю к жизни. Но не ты ли лишил меня её, отняв все, чем я владел, чем был счастлив?! Ты украл у меня семью, оклеветал любимую мной женщину, уничтожил мой народ. Ты лгал мне в том, что понимаешь меня, приписывая себе те чувства, которыми ты не наделен от рождения – сострадание, милосердие. 
-  Нет, Эркель. Я знаю о  сострадании и милосердии больше, чем ты можешь себе представить. Неужели то, что я сделал для людей, не есть проявление этих чувств?
- А как насчет эльфов? Что ты скажешь о них, безжалостно сметенных с лица земли одной твоей волей?
- Ты кое-что забыл, мой вспыльчивый друг, обвиняя во всех смертных грехах меня одного. Разве ты сам  не принимал участия в этой войне?
- Я раскаиваюсь в этом.
- Вот как? И каким же образом твоё раскаяние поможет воскресить погибших?
- Сейчас речь идет не о них. Я виноват не меньше. Но моя вина – лишь следствие твоей лжи. Ты, несущий смерть и холод в этот мир, отнял у меня то, чего не знал и чем  не владел сам – любовь.
- Любовь? Страсть? Я знал её, Эрк. Я боролся за неё, я убивал ради неё, я берег её. Хранил в самых темных и потайных закоулках своей несуществующей души. Она горит во мне и сейчас, сжигая изнутри, заставляя метаться по ночам в пламенном безумии, полном желаний и стремлений.  Оборотням  тоже знакома любовь, Эрк, хотя и несколько иного  рода. И они преданы ей до последних дней своих, до последнего вздоха, до последнего взгляда.
- Не смей произносить её имени, не оскверняй его своим змеиным языком! – выкрикнул Эркель в лицо магистру.
- Чьё?
- Той, которую ты отнял у меня. Той, которую в насмешку над тобой вернула мне судьба.
- Ты об Анарниэлль? – понимающе кивнул головой магистр. – О, нет, Эркель, нет. Я не  шепчу её имя по ночам, глядя на залитый лунным светом, бескрайний  земной простор.
- Нет? – растерялся Эркель.
- Нет, Эркель. Ни её, ни другую женщину, - вкрадчиво прошептал Гилэстэл, приблизившись и коснувшись длинными пальцами плеча Эркеля.
В глазах последнего зажегся ужас, а лицо перекосила гримаса гадливости и отвращения.
- Ты мерзок, Кэл, ты отвратителен в своих  желаниях, - Эркель отпрянул от магистра, пытаясь стряхнуть цепкие пальцы, словно гадкое, склизкое насекомое.
- Не отталкивай меня так опрометчиво, Эркель, - вкрадчивый голос Гилэстэла наполнился горечью, в голубых светлых глазах  зажглись искры, грозящие перерасти в бушующее, всепожирающее пламя.
Эркель оттолкнул Гилэстэла, сбрасывая его руки со своих плеч. Магистр  отступил на шаг, и, отвернувшись, опустил голову. Волны белоснежных волос скрыли  его лицо от взора Эркеля, плечи вздрагивали в беззвучных судорогах. Эркель с отвращением смотрел на стоящего перед ним мужчину. Гилэстэл поднес ладони к лицу, и, выпрямившись и откинув белые пряди с лица, взглянул на  Эркеля. Тот моргнул, отвращение на его лице сменилось растерянностью. Серый магистр смеялся. А, взглянув на недоуменное  и растерянное лицо Эркеля, расхохотался в голос.
- Я пошутил, Эркель, - магистр насмешливо оглядел полуэльфа. – Не смог удержаться, настолько забавно и нелепо ты выглядел. Не обольщайся по  поводу себя. Ты прав, на все сто процентов прав, мой преданный, мой ненавидящий друг. У меня в жизни только одна страсть, одна непреходящая любовь – власть. Жажда власти, Эркель, безграничной власти – вот что в действительности сжигает меня, что заставляет  предавать, убивать, лгать. Она дает мне силы, она поднимает меня над суетой этого мира, наполняя ощущением безграничной свободы.  Для меня не имеет значения цена, не имеют значения средства, которыми я достигну нужного результата.
- И этим средством стала война, - прищурился Эркель. – Узурпатор!
- Нет!!! – внезапно рассвирепев, взорвался Гилэстэл, и неистово грохнул кулаком о край стола. – Я не отбирал, я вернул себе то, что принадлежало мне по праву! Мэнелгил занимал то место, которое принадлежало по праву мне! Мне!!! Приняв трон у моей матери, он обрек меня на унижение. Он глумился надо мной, насмехался, всякий раз прямо или косвенно напоминая о том, что я – лишь наполовину эльф! Будь я на своем месте, его дочь не посмела бы мне отказать, а его сын не смотрел бы на меня, как на дешевого трюкача, развлекающего их фокусами! «Норхетский затворник». А по чьей милости я затворился, а?  Думаешь, легко выносить все эти взгляды, читать в них одно и то же: «Не повезло. Будь его отцом эльф, был бы королем». Думаешь, легко быть принцем-полукровкой!?
- Причем тут это? – резко парировал Эркель. – Твоя мать отказалась от короны сама! Потому что хотела посвятить себя тому, кого любила!
  - А королевский титул этому мешал?! Нет! Пусть бы посвящала свою жизнь, кому вздумается. Зачем было ломать мою? Это с её подачи Мэнелгил ввел в моду неприязнь к анад-эн, рожденным в смешанных браках. А потом мода стала нормой.
- Ты сам выдумал эту неприязнь, Гилэстэл.  Я никогда не испытывал неудобство от того, что моя мать – не эльфийка, а я - полуэльф.  А вот ты – не полуэльф. И даже не получеловек. Ты – недочеловек, выродок.
- Вот как? – зло усмехнулся магистр. – Почему же? Потому, что искал справедливости?
- В обмане и предательстве нет справедливости и истины.
- Читаешь мне мораль? Можешь не усердствовать, этого высокопарного вздора в меня натолкали достаточно еще в отрочестве. У меня к нему иммунитет. И все же, Эркель, у меня были и есть основания  отстаивать свои права. Тебе этого не понять. Да, ты представитель знатного семейства, лорд при дворе короля Мэнелгила. И для тебя  совершенно неважно, что твоя мать из рода людей. Но ты не королевских кровей. Что касается меня, то моя мать  имела большие  права на трон, чем Менэлгил, но по глупости и недомыслию  отказалась от него  во имя любви  к моему отцу. Но это было её право. Так почему же я, истинный наследник, не мог отстоять свои права?  Скажи мне, разве моё происхождение менее знатно, чем у этого выскочки? Разве ребенок, рожденный от брака двух королевских особ, не является наследником их власти? Где справедливость? Неужели она в том, чтобы безмолвно подчиняться тому, кто по всем генеалогическим законам стоит на одну ступень ниже?   
- И когда же ты стал задумываться над своей избранностью?  - Эркель, захваченный зрелищем открывающихся перед ним мрачных бездн сознания стоящего напротив  существа, внимал ему с жадным интересом и ужасом. 
- С детства, мой друг, с того самого момента,  как мои славные учителя посвятили меня в тайны истории и генеалогии, - криво улыбнулся магистр. - Я был молод, но уже полон вопросов, на которые мне никто не мог дать внятного ответа. Почему не я? Я задал его матери, но она лишь рассмеялась, мимоходом потрепав меня по голове, и убежав к отцу. Я задал его отцу, но он прочитал мне лекцию о долге, любви и чести. Не знаю, не помню, любил ли я их. Возможно. Они ушли почти одновременно,  слишком рано, оставив меня одного, предали меня.   Я не виню отца, это был его удел, удел смертного. Но мать! Как она могла так поступить со мной… - в глазах магистра мелькнула тень давней детской обиды и боль внезапной потери.
На мгновение, всего лишь на долю секунды  Эркелю показалось, что он чувствует исходящее от собеседника тепло. Но это был лишь морок, созданный собственным восприятием мага. Пара светлых льдисто-голубых глаз, в которых никогда не горел огонь сострадания или раскаяния, устремленных  ему в лицо, развеяла мираж. 
- Но я благодарен им за то, что они освободили меня своей смертью, дав мне право самому выбирать свою судьбу, не завися ни от кого. Все, чего я достиг, я достиг собственными силами, не прося помощи  у сильных, и не опираясь на слабых. Сильные теперь повержены мной, а слабые служат мне, добровольно подставляя свои плечи. Ведь ты слаб, Эркель. Талантлив, умен, но беспомощен и слаб, и потому жив. Эариндель была сильнее тебя, представляя серьезную угрозу для меня, я не смог бы удержать её,  потому  её и нет.
Эркель молчал, задетый за живое характеристикой, которую дал ему его учитель, его друг. Его враг.  Нарастающее возмущение наконец  оформилось в конкретный вопрос.
- С чего ты взял, что я слаб?
- А разве не так? Тебе всегда был нужен кто-то, за чьей спиной ты мог бы спрятаться, чье одобрение давало бы тебе стимул к действиям. После Эариндель, которая была для тебя центром поклонения, чья смерть чуть не убила и тебя,  я занял её место. Разве не я тащил тебя на поверхность все эти годы, чтобы ты, громогласно стенающий о своей горькой судьбе,  не утонул в волнах собственных переживаний, переполненный жалостью к себе, не приспособленный ни к чему, кроме как слепо повиноваться тому, кто ведет тебя, словно незрячего калеку, по дороге, которую и выбираешь не ты?   Для меня ты, такой зависимый, податливый и предрасположенный к внушению, вкупе с твоим недюжинным талантом к магии, стал сущей находкой. Тем более что так легко позволил себя обмануть.  Ты драгоценный самоцвет, но подходящую огранку тебе подобрал я. Не появись ты в моем замке в свое время, тебя ждала бы совершенно иная судьба. Ты моё детище, Эркель,  мы связаны с тобой не только общими целями, мы связаны гораздо более прочными нитями, чем отец и сын, чем братья, чем любовники. Ты не сможешь существовать без меня, ты потеряешься в этом мире, обезличенный и растворившийся, и уже не сможешь воспринять его по-другому. Ты зависишь от меня с тех пор, как лишился влияния Эариндель.
- Нет, - кулаки Эркеля сжались, он с ненавистью смотрел на того, о ком  недавно еще думал не иначе, как с восхищением и благодарностью. И, отчетливо понимая, что магистр прав, на все сто прав в отношении него, он прошипел ему в лицо: -  На этот раз твое чутье подвело тебя. Я не буду больше марионеткой, дергающейся на нитках своей зависимости. Тебе лучше  убить меня прямо сейчас, не дожидаясь, пока я убью тебя.
Гилэстэл хищно усмехнулся, подходя вплотную к магу.
- Как же ты предсказуем… Ты хочешь убедить меня в том, что сможешь это сделать – убить меня? Так докажи,  - он развел руки в стороны, глядя в полные решимости глаза стоящего перед ним полуэльфа, приглашая  того к действию.  – Смотри, я безоружен, я не защищаюсь и не молю о пощаде. Так сделай же это, ненавидь меня до смерти, заставь меня поверить, что ты не трус!
Дыхание Эркеля  сбивалось, кулаки судорожно сжимались и разжимались, взгляд  метался по распростершей в стороны руки фигуре, кольцо на пальце пульсировало тревожным рубиновым светом. Потом решимость в глазах уступила место панике, и он побеждено опустил голову, избегая взгляда магистра. Гилэстэл с  легким разочарованием и превосходством во взгляде  отступил от Эркеля.
- Ты не сможешь, Эркель, тебе это не под силу. А вот я смогу, - магистр поднял руку, кончики его пальцев заискрились, и угроза в его голосе заставила мага замереть в предчувствии недолгой боли. Внезапно Гилэстэл опустил ладонь и отвернулся.
 – Но я не стану этого делать. Я буду милосерден, Эркель, я дам тебе возможность подумать. У тебя ещё есть время. Мы продолжим этот разговор, когда я вернусь сюда с восьмым камнем, и точными данными о месторасположении древнего храма. Подумай над перспективами, Эркель, мне бы не хотелось потерять тебя. Я говорю это совершенно искренне, и  вновь предлагаю тебе свою дружбу.
- Твои слова – яд, твоя дружба – липкая паучья сеть, из которой никому не выбраться живым. Тебе не удастся заполучить камень, как бы ты не  ухищрялся, - подавленно  ответил ему Эркль..
- И опять ты ошибаешься, Эркель. Я  получу его. Открою тебе один секрет. В ходе недолгой доверительной беседы мне удалось убедить нашу Златовласку  принять мои условия.
Эркель вскинул голову, расширившиеся в смятении зрачки уперлись в лицо магистра.
- Она тебе поверила?
- Можно сказать, да. Но она все же колеблется. Однако, я знаю того, кто сможет её убедить окончательно.
- И кто же это?  - выдохнул Эркель, чувствуя подвох в словах  Гилэстэла.
- Ты. Странно, но ты вызываешь в ней симпатию. Думаю, что слова из твоих уст помогут ей  не передумать в последний момент, и проводить нас к  потерянному храму.
- Не дождешься! – гордо выпрямившись, Эркель сложил руки на груди. 
- Я и не ждал, что ты изъявишь своё согласие. А потому предусмотрел иной выход из этой ситуации. Астид!
Портьера, занавешивающая вход в смежную комнату, шевельнулась, и перед ними предстал  черноволосый полукровка с жестоким изгибом тонких губ и холодным взглядом.  Эркель смотрел на мага, не совсем понимая происходящее.
- Ты все слышал, Астид?
- Да, магистр.
- Лорд Эркель не желает больше с нами сотрудничать. Он, видишь ли, прозрел. Как считаешь, сможем ли мы обойтись без его помощи?
- Вполне, - плотоядно ухмыльнулся маг.
Эркель, чувствуя нарастающее в нем  ощущение непонимания происходящего и то, как затылок холодеет от накатывающей волной тревоги, на всякий случай приготовился к защите. Внезапно силуэт Астида покачнулся, а затем словно размылся, расплылся в душном, пропахшем тающим воском свечей, воздухе. А через несколько мгновений, вновь приобретя четкие очертания, предстал перед изумленным Эркелем в новой ипостаси. Перед Эркелем стояла точная его копия, практически неотличимая от оригинала, вплоть до    взлохмаченных от волнения волос и следа на закушенной губе. Лишь камень в кольце, надетом на указательный палец правой руки, был не красного, а черного цвета. Лжеэркель, сделав несколько шагов,  приблизился вплотную и, коснувшись уха Эркеля своими каштановыми локонами,  прошептал:
- Не наведаться ли мне в Норхетские подвалы? Интересно, как сладко зазвенит солнечный колокольчик под моими ударами?
Тут только до Эркеля дошел весь смысл этого перевоплощения. Он рванулся вперед, зарычав от ярости и вскинув руки с намерением придушить своё отражение.  Но Астид отпрянул, глумливо хохоча, а  Эркеля  отшвырнуло к стене с такой силой, так что он, размазавшись под ударом,  съехал по ней и осел на пол.  Гилэстэл опустил руку.  Разлепив веки и дав ярким кругам в глазах утихомирить свое вращение, Эркель сделал попытку унять жестокую боль в ребрах и сдвинуться с места. Но его тело словно приклеилось к стене, она не отпускала его.  Лишь язык повиновался ему. С шипением втягивая воздух сквозь сжатые от  боли зубы, Эркель  буравил слезящимися  глазами Астида.
- Не смей трогать её, даже не думай. Ты будешь первым, кого я убью, когда выйду отсюда, - хрипло выдохнул он.
Отражение улыбнулось ядовитой улыбкой, а Гилэстэл  с наигранным укором  покачал головой.
- Ай, ну зачем ты так напугал его, Астид? Судя по его реакции, он не так уж равнодушно относится к принцессе, как старался показать. Не волнуйся, Эркель, он и пальцем не дотронется до Анарниэлль. Я лично прослежу за тем, чтобы она умерла неопороченной. Вместе с остальными.  Кроме, разумеется, Вайры. Для неё  срок еще не наступил. Я чувствую в ней силу, которая просто не должна остаться без применения. Она передаст её моему сыну. А я  научу его пользоваться этим  даром, его талантом в полную силу, как тебя в былое время. Я отшлифую этот самоцвет, придам ему законченную, идеальную форму,  подберу соответствующую оправу, и вплету в свое ожерелье. Что касается тебя, ты не выйдешь отсюда до моего возвращения. Я уже сказал, что даю тебе время на раздумья. Не разочаруй меня своей попыткой суицида, Эркель.
- Даже и не надейся на подобное. Я дождусь, хотя бы для того, чтобы перегрызть тебе горло, - синие глаза полыхнули огнем.
- Ого. Что ж, по крайней мере, откровенно и честно. Пойми меня правильно,  я не могу позволить тебе выйти отсюда и смутить умы остальных. Но и убивать тебя я не хочу. Однако, если ты не изменишь своего  отношения ко мне, придется  от тебя избавиться. Повторяю, мне бы очень и очень этого не хотелось. Постарайся мыслить трезво и рационально, и, возможно,  мы сможем найти общий язык, и снова стать соратниками. А пока до свидания.
Гилэстэл и Астид в новом образе  направились к двери. Эркель бесновался у стены,  рвался из невидимых пут, делая безуспешные попытки встать.  Едва захлопнулась входная дверь, как придавливающая его к стене тяжесть исчезла, и он вскочил на ноги, сводимые покалывающей судорогой. Дверь открывалась наружу, замков на ней не было, но Эркель, с размаху врезавшись в неё, лишь отшиб себе вдобавок к ребрам еще и плечо, ударившись, словно о каменную стену. Дальнейшие попытки открыть дверь также ни к чему не привели. Эркель повернулся и остановил взгляд на окне. За прозрачным стеклом, обрамленном светлыми портьерами, была видна часть парка, окружающего замок, с аллеей, тянущейся до центральных ворот. Открывающийся из окна вид давал возможность наблюдать за тем, кто въезжает  в  замок или покидает его. Эркель приподнял стул, взвесил его на руке, и, примерившись, швырнул в стекло. Вопреки ожиданиям, оно не  разбилось, даже не треснуло, а стул, разлетевшись на обломки, упал  на пол. Эркель обессилено опустился на пол, обхватив голову руками и скорчившись. Гилэстэл применил клаустрозаклинание, заклинание закрытого пространства. Теперь открыть эту комнату можно было только снаружи. Если найти в неё вход. Ибо, как знал Эркель, теперь вместо двери и окон, через которые он мог изнутри видеть и слышать все,  снаружи были лишь глухие каменные стены, и ни один звук не проникал изнутри. Он был замурован в  комнатах Гилэстэла, беспомощный в попытке покинуть их до возвращения  магистра.
Полуэльф  быстро шел по коридору. Астид, следовавший за ним, видел, что он раздражен и зол. Они остановились у дверей в покои Зараэль.
- Лорд Гилэстэл? – видя, что тот уже коснулся  ручки, Астид  несмело окликнул его.
Гилэстэл повернул к нему искаженное лицо.
- Простите, магистр, но что мы скажем Улле и Иннегарду?
Полуэльф отнял руку от двери, и нахмурился. Маг терпеливо ждал.
- Правду. Что Эркель предал нас. Что он хотел освободить узников, убить меня и завладеть лорелантами. Разве  это не так?
- Да.
- Тебе придется носить этот облик некоторое время. По крайней мере, перед нимхийкой. Ей не следует знать о том, что произошло с Эркелем, иначе все мои усилия  полетят коту под хвост. Сейчас ступай к ней, поговори от его имени, скажи, что завтра утром мы отплываем в Олломар.  Будь  приветлив, но краток, чтобы она не заподозрила чего-нибудь. А я поговорю с Зараэль. Хватит ей тренироваться на птицах и зайцах, пора дать девочке настоящее поручение. Этим четверым из подвала давно пора занять свои законные места – под могильными плитами в парке.
Гилэстэл  повернул ручку  и вошел. Астид несколько секунд постоял у закрытой двери, коснулся пальцами резного  косяка,  покусывая губу, а потом  отправился исполнять поручение магистра. 
Он столкнулся с Верой у её дверей. Она вернулась с прогулки, и еще не успела снять меховую накидку, слегка припорошенную снегом. Увидев, как она подумала, Эркеля, Вера улыбнулась.
- Я сейчас была в порту, видела твой корабль. Когда ты вернулся?
- Только что, - чувствуя себя не в своей тарелке, ответил Астид.
- Послушай, Эркель, у тебя ужасный вид. Ты вообще какой-то странный. Что-нибудь случилось?
- Э… Ну…
- Твой корабль попал в бурю? 
- Да, именно так, - ухватился за подсказку Астид.
- Я же говорила, что тебе надо было остаться. Проходи.
Вера вошла в свои покои. Там уже царил вечерний полумрак. Она зажгла свечи и сбросила верхнюю одежду.
- Ну, что же ты? – оглянулась она на стоящего в проеме двери мага. – Расскажешь, как у тебя дела?
- Извини, Вайра, но не сейчас, - вымолвил тот. – Я зашел ненадолго, сообщить, что завтра утром  мы отправляемся в Олломар. Магистр просил передать, чтобы ты была готова. Я надеюсь, ты не передумала?
- Передумала? Нет, нет. Передай Гилэстэлу, что я буду готова. Что ж,  скоро я снова увижу твой замок. 
- До завтра, Вайра.
- До завтра, Эркель, - кивнула Вера.
Астид закрыл двери и облегченно вздохнул, решив, что во время  путешествия надо будет держаться подальше от нимхийки.

-/-

Мидо стол рядом с бароном Эстином Ван Рейком на палубе выплывающего из тумана корабля, смотрел на прорисовывающиеся  вдали очертания и не верил собственным глазам. Остров Норхет.  Место, которое он так жаждал, и которое уже не надеялся увидеть. Туда когда-то ушли его друзья, но были ли они еще там? Прошло столько времени, многое изменилось, в том числе и сам Мадиус. Он заметно подрос и окреп на итаменских эликсирах, мышцы от постоянных тренировок налились силой, а взгляд  приобрел  остроту. И это всего лишь за неполные полгода.
Юноша искоса взглянул на Ван Рейка. Именно барон настоял на том, чтобы Мадиуса и еще нескольких, все же выбракованных магами-наставниками среди общего числа вновь доставленных на Итамен учеников, отдали под его личную опеку. Первое, что сделал барон – объяснил разочарованным подросткам, что полноценными магами они не станут, так как  их способности слишком ничтожны. Но, поскольку с острова есть только два пути – на церемонию посвящения в Норхет или в сырую землю, то он, Эстин Ван Рейк, дабы не лишать их возможности служить людям, будет обучать их несколько в ином направлении. И Мидо впервые в жизни услышал слово «ватгерн» - охотник.
Их поселили отдельно от остальных, на другом конце острова, вместе с остальными выбраковками, находящимися там уже не один год. Местом их обитания стал большой, относительно новый каменный особняк, главной достопримечательностью которого был огромный двор с множеством удивительных и странных приспособлений – ям с водой и кольями, качающихся бревен, вертушек, маятников из камней. Потом они прозвали этот двор костоломкой. С первых же дней жизни на острове Мидо возблагодарил богов за свою нелегкую жизнь.  Трудности, закалившие в прошедшие годы его тело и характер, сослужили ему добрую службу. Уросский голодранец,  взявший в руки меч в одиннадцать лет, а в пятнадцать уже имевший на счету не одну победу над противниками, превосходящими его по силе и возрасту,  он быстро стал  лучшим  среди новеньких. Эликсиры и снадобья, которыми накачивали его вместе с  остальными, делали свое дело. Организм под воздействием смеси целебных и  ядовитых  растений изменялся, постепенно делая своего хозяина сильнее и выносливее. Среди учеников  шел жесткий и жестокий отбор.  Спустя всего две недели с момента прибытия  на Итамен их  стало на три человека меньше.  Один не перенес нового компонента в эликсирах, двое других  погибли на костоломке.  А Мидо, глядя шальными от снадобий глазами, как вытаскивают из набитой острыми  кольями ямы то, что осталось от  его недавних приятелей, беззвучно шептал благодарственные речи всем богам, каких только знал. Еще один, не выдержав испытаний, сбежал. Неизвестно, где  он надеялся укрыться на острове. На его поиски отправились старшие ватгерны, и через два неполных часа после их выхода тело беглеца уже было в особняке.
Помимо физического развития Ван Рейк уделял некоторое внимание и магии, в тех пределах, в которых она могла понадобиться будущим  наемным убийцам. Ибо, какими бы благородными целями не обосновывали   наставники  существование ватгернов, Мидо уже через месяц понял, кем именно  он станет после того, как закончит обучение. Если выживет. Но  Мидо с усмешкой принял мысль о том, что, по своей воле отказавшись  стать пиратом и убийцей,  он теперь по чужой воле  станет как раз тем, кем быть не хотел. Он не чувствовал себя несправедливо обиженным. И именно этот настрой, отсутствие мстительной жестокости и злости на самого себя за нереализованные мечты стать чародеем, помогли ему сохранять спокойствие и рассудительность, не терять самообладания на тренировочной площадке, а чуть позже – в учебных поединках со старшими ватгернами.  Если уж быть – то быть лучшим в своем деле. Как бы оно не называлось. Так решил Мадиус, и старался следовать своему нехитрому принципу. Но  не в ущерб своей  гордости, чести,  достоинству и совести.
Эту особенность новенького быстро подметил  барон Ван Рейк.  Он с неизменным любопытством наблюдал за Мидо, отмечая  его сосредоточенность на занятиях, будь то зубрежка нехитрых заклинаний или разделка соломенного чучела, бег с препятствиями по костоломке или учебный бой.  Дружелюбие и приветливость в отношениях с другими учениками также не остались без внимания барона. Ван Рейк не любил подхалимов и подлиз, и, решив проверить, не из их ли числа его новый подопечный, устроил ему парочку испытаний. Но Мидо с честью вышел из них, показав себя  мужчиной и человеком чести, что опять не осталось незамеченным со стороны барона.      
Вот почему, когда лорду Улле понадобилось на время заменить одного из матросов на своем корабле, выбор пал именно на Мадиуса. Не только потому, что, как знал барон, ему была знакома такая работа, но и потому, что он был уверен – этому юноше можно доверять. А, кроме того, Ван Рейку захотелось как-то поощрить юношу  и заручиться его благодарностью, и он решил позволить ему покинуть пределы Итамена. 
Если бы барон знал, чем обернется его решение, он бы собственноручно сбросил Мидо в яму. Но Эстин Ван Рейк не умел предвидеть будущее, и потому, получив от лорда Улле задание подыскать временного, всего на один рейс,  матроса на его корабль, сразу приказал привести к нему Мадиуса Крулла.  Мидо выдернули с костоломки, и, потного, грязного и запыхавшегося, доставили к барону. 
- У меня для тебя есть новость, Крулл, - сразу, без обиняков, начал Ван Рейк. – Ты ведь моряк?
- Был когда-то, - мотнул головой Мидо, лихорадочно размышляя о причинах столь странного интереса к нему со стороны барона.
- Лорду Улле  понадобилось заменить одного из членов команды на корабле. Но только на один рейс. Справишься?
- Справлюсь, - нерешительно кивнул Мидо, не веря собственным ушам.
- Ну, вот и прекрасно. На сегодня занятия для тебя окончены. Приведи себя в порядок, отдыхай, а завтра – в порт. Нас с тобой ждет лорд Улле.
- Завтра? – глаза Мидо блеснули. – О, барон, я….я… Я так вам благодарен!
- Ладно, ладно, - усмехнулся барон. – Иди.
- Спасибо, господин Ван Рейк! – воскликнул Мидо, и бросился к двери. Потом  повернул к барону светящееся радостью лицо и спросил:
- Могу я узнать, куда пойдет корабль?
-  В Норхет, - с хитрой усмешкой ответил барон, готовый к этому вопросу.
У Мидо отвалилась челюсть. Он с минуту смотрел на барона, вытаращив глаза и беззвучно шевеля губами,  потом  крутанулся на месте, не зная, куда бежать, и помчался в свою комнату собираться. Ван Рейк  рассмеялся, довольный произведенным эффектом.
Серый маг узнал Мидо сразу.
- А, охотник за ночными призраками? – оглядел он юношу с легкой усмешкой. Взгляд мага остановился на рукояти меча, выглядывающей из-за спины Мадиуса.
- А оружие тебе зачем? Ты же не на войну собираешься?
- Ватгерн никогда не должен расставаться со своим мечом, - бесстрашно глядя в глаза Улле, ответил Мидо.
  - Им ты станешь еще нескоро. На этом корабле ты всего лишь один из гребцов. Так что спускайся на нижнюю палубу, и скажи, что прибыл на замену Мастрику. 
Мидо не  заставил повторять приказ дважды, и  змейкой нырнул в люк. Эстин Ван Рейк проводил проворного юношу взглядом и повернулся к лорду Улле.
- Из него со временем выйдет неплохой ватгерн, лорд Улле.
- Посмотрим на него в деле, барон. Если мальчишка действительно так хорош, что ты отважился притащить его сюда, возможно, он останется на этом корабле полноправным членом команды.
- Он будет на седьмом небе от счастья, мой лорд, - улыбнулся Ван Рейк.
И вот Мидо стоял на палубе корабля, и смотрел на Норхет.
- Убрать паруса! Гребцы на весла! – послышалась команда, и барон, оторвавшись от созерцания острова, повернулся к Мидо.
- Пора. Успеешь еще налюбоваться.
Мидо кивнул, и, скатившись на  нижнюю палубу, занял свое место.  Прошло немного времени, и корабль бросил якорь в Серой гавани. Мадиус видел, как лорд Улле в сопровождении Ван Рейка сошел на берег и как они,   вскочив на приготовленных для них лошадей, умчались по заснеженной дороге.
- Эй, Крулл! – окликнул его один из матросов. – Хватит пялиться, давай спускайся.
- Зачем?
- Как зачем? Ты же не собираешься торчать все время на корабле? Лорд Улле иной раз по целой неделе из Норхетского замка не появляется, так что нам его придется ждать на берегу. Здесь останутся только вахтенные.
Мидо, перепрыгнув прямо через борт, мягко приземлился на причал. Спускавшийся по сходням матрос только хмыкнул и качнул головой.
- Но учти, из порта ни шагу, - хлопнул он поравнявшегося с ним Мидо по макушке.
- Почему?
- Потому. Надо быть готовым отплыть в любой момент. Если где-то потеряешься, тебя ждать не будут. Двигай во-он  к тому дому.
Матросы обосновались в просторном  деревянном доме. Утром следующего дня в порт вошли еще два корабля. Мидо узнал, что на них прибыли лорд Иннегард и лорд Лейнолл.
- Ну, значит, скоро и все остальные пожалуют, - наблюдая, как новоприбывшие лорды сходят на берег, констатировал матрос, взявшийся опекать Мидо. Но пожаловал только один, причем совсем не скоро, а только на другой день вечером.
- Это лорд Эркель. Его корабль.
  Мидо, устроившись у окна, без особого интереса  наблюдал, как стремительно промчался по дороге всадник в не запахнутом плаще и с непокрытой головой,   как команда  прибывшего корабля занимала свой барак, как садилось солнце.  Внезапно на  фоне  красного диска возникли два всадника. Мидо прищурился, желая рассмотреть их лучше. Всадники проехали к  причалам, и стали о чем-то спрашивать встречного человека. Тот  показал рукой в направлении дороги, по которой  полчаса назад умчался прибывший на последнем корабле маг. В этот миг солнце село, и один из всадников, сидевший на черной, как сажа, лошади, повернулся и посмотрел на дорогу. У Мидо перехватило дыхание, когда из-под мехового капюшона, чуть съехавшего с головы всадника, огнем сверкнули знакомые рыжие пряди. И только тогда юноша разглядел, что это женщины.    Он вскочил, с грохотом опрокинув табурет, на котором сидел, и рванулся к выходу, расталкивая всех и вопя, что есть мочи.
- Госпожа!!! Госпожа Вайра, я здесь!!! Это я, Мидо!
- Эй, парень, полегче! – неслись ему вслед недовольные и возмущенные крики. – Какая муха тебя укусила?
Мидо выскочил на улицу и огляделся. Там, где только что стояли всадницы, уже никого не было. А по  дороге вилась легкая поземка.  Мидо с горечью всплеснул руками, едва не плача от разочарования, и вернулся в теплый дом.   
-  Крулл, ты чего так орал? – подступили к нему матросы.
- Да, так, - огорченно отмахнулся от них Мидо, и снова забился в угол у окна. – Знакомую увидел.
Стены  дрогнули от мужского хохота. Хохотали все, едва не валясь под лавки.
- Ай да малец! – вытирая выступившие на глазах слезы, подпрыгивал на табуретке лоцман. – Два дня как прибыл, а уж Норхетские дамы у него в знакомых ходят. Шустёр!
Веселье продлилось до позднего вечера. Кто как мог, подзуживали и подначивали Мидо,  но он лишь беззлобно отмахивался от матросов. А поздно вечером прискакал Эстин Ван Рейк, и передал приказ лорда Улле готовить корабль к отплытию. 
Эта новость повергла Мадиуса в отчаяние.  Он своими глазами видел госпожу, он мог бы поговорить с ней, объяснить ей и остальным, что все, что случилось тогда на «Мурене», не его вина и не предательство с его стороны. Но на рассвете он покинет остров, и, может статься, уже никогда больше не будет иметь такой возможности.  Мидо проворочался  без сна до середины ночи, мучаясь сомнениями под храп  спящих матросов. И принял решение - будь что будет, но он найдет госпожу Вайру и остальных. Наверняка они в замке, а, судя по разговорам матросов, попасть туда можно, просто идя по дороге. Юноша тихонько поднялся с лежака, оделся, прицепил меч и выскользнул на улицу. Темное небо сыпало мелким снежком,  возле домов не было видно ни души. Мидо прокрался в тени бревенчатых стен, и, пригибаясь, быстро побежал по широкой дороге.
Уроки, полученные им на итаменской костоломке, не прошли даром. Он бежал легко и свободно, сохраняя постоянный темп и одновременно внимательно оглядывая окрестности и прислушиваясь. Топот множества копыт он различил еще издали, и нырнул за ближайший сугроб. Мимо него по направлению к порту пронеслась кавалькада всадников, и Мидо, осторожно выглянувшему им вслед, показалось, что он узнал невысокую фигуру лорда Улле на одной из лошадей.  Он подождал, пока совсем стихнет топот, и снова выбрался на дорогу. Она  привела его в лес, превратившись в широкую просеку. Мидо шел, глядя на странно ровные ряды деревьев, и вдруг понял, что это и не лес вовсе, а парк или сад. Значит, до замка оставалось не так уж много. Прячась за деревьями, он добрался до высокой каменной стены, с распахнутыми настежь воротами. Створки ворот были  занесены снегом, из чего Мидо сделал заключение, что   они вообще никогда не закрываются.  Прижимаясь к стене, он проскользнул за ворота и пробежал еще не менее километра по парку, пока перед ним не возник замок. Зубчатые  башни  возвышались над верхушками деревьев, вырисовываясь на фоне светлеющего неба  громадными старческими челюстями с половиной выпавших зубов. Несколько окон в разных частях  замка были освещены, и Мидо, прислонившись к кленовому стволу, задумался, нет ли среди них окон Вайры. Потом перевел взгляд на  нижний этаж, ища возможный вход, так как войти с парадного крыльца ему явно бы не позволили.  Дверей там не было – сплошная каменная стена. Но на третьем этаже, хоть и очень высоко от земли,  были окна. Не освещенные. Причем одно, к величайшей радости Мадиуса, было чуть приоткрыто.  Юноша юркнул под  стену, и, радуясь, что её камни не очень плотно прилегают друг к другу, медленно, нащупывая пальцами  выступ за выступом,  пополз наверх. 
Эркель, уже который час в бешенстве метавшийся по комнатам магистра, совершенно случайно заметил странную фигуру под одним из деревьев парка, как раз напротив его окна. В предрассветных сумерках и рябившем в глазах падающем  снегу  никак не удавалось разглядеть, кто это. Маг, заинтригованный поведением незнакомца, приник к стеклу.  Разглядев, наконец,  того, кто стоял внизу, Эркель убедился, что раньше ни разу в жизни    не видел этого человека. Темноволосый юноша, в одеждах итаменского адепта и с мечом за спиной, внимательно приглядывался к замковой стене. «Неужели вор? – мелькнула в голове мага нелепая мысль. – Бред. Но тогда что ему тут нужно? Он что, собрался сюда влезть?!». А незнакомец, подтверждая его мысль, подбежал к стене под окном, и, цепляясь за камни, полез наверх. Эркель в волнении почти прилип к стеклу, и, опасаясь, что  нежданный ночной гость откажется от своей идеи, повторял: «Только не упади, только не свались! Ну, давай еще немного, чуть выше, так, так. Молодец! Еще немного».
Мидо приглядел очередной камень, за который можно было бы ухватиться, и протянул руку. Но едва он попытался зацепиться пальцами, как каменная стена перед его глазами дрогнула, размываясь, а рука  врезалась в неведомо откуда возникшее оконное стекло. В тот же миг его створки распахнулись, и Мидо, от неожиданности отцепившийся от стены и едва не рухнувший вниз, был подхвачен сильными руками и молниеносно втащен внутрь.  В следующее мгновение он очутился лежащим на полу  в большой светлой комнате.  Ножны больно давили позвоночник, а сверху на него навалился  незнакомый мужчина с взлохмаченными каштановыми волосами и синими злыми глазами.   Мидо попробовал вывернуться, но незнакомец держал его с нечеловеческой   силой.
- Будешь дергаться или орать, придушу на месте, - тихо пообещал незнакомец, и юноша понял, что он не пугает. – А будешь смирным и разговорчивым, останешься жив. Ты понял?
Мидо кивнул - кричать он и не собирался, а, поговорив с этим неожиданно появившимся из стены человеком, он мог выяснить что-нибудь о госпоже. Синеглазый чуть ослабил хватку, но совсем его не отпустил.
- Я спрашиваю, ты отвечаешь. Что тебе здесь нужно?
- Я кое-кого ищу, - так же тихо ответил Мидо   
- Уж не меня ли? – прищурился маг. – А ну, говори, зачем Гилэстэл тебя сюда послал?
 Пальцы незнакомца больно сдавили  плечо, и Мидо зашипел.
- Я не знаю, о ком  вы гово… Како-ой еще Ги..и… Кто это? 
- Ты не понял? Я спрашиваю – ты отвечаешь. Что тебе приказал Гилэстэл?
- Да не знаю я никакого Гилэстэла! И никто ничего мне не приказывал! – Мидо наконец удалось высвободить плечо из железных пальцев синеглазого. – Я здесь вообще случайно! Я госпожу ищу!
- Какую еще госпожу? – в замешательстве переспросил  Эркель. 
- Госпожу Вайру! Я знаю, что она здесь живет, и пришел с ней поговорить.
Эркель отпустил юношу и поднялся. 
- Н-да, удивительные знакомые у Вайры! Огоны, эльфы, а теперь еще и ведьмачонок.
- Вы её знаете? – радостно воскликнул Мидо, садясь и потирая ушибленную спину.
Эркель, перестав опасаться неожиданного гостя, перевел дух и выглянул в окно. Потом подошел к двери и приоткрыл дверную створку. Она свободно подалась – заклинание было снято в тот миг, когда Мидо прикоснулся к окну.
- Знаю. А тебе она зачем? 
- Ну, мне ей сказать надо кое-что, в общем, объяснить, что не я виноват, то есть что я не знал, что капитан решил их захватить,  а остальных  убить, и что….
- Тише, тише. Кто решил, кого захватить, кого убить?
- Ну, госпожу Вайру и госпожу Анарниэлль. А Троди, Ори и господина Сарлиса…
- Ты знаешь Анарниэлль и остальных?! – Эркель изумленно взглянул на юношу. 
- Ну да. Мы же вместе плыли в Норхет из Уросса!
- Да?! И что?
- Ну, и они оказались в Норхете, а я попал  на Итамен.
- Занятная история.  Только знаешь, мне сейчас не до тебя. А что касается госпожи Вайры, то, боюсь, её на острове уже нет.
- То есть как нет? – вскочил на ноги Мидо. – Я же собственными глазами видел её вчера вечером в порту!
- Вчерашний день уже прошел, ведьмачонок. Ты опоздал. Боюсь, что и я тоже.
- А…  а…  А остальные? Они же здесь, в замке?
- Что? Да. Они здесь. Если только…. – лицо Эркеля покрылось бледностью, могущей соперничать по белизне со снегом на карнизе за окном. – О, нет!!!
- Что? Что?! – увидев неподдельный испуг на лице синеглазого, Мидо подскочил к нему. – Что-то случилось?
Эркель, не ответив,  метнулся к входной двери. Мидо рванулся за ним.
- Подождите меня! Господин, что случилось?
Выскочив вслед за незнакомцем в коридор, Мидо с размаху налетел на пустые доспехи, стоящие у стены. Шлем с пышным плюмажем с грохотом покатился по полу, кольчужные латы, весело  звеня кольцами и бляшками, шмякнулись на пол, а  длинная алебарда ударилась об пол, разбив изящный вазон. Мидо едва не полетел вслед за доспехами,   угодив ногами в высыпавшуюся  из черепков кучу земли.   Над ним возникло разъяренное лицо, и Мидо внутренне сжался.
- Простите, я нечаянно.
- Чего ты за мной увязался? Я же сказал, Вайры здесь нет. Возвращайся туда, откуда пришел!
- Я не уйду, пока не увижу остальных, - глядя снизу вверх, набычился юноша. – Я хочу знать, что случилось с ними. Они мои друзья!
Эркель  набрал  воздуха в грудь, собираясь  высказать этому юнцу свое к нему отношение, но передумал. Этот упрямый взгляд и  непреклонная поза говорили о том, что мальчишка скорее позволит себя покалечить, но не отступит.
- Друзья, говоришь? А, тьма с тобой, - обреченно махнул рукой маг. – Пошли, ведьмачонок.
Мидо довольно сверкнул глазами, выбрался из земляной кучи и с достоинством поправил меч. 
- Меня зовут Мадиус Крулл, господин. Для друзей – Мидо.
- Разве я спрашивал, как тебя зовут? – Эркель с легким раздражением оглянулся. Но потом дернул плечом и сказал. – Можешь звать меня Эркель.
- Эркель? Лорд Эркель?! Серый маг?!  – Мидо  споткнулся, и снова чуть не полетел на пол. 
Эркель ухватил его за плечо, и не дал упасть.
- Для  ватгерна ты что-то уж больно неуклюж, - заметил он. Но Мидо не обиделся.
- Господин Эркель, а что случилось с остальными?
- Надеюсь, ничего из того, о чем я подумал, - нахмурился маг. - Именно это мы и попытаемся сейчас выяснить. Не отставай.    

-/-

Зараэль, стоя у приоткрытого окна, смотрела, как силуэты Гилэстэла и его спутников исчезают  за  стволами деревьев, растворяются в снежной пелене. Её  покои располагались над апартаментами магистра, и южанке была  видна часть  дороги от центральных  ворот до замка. Она поднесла к глазам  руку и взглянула на  зажатый в кулаке перстень с синим сапфиром. Отец  доверил ей свой талисман. Теперь она хозяйка замка Норхет.  Пусть всего на несколько дней, пусть только до возвращения магистра, но хозяйка.   А у каждого хозяина есть свои обязанности. Зараэль, подражая магистру, надвинула перстень на указательный палец и разочарованно вздохнула – великоват. Пришлось переодеть его на большой.
Наверняка они уже в порту. Пора  приступить к выполнению  поручения магистра.
- Зараэль! Я хочу, чтобы к моему возвращению дальние подвалы под замком были пусты. Избавься от наших четырех гостей, они и так у нас слишком задержались. Я не могу поручить это кому-нибудь другому, и потому надеюсь на тебя. Как только мы покинем замок, спустись в подземелье. Мой перстень послужит тебе ключом. Ты знаешь, что делать.
- Да, лорд Гилэстэл, я знаю.  Я сделаю все так, как вы хотите.
Она прижала перстень к губам на мгновение, а потом, тихо позвякивая браслетами в темноте, отправилась в  подземелья. Окно в её комнате осталось приоткрытым.   
Некранги, выползшие из своих конур, покорно склонили головы после первого же взгляда на кольцо на её руке. Прогрохотали засовы, и Зараэль, освещая себе путь факелом, вошла в камеру, где уже больше пяти месяцев ожидали своей участи  спутники рыжеволосой нимхийки. Кромешную темноту помогли разогнать два масляных светильника, укрепленные на стенах. Немного потрещав, сырые фитили занялись и свет проник за толстую решетку, отделяющую часть камеры. Послышался звон цепей, и Зараэль, приблизившись к решетке, встретилась взглядом с черноволосым эльфом. Они с любопытством   разглядывали друг друга.
- Кто вы? И зачем вы здесь? – эльф спросил это так, словно она вторглась в его личные апартаменты. Южанке он понравился. Черноволос, как Астид, но не в пример привлекательнее. Зараэль с сожалением  пожала  плечами, и обнажила в улыбке ровные зубы.   
- Я Зараэль, дочь магистра Гилэстэла. Он прислал меня убить вас.
Ей было приятно мелькнувшее в черных глазах  предчувствие скорой смерти. Эльф дернул углом рта, выдавив кривую улыбку и поднялся на ноги.  Следом за ним, тяжело передвигая закованные ноги,   выступили  на свет человек, огон и эльфийка.
- А что же сам магистр?  Или он  так сильно боится нас, что не решился появиться здесь? 
- Ему не до вас, - южанка, решив поиграть с узниками, подошла почти вплотную к прутьям. -   Он  с леди Вайрой отправился в нимхийский храм, за восьмым камнем. А потом они вместе с десятью легионами воинов  наведаются в Эдельтелад.
Эльф и эльфийка одновременно рванулись к решетке. Зараэль отпрянула, хохоча и довольно глядя в их искаженные яростью лица. Короткая цепь не позволила эльфийке достать до решетки, и она,  не удержавшись на ногах,  упала на четвереньки в трех шагах от неё. Эльф сумел устоять  на ногах, но из-под  железных обручей просочились и упали на каменный пол капли крови. 
- Ты лжешь! – воскликнули они одновременно. – Вайра не могла!
- Я?! Нет, я не лгу! – Зараэль просто упивалась. -  Леди Вайра совершенно добровольно согласилась препроводить  моего отца и Серых магов в вашу Долину. Мне жаль, но это правда.
- Нет! Она же клялась!!! – эльф рухнул на колени и уронил голову на руки.
- Но это еще не все, - интригующим шепотом произнесла Зараэль. – Госпожа Вайра, тоже, разумеется, добровольно, решила подарить замку Норхет наследника. Этого ребенка  будет воспитывать сам магистр. Только у леди есть одно условие,  -   южанка хитро прищурилась, взглянув на Анарниэлль. – Отцом ребенка станет… лорд Эркель.
- Нет!!!
Зараэль облизнула губы, довольная, что попала в точку. Анарниэлль, подавив  крик,  медленно поднялась и вперила пылающий взгляд в стоящую вплотную к решетке южанку. Цепи на её ногах   натянулись до предела, в кровь царапая кожу. Но эльфийка не замечала этого.  Внезапно   губы её разомкнулись, и в Зараэль полетел плевок. Южанка, охнув, схватилась за мокрую щеку. Глаза её вспыхнули дикой яростью, а из горла вырвался гневный вскрик. 
- Ах ты, остроухая тварь! Ну, погоди. Я хотела позволить тебе сдохнуть такой, какая ты есть, со смазливым личиком. Но теперь…. Попробуй-ка это!
Зараэль молниеносно вскинула руку, щелкнул один из браслетов, и лицо Анарниэлль, не успевшей уклониться от опасности, оросили капли жгучей влаги. 
- Тебе понравится. Это не вода. Этот яд  основательно подпортит тебе мордашку, эльфийская сука.
Анарниэлль, закричав от боли,   схватилась руками за лицо, стараясь стереть с него едкие капли. Жжение  перекинулось на ладони, и, отняв их от лица, эльфийка сквозь застилающую глаза пелену  увидела, как вспухает волдырями, лопается и расползается на них кожа. Яд, проникая все глубже,  разъедал руки и лицо. Она упала на колени, громко крича от боли, потом повалилась на бок.   
- Анэль!
Сарлис бросился к сестре, Ори и Троди, до этого молчавшие и не сходящие со своих мест, тоже рванулись к девушке. Но цепи были слишком коротки, и, как ни старались они,  дотянуться до эльфийки так и не смогли. Сарлис, вытянувшись на полу,  в отчаянии скреб ногтями каменные плиты, пытаясь хоть кончиком пальцев дотронуться до Анарниэлль. А она каталась по полу, схватившись за лицо. Вдруг она затихла и замерла, сжавшись в клубок.
- Анэль… -  всхлипнул Сарлис. – Анэль!!!
Его крик заставил стены  дрогнуть, ему ответил странный отдаленный  гул  где-то в глубине под ними. Он поднял глаза и увидел, что Зараэль стоит у дверей и  обеими руками вдавливает в стену один из составляющих её камней. Южанка оглянулась.
- Начинается самое интересное, - прошипела она.
Внезапно пол под ногами узников дрогнул, и часть камеры, находящаяся за прутьями решетки,  поползла вниз.
- Ори, что это? – огон испуганно вскинул голову, глядя, как быстро увеличивается расстояние между потолком камеры и ними.
-  Боюсь, что всё, Троди.
Довгар подпрыгнул, пытаясь ухватиться за выступ наверху, но натянувшиеся цепи на ногах сдернули его обратно, на дно глубокого полукруглого колодца.  Движение остановилось, и все замерли. До их ушей донесся  шум воды, становящийся все громче. Вверху раздался скрежет, и Ори, подняв  голову, метнулся к середине и воскликнул:
- Осторожней!
Из стены над их головами  под напором воды, освобождая ей проход,  выползали большие камни.  Вот сбоку от огона упал один, потом еще один рухнул возле Сарлиса, а третий, вывалившись из стены, грохнулся в опасной близости от Анарниэлль, придавив её разметавшиеся по полу волосы. И в образовавшиеся   дыры хлынула  вода.
Она тремя ручьями текла по отвесным стенам, быстро заливая  каменный мешок.
- Какого…? – Троди вскочил на ноги, с нерешительным недоумением глядя, как вода заливает его ноги. – Она что, утопить нас решила? 
- Именно, господин огон! – сквозь шум воды огон различил насмешливый голос сверху, и унизанная браслетами  рука  махнула им  над краем колодца. – Думаю, вы умрете вторым, так как не отличаетесь высоким ростом. Первой будет леди уродина.
Послышался удаляющийся  довольный смех. Грохнула тяжелая створка двери,  поток воздуха задул слабые огоньки светильников и все погрузилось во тьму.  Ори чувствовал, как вода все выше поднимается по его ногам, слышал, как грохочет невидимый поток где-то в стенах.  И пусть    хоть на миг, хоть на малую толику секунды, но он испытал страх и зависть к эльфийке, в бессознательном состоянии лежащей на полу, и уже почти полностью скрытой водой. Ей предстояло умереть, не осознавая этого.  Но тут же он устыдился собственных мыслей.
- Троди! – окликнул он огона. – Ты как, нормально?
- Шутишь? – мрачно откликнулся огон. Со стороны, где он стоял, послышался плеск. – Видно, на роду мне написано утонуть. В первый раз ты меня из лужи вытащил, в этот раз, думаю, ничего не выйдет. А как там эльф? Эй, Сарлис?
- Я здесь, - голос эльфа был ровен и спокоен. Если б огон мог видеть в темноте, он бы увидел, что принц стоит, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. – Знаешь, Троди, спасибо тебе за все. И тебе, Ори, тоже. Вы отличные друзья. Жаль, что все так закончилось. 
- Что-то ты рано тризну затеял, Сарлис, - буркнул Троди. – Мы еще живы.
- Это ненадолго, можешь мне поверить.
- А я верю в чудеса. Вот сейчас откроется дверь и  войдет Вайра.
- Не напоминай мне о ней! – неожиданно взорвался эльф. – Даже имени её слышать не хочу!  Она рассказала Гилэстэлу о нашей Долине, она предала нас, нарушила свою клятву! Теперь из-за неё эльфы Эдельтелад могут погибнуть!   
- Сарлис, ты несправедлив. Она этого не делала, - голос Ори был тверд.    
Вода колыхалась уже на уровне груди. Троди исхитрился забраться на выпавший из стены камень, и немного отсрочил тот миг, когда она доберется до его лица. Никто из них уже не сомневался, что этот стремительно заполняющийся водой колодец станет их склепом.
Зараэль, ласково поглаживая перстень, с чувством исполненного долга наблюдала, как некранги закрывают дверь. Довольная улыбка блуждала по её лицу, когда она, сочтя поручение выполненным,  отправилась прочь из подземелий.  Силы светильников на стенах едва-едва хватало на то, чтобы слабо освещать  пространство на расстоянии в два шага, и потому Зараэль не сразу разглядела лица вылетевших на неё из темноты двух человек. Их  торопливые шаги по каменным коридорам она  различила еще издали, но была убеждена, что это замковая охрана.  И потому  несказанно изумилась, когда из полумрака возникло лицо Эркеля, а с ним еще какого-то юноши.
- Эркель?!
- Зараэль,  - загораживая ей дорогу, прищурился тот. – Не ожидала?
- Еще бы! Как это ты ухитрился  выбраться?
- Я все-таки маг. А ты, судя по твоему довольному виду, успела сделать какую-то пакость.
- Ты угадал,  - южанка отступила на два шага, наклонила голову на бок. -  Только что я отправила на тот свет тех, кого вместе с этой красной лягушкой магистр выловил в болоте. Наверное, как раз в этот миг они делают свои последние вздохи.
Эркель рванулся вперед, намереваясь схватить её, но Зараэль  отпрыгнула и выбросила вперед правую руку. Две тонкие иглы сорвались с браслета  и просвистели в воздухе. Маг успел уклониться от них, и стрелки, звякнув о камни, упали на пол.
- Мидо, осторожней! – не сводя глаз с южанки, предупредил маг. – Эта гадюка крайне опасна. О, я смотрю, Гилэстэл щедро одарил свою дочь. Надо же, его собственное кольцо!
- И уверяю тебя, Эркель, я знаю, как его использовать. К тому же, ставлю тебя в известность, магистр приказал мне убить и тебя, если ты будешь мешать мне. Так что лучше пропусти меня.
- Ты мне угрожаешь? Девчонка! Тебе со мной не справится. Мне некогда пререкаться с тобой. 
С этими словами Эркель направил раскрытую ладонь на стоящую перед ним девушку.   Её отшвырнуло шагов на десять, и, ударившись головой о камни, Зараэль рухнула на пол.  Маг и Мидо приблизились к неподвижной фигуре на полу,  юноша присел и вгляделся в лицо.
- По-моему, вы её того, насмерть, -  он поднял глаза на Эркеля, который уже спешил дальше по коридору.
- Не думаю, - отозвался тот издалека. – Ты не знаешь эту даму. Свяжи её чем-нибудь. Открыть дверь!
Последняя фраза была адресована некрангам, подступившим к магу. Они безропотно навалились на засовы, и под нетерпеливые стоны Эркеля тяжелые бревна медленно поехали в стороны.
Как ни храбрился Сарлис, но умирать вот так, беспомощным котенком  брошенным в бурный поток, и не имея ни малейшей возможности  защитить себя и сестру от жадных объятий холодной воды,  для гордого эльфа было унизительно и все-таки страшно. Те же чувства испытывали довгар и огон.  Именно эльф первым разобрал за общим шумом низвергающейся на них воды скрип открывающихся засовов. Вспыхнула и тут же под напором его собственных сомнений угасла надежда на спасение. Да и на кого им было надеяться   в этом во всех отношениях враждебном месте? Он окликнул Ори и Троди, которые так же, как и он, держались уже на плаву, а вода норовила залить им лица.
- Слушайте!
Троди, прислушиваясь,  перестал барахтаться и отталкиваться от камня, на котором стоял,  и едва не пошел ко дну. Отчаянно колотя по воде руками, он снова вынырнул на поверхность. Ори, будучи выше остальных  и искуснее огона в плавании, замер. Потом довольная улыбка скользнула по его лицу.
- Я же говорил, что рано тризну справлять.
В этот миг двери с грохотом распахнулись, и в колодец сверху хлынули потоки белого света. Одновременно с этим до ушей тонущих донесся громкий мужской голос.
- Анарниэлль! Сарлис!
- Эркель??!
Эльф настолько изумился, что забыл о хладнокровии и неприязни к обладателю этого голоса. – Мы здесь! Нас заливает! 
Наверху что-то сверкнуло, грохнуло, и в воду посыпались искореженные куски  железных прутьев. Над краем колодца показалась встрепанная  голова мага. 
- Сейчас! Я сейчас!
Эркель метнулся к стене, и лихорадочно стал шарить по ней в поисках нужного выступа. Он искал, и не находил тот самый, нужный ему тайный замок, что остановил бы непрерывный поток. А вода все прибывала. В отчаянии Эркель снова метнулся к краю.
- Я не могу остановить воду! Сарлис, где Анэль?
- На дне.
- Нет!!! Я сейчас спущусь!
Эркель отпрянул от колодца, и выскочил в коридор. Некранги как истуканы стояли у дверей, ожидая его приказов. Взгляд мага упал на цепи, которыми стражи были прикованы к месту своей службы. Один взмах руки, и они свалились с их шей. Навстречу магу по коридору бежал Мидо.
- Что там, господин Эркель?
- Нужна твоя помощь, бери этот конец цепи, быстрее. 
Мидо подхватил с пола одну из цепей, и поволок тяжелую железную змею к колодцу. Накинув одно из звеньев на остатки прутьев, Эркель  сбросил другой конец в глубину колодца.
- Держи сильней, следи, чтобы не соскользнули! – крикнул он Мидо, и стал быстро спускаться вниз.
- Где она? – обратился полуэльф к принцу, спрыгнув в воду. Сарлис указал глазами на то место, где под толщей воды на самом дне осталась Анарниэлль.
- Сними мне цепи с ног, я помогу тебе!
Эркель кивнул и с головой погрузился в мутную глубину. Эльф почувствовал прикосновение к лодыжкам, а в следующий миг натяжение ослабло, и он свободно поднялся на поверхность. Хватанув воздуха, он вслед за Эркелем нырнул на дно. Ори и Троди, отплевываясь от льющейся в рот воды,  в волнении  наблюдали за происходящим. Прошло немало времени, пока на поверхности показалась голова принца. А следом за ним вынырнул и Эркель, держа на одном плече бездыханное тело эльфийки. Ори чуть не захлебнулся, увидев, что её  роскошные длинные волосы коротко и неровно  обрезаны.
- Держи её, - кивнул Эркель эльфу, и помог ему удобно перехватить сестру.  Сам же вновь опустился вниз. Через минуту Ори и Троди, свободные от цепей, уже чувствуя себя почти в полной безопасности, подплывали к свисающей сверху цепи. Причем Ори поддерживал огона за шиворот, чтобы тот не пошел на дно, а Троди изо всех сил старался именно плыть, а не просто тащиться за довгаром на буксире.
Первым наверх поднялся Сарлис. Поднялся, и едва снова не свалился в колодец, когда увидел, кто ждет их там.
- Мидо??!
Тот подскочил к эльфу, подавая ему руку, и вытаскивая мокрого и ослабевшего принца  на каменные плиты пола.
- Господин Сарлис! О, морские боги! 
- Мидо! Невероятно! Но… каким образом? Как?
В этот миг над краем показалась голова Эркеля с телом Анарниэлль на плечах.
- Потом, господин Сарлис! Потом!
Мидо и Сарлис  подхватили тело эльфки, и, вытащив, опустили его на пол. Эркель, Ори и Троди выбрались из колодца. У огона и довгара поотвисали челюсти, когда они увидели Мадиуса. Но, понимая ситуацию, они оставили все вопросы на потом.
Маг, едва его ноги ступили на твердую поверхность, кинулся к Анарниэлль.   И застонал, едва не плача.
- Кто это сделал?! Кто?!!
Лицо и руки принцессы были сплошной кровоточащей раной. 
-  Она мертва, Эркель, - голос Сарлиса, стоящего на коленях у тела сестры,  был тих, а в черных глазах  блестели простительные даже гордому эльфу слезы.
- Нет! Я не дам ей умереть! Не ей! Она жива!
Эркель приник к груди, прислушался, а потом  сильно, быстро  и в то же время осторожно стал делать искусственное дыхание.  Все столпились вокруг. Ори лишь  качал головой, глядя, как маг то припадает к холодной груди, пытаясь уловить хоть слабое сердцебиение, то снова принимается за попытки оживить эльфийку. Огон просто печально смотрел. Прошло немало времени, отчаяние в синих глазах сменилось горем, как вдруг тихий хрип и стон послышался из посиневших губ принцессы. А в следующее мгновение уже все бросились растирать ей кто руки, кто ноги. Её слабая попытка вдохнуть увенчалась успехом, и вместе с судорожным кашлем изо рта хлынули вода и кровь.  Эркель, шепча бессвязные слова, дрожащими руками тер эльфийке спину, повернув её так, чтобы  она не задохнулась. А еще через  несколько минут все с неописуемым восторгом увидели, как чуть-чуть приоткрылись её веки, и мутный взгляд черных глаз скользнул по ним. Он длился всего мгновение, но   заставил всех поверить, что они победили смерть. Дружный крик радости заметался меж каменных стен. 
Эркель подхватил девушку на руки и  вскочил.
- Быстрее!
И они устремились прочь из подземелья. Мидо шел впереди, освещая путь, за ним двигался Эркель с эльфийкой на руках, а за ним все остальные.
- Господин Эркель, а что делать с ней?
Мидо остановился там, где оставил связанную Зараэль. Она еще не пришла в себя. Сарлис плотоядно уставился на южанку, и, оскалившись, прошипел:
- Эта тварь изуродовала Анарниэлль. Будет правильным утопить её в том колодце.
- Нет, - оглянулся на него маг. – Она нам еще пригодится. Гилэстэл к ней весьма привязан. Мидо, отдай факел и возьми её. 
Мадиус покорно передал  смоляной светоч Ори, пропуская его вперед, и взвалил на спину Зараэль.
- Я бы все же её утопил, - процедил сквозь зубы Сарлис, с ненавистью глядя на бессильно свесившиеся связанные руки, украшенные браслетами. Но спорить с магом он не стал, и они возобновили путь.
Некранги  в тупом недоумении стояли у открыты дверей, глядя то на удаляющиеся фигуры, то с любопытством заглядывая в камеру, освещенную несколькими белыми шарами, плавающими под потолком. Наконец один из них не выдержал, и, привлеченный шумом воды, переступил порог. Вслед за ним   туда же вошел и второй. Они приблизились к краю колодца, и с любопытством заглянули в него. В этот миг шары, истощив свою силу, стали гаснуть один за другим. Оба чудища, напуганные внезапно наступившей темнотой, заметались, толкая друг друга, и свалились в наполненный холодной водой глубокий колодец. Сарлис еще услышал их рев, полный ужаса, а потом все стихло.
Из подземелий  Эркель и бывшие узники выбрались без всяких препятствий со стороны охраны. Слово мага здесь было законом, и, стоило ему слегка повести бровью, как тотчас перед ними открывались все двери.
Через какой-нибудь час они все находились в покоях Эркеля. Анарниэлль, закутанная в одеяла, лежала в постели, а он, едва просохший,  лихорадочно рылся в    книгах, ища подходящие  рецепты и заклинания.  Остальные, переодевшись в наскоро подобранную сухую одежду или просто закутанные в покрывала,  пристроились,  где  смогли. Первые полчаса все молчали, приводя в порядок тела и мысли. А потом на Мидо и Эркеля посыпались вопросы.
Эркель ответил лишь на первый, заданный ему Сарлисом. Когда эльф, переодетый в сухую одежду с плеча мага, и бывшую ему длинноватой, окончательно  пришел в себя, он спросил:
- Почему ты нас спас?
Эркель на мгновение оторвался от страниц, и взглянул на принца:
- Потому что я кое-что нашел.
- То, о чем говорила Анэль?
Маг молча кивнул, и вновь углубился в книги. Больше он не отвечал ни на что, просто игнорируя любые обращения к нему. Зато Мидо пришлось как следует попотеть, отвечая на многочисленные вопросы. И первое, что он сделал – громко и торжественно поклялся, что в происшествии на «Мурене» нет его вины. К его величайшей радости, после рассказа о предательстве Брего, ему поверили и простили сразу же. Троди, завернутый в покрывало на манер тоги, сполз с кресла и, придерживая одной рукой край ткани, другой похлопал юношу по плечу.
- Слушай, а ты здорово подрос! – удивленно заметил он. Мидо покраснел от удовольствия. – И вроде как покрепчал даже. Теперь, глядишь,  тебя бы и в кузницу взяли.
- Какая кузница, Троди! – перебил его Ори. Довгару рубашка Эркеля пришлась впору, и он чувствовал себя относительно комфортно по сравнению с другими.  – Не видишь что ли, из него получится отличный воин. Его ж специально этому учили.
- Кому что, а тебе лишь бы подраться, - буркнул в ответ огон. – Вояка.
Мидо рассмеялся, услышав знакомые интонации в голосах друзей,  чувствуя себя абсолютно счастливым, и покосился на эльфа. К его несказанному удивлению Сарлис не отвернулся, пренебрежительно или просто равнодушно, а улыбнулся ему скупой улыбкой.
- Видимо, мне придется изменить свое отношение к людям. По крайней мере, к некоторым из них.
Тут уж Мадиус просто расцвел. Но его довольство мгновенно испарилось, когда от стены, куда они бросили Зараэль, донесся её голос.
- Магистр убьет вас, всех до единого! Вам все равно не жить!
Все обернулись на голос. Южанка, крепко связанная ремнями, лежала у стены и пылающими от ненависти глазами буравила Эркеля.
- Вы все сдохнете, умоляя его ускорить ваш конец. А о тебе, Эркель, я позабочусь лично. 
- Может, прибить её чем-нибудь? – Ори поднялся и ухватил увесистый подсвечник со стола. – По крайней мере, замолчит.
- Только прикоснись! – взбеленилась южанка. – Глаза выжгу! Будешь не хуже вон того полутрупа на кровати. Эй, Эркель, не утруждайся, она все равно сдохнет! Не сегодня, так зав…
Зараэль подавилась последним словом и сникла, когда Эркель, все же не выдержав,  резко развернулся и короткой фразой отправил её в долговременный сон.
- Уф! – Ори поставил подсвечник на стол. – Вот змеюка! Все же, кажется, зря мы с ней возимся.
- Да, Эркель, ты уверен, что делаешь правильно? – поддержал довгара Сарлис.
- Не совсем.
- Тогда почему бы просто не избавиться от неё?
- Объясню позже. Вот только решу, как быть с Анарниэлль. Её опасно  оставлять одну, но и с нами ей тоже отправляться нежелательно.
- Эркель, я не понимаю, - подступил к нему Сарлис. – Ты говоришь загадками. Нельзя ли поточнее?
- Можно и поточнее. Через два дня Гилэстэл,  маги и Вайра будут в Олломаре.  Мой замок – ближайшее место, где есть портал. Если нимхийка покажет магистру путь в потерянный храм, это будет катастрофа. 
- Катастрофа уже произошла, Эркель, - сложив руки на груди, мрачно произнес эльф. – Она рассказала Гилэстэлу о нашей Долине. От храма до Эдельтелад – рукой подать. Теперь все эльфы Эдельтелад в опасности. Она предала нас.
- Вайра? Ты что-то путаешь, Сарлис. Вайра ни словом не обмолвилась о том, где находится  убежище эльфов. Гилэстэл внушил ей, что вы все погибли. Она  очень тяжело переживает это, но все равно хранит доверенную ей  тайну.
- Да? Но тогда откуда она, - эльф кивнул в сторону неподвижной Зараэль, - узнала об Эдельтелад? Она сказала нам, там, в подземелье, что Гилэстэл собирается отправить туда десять   легионов воинов.
- Я не знаю, откуда магистр узнал о Долине. У него достаточно следопытов, и за это время он вполне мог выяснить это и сам. Так что опасность того, что Долина подвергнется нашествию армии, вполне реальна. В этом Зараэль не солгала. Но что я знаю точно – это то, что Вайра никоим образом этому не способствовала. А я не перестаю корить себя за то, что не остановил её, не открыл ей глаза, хотя видел, что магистр обманывает её, я и сам в этом участвовал! А теперь эта роковая ошибка может стоить жизни и ей, и вам, и всем эльфам! Надо остановить их, не дать Гилэстэлу  добраться в храм! Я отправлюсь вслед за ним в Олломар, и не позволю магистру совершить это злодеяние. Может быть, хоть так я искуплю вину перед своим народом за все те беды, что причинил. Перед эльфами и… и Анарниэлль.
Эркель присел на край кровати и осторожно коснулся коротких черных волос над обожженным лбом эльфки. И Сарлис вдруг заметил, как дрожат его пальцы, как   решителен его взгляд.
- Я пойду с тобой.
Эркель взглянул на эльфа, и, помедлив, кивнул.
- Эй! – внимательно следивший за разговором  Троди  поднялся со своего места. – А нас вы что же, и в расчет не берете? Это уж просто свинство! Вайра мой друг! И ей грозит опасность! Я тоже иду с вами.
- Кем бы она ни была, в первую очередь она - моя дочь, - Ори расправил плечи и нахмурился. – И я не собираюсь просто так дать какому-то низкопробному колдунишке обвести её вокруг пальца! Я иду вместе со всеми! 
Тут на середину выскочил Мидо, до тех пор сидевший возле Зараэль, и охранявший её.
- Господин Эркель! Неужели вы думаете, что я оставлю  госпожу Вайру? Я обязан ей своей жизнью, и она принадлежит ей. Если понадобиться, я отдам за неё всю кровь до последней капли! Я тоже пойду с вами!
Эркель обвел глазами стоящих перед ним мужчин, увидел в их глазах непреклонную решимость и понял, что ни один из них добровольно не останется в стороне. Он вздохнул.
- Хорошо. Я вижу, вас не разубедят даже самые веские аргументы. Итак, нас пятеро. И  трое понятия не имеют о том, кто нам противостоит. Пятеро против четырех магов, которые могут в один миг разнести в клочья многотысячную армию. Чистое безумие! Но пусть будет так. Мой корабль стоит в Серой гавани. Я не могу поручить Анэль  заботам  местной прислуги, и потому ей тоже придется отправиться с нами. Я сам буду заботиться о ней в пути. Зараэль тоже  предстоит путешествие. Думаю, магистр способен кое-чем пожертвовать ради неё. Решено, отправляемся сегодня же!
- Вот это дело! – осклабился огон.
Ори довольно хмыкнул, Мидо широко улыбнулся и воскликнул: «Хо!». Эльф же скептически взглянул на свое отражение в зеркале. Эркель заметил этот взгляд.
- Успокойся, Сарлис, замок Норхет располагает прекрасной оружейной. Думаю, даже на твой взыскательный вкус найдется  нечто подходящее.
- Спасибо, Эркель, - в первый раз за все это время  эльф произнес  слова благодарности. – Знаешь, возможно, я смогу изменить свое мнение и о тебе. 
- Мидо, - повернулся маг к юноше. – Ты уже экипирован, останься с Анарниэлль. Я провожу остальных. И посматривай за Зараэль.
Мидо кивнул. Мужчины вчетвером вышли из покоев мага, и отправились на оружейный склад.
Закатное солнце окрасило заснеженные берега острова в розовые оттенки, когда корабль Эркеля  покинул порт. Сильные  взмахи весел все дальше уносили его от опустевшей Серой гавани, и, наконец, остров окончательно скрылся из глаз за завесой густого  тумана.  Из его плотной пелены корабль вынырнул, только когда на небе уже вовсю сияли звезды. Дул попутный ветер, и дальше судно двинулось на парусах. В течение двух   дней, которые понадобились на то, чтобы  корабль добрался до материка, Эркель практически не отходил от Анарниэлль. Он поместил её в своей каюте, и неотлучно находился возле неё, лишь  изредка поднимаясь на палубу, и оставляя эльфийку на попечение Сарлиса.  В остальное время он растирал какие-то порошки, смазывал ими её израненное лицо и руки, вливал  ей в рот отвары и настои различных трав. Его усилия увенчались успехом – на второй день после отплытия Анарниэлль окончательно пришла в себя. Это  событие стало самым волнующим моментом  за все проведенное в море время. 
 Первое, что услышала Анарниэлль, очнувшись, был плеск волн за бортом корабля. Шум воды напомнил ей о недавних событиях в темной камере норхетского подземелья  и заставил её в страхе заметаться на кровати. Чьи-то сильные руки обхватили её за плечи и, бережно поглаживая, уложили обратно. Она вскрикнула,  попыталась вырваться  и широко распахнула глаза. В неярком дневном свете, проникающем в окна каюты,  она сразу же разглядела  каштановые локоны и синие глаза.
- Эркель?!
Эльфийка  испугалась и изумилась так, словно перед ней сидел не маг, а какой-нибудь ужасный зверь.
- Тише, Анэль, тише, - Эркель улыбнулся в ответ на её реакцию. -  Да, это я. 
- Что происходит? Где все остальные? – принцесса глядела на мага во все глаза.
- Ничего страшного. Мы на корабле, плывем в Олломар. Все остальные тоже здесь. Живы и невредимы. Я успел спасти вас. 
Она смотрела на него во все глаза, постепенно осознавая услышанное, а он улыбался ей. Эльфийка сделала попытку привстать, но Эркель мягко уложил её.
- Ты ранена, поэтому вставать тебе сейчас нельзя.
- Да, я помню,  - опустила глаза Анарниэлль. Взгляд её упал на забинтованные кисти рук. Она вздрогнула и испуганно подняла глаза на Эркеля. – Эркель?
- Что?
- Дай мне зеркало.
- Не нужно, Анэль, - покачал головой маг.
- Пожалуйста!
- Анэль…
- Прошу тебя.
Маг поднялся  и нехотя поднес  принцессе зеркало. Она медленно и боязливо заглянула в него. Из черных глаз хлынули слезы, и эльфийка, уткнувшись в подушки, тихо заплакала. Эркель в сердцах отшвырнул зеркало и опустился рядом с ней. Он приподнял Анарниэлль и прижал к своей груди. 
- Не надо, Анэль, прошу тебя. Ну же, дай я вытру тебе слезы.
- Не смотри на меня. Не смотри!
Анарниэлль попыталась вырваться из объятий мага, но тот держал её крепко. И ей не осталось ничего другого, как тихо рыдать, спрятав лицо в складках его одежды. 
- Пожалуйста, Анарниэлль, не плачь, - уговаривал её Эркель, гладя по коротко остриженным волосам и вздрагивающей спине. – Главное, ты жива. Я вылечу тебя, обещаю, что я верну тебе прежний облик. Я же все-таки маг. Но я хочу сказать тебе, Анарниэлль... Я хочу сказать,  что люблю тебя. Люблю. Как раньше, как всегда, несмотря ни на что. Прости меня, я был слеп и глуп. Но я прозрел. Теперь мы будем вместе, я обещаю тебе. Никто больше не посмеет отобрать тебя у меня. Никто. Я люблю тебя, Анэль. 
Она притихла на его груди, прислушиваясь к его словам, но все же не решаясь поднять на него взгляд. В дверь постучали.
- Войдите! – откликнулся Эркель.
В каюту заглянул Сарлис.
- Анарниэлль!
Эльф бросился к сестре и крепко обнял её.
- Теперь с ней все будет хорошо, - улыбнулся Эркель.
Эльф поднял на него сияющие глаза, и, не найдя нужных слов, лишь кивнул. Вскоре  в каюте появились Ори, Троди и Мидо, несказанно изумивший Анарниэлль.  Потом они сидели у её ложа, и по очереди рассказывали ей о последних событиях. Эркель достал шкатулку, и показал принцессе дневники магистра и письмо Эариндель. Мадиус рассказал о своих приключениях на острове Итамен, повеселив эльфийку мыслью, что теперь он не только пират, но еще и начинающий ватгерн.
- Ты теперь просто монстр какой-то, Мидо, - с усилием растягивая в полуулыбке обожженные губя, заметила она. – Несладко придется тому, кто не захочет уступить  тебе.
- Это точно, - приосанился Мадиус, вызвав всеобщий смех.
Вскоре Анарниэлль, несмотря на желание побыть с друзьями подольше, почувствовала  усталость. Эркель, заметив это, выпроводил всех из каюты, и уложил её в кровать. Уже витая в стране грез, она ощущала тепло его ладони на своей руке. А Эркель смотрел на эльфийку,  и видел её такой, какой она всегда была для него – прекрасной принцессой. Взгляд его в который раз притянуло нехитрое украшение на её шее – гладкое, слегка потемневшее от времени  обручальное кольцо на серебряной цепочке. Значит, она все эти годы, невзирая ни на что,  думала о нем. Брови мага сошлись на переносице, а глаза яростно блеснули  при мысли о том, что он мог во второй раз потерять её, и о последствиях, которые могут произойти, если они не успеют остановить магистра.   
Внезапно Эркель почувствовал, что кто-то его зовет. Он напрягся, стараясь узнать в смутном ощущении присутствия того, кто вызывает его. А если это кто-то из тех, кто ушел с магистром? Эркель поколебался, но потом, решившись, все же  открылся. Перед глазами мелькнули чьи-то руки, до ушей донесся шум отдаленной битвы, а потом перед ним возникло помятое, грязное и  измотанное   лицо Ригестайна.
- Эркель! Наконец-то!
- Ригестайн? – поднял брови маг. – На тебе лица нет! Что случилось?
- Это у вас что случилось? Я сумел вызвать одного только Лейнолла. Он идет ко мне на подмогу, это хорошо. Остальные почему-то молчат. Эркель! У меня нет времени. Я прошу тебя, я умоляю тебя о помощи! Здесь просто ад, их десятки тысяч, Эркель!  Они отбросили нас от южных границ почти до самого  Вейерхольда!  Такого еще не бывало. Гилэстэл не послушал меня, промедлил, а теперь война движется внутрь страны. У меня нет больше сил, чтобы сдерживать эту орду, Эрк. Возможно, я уже не  увижу Лейнолла, одному мне не продержаться до его появления. Собирайте людей, Эркель, передай магистру, что это большая война. Эти варвары не щадят никого, оставляют за собой пустые селения и горы трупов. Нам нужны все, кто способен держать оружие, иначе не выстоять. Всё. Прощай, Эркель, прощай, мой друг. Меня ждут мои воины.
- Ригестайн! Подожди!  - Эркель протянул руку, словно пытаясь удержать видение, но канал закрылся, и лицо мага растаяло, размылось, утих шум бурлящей за стенами его палатки битвы. Эркель в замешательстве оглянулся на Анарниэлль. Её не потревожил короткий разговор, она по-прежнему спокойно отдыхала, и Эркель безо всяких опасений за неё поднялся на палубу. До Олломара оставалось каких-нибудь полдня пути. Но за это время надо было решить, как поступить. Эркель ухватился за обледенелые ванты, скользя невидящим  взором по расстилающейся перед кораблем  свинцовой поверхности моря. Мысли его беспорядочно метались, точно перепуганные птицы в тесной клетке. Снова он стоял перед выбором.  Присоединиться к  магистру – значит обрести на гибель эльфов, выступить против него – значит ввергнуть всю страну  в пучину войны.

-/-

В дверь каюты просунулась голова вахтенного.
- Господин Ван Рейк?   
Барон нехотя открыл глаза. Нечасто ему выпадали подобные минуты  покоя, и тем глубже было сожаление оттого, что его нарушили.
- Чего тебе?
- Простите, барон. Корабль лорда Эркеля только что вошел в бухту.
- Хорошо, можешь идти.
Матрос исчез. Эстин, позевывая, поднялся, натянул теплую куртку и сапоги. Потом, подумав, протянул руку и снял с вешалки  меховую накидку – хотелось сохранить  уютное тепло постели в зимнем холоде, ожидающем его снаружи.   Одевшись, барон спокойно поднялся на палубу. Ничего странного в том, что корабль Эркеля прибыл только сейчас, он не находил. Зная, что сам лорд вместе с магистром сейчас в замке, Эстин мог вообще не выходить. Но он был вежливым человеком, и соблюдал правила. Капитана прибывшего корабля следовало хотя бы поприветствовать.
Снаружи мело не на шутку. Ветер швырял в лицо колючую снежную крупу, и фонари на  вновь прибывшем судне были едва видны. Ван Рейк с сожалением оглянулся на дверь своей каюты  и по покачивающимся сходням, обсыпанным белым, нетронутым ничьими следами, снегом, сошел на берег.
На корабле лорда Эркеля что-то происходило. Какая-то суета, чуть более шумная и торопливая, чем при обычной швартовке. Ван Рейк заслонил лицо воротником,   прищурился и ускорил шаг. Вот выдвинулись и хлопнули о берег сходни, и сразу же по ним торопливо сбежали на берег несколько человек. Идущий первым повернулся к барону, и тот застыл, как вкопанный, вытаращив глаза и приоткрыв рот.
- Приветствую, барон Ван Рейк. Где лорд Улле?
- Э… Л-лорд  Эркель?! Но вы же…. Вы…
- В замке?
- А… Д-да.
- Не всегда доверяйте глазам, барон. Они могут вас обмануть. Как давно магистр, я и остальные ушли в замок?
- Уже почти  пять  часов, - барон, наконец, собрался и смог внятно ответить магу. 
- Пять  часов! За это время они могли… Быстрее!
Последнее слово он адресовал своим спутникам, ожидавшим его. Их барон видел впервые. Но не всех.
- Крулл?!!
Барон ухватил Мидо  за руку, когда он  попытался, прячась за спинами остальных, проскочить мимо.   
- Ах ты, прохвост! Мне пришлось выслушать немало нелестных слов в свой адрес от лорда Улле, когда он обнаружил твое отсутствие. А ну, быстро на свой корабль!
- Лорд Эркель! – пискнул Мидо.
Эркель, раздосадованный задержкой, обернулся. 
- Барон, этот юноша теперь служит мне. Я сам объяснюсь с лордом Улле по поводу его отсутствия, и попрошу его взять все высказанные вам слова обратно. Отпустите его. А ты, Мадиус, возвращайся на мой корабль. Там ты будешь нужнее. Береги госпожу, как зеницу ока. Ты за неё отвечаешь. И за ту, другую, тоже.
Эстин удивленно взглянул на Мидо и отпустил его.  Тот стоял, чуть не плача, глядя вслед четырем удаляющимся фигурам.
- Мадиус, что происходит? – нахмурился барон.
- Я и сам плохо понимаю, господин барон. Все оказалось намного сложнее, чем я себе представлял. Простите, мне нужно идти.
Мидо уныло поплелся вверх по сходням. Эстин Ван Рейк, постояв еще некоторое время на берегу и поразмышляв, но так и не придя ни к какому выводу, вернулся на свой корабль. Но уснуть ему в эту ночь уже  так и не пришлось.

Неясное беспокойство владело Верой на протяжении всего пути, и еще больше усилилось,  когда они прибыли в Олломар. Беспокойство переросло в сомнение, а оно, в свою очередь, стало причиной полуосознанного промедления. Как ни старался Гилэстээл, но, чтобы не вызвать противодействия с её стороны, ему пришлось терпеливо сносить    все Верины капризы.
Первой ласточкой, заронившей в её душу зерно подозрения, стал короткий разговор с Эркелем. По неведомой причине он отправился в собственный замок не на своем корабле, как Улле или Иннегард, а вместе с магистром. У Веры была отдельная каюта, но сидеть в одиночестве было так тоскливо. Она поднялась на палубу, и, хватаясь затянутыми в перчатки руками за натянутые вдоль борта канаты, пробралась на нос. Ветер  толкал в спину, трепал меховую накидку, но она  стояла, держась за корабельные снасти и глядя на неприветливое море.
- Рискуете, леди Вайра! На вашем месте я спустился бы в каюту!
Она обернулась. К ней, цепляясь за ванты, подошел Эркель.
- Ветер очень силен. Это может быть опасно. Давайте спустимся вниз. 
Его улыбка была прежней, но голос…  Что-то  в интонации, с которой маг произнес эти слова,  смутило её. К тому же, они уже давно были на «ты». Странно. Но, тем не менее, он был прав, и Вера кивнула в знак согласия.
- Хорошо, я сейчас спущусь. А что с твоим кораблем?
- С моим кораблем? 
Ей показалось, что Эркель вздрогнул.
- Он что, пострадал в последнем плавании? Почему ты не на своем корабле?
- Ах, это, - маг рассмеялся, но как-то ненатурально. Она знала его смех. – Просто я решил быть поближе к вам, леди. Хотя бы на время этого путешествия.
Она отвернулась, озадаченная. Эркель с ней заигрывает?! На него это было совершенно не похоже.
- Так мы с магистром ждем вас, леди Вайра. Будьте осторожны, зимнее море опасно.
Эркель ушел, Вера постояла еще немного, и последовала его совету. Но с этого момента она стала подмечать, что маг словно избегает её. 
По прибытии в Олломар  странные несовпадения в поведении Эркеля окончательно сбили её с толку. Можно было, конечно, списать это на волнение от предстоящего им  путешествия, но уж очень нелепо выглядел в её глазах лорд, не узнающий своих слуг.  Непонятное поведение Эркеля и заставило Веру применить  всевозможные уловки, чтобы как-то отсрочить тот час, когда ей придется сделать то, за чем  она сюда прибыла – открыть дорогу к храму нимхов. 
- Дорога меня утомила. Я хочу есть, -  едва переступив порог замка, заявила Вера. 
Гилэстэл, в глазах которого предвкушение сменилось нетерпением,  кивнул Эркелю.
- Ну что, хозяин, распорядись. В принципе, я тоже не прочь.
Маг кивнул  и, поминутно оглядываясь на спутников, вышел отдать распоряжения. Он вернулся немного сконфуженный, и заявил:
- Обед  будет лишь через час. Придется немного подождать.
- Ничего, время терпит, - развалившись в кресле и вытянув ноги, откликнулся Иннегард. 
Улле набросал  дров в камин, и, щелкнув пальцами,    развел огонь. Вера подошла к одному из высоких окон, отодвинула тяжелый занавес, и стала смотреть на снежные вихри.  Незаметно  взглянув на Эркеля, она увидела, что он с интересом разглядывает одну из гравюр, висевших на стене. Вера  тихо подошла к нему и сочувствующе шепнула:
- Тяжело, наверное, без Мии? Знаешь, мне жаль, что в тот раз так получилось.
Эркель вздрогнул и повернулся. И Вера  прочитала в его глазах, что он не понял её слов. Только через несколько секунд его взгляд приобрел другое выражение.
- А, ты об этой служанке. Ничего, я уже почти забыл. 
«Забыть того, кто спас тебе жизнь? – отходя от мага, подумала Вера. - Либо я не так хорошо знаю его, как думала, либо…».  Но  что «либо», ей додумать не дали. Появился слуга, и объявил, что обед ждет их.
- М-м, какой аромат, - прикрыл глаза  Иннегард, усаживаясь за стол и расправляя салфетку.
Ели молча. Вера неторопливо орудовала вилкой, втихомолку наблюдая за  порывистыми и нервными движениями Гилэстэла и Эркеля. После обеда ей вздумалось отдохнуть, и Гилэстэл, скрипя зубами и учтиво улыбаясь, был вынужден ей уступить. Обосновавшись в одной из спален, Вера, не раздеваясь,  провалялась на кровати  почти три часа. Но, как ни долга была отсрочка, она все равно закончилась. И настал момент, когда в двери постучали.
- Леди Вайра?
- Да, лорд Иннегард.
- Простите, но магистр хочет знать, отдохнули ли вы достаточно для того, чтобы приступить к делу?
- Да. Я уже иду.
Они ждали её, стоя у дверей. Гилэстэл  выступил вперед и вытянул руку в приглашающем жесте.
- Время исполнять обещания, леди Вайра.
Она кивнула, и последовала за ним  и Эркелем по коридору. Улле и Иннегард шли сзади. Легкий сквозняк, дувший навстречу, донес до неё едва уловимый запах. «Какой аромат!» - вспомнились ей слова Иннегарда. Она ускорила шаг, приблизившись к шедшему впереди Эркелю. И  осознала еще одну странную вещь, только что пришедшую ей в голову. От него по-другому пахло! Чем-то горьковато-терпким. Сколько Вера знала Эркеля, от него всегда исходил почти неуловимый аромат моря, свежего бриза и соленых волн. А нынешний его запах был чужой. Знакомый, но чужой!  Чей?
Тем временем они спустились по широкой лестнице, и оказались в таком памятном для Веры зале, украшенном множеством колонн, с картинами и гобеленами на стенах. Отступать было уже поздно. Вера вместе с остальными пересекла  отделявшее их от дверей пространство, и остановилась перед закрытым порталом.  Внезапно, вспомнив нечто важное, она растерянно оглянулась и произнесла:
- Но мне нужен ключ.
- Возьми, - магистр протянул ей металлический стержень, точно такой, каким она в свое время открывала эти двери.
- Спасибо, - тоскливо откликнулась она, и, глубоко вздохнув, вставила ключ в замочную скважину. Прикрыв глаза, Вера стала вспоминать, стараясь, чтобы воспоминания приобрели четкие очертания. Перед ней всплыла картина внутреннего убранства храма – прекрасные в своей неподвижности статуи, переливающиеся в свете факелов рисунки на стенах, жертвенный камень. Постепенно видение в её мозгу приобрело   почти реальные очертания, и магистр с замиранием сердца увидел, как повернулся, а затем все увереннее и быстрее завертелся в замке ключ.   
Внезапно нарушив напряженную тишину,  перекрывая щелканье граней ключа,  отозвавшись многоголосым эхом в колоннах и разрушая хрупкие образы воспоминаний,  в уши ворвался крик.
- Вайра, нет!!!
Она вздрогнула и резко обернулась. Ключ замер в замочной скважине. На лестнице, на предпоследней ступеньке, вытянув в предостерегающем жесте в её сторону руку, стоял Эркель. Еще один. А за его спиной, держа наготове оружие, спускались Ори, Троди и Сарлис.
Вера замерла, не смея верить собственным глазам. Чувствуя, что начинает медленно сходить с ума, отступила на несколько шагов назад, и прижалась спиной к дверям. 
Второй Эркель меж тем спустился на мраморные плиты, и медленно, словно бы боясь спугнуть дичь, двинулся к ним. 
- Вайра, это я, Эркель. Настоящий. И со мной твои друзья, они живы. Гилэстэл солгал тебе. Он не успел их убить, хотя очень хотел. Все это время он держал их  в подземелье Норхета, убеждая тебя в том, что они погибли. Он убьет и тебя, как только ты  отдашь ему все, чем владеешь – лореланты, свои знания, храм. А потом он хочет отправиться в Эдельтелад, и уничтожить всех, кто живет в Долине. Скажи ей, Гилэстэл!!! Открой ей правду!!! Признай, что ты монстр - бездушное, безнравственное, бесчестное, жестокое чудовище с извращенным умом!   
Вера в смятении перевела взгляд на магистра. Тот стоял, выпрямив спину и подавшись навстречу пришельцам. Лица его Вера не видела, но услышала слова, сказанные спокойным, ледяным тоном.
- Вайра, не верь ему. Это всего лишь морок, его больное воображение. Твои друзья мертвы, ты сама видела их тела на болоте. Продолжай. Открой портал.
- Нет!!! Вайра, если не веришь мне, послушай их! У мороков нет воспоминаний!
Эркель на лестнице порывисто обернулся к своим спутникам. Вперед выступил Ори.
- Вайра, прошу тебя, дочка, послушай его! Эркель не лжет, в отличие от тех, с кем рядом ты сейчас стоишь. Анарниэлль тяжело ранена, она едва не погибла. Помнишь, как ты очнулась в Гленартане? Помнишь Айну, Ирве? Помнишь, как я учил тебя заново держать меч в руках? Это же я, твой отец! 
- Гилэстэл, хватит лжи! – снова заговорил Эркель, спустившись со ступеней, медленно  идя навстречу магистру и указывая на его спутников.  – Расскажи им всю правду. Расскажи, что стало с их родными, они должны знать. Я не хочу смертей больше. Но если понадобиться, я готов сразиться с тобой. И знай – Зараэль в моей власти. Я предлагаю её жизнь в обмен на неприкосновенность эльфов Долины. Если нет - твоя дочь умрет.
Вера сглотнула и покосилась на магистра. Его лицо было непроницаемым, но глаза… Он мог бы испепелить Эркеля силой своего взгляда. Но он медлил. В голосе, когда он заговорил, послышалась угроза.
- Ты решил торговаться со мной, выдвигаешь мне ультиматум? Глупец, ты так ничего и понял из нашего последнего разговора. То, что ты предлагаешь мне, несоразмерно с тем, что я получаю, отказавшись от твоего предложения. Ты ошибся, эльф. 
Запах терпкой горечи слева. Вера взглянула на полуэльфа сбоку от себя. Каштановые локоны, широко открытые в тревоге синие глаза под сдвинутыми бровями, закушенные губы. Зеркальное отражение того, кто стоял на ступенях лестницы, точная копия. Она скользнула взглядом  по фигуре. Взгляд споткнулся о перстень на правой руке мага, сжатой в кулак -  черный циркон. Эркель носит рубин в своем перстне.   
- Хватит болтовни! – голос Гилэстэла оглушительно загремел незнакомыми страшными нотами. – Убейте их!
Тяжелое эхо взметнулось вверх по стенам. Лжеэркель прыгнул вперед. Вера вскинула руку, и из  её ладони, молниеносно материализовавшись и ртутно блеснув, вылетело сверкающее вращающееся лезвие. Мгновенно ставшие черными и мокрыми от крови волосы облепили вонзившийся в  основание черепа диск, и Астид  рухнул на мраморные плиты.  Смертоносное лезвие рассыпалось фейерверком  под его головой.
- Астид!!!
Вера еще не успела опустить руку, как Гилэстэл, Улле и Иннегард бросились к магу, в агонии  дергающемуся на полу. По гладким плитам быстро расползалось  темное  пятно.
- С-с-пасс-ии… За- ра… аэ…, - тонкие пальцы скребли каменный пол.
На тонких губах вздулись кровавые пузыри, стальной блеск в глазах потух, превратив зрачки  в тусклый мертвый свинец. 
- Астид, - глухо вымолвил Гилэстэл, и порывисто сжал узкую неподвижную ладонь полуэльфа. Шумно втянув воздух, магистр поднял наливающиеся кровью и безумием глаза на застывшую в немом потрясении  девушку. – Ты сдохнешь немедленно.  Мне наплевать, как я получу твой лорелант. 
- Вайра, беги!
Голос Сарлиса  вывел её из  состояния шока, и Вера метнулась в сторону. Деревянные створки дверей, где она только что стояла,  разлетелись десятком горящих обломков, когда в них врезалась выпущенная магистром ослепительно-белая молния.  В образовавшийся проем  снаружи ворвался  ледяной ветер, неся на своих крыльях  колючие комья снежной крупы. 
Вера, пригибаясь и прячась за колоннами, мчалась туда, где были её друзья. А кругом, валя и круша камень,  бушевала буря.  В нескольких шагах, словно срезанная у основания острым ножом, покачнулась и рухнула на пол колонна, преградив ей путь и осыпав градом острых осколков. Вера вскрикнула и упала на колени – увесистый кусок мрамора  больно ударил её в спину. Взвихрившаяся над ней сухая пыль запорошила глаза, лишая возможности видеть. 
- Иннегард, убей её!  Улле, займись остальными! Эркель мой!
Голос магистра за спиной заставил Веру на четвереньках отползти вперед, под прикрытие большого куска колонны.  Она услышала хруст камня под ногами бегущего в её сторону Иннегарда. Вжавшись спиной  в резную лепнину, она затаилась, прислушиваясь и пытаясь определить направление. Совсем рядом грохнулась еще одна колонна. На руки, которыми Вера прикрыла голову и лицо, посыпались камни, царапая кожу и набивая синяки.  Иннегард  мягко вспрыгнул на обломок, под которым сжалась в комок Вера.  Заглянув вниз и мстительно прищурившись на неё, он присел, коснувшись руками камня.
- Думала, я тебя не найду?
Слова, вылетая из красивых губ, трансформирующихся в клыкастую пасть, переросли в оглушительный звериный рык, а кружева на элегантном  камзоле превратились в жесткую шерсть. Над Верой, оставляя на граните следы кривых когтей, переступал лапами  громадный бурый волк.  Алым светом блеснули глаза чудовища, и  зверь прильнул брюхом к камню, готовясь к броску. В это мгновение пронзительно свистнула в воздухе стрела Сарлиса, и маг, взвыв от боли и мгновенно развоплотившись, схватился  за правое плечо. Вторую стрелу,  незамедлительно последовавшую за первой, он отразил магическим щитом. Древко разлетелось на мелкие щепки, а сам эльф, так вовремя пришедший на помощь Вере, был остановлен на середине прыжка. Согнувшись пополам, он выпустил лук и приготовленную уже новую стрелу, и  сполз  на пол.      
- Р-раздавлю, как чер-рвя, - прошипел-прорычал  Иннегард, на мгновение забыв о Вере.
Кусок камня, под которым в безуспешных попытках вдохнуть в сдавленные легкие хоть немного воздуха  корчился Сарлис, шевельнулся и стал подниматься над эльфом. Это, тряся головой и продирая глаза костяшками пальцев,  Вера увидела уже вполне отчетливо. Ей хватило доли секунды, чтобы собраться с силами, и к фигуре, возвышающейся над ней на обломках  колонны,  с кровоточащих ладоней устремилось гудящее облако. Иннегард вскрикнул, как только первое насекомое впилось ему в щеку, пытаясь отмахнуться от застлавшего вокруг него воздух роя. Но Вере некогда было слушать его крики, когда черное облако окутало фигуру целиком. Она  едва успела удержать на весу  рванувшуюся вниз  глыбу, и, отведя её в сторону от принца, опустить на пол в нескольких сантиметрах от его ног. Сарлису наконец-то удалось распрямить спину, и теперь он жадно вдыхал пыльный воздух. Вопли Иннегарда прекратились. Вера бросилась к Сарлису и опустилась на колени возле него.
- Сарлис! Цел?
- Цел…,  - эльф сел, выгнув спину, скривился. – А-а….
И с ужасом и омерзением отпрянул от  свалившегося в нескольких  шагах от них  скелета в остатках роскошных одежд  Иннегарда. Вера  глянула на то, что сделала саранча, вызванная к жизни её заклинанием, и согнулась в рвотных спазмах.
Сарлис, окончательно придя в себя, схватил сотрясающуюся от рыданий Веру и затащил под прикрытие упавших гранитных обломков.  Выглянув из укрытия, они увидели огона и довгара, притаившихся за широкими колоннами.   А  за колоннами, переводя взгляд с одной на другую и словно размышляя, с какой начать, наготове стоял Улле.  Прекрасная, хорошо освещенная и неподвижная мишень. Глаза эльфа загорелись, он сполз под обломок, ища взглядом свой лук. Но едва взглянув на него, разочарованно и горестно застонал – порванная  тетива болталась двумя шнурками. Рядом прошелестели мелкие осколки и Вера присоединилась к принцу.
- Ори! – взволнованно прошептала она. – Троди!
В эту минуту полуэльф поднял руки, вытянув ладони к колонне слева от себя, за которой притаился довгар.
- Ори! Да беги же! – прошептала Вера.
А потом, повинуясь мгновенному импульсу, рывком вскочила  на камень. 
- Улле!!!
Маг дернулся, и сделал несколько шагов вперед, увидев её.
- Улле, легко убивать тех, кто слабее тебя!  Сразись со мной! Иннегард  проиграл, а ты?
Вера, игнорируя предостерегающие возгласы Сарлиса и отчаянные жесты Ори и Троди,  спрыгнула на пол и двинулась навстречу магу.
- Мне все равно, в какой очередности отправить вас в преисподнюю. Если так хочешь, то будешь первой.
Полуэльф  криво усмехнулся,   качнул головой и устремился к нимхийке. Она не стала ждать, пока маг приблизится к ней. Скользнувшие с плеч в её ладони туманные  струйки на глазах материализовались в сверкающие острия. Воздух  между Верой и Улле наполнился свистом и звоном, и острые ледяные стрелы рванулись навстречу магу. Но ни одна не поразила цель.  Его фигура  прямо на бегу вдруг словно взорвалась, и,  распавшись на тысячу мелких шариков, осыпалась на пол гремящим потоком. Вера от неожиданности  резко остановилась, пытаясь понять, её ли это усилия увенчались успехом, или это магия Улле. А шарики тем временем, удивительно разумно избегая  встречи с особо увесистыми булыжниками, пронеслись мимо неё. Они слились за её спиной  в единый поток, и Улле, мгновенно обретя телесную форму,  поднялся позади Веры. Ей не хватило времени, чтобы совсем уклониться от его удара, она смогла лишь поставить немудреную защиту, сплетя пальцы в защитном знаке.  Это позволило хотя бы устоять на ногах. Тело  словно прошили тысячи огненных нитей, когда  брошенная магом энергия прошла сквозь неё. Но Вера выдержала, и,  посчитав, что атака Улле не удалась,  расцепила руки, намереваясь ответить ему. Но не успела. Незамедлительно последовал второй шквал, сильнее первого. Он  накрыл её с головой, завертел, приподнял на несколько сантиметров над полом и швырнул навзничь на осколки колонн.
Сквозь разноцветные круги в глазах Вера увидела, как к Улле с разных сторон одновременно кинулись Ори и Троди. Но маг, даже не сочтя необходимым повернуться к ним лицом, а, глядя только на Веру, резко выбросил руки в их сторону.  Вериных защитников  отшвырнуло далеко от того места, где силилась совладать с непослушным телом нимхийка. По-прежнему не сводя с неё глаз, маг поднял оброненный огоном топор. 
- Это будет не сразу, - проинформировал он Веру, приближаясь к ней. В его глазах все сильнее разгорался холодящий сознание жестокий огонь. 
За спиной Улле мелькнула тень и коротко свистнула сталь. Но, как ни быстра была атака эльфа,  маг сумел уклониться от двух его мечей. Топор в руках мага, завертевшись вихрем, сломал  один из тонких клинков, а другой, жалобно звякнув о камень, упал  на пол в нескольких шагах от  Веры.  Удар, направленный   полуэльфом в голову Сарлиса, был нанесен не острым лезвием, а обухом тяжелого топора, задевшим принца лишь по касательной. Но сила его была так велика, что эльфа отбросило в сторону, и  он ткнулся лицом в пол. Вера с ужасом  смотрела,  как молниеносно  маг расправился с её друзьями. 
Но вот бесстрастное лицо невысокого полукровки обратилось к ней, и по телу  жаркой волной прокатился страх. Улле, понимая, что помешать ему уже никто не в силах, медленно подошел и, остановившись над ней, поднял в замахе  топор. 
- Много чести тратить на тебя магию. Я попросту обкорнаю тебя этим топором, как деревянный чурбак. За Астида, за Иннегарда. И учти – с головой ты расстанешься в последнюю очередь.
По залу пронесся порыв ветра. Плащ за спиной мага вздулся серыми крыльями. Вера зажмурилась, ища в себе остатки сил, и мысленно взмолилась: «Валарэ, ты же обещал  защищать меня, так помоги  мне сейчас!». И словно в ответ на её мольбу медальон на её шее задрожал, золотая искра в середине лореланта зажглась солнечным пламенем. А от медальона по всему телу потекли потоки живой плотной энергии. Вера физически ощущала, как она струится по венам, восстанавливая чувствительность, давая ей столько силы, что она могла бы взлететь. Она распахнул глаза,  зеленая вспышка ударила по глазам Улле, и он непроизвольно зажмурился. Вера метнула взгляд туда, куда упал меч Сарлиса, и протянула к нему руку. Клинок сдвинулся с места,  прыгнул к ней в ладонь и она вонзила острое лезвие в то место на теле мага, где по всем законам у него должно было  находится сердце.   Оно там и находилось. Улле, сильный маг и жестокий воин, умер мгновенно, даже не успев понять, что произошло. Топор выпал из ослабевших рук,  и полуэльф  рухнул поперек Веры. 
Она выползла из-под ставшего тяжелым и неподъемным тела мага. Пошатываясь и держась за голову, она присела  возле принца, всей душой надеясь, что тот все же жив. Она дотронулась до слипшихся черных волос, облегченно вздохнула и несильно потрясла его за плечо.
- Сарлис. Сарлис!
- М-м...
Принц шевельнулся и медленно приподнялся. Поцарапанное об острые обломки лицо было залито кровью.
Убедившись, что с эльфом все в порядке, Вера направилась туда, где выбирался из кучи булыжников огон. 
- Троди? Все цело?
- Вайра! – огон расцвел в улыбке, когда Вера  подошла к нему. – Как же я рад тебя видеть! И как это ты связалась с этими… этими… 
Он никак не мог подобрать подходящее слово.
- Давай потом, ладно? Надо найти Ори, - Вера в тревоге оглядела зал.
- Ори? А где он? – Троди  беспокойно завертел головой.
Вера  оглянулась туда, куда Улле отшвырнул довгара. И увидела его, поднимающегося с засыпанного каменной крошкой пола. 
- Да вон он. Что с ним, твердолобым, будет, - проворчал огон в пыльную бороду. Но глаза его радостно сверкнули.   
- Отец! – Вера быстро, насколько позволяло ей ноющее тело, бросилась к довгару и обняла его. Шмыгнув носом, она подняла на него влажные глаза. – Я думала…. Мне сказали…
- Ну-ну, уже все кончилось, - довгар прижал к себе девушку, ободряюще похлопывая по спине. – Мы все живы, и снова вместе. Теперь все будет хорошо. Ты вся в крови! Ты что, ранена?!
Отстранив от себя, он с тревогой оглядел  её.
- Это не моя кровь, - Вера покачала головой.
Ори понимающе кивнул. К ним подошли Сарлис и Троди.
- Надо найти Эркеля, - вытирая меч и пряча его в ножны, озабоченно произнес эльф. – Возможно, ему нужна наша помощь.
- А чего его искать, - огон задрал бороду. – Вон он.
С той стороны, куда  указал Троди,  послышался треск, а лестницу и противоположный конец зала озарили вспышки белого и голубого света. Там шёл свой поединок.
Магистр  наступал, а Эркель пятился, поднимаясь по лестнице. На лбу Гилэстэла выступила  испарина, а ладони, вытянутые в направлении Эркеля и окутанные голубоватым свечением,  заметно подрагивали.    
- Остерегись, Гилэстэл, ты рискуешь! Ты поступил опрометчиво, отдав свой перстень  Зараэль.  Скоро ты исчерпаешь запас своих сил. Но я не убью тебя, нет. Я отдам тебя на суд эльфов. Не думаю, что они будут милосерднее, чем был бы я, решая твою судьбу.
- О каком риске ты говоришь, Эркель? Думаешь, что я не справлюсь с тобой без безделушки на своем пальце? Твою сестру я уничтожил, не применив ни крохи магии. Я сильнее тебя, что бы ты ни противопоставил мне – магию или меч.
- Это мы еще посмотрим.
Свечение в ладонях магистра набрало силу, и ослепляющая молния ударила в Эркеля. Но,  натолкнувшись на прозрачную сферу вокруг тела полуэльфа, с треском рассыпалась по ней голубыми искрами. Подождав, пока утихнет сияние искр, Эркель  ответил магистру, метнув в него с полдюжины огненных шаров. 
- Это бесполезно, Эркель, - Гилэстэл  отшвырнул маленькие кометы прочь от себя, разбив вдребезги еще две колонны. -   Наш поединок может длиться  долго, очень долго.  Чего ты хочешь добиться? Власти? Независимости?
- Ничего из перечисленного. Я хочу лишь отомстить тебе. За Эариндель, за семью, за себя, за весь мир!
- За мир?  Ты думаешь, что мир будет тебе благодарен? Глупец! Я, ты и этот мир находимся по разные стороны черты. Решившись пойти против  меня, ты противостоишь и всему миру! Что он будет делать без нас, без нашей силы, без нашей защиты? Он погибнет, Эркель! И знаешь, кто будет этому виной? Ты!
- Не пытайся смутить меня, Гилэстэл. Сражайся, или признай поражение. И я сохраню тебе жизнь. По крайней мере, до суда.
- Поражение? Суд? Нет. Нет! Это я уничтожу тебя, сотру с лица земли!
Жилы на лбу магистра вздулись, он стиснул зубы, а подрагивание пальцев переросло в откровенную дрожь усталых рук. Свечение в его ладонях усилилось, всколыхнулось,  разрослось в размерах и, сорвавшись с рук, стремительным комом  поднялось вверх по лестнице.  Оно целиком окутало  фигуру Эркеля, защищенную прозрачным коконом. Какое-то время Эркель еще удерживал щит вокруг себя, но сила давления была так велика, что он, истончившись, лопнул. Сияние, прорвавшись за оболочку, коснулось тела мага. Он  подавился криком, еще сопротивляясь губительной энергии, когда  его подняло над ступенями лестницы.  Эркель потерял точку опоры, а голубой свет, насквозь пронизывая  распростертое  в воздухе тело,  вытягивал, высасывал из него силы – магические и жизненные.   Маг слабел с каждой секундой. Но и Гилэстэлу, похоже, становилось все труднее и труднее удерживать должное равновесие. Он прилагал неимоверные усилия, чтобы не дать истощиться  магическому потоку, питающему его. Хотя бы до тех пор, пока его противник ослабеет настолько, что с ним можно будет справиться обычным железом.  Если бы кто-то в этот миг оказался в непосредственной близости от магистра, он увидел бы, как пряди его ледянистых волос на висках внезапно потеряли свой блеск, став из белых седыми.
Гилэстэл внутренне уже торжествовал победу, глядя, как бессильно повисли руки болтающегося внутри искрящейся сферы мага, а голова запрокинулась назад. Пронзившая  внезапно кисти  боль заставила его вскрикнуть. А  созданный им кокон  исчез, оставив после себя лишь легкий запах  озона.  Неведомая сила мягко опустила Эркеля на мраморные ступени. Гилэстэл, чувствуя полное опустошение и разочарование, рухнул на колени, и, превозмогая дрожь во всем теле, оглянулся. И застонал сквозь зубы от бессилия,  злобы и ненависти. Из глубины зала к нему приближались те, кого он больше всего на свете хотел видеть мертвыми.
Вера приблизилась к магистру, и, глядя на него сверху вниз, произнесла.
- Всё. Поединок окончен,  ты проиграл. Я не чувствую в тебе сил продолжать борьбу. Со мной тебе уже не справиться. Все твои друзья погибли. И Астид, и Иннегард, и Улле. И мне очень жаль их.
В её голосе звучала скорбь. Зеленые глаза полыхнули мрачным огнем, и Гилэстэла словно коснулось легкое дуновение холода.  Вера отвернулась от магистра, и по ступеням поднялась к неподвижному Эркелю. Ори, Троди и Сарлис последовали за ней. Склонившись над  магом, Вера  коснулась ладонью его лба. Полуэльф вздохнул и открыл глаза. 
- Вайра?
- Всё кончено, Эркель.
- Он что, мертв? – маг приподнялся.
- Нет, - успокоила его Вера, и отодвинулась, давая возможность разглядеть сгорбившуюся на полу беловолосую фигуру  с поникшей головой.
Эркель кивнул, и, поддерживаемый  Ори и Сарлисом, поднялся на нетвердые ноги.  Они спустились  в разгромленный зал. Магистр даже не поднял головы, когда Эркель, остановившись в десяти шагах от него, покачал головой.
- Я сдержу свое слово, Гилэстэл. Я сохраню тебе жизнь. Ты все же увидишь Эдельтелад, ибо отправишься туда вместе с нами. Но не в качестве завоевателя, а в качестве  пленника. Приговор тебе вынесут эльфы.
Магистр молча выслушал слова бывшего ученика и друга. Тяжело опираясь на колено, он поднялся и взглянул на Эркеля. И тот увидел, что полукровка изможден и обессилен, но не побежден. Он стоял, сгорбившись и тяжело дыша, поочередно разглядывая стоящих напротив него эльфов, людей и огона.  В его глазах не было сожаления, он не собирался сдаваться, и лихорадочно просчитывал возможные варианты бегства. Взгляд, полный непримиримой ненависти и злобы, остановился на Вере.
- Это ты, - оскалившись, прошипел магистр. – Это ты виновата в том, что случилось. Ты думаешь, что можешь спасти их? – кивок в сторону Сарлиса и Эркеля. - Ты ошибаешься! Они увязли в своем прошлом, словно мошки в смоле, и захлебнулись в нем, они застыли в янтаре времени. Тебе не по силам разбить эти янтарные оковы и освободить  самоуверенных  и неосторожных насекомых. Но даже если тебе это удастся, они все равно мертвы. Уже тысячу лет. Я потратил слишком много времени на то, чтобы отполировать и придать совершенную форму каждой бусине в моем янтарном ожерелье. И я  не позволю просто так разорвать его, отобрать у меня то, что принадлежит мне по праву.   В  свое время я  допустил оплошность, позволив тебе жить.
С этими словами магистр внезапно выпрямился, выражение усталости  на его лице уступило место решимости,  и, собрав воедино последние оставшиеся  силы, он неуловимым движением рук метнул в Веру ослепительно-белую молнию. Никто из стоящих подле Веры друзей не ожидал такой прыти от загнанного в угол, и, как все считали, уже обессилевшего, магистра. Никто, кроме Ори. Пока  Гилэстэл произносил свой монолог, он приблизился к Вере и остановился в двух шагах от неё, не спуская с магистра недоверчивого и подозрительного взгляда.   Его реакция была  молниеносной, натренированное тело рванулось навстречу смертоносному огню. Отшвырнув  Веру  в сторону, Ори  принял на себя предназначавшийся ей удар. Уже  падая,  Вера увидела, как  тело довгара  окутало белое сияние, приподняв его над полом, выкручивая и ломая ему кости, а затем угасло, рассыпавшись по рухнувшей на пол фигуре мерцающими искрами.
- Ори!!! – вопль огона оглушительным медвежьим  ревом  ударил по ушам, и Троди бросился к поверженному другу.
- Отец!!!
Вера дико закричала, её захлестнула неведомая ей раньше слепая ярость пополам с всепожирающей жаждой мести.  Весь мир в этот миг сосредоточился для неё на серой фигуре, съежившейся от страха в полутора десятках метров от неё. Глаза Гилэстэла были полны ужаса от осознания  совершенной им непоправимой ошибки. Не вставая с колен, Вера  выбросила вперед руки, и выкрикнула короткое заклинание. От её ног в сторону Гилэстэла, даже не пытавшегося защититься  или бежать, устремилась  невидимая  волна,    сметающая  и размалывающая в мелкую пыль все на своем пути. В какую-нибудь долю секунды она достигла обреченно застывшего в неподвижности магистра, и  поднялась вверх,   обтекая тело Гилэстэла, сжимая и душа его,  застывая на нем толстой прозрачной коркой. Через минуту все было кончено. Эльфы  потрясенно смотрели на то, во что превратился  недавний властитель мира – глыба прозрачного камня с  вмурованным  в него телом. На лице Гилэстэла навечно застыло выражение безысходности и страха.
- Мошка в янтаре, - поежившись и судорожно сглотнув, прошептал Эркель.
Но Веру  не интересовал результат её магических действий. Она подползла к Ори, лежавшему на полу, словно тряпичная кукла, с неестественно вывернутыми конечностями. Вера глухо застонала, понимая, что помочь ему уже не в силах, и чувствуя, как  нарастает в сердце боль. Но слез не было, их высушили утихшая ярость и навалившееся многотонной тяжестью горе. Зато огон неприкрыто рыдал, раскачиваясь из стороны в сторону над телом довгара и  дергая себя за бороду.
Воздух в нескольких шагах от Веры сгустился и потемнел. Лицо  овеяло холодом, и она потрясенно  воззрилась на появившееся из мрака видение.
- Валарэ?
- Ну, вот мы и встретились снова, Вайра, - демон, бесшумно взмахнув крыльями,  опустился  на искореженные  плиты пола.
- Что тебе здесь нужно?
- Я пришел забрать то, что мне причитается.
Он повернулся и взглянул на сотворенную Верой статую. От неё отделилась черная тень, и, повинуясь безмолвному зову,  поплыла в сторону Валарэ. Вера, замерев, наблюдала за её плавным движением.  Когда тень вплотную приблизилась к демону, он протянул руку с длинными когтистыми пальцами, и прикоснулся к ней. Тень стала уменьшаться, сжиматься, пока не превратилась в черный клубок, лежащий на ладони. Валарэ сомкнул пальцы, а когда разжал их, ладонь была пуста.
- Ты говорил, что эльфы уходят в свет, - дрожа, произнесла Вера. Фиолетовые глаза с кошачьими  зрачками обратились к ней.
- Он так долго доказывал, что он человек. Мы  ему поверили.
- Теперь ты уйдешь?
- Нет. Еще  не все, - демон  взглянул на тело Ори.
- Ты не посмеешь забрать его! – Вера поднялась во весь рост.
- По какой причине?
- Я не позволю тебе!
- Ты не в силах  помешать мне, Вайра,  - спокойно произнес Валарэ.
- А это мы посмотрим! – с раскрытых ладоней сорвался огненный шар, и устремился в сторону демона. Но, едва он коснулся крылатого посланца Тьмы,   Валарэ на мгновение закрыл глаза и вобрал в себя брошенную в него Верой энергию.
- Это бесполезно, поверь мне, - голос демона звучал ровно.
- Значит, он и есть та плата, о которой шла речь?
- Да.
- Так ты знал? Ты знал, какова будет цена, и не сказал? – Вера задохнулась от возмущения.
- Я не торговец, Вайра. И это не моя прихоть. Это записано в Договоре, и не нам с тобой менять его условия.
- Да плевала я на ваш договор!!! – Вера заорала  в лицо Валарэ. Троди, недоуменно глядевший на беседующую с пустотой Веру, вздрогнул. – Я сейчас возьму и сдохну, назло всем вам, и накроется весь ваш подлый сговор, высокопарно именуемый Договором. Что, съел, демон-хранитель?! Такие обстоятельства учтены  вашей канцелярией?
- Да. Вместо тебя найдут другую. Или другого. Но будут новые жертвы, новые потери. Подумай, Вайра. Твой путь близок к завершению, так зачем прерывать его, когда ты почти достигла цели?
Вера молча стояла перед демоном. Обжигающие лицо слезы безысходности навернулись на глаза. Она опустилась на колени, молитвенно сложив руки на груди.
- Прошу тебя, не забирай его. Подари ему если не свет, то хотя бы покой. Возьми меня вместо него.
- Ты забыла, Вайра. Ты и так наша.
Демон отвел глаза от сотрясающейся в рыданиях Веры, и взглянул на тело Ори. Черная тень, освобожденная его взглядом, на мгновение прильнула к Вере, а затем, покорная  темному ангелу, исчезла в его ладонях.
- Прощай,  Вайра.  Прощай, сестра.
Фигура Валарэ  стала таять, растворяться в темном воздухе.
- Будь ты проклят, Валарэ! Будь проклята Тьма! Будь проклят Свет! – Верин крик, вырвавшийся из глубин её души, испугал эльфов, на протяжении всего разговора недоуменно оглядывающих зал в поисках невидимого и неслышимого собеседника Веры. Но даже их эльфийское мировосприятие уловило только  зыбкий, призрачный туманный силуэт, по форме напоминающий птицу с расправленными крыльями. Когда  он исчез совсем, и затихло мечущееся в стенах эхо, они увидели, что Вера, сраженная последним шквалом эмоций,  горько и безутешно плачет, упав на изуродованное, бездыханное тело Ори. И эльфы печально склонили головы, отдавая дань скорби и уважения человеку, пожертвовавшему своей жизнью и душой во имя другого человека. 

-/-

Ван Рейк выскочил из каюты, в тревоге  оглядывая берег. «Что это, гроза? Хотя какая, к черту, гроза зимой? Чует моё сердце, что-то там неладно».  Он бросил взгляд на корабль Эркеля, и ему показалось, что на палубе мелькнула чья-то тень. А через несколько секунд он увидел смутный силуэт на тропинке, ведущей к замку.   
- Не нравится мне все это, - качнул головой барон. – Вахтенный! Усилить охрану корабля. Двое - со мной. 
Эстин в сопровождении двух матросов взошел на палубу корабля Эркеля.
- Не спать! – барон хлопнул по плечу привалившегося к борту человека. Тот завалился набок, и Ван Рейк увидел, что  матрос мертв. – О, небо! Живо, поднимайте команду!
Через несколько минут вся команда корабля была в сборе. Как оказалось, все были на месте, никто не исчез, если не считать расставшегося с жизнью вахтенного.
- А Мидо? – спохватился барон. – Лорд Эркель при мне отправил его на корабль! Обыскать все!
Мадиуса, избитого и без сознания,  нашли в трюме.  Ван Рейк привел его в чувство, и юноша, гнусавя и страшно расстраиваясь, рассказал, что произошло. 
 - Тоже мне, ватгерн! – бушевал Ван Рейк, выслушав рассказ Мидо, и безжалостно осыпая  его упреками. – Чему тебя только учили! Какой позор! С бабой не справился! Утри сопли, мальчишка!
Мидо только горестно всхлипывал, вытирая кровь с разбитого лица.  Наконец, барон утихомирился.
- Надо бы обыскать берег. Но в такую погоду на этих скалах немудрено и шею сломать. Лугерт! Пошли  людей осмотреть прибрежные скалы. Предупреди, чтобы далеко от берега не отходили,  были осторожны и внимательны. И отправь кого-нибудь в замок, сообщить о случившемся лорду Эркелю.
Эстин,  оставив Мидо в руках корабельного лекаря, сошел на берег. Матросы с обоих кораблей, рассыпавшись по берегу,  обыскивали каждый камушек, заглядывали в каждую щелочку.  Безрезультатно. Наверняка   эта девчонка  была уже далеко. А отправлять людей за ней в погоню  Ван Рейк не хотел.
Поиски уже закончились, и  все матросы вернулись на корабли, когда на  тропе показались несколько фигур. Приглядевшись, Ван Рейк охнул и побежал навстречу печальной процессии. 
- Лорд Эркель!
Маг, пошатываясь и завернувшись в плащ, медленно шел впереди. За ним, поддерживая рыжеволосую  девушку, брел  черноглазый спутник Эркеля, вместе с ним сошедший с корабля. Их вид был страшен – многочисленные кровоподтеки и порванная одежда говорили о том, что им пришлось выдержать нелегкий бой. Вот только с кем? Следом четверо слуг несли носилки, на которых, прикрытый по грудь покрывалом, лежал  светловолосый мужчина. Эстин сразу понял, что он мертв. У носилок понуро плелся огон. Замыкал шествие  человек со скорбным лицом, несший в руках небольшую шкатулку.   
Барон подбежал к Эркелю и поддержал его за локоть.
- Лорд Эркель? Что случилось? А где магистр Энвингол, господин Улле и остальные? – барон бросил взгляд на тропу, ожидая, что из снежной пелены вот-вот покажутся фигуры остальных магов.
- Они погибли, барон.
Голос Эркеля был негромким, ровным и усталым.
- Что?!
Эстин выпустил руку мага и остановился, потрясенный этим известием. Он  недоверчиво и растерянно оглянулся на замок, не зная, бежать ли ему туда или следовать за Эркелем. Полуэльф остановился у сходней, пропуская вперед своих спутников, и посмотрел на барона.
- Ван Рейк, - позвал  Эркель. -  В замке вам делать уже нечего.  А мне нужно серьезно поговорить с вами. Поднимайтесь на корабль.
Ван Рейк, помедлив,  взошел по сходням вслед за магом.  Слуги опустили носилки с телом возле палубного люка. Из-под покрывала на припорошенные снегом доски выскользнула  рука лежавшего на носилках мужчины. Негромко стукнули о палубу металлические  бляшки, которыми был обшит край  перчатки. Ван Рейк  не мог отвести взгляда от этой руки. Он видел на Итамене многих, пострадавших на костоломке, свалившихся  в яму с кольями, раздавленных меж толстых бревен «вертушки».  Но ни разу барону не приходилось видеть, чтобы одежда была набита телом, словно тюфяк - соломой.
- Отец…, - всхлипнув, рыжеволосая девушка потянулась к носилкам, но шедший рядом с ней мужчина удержал и увел её.  Они сошли вниз, а Ван Рейк все смотрел. Огон, не отходивший от носилок ни на шаг, опустился на одно колено и  заботливо  спрятал руку светловолосого обратно под покрывало. 
- Спускайтесь, барон, - донесся с нижней палубы голос Эркеля. Ван Рейк спохватился, и, чувствуя неловкость, отвернулся от огона.
Эркель ждал барона в каюте.
- Садитесь, барон. Разговор будет крайне важным и… неприятным.
Ван Рейк сцепил пальцы, похолодевшие от плохого предчувствия, и опустился на краешек кресла, не отводя глаз от лица Эркеля. Но маг не спешил начинать разговор. Он сидел, отвернувшись и избегая взгляда барона, и теребил перстень на пальце. Тогда Ван Рейк осторожно спросил:
- Вам сообщили, что случилось на корабле в ваше отсутствие?
- Да, - кивнул Эркель, внутренне обрадовавшись, что тяжелый разговор   можно отложить еще на несколько минут. – Весьма скверно, что эта девчонка сбежала. Но я сам виноват – надо было ставить охрану понадежнее. Этот мальчик, Мидо, еще слишком молод для подобных поручений.
- Мидо – будущий ватгерн, охотник! И если он не смог справиться с обычной пленницей, значит, его недостаточно хорошо учили! - неожиданно резко парировал Ван Рейк, и тут же смутился. – Простите, лорд Эркель. Я не могу наказать Мадиуса, так как теперь он служит вам. Но в моих силах взыскать с его наставников.
- Не надо ни с кого взыскивать, - вскинул ладонь Эркель. – Видите ли, барон… эта девушка…  она не обычная, как вы выразились, пленница. Она… она может оказаться посильнее  некоторых  итаменских адептов. Я поручаю вам её поимку. Методы и средства – на ваше усмотрение.  Она нужна мне, - тут Эркель взглянул в глаза Ван Рейку, -  в любом  виде. В любом, понимаете?
Ван Рейк кивнул, гадая, что же за добыча ускользнула из рук сидящего перед ним лорда.
- Как она выглядит?
- Она молода, лет примерно двадцати. У неё темная кожа, светлые глаза и вьющиеся сиреневые волосы. С такой внешностью довольно трудно остаться незамеченной, не так ли, барон?
Ван Рейк озадаченно наморщил лоб, попытавшись представить себе девушку с подобными приметами.
- И имейте в виду, Ван Рейк, - продолжил Эркель, - что она – дама опасная. Пусть ваши люди будут осмотрительнее. Я не могу сказать точно, но существует вероятность, что она обладает некоторыми магическими способностями. 
Барон чуть приподнял бровь в ответ на последнюю фразу.
- Я сделаю все, что нужно, лорд Эркель. Эта девушка скоро будет у вас.
Ван Рейк поднялся, посчитав, что разговор окончен, и поклонился. Но Эркель отрицательно покачал головой.
- Разговор еще не окончен, Эстин.
По тому, как маг назвал его по имени, барон понял, что вот сейчас и будет сказано самое главное. Ван Рейк насторожился.
- Я ценю вашу деликатность, Эстин, - Эркель поднялся и отошел к окну. – Вы не задали ни одного вопроса. Я говорю о магистре и о том, что я сказал вам на берегу. Я знаю вас давно. Мне кажется, я могу быть с вами откровенен. Но хотите ли вы знать смысл происходящего, или предпочтете просто ограничиться исполнением моих приказов, не вдаваясь в подробности? Прошу вас не торопиться с ответом.
 Ван Рейк  глядел на  поникшие плечи мага, на отражение его лица в стекле.
- Я признателен вам за доверие, лорд Эркель. Что бы ни случилось, я останусь верен вам и Серому братству.
Эркель помолчал, потом, не поворачиваясь, тихо  вымолвил:
- Серого братства больше нет, Эстин. Ожерелье порвалось.
- Какое ожерелье? – не понял Ван Рейк.
- Неважно. Знаете, Эстин… я… я стал причиной гибели магистра Энвингола, лорда Астида, Улле и Иннегарда.
Барон  молчал, рассматривая собственные руки. Хрустнул пальцами, недоверчиво нахмурился.
- Но разве…
Ван Рейк не договорил, но Эркель понял его.
- Вы сомневаетесь. Да, Эстин. Серые маги тоже смертны. 
В наступившем безмолвии было слышно, как свистит снаружи ветер, и волны бьются о борт корабля, а на палубе перекликаются  матросы. Эркель смотрел в снежно-пеструю мглу за окном, Ван Рейк разглядывал след от сучка в деревянной половице.
- Как же… Что теперь будет?
- Не знаю, - честно признался Эркель. – Видит небо, я не хотел такого исхода.
- Как это случилось? – не надеясь на ответ, тихо спросил Ван Рейк.
Эркель помолчал, потом, вздохнув, все же ответил:
-  Они  расплатились по своим давним счетам. О случившемся  еще не знает никто, кроме вас, барон. Даже лорд Ригестайн и лорд Лейнолл. Но от них я не могу утаить это. И пусть будет, как будет.
- Что еще я могу сделать для вас, лорд Эркель?
- На юге нарастает война. Лорд  Ригестайн просил помощи. Я объявляю мобилизацию. До того момента, пока не разрешится сложившаяся ситуация, вручаю вам неограниченные полномочия по формированию военных отрядов по всей Унии, и отправке их на юг, в помощь лорду Ригестайна. Мой замок в вашем распоряжении настолько, насколько понадобиться. Управляющему я дал соответствующие распоряжения.  Я отправляюсь в Норхет, чтобы собрать Совет. Переправьте туда тела  Улле, Иннегарда и Астида. Дальнейшие распоряжения получите позже, Эстин. Мне надо собраться с мыслями.
Серый маг в изнеможении опустился в кресло, уронил голову на руки.  Ван Рейк  помедлил несколько минут, но Эркель больше не проронил ни слова. Тогда барон поклонился и тихо покинул каюту Эркеля.
Когда маг очнулся от  тяжких раздумий, корабль был уже далеко в море. Он поднялся на палубу, на пронизывающий зимний ветер. У борта, глядя на исчезающий за пеленой снега берег, стояла Вера. Одна. Эркель подошел, встал рядом и направил взгляд туда, куда смотрела она. На замок Олломар. На колыбель своего детства, на свою темницу, на склеп  своего друга и учителя. На свой дом, в который он решил больше не возвращаться.
- Я ощущаю себя потерянной бусиной из порванного ожерелья, - еле слышно выговорил Эркель.   
- Уныние-грех, - так же тихо отозвалась Вера, скользя пустым взглядом по  сумрачному морю.