В Беларусь икона пришла через Монастыри, основанные белорусской
просветительницей Ефросиньей Полоцкой. Они стали центрами образования
в Полоцком княжестве. При них работали школы, библиотеки, скриптории,
вероятно, ювелирные и иконописные мастерские. Игуменья Ефросинья стала
первой белорусской меценаткой, собиравшей вокруг себя таланты: по ее заказу
был построен храм Спаса, мастером Лазарем Богшей, создан знаменитый Крест –
национальная святыня Беларуси, и с ее именем связано появление из Византии
в нашей стране бесценной иконы написанной самим апостолом Лукой,
Матери Божьей Одигитрии (Эфесской), С этой иконы начинается список
иконописных реликвий Беларуси. Именно Эффеская послужила композиционным
примером многим Одигитриям, которые были написаны позже. Её Византийский
характер просматривается и в Одигитрии 15 века из Государственом музее
Беларуси – самой древней из икон , сохранившихся в нашей республике.
Полоцк дал великолепные примеры византийского письма, которые остались на
стенах Спасо-Преображенской церкви. Фрески, раскрытые совсем недавно –
поражают своей динамичностью, ясностью образов и будто открывают коридор
времени в 12 век, когда ещё стояла Полоцкая София – храм построенный по
высочайшему благословению Константинополя, как символ верности христианству
и равенства с Константинополем. Если стояли монастыри и сияла своими куполами
София – то были иконостасы, иконы храмовых праздников. Икон того периода
нет для исследования, они не сохранились – потому что жестокость завоевателей
распространялась не только на людей. Иконы страдали как люди. Можно только
предполагать, что иконопись 10-14 веков в Беларуси было тесно связано с
Византийским письмом. Это доказывают фрески-жемчужины восточнославянской
культуры Спасо-Преображенской церкви в Полоцке.
В ней остались неповрежденными первозданные росписи XII века — от пола
до самого купола, что позволяет увидеть единый живописный ансамбль
внутреннего убранства храма.
По словам специалистов, на территории Восточной Европы до
наших дней сохранился лишь один подобный памятник —
храм Мирожского монастыря в Пскове. Для современных иконописцев Полоцк
является начальной точкой отсчета в развитии белорусской школы иконописи.
Хотя здесь слово «развитие» неточно. Ведь оно предполагает изменение,
продвижение на старых основах новых систем иконописи, изменения стилей,
техник, нахождения чего-то новаторского.
Белорусская икона, которая завершила своё развитие в 18 веке стала
эклектичной, отошла от канонов, в ней появилась чувственность, излишняя
эмоциональность. Несмотря на то, что искусствоведы называли явление
белорусской школы самобытным, для современных иконописцев такая
самобытность оставалась лишь констатацией разложения канонических основ иконописания.
Слишком специфическими были привнесения времени и истории.
Для того, чтобы понять как может продолжаться иконопись сегодня -
нужно было оглянуться назад, в древний Полоцк, в 12 век, в Византию.
Во время чудовищных военных катаклизмов при Иоанне Грозном, которые
уничтожали Полоцк несколько раз вместе с храмами, священниками, иконами.
Полоцкая София трижды была разрушена, уничтожена ценнейшая библиотека с
древними книгами, летописью Полоцка. Казалось, Эфесской иконе невозможно
было уцелеть. Однако Монахини Полоцкого монастыря успели тайно вывезти
Эфесскую кону в Торопец. В 1239 году брак князя Александра Невского и
Параскевы Брячиславовны, полоцкой княжны, благословлялся именно Эфесской иконой.
В Торопце, в Преображенском храме, она находилась до 1920 года, пока не
была изъята в музей, где она сохранилась в страшные годы коммунистического
геноцида, когда человеческое сознание упаковывалось в рамки идей,
где абсолютно не было место религии. Веру вышибали силой, применяя
самые жестокие средства. Чем выше было духовное взросление –
тем изощреннее были наказания.
«Коммунисты начисто разорили в Беларуси православную церковь.
Из 1445 дореволюционных церквей летом 1938 года действовали только две –
в Орше и Мозыре. За 1937 и первую половину 1938 года были арестованы
3247 верующих, в том числе 400 священников и монахов, 5 архиепископов
и митрополит. Баларускую православную автокефальную церковь объявили
шпионско-повстанческой организацией, а всех её священников –
врагами народа.
Что до католической церкви, то её разгромили ещё в 20-е годы.
По всему СССР создавались структуры «Союза воинствующих безбожников
с целью пропаганды атеизма».
Иконы горели в кострах, взрывались вместе с храмами, из них делали
ступеньки лестниц, попирая ногами лики святых. Конечно, в такой
исторический период преследования веры иконопись не то что не могла
развиваться, она не могла существовать. Большой временной провал в
списках находок научных сотрудников белорусских музеев вполне понятен:
эти иконы погибли или были вывезены за пределы страны. Так же была вывезена
и Эфесская, сначала в Москву, затем - в Петербург, в Русский музей,
где провисела в запасниках в подвале, в не очень подходящих для неё условиях.
В настоящее время святой Образ находится в храме святого Александра
Невского в поселке Княжье озеро, под Москвой. А для Полоцка была предложена копия
список Эфесской иконы.
На фоне этих событий возникает очень много вопросов, связанных с хранением
древних икон в музеях, принадлежности их то ли государству, то ли церкви,
истинная правомочность принадлежности иконы Белоруссии или России.
Кстати, «Голубое успение» датированное 15 веком, найденное в Минске –
тоже находится в Москве, в Третьяковском музее. Эти факты говорят о том,
как Беларусь теряла свои музейные ценности. Действие Соглашение от
14 февраля 1992 г., закрепившего готовность государств — участников СНГ
решать проблемы реституции культурных ценностей, увы, оказалось
непродолжительным, и было приостановлено 19 февраля 1992 г. постановлением
Верховного Совета Российской Федерации на ее территории, т. е.
через несколько дней после принятия документа.
А в 1995 г. Соглашение было денонсировано Верховным Советом
Российской Федерации как не соответствующее законодательству России
[18, с. 158].
Тем самым, был сделан односторонний отказ России от исполнения взятых
обязательств по сотрудничеству в области возвращения объектов культурного
наследия.
Беларусь — единственная страна, где национальных культурных ценностей
на родине меньше, чем за ее пределами.
Писатель и историк Владимир Орлов говорит, что в 1997 году в Минске
прошла Международная конференция по проблемам реституции:
"На конференции было сказано, что на территории современной Беларуси
находится только 1 % культурных и исторических ценностей.
Как утверждают историки, в 1920 - 1930 годы минувшего столетия из
Беларуси было вывезено практически все, что представляло антикварную
ценность. Нужны были деньги на индустриализацию, и белорусские раритеты
уходили с молотка на аукционах Западной Европы. Многое оседало в музейных
коллекциях Москвы и Ленинграда, Самары и Рязани. Ценности, возвращенные
Советской военной администрации странами антигитлеровской коалиции,
зачастую тоже не приезжали на родину, а находили пристанища в музеях и
частных коллекциях, когда-то единой Советской страны".
Хорошо представленный период иконописи 16-17 века в Государственном
Белорусском музее, говорит о том, что «белорусская иконопись очень
чутко реагировала на западные модели ренессанса, барокко. К середине 17 в.
униатство стало почти исключительно “мужицкой верой”, что привело
к отражению в иконах мировоззрения простолюдинов, их понимания
религиозных событий далекого прошлого повседневной жизни верующих.
Эти факторы способствовали насыщению каноничных сюжетов икон
фольклорными мотивами и этнографическими бытовыми подробностями
из повседневной жизни верующих. Происходил процесс секуляризации
('обмирщения') икон».
Белорусские иконы отличаются своеобразным переосмыслением византийской
иконографической стилистики, древнерусской и балканской, ренессансных и
барочных идей, широким проникновением жанровых элементов светской живописи,
развитием повествовательности сюжетов орнаментацией резных по левкасу фонов.
Под воздействием идей стиля барокко белорусские иконописцы создали местный
вариант этого стиля, получивший позднее название “низовое барокко”.
В белорусских иконах проявились такие черты как характерность типажа,
передача естественных человеческих настроений (плач, радость, печаль)
и остро схваченных житейских ситуаций (рождение ребенка, похороны и др.).
Но это далеко от иконописного канона.
Почему на подушках в знаменитой иконе из Национального художественного
музея «Рождество Богородицы» написан белорусский национальный узор? Неужели
с ним связана только символическая графика плодородия? Этот казалось бы
примитивный стиль имел под собой очень понятные причины, которые искусствоведы
не рассматривали. На фоне массового уничтожения белорусского народа,
иконописец–белорус подчеркивал, что он белорус. Он специально искал в
языке изображения детали, которые указывали бы на его причастность к этой
нации, этой культуре и вере.
Такой стиль иконы можно было бы назвать своеобразным вызовом.
Следует подчеркнуть, что иконописный примитив – это только одно
из направлений в белорусской иконописи, т.к. он развивался параллельно
с традиционным иконописным языком, имевшим свою специфику в каждом
отдельном регионе.
Своеобразие белорусской иконописной школе придают и разнообразные оклады
икон, выполняемые не только из чеканно-гравированных металлов
(меди, серебра), но также и оклады из дерева, созданные в технике
низкорельефной резьбы с последующим серебрением и золочением пластических форм.
Задумываясь над задачами иконописца, невольно обращаешься к духовной литературе.
Символ цвета, образы, которые говорят словами писания, композиционный язык.
Всё подчиняется правилам, которые понятны и просты и, можно сказать,
обладают относительной гибкостью. Есть рамки, за которые заходить нельзя.
Есть канон. Икона является средством, облегчающим пробуждение духовных чувств.
Но если в иконе нарушены каноны, тогда в лучшем случае она становится
живописным произведением на религиозную тему, которое пробуждает душевные
религиозные чувства. Эти чувства очень важны для человека, который готовится
к таинству Крещения, но для последовательного христианина любые душевные
чувства являются формой проявления страстей, с которыми необходимо вести
постоянную борьбу. В связи с этим как в Храме, так и в иконе душевные чувства
недопустимы. Храм Божий - это корабль, движимый духом в океане страстей,
который спасает погибающих. Если же в него проникают в какой-либо форме
душевные чувства, то дух начинает угасать. Для иконописца бесстрастие и
канон - это необходимые условия процесса написания иконы, несоблюдение этих
условий превращает его в художника, опьяненного своими фантазиями.
«В иконе форма так тесно связана с содержанием, что их невозможно разделить.
Внешние изменения древнего канона влекут за собой изменение внутреннего смысла
образа; и наоборот - отпадение от соборной творческой силы Церкви ведет к
секулярному перерождению самих художественных принципов. Когда современный
художник решается что-то видоизменить во внешнем он, безусловно, касается
внутреннего. При этом степень радикальности творческой новации может быть
разной – от этого и зависит художественный подход современного мастера».
В иконе чувство пространства и формы преодолеваются, прежде всего,
характером освещения всех поверхностей. Обычно в живописании освещение
строится на едином источнике света: тень и свет в этом случае пробуждают
чувство формы, а изменяющаяся к горизонту сила света и цвета пробуждает
чувство пространства. Преображенный мир иконы не имеет внешнего источника
света, в ней все наполняется внутренним свечением. Фон в ней всегда ровный
по цвету и свету, поэтому он исключает иллюзию перспективы и не пробуждает
чувства пространства. Слово "фон" переводится с греческого языка как "свет",
он символизирует свет духовного мира.
Для того чтобы усилить свечение, икона пишется прозрачными слоями, что
позволяет сочетать различные цвета, необходимые для свечения. Наиболее
яркие места в иконе покрываются белильными штрихами, которые воспринимаются
цельным светящимся пятном. Такие пятна наполняют светом большие цветовые
поверхности.
Эффект свечения существенно усиливается использованием кристаллических
пигментов. Свечение создает представление воздушности и невесомости
изображения, что пробуждает чувство его нематериальности и одухотворенности.
Чувство пространства в восприятии окружающего мира у человека развито остро.
Если написать икону плакатно, т. е. без форм и объемов, используя свечение,
то зритель, тем не менее, стремится домысливать пространство. Для того чтобы
исключить это неосознаваемое тяготение, в иконе применяется обратная перспектива.
Она открывает молящемуся непривычный пространственный мир, который не пробуждает
чувства пространства.
В обратной перспективе удаляющиеся предметы увеличиваются в размере,
в то время как в реальности, т.е. в прямой перспективе они уменьшаются.
Без этих знаний и без молитвы невозможно создать настоящую икону.
Так писал Лука. Стоя на пороге открытия новой своей профессии, новые
иконописцы собирали эти мысли по крупицам, потому что прочитать их было негде.
Помню книжки самиздатовские – князя Трубецкого, монахини Иулиании о том,
как писать иконы. Давали почитать на три дня. И это было счастье.
В 1977 году решением Бюро Президиума Академии наук БССР создан Музей
древнебелорусской культуры как научный отдел Института искусствоведения,
этнографии и фольклора АН БССР (ИИЭФ). Официальное открытие экспозиции
состоялось 15 мая 1979 г. В основу музейного собрания были положены коллекции,
собранные за многие годы сотрудниками Института во время искусствоведческих
и этнографических экспедиций по всей Беларуси. Оценкой значимости и
исключительной ценности Музея стало постановление Совета Министров
Республики Беларусь от 2 августа 2001 г. о признании коллекций национальным
научным достоянием. Как научный центр, в котором накоплены культурные ценности
огромного значения, Музей даёт возможность проводить научные исследования
учёным не только Беларуси, но и других стран, преимущественно тех,
исторические судьбы которых в прошлом и в современности соприкасались с
белорусскими землями. Его двери всегда открыты и для молодёжи, потому что
именно тут выполняются дипломные работы, проходят практику студенты главных
гуманитарных высших учебных заведений нашей страны: Баларуского
государственного университета культуры и искусств, Беларуской
государственной академии искусств, Беларуского государственного педагогического университета.
В 1 январе 1980 г. В Минске, в национальном музее образован отдел
древне белорусского искусства, его возглавила кандидат искусствоведения
Н.Ф. Высоцкая (впоследствии доктор наук, профессор, лауреат Государственной
премии БССР). Созданию новой научной структурной единицы предшествовали
многочисленные экспедиции Государственного художественного музея БССР по
изучению культовых памятников живописи и скульптуры в католических и
православных храмах республики. Многие произведения, особенно из храмов,
снятых с государственной регистрации, приходилось перевозить в музей и срочно
реставрировать, ввиду угрозы их исчезновения. В 70-ти экспедициях (1968–1989 гг.)
принимали участие научные сотрудники музея и других учреждений культуры Минска,
Москвы, Гродно, Могилева: реставраторы, историки, фотографы. В результате
экспедиционной деятельности в музей поступило около 2 тысяч предметов историко-
художественного значения. Были сформированы фактически новые коллекции
белорусской иконописи, деревянной скульптуры, резьбы и декоративно-прикладного
искусства.
Сотрудниками отдела проведена исследовательская работа по инвентаризации
культового имущества в действующих храмах. Собран достаточно полный научно-
фактологический материал (описания, размеры, фотофиксация) о художественных
ценностях, находившихся на тот период в церквах и костелах Беларуси.
Открытие отдела древнебелорусского искусства стало событием в республике.
Студенты Минского театрально-художественного института, художественного
училища имени Глебова, отделения искусства института Культуры,
Педагогического института для своих рефератов, дипломов стали выбирать темы
о древнебелорусском искусстве. А живописцы выбирали для диплома – написание
иконы. Выпускники художественных вузов становятся иконописцами. Павел Жаров,
Алексей Дмитриев, Виктор Довнар, Алексей Довнар, Николай Довнар,
Андрей Косиков, Сергей Нешборт, Ксения Сичко, Александр Лось,
Владимир Лось, Священник Игорь Латушко, священник Фёдор Повный,
Ольга Черняк, настоятельница монастыря Елена Сысун (монахиня Елисавета)
и другие. В Минске открываются иконописные мастерские при Доме Милосердия,
в Елизаветинском монастыре. В Слонимском женском духовном училище каждый
год набирается класс иконописи.
Уже 9 лет трудится иконописная мастерская “Ikonique” – ее руководители
Довнары Виктор и Алексей. Работы этой иконописной мастерской известны в Польше
- в Чижах, Чарно-Белостоцкой, в Белостоке, Семятичах, Иконы Виктора Довнара
находятся в Германиии и на Святой горе Афон. В Беларуси это церкви в Налибоках,
Именин, Светлогорске, Тарасово. Минске – храмы Воскресенья, Марии Магдалины.
Иконописнная мастерская «Ikonique» для своего письма выбрала канон
Византийской школы 13-15 века. Отстаивая правила написания иконы в таком
формате, шлифовали своё мастерство, изучали современные материалы, но
всё время обращались к старинным рецептам. В проектах росписей всегда
приходилось искать некую доминанту.
В Храме Воскресения в Минске большое значение придали поиску фона.
Он всегда символичен в иконе. Возле Богородицы светлый фон говорит о
божественном свете, синий фон вокруг святителей показывает глубину и
непознаваемость мудрости Божией, лишь просвящённые божественной мудростью
святые отцы Церкви сияют на нём, как свечи, в своих светлых одеждах.
На тайную вечерю иконописцам захотелось положить красный фон –
символ жертвы, пролитой крови. Тем самым подчеркнуть тему предательства
и очищающего огня. Вспомним, именно огонь сошёл на апостолов во время
освящения их Духом Святым. А ещё это была попытка ярким пятном привлечь
внимание верующих, заходящих в храм. Ведь самое главное событие для каждого
человека – это встреча с Богом и такая возможность нам дарована сегодня
именно на Евхаристии. Пока человечество будет помнить о Тайной Вечери
Господней и совершать Таинство причащения – есть надежда на преображение
этого мира и на будущее воскресение.
Настоящий экзамен по мастерству пришлось сдавать в Черногории, где
традиции Византии не забыты и на фоне сохранившихся в прекрасном состоянии
фресок 12-14 века – белые стены отстроенных церквей требуют к себе очень
тщательного внимания. В Черногории есть свои традиции, которые шлифовались
временем. Богородицу писали на золотом фоне. Золото клали прямо на штукатурку.
Так хотел заказчик, который утверждал, что это – традиция. Казалось, золото
отвлечет от образа Богоматери, будет перебивать. Но оно засияло неожиданно
гармонично. Пока шли росписи в церкви, службы, конечно, там не было.
Но каждый день на гору поднимался звонарь и в семь часов бил в колокола,
чтобы все знали, что храм – живой. Условия росписи восстановленной
после землетрясения церкви, построенной в 14 веке, были жесткие. Расписать
храм за два с половиной месяца сложно – казалось немыслимым. Фоны в храме,
принадлежащей мужскому монастырю, по требованию настоятеля должны быть почти
черные. Это было необычно. Так же как и фигуры стоящих вдоль стен святых.
Мудрость была в том, что во время службы тёмные стены будто растворялись в
пространстве церкви, а святые в светлых одеждах сливались с молящимися, они
были среди них. Фигур было много, местные святые. И среди них – наш Афанасий
Брестский остался на этой высокой горе. Лики у всех очень строгие, настоятель
требовал – пиши злые! Сурово получилось. Может даже слишком. Иконописец взял
грех на душу, своевольно написал Симеона Богоприимца. Он с улыбкой протягивает
Младенца Христа на радость нам. И, показалось, что суровые праведники приняли
спокойно этот персонаж, уважительно расступились, и на фоне суровости просияла
надежда. А иконописец получил по шапке. Но не сбивать же фреску. А Владыка
Черногорский и Приморский Амфилохий, который три месяца назад недоверчиво
смотрел, как эту церковь собирают по камням, разбросанным землетрясением –
остолбенел. Церковь не только крепко стояла, но и была полностью расписана
фресками. Мы слушали, как восклицает этот седобородый старец: «Мало чудо!
Мало чудо!» - и не было лучшей похвалы за нашу работу.
В этом году наша мастерская предложила для Белоруссии новый проект.
« Мерная Икона» Традиция написания мерных икон очень давняя. Принадлежала
царствующим семьям и семьям высокого княжеского рода. Мерные иконы –
маленькие и узкие. Потому что написаны в рамках размера младенца. Когда
рождался малыш, повитуха измеряла его холстинкой, которая потом становилась
частью иконы – её паволокой. А на иконе писали святого, имя которого при
крещении давали младенцу. Таким образом, икона была очень тесно связана с
душой ребёнка, а святитель, изображённый на мерной иконе, оберегал малыша
от болезней и ошибок всю его жизнь. Летописи указывают на то, что такие
иконы всегда были чудотворными. Родители могли отмолить и отвести любую беду
от своего малыша, обращаясь к защитнику и покровителю, изображённому на иконе.
Это очень красивая традиция, которая приучает ребёнка с самых юных лет быть в
вере. Такую мерную икону чаще всего заказывали и дарили на крестины крестные
родители. Но если в семье знают рост когда- то родившегося малыша – такую икону
можно сделать не только для ребёнка, но и для взрослого человека.
Возможно, польские иконописцы обратят внимание на эту традицию и попробуют
осуществить такой проект в своём регионе.
Интерес к византийской школе иконописи объединил иконописцев Белоруссии,
России, Греции, Украины и Польши на специальной встрече в Варшаве в 2008 году.
В прошлом году здесь, в Ченстохове, судьба свела нас с сестричеством,
которое выполняет высокую гуманитарную и духовную работу по защите нерождённых
детей. Тема акции, стиль работы и удивительная информация о первой женщине-
мирянке, нашей современнице - Джанны Бьретты Моллы, которая была канонизирована
католической церковью, настолько взволновала, что мне, как профессиональному
иконописцу, захотелось изобразить эту святую в византийском каноне, который
сейчас изучают и польские иконописцы.
Эта работа была особенной, потому что иконы с Джоанной Бьереттой Моллой
ещё никто не написал. Как хорошо, что в интернете сохранилось очень много
фотографий Джоанны. Оставалось только перевести эти изображение на язык
иконы.
Я думаю, что икона православного иконописца для католической церкви в
том общем формате, который понятен верующим и служителям обеих конфессий,
могла бы стать символом нашего взаимопонимания, уважения и единства.
И ещё одной ступенькой в развитии белорусской иконописи.
А.Е ШАЛИНА, Чудотворная икона в Византии и Древней Руси, Москва 1996
Стр.200-236
Г.Р НЕЧАЕВА С.І ЛЯВОНЦЬЕВА, Веткаўскі музей народнай творчасці, Мінск
1994
А. МЕЛЬНИКОВ, Преподобная Ефросинья Полоцкая, Минск 1995
Б. В РАУШЕНБАХ, Пространственное построение в древнерусской живописи.
М., 1975.