07.11.2014 02:10:00.00
«Язык – есть мистическое тело, которое конкретно выступает национальным языком, когда следует интересам суверенного государства, выступает дипломатическим языком, когда он идеальный и это случай идеального мистического тела, и местоположение этих конкретностей – есть ограниченное рамками государства пространство. Вне пространства же язык никогда не мистичен, а, значит, может быть материализован в документах общественного согласия, которое есть рациональность общественного договора или договор коммуны». - Леонид Прокопьевич Черненко
ЕЩЁ РАЗ О ЛИТЕРАТУРНОМ ГЕРОЕ, есть ли он? Или выдуманный?
На порталах Интернет часто можно встретить такое выражение: - «Не путайте меня с моим Литературным Героем (ЛГ), ибо мы не полностью совпадаем», - это можно видеть и у авторов, которые нам нравятся, и у тех, чьё творчество явно не по душе нам. В чём тут дело? Во вкусах ли, о которых не спорят?
Великий философ И.Кант в «Критике способности суждений» проводил такую линию в отношении, как он полагал, высшего вида искусства, поэзии, что «о вкусах не спорят». Так оно и есть, если произведение попадает в разряд искусства. Но…
если же, как очень часто бывает, произведение относится к бытовым зарисовкам, то скорее всего оно, как публицистика, отражает отношение автора к теме, поднимаемой в произведении. Например, нам не нравиться бытующее в жизни отношение к детям, когда их «топят, как слуга Муму топил щенка, укусившего палец барыни». Закавыченное выражение есть притча, которую необходимо для доходчивости разъяснить.
Дело в том, что «слёзы Муму», которые нас все должны трогать по идее Тургенева до глубины души, есть та сентиментальность, которая претит, как и лицемерие, потому что она не «зубастая» в отношении к социальному злу, оно с ним мирится, как мирился немой, безгласный слуга. Тургенев вывел на роль обличителя социального зла немого слугу, но кто нас заставляет быть немыми? Надо ли обличая социальное зло рядиться в «немого» ЛГ? В этом всё дело, когда мы, со «стороны глядя» сопереживаем. Мы, мол, - есть не то, что наш ЛГ, а значит мы «измерили» лица, мы лицемеры. Поэтому необходимо избегать отстранённости от своего ЛГ, когда речь идёт о, подобного рода, литературе. Ведь мы могли бы спросить, а «топил ли сам Тургенев щенков»? И тут ответ очевиден. Барин наблюдал, поэтому его социальная оценка далека от активности. Несомненно, что Тургеневу не нравилось топить щенков, ему не нравилось, что народ простой – немой и, поэтому, не может выразить своё отношение к фактам социальной несправедливости. Но…
указал ли Тургенев путь исправления несправедливости? Барин этого сделать не мог, как не могут и те авторы, которые не берут смелость отождествлять ЛГ с самим собой, когда есть ложь в произведении, делающая произведение полуправдой, с которой автору не хочется иметь дело, он открещивается ото лжи формулой «Я и ЛГ – не тождественные лица». Острота произведений Достоевского, в этом смысле, в том, что, например, убийца Раскольников вызывает сочувствие тем, что это образ ЛГ, живущий и в нас, в каждом, что заставляет нас отождествляться с этим ЛГ. Или, например, сочувствуя сиротам, которых мы «третируем» (как выясняется, даже лично зная их), мы «имеем счастье» указать в своей позиции общее правило не отождествлять нас с ЛГ. Что, спрашиваю я, есть в ЛГ то, что является неправдой? Принимая грех героя, пусть даже невинной блошки, на себя мы подтверждаем ПРАВДУ, от которой нельзя открещиваться формулами не тождества, потому что та «мама, которая оставила своего дитя» должна также вызывать сочувствие автора. Клеймить же позором мать это, значит, себя не считать матерью… способной на то же самое, т.е. указывать на грех, не видя «бревно в собственном глазу». Социальное зло автор обязан пережить, отождествляясь с ЛГ. Иначе, нравоучение невозможно, а получается лицемерие чистой пробы. Аминь.
+)))
[1] http://www.stihi.ru/2014/11/06/1586 - Во что веруем, господа?