Маленький, но очень пафосный рассказик )))
***
Черной птицей мчался всадник по дремучему лесу. Солнце катилось за острый край старых гор, но в густой чаще лучи его полностью растворялись, и наезднику казалось, что его окружает ночная мгла. И не выбраться ему из этого плена. Вот уже несколько дней стрелой летел он по лесу, чувствуя – спасение рядом. Но, похоже, заблудился. Как это могло произойти, батыр не понимал. Он ведь вырос в этих лесах! Усталость, раны, бессилие и страх затмили его сознание. И лес, бывший некогда домом, стал его проклятием.
Могучий конь храпел и брызгал пеной, но тоже не сдавался. Без устали летел он, точно беркут, лавируя меж дерев, находя звериные тропы, ведомые лишь его чутью.
Конь и всадник неслись, словно духи, такие же бесшумные и стремительные. Наконец, батыр осадил. Он едва держался в седле от усталости. Плечи ныли, ладони стерты в кровь уздой. Рухнув на землю, он хрипло застонал. Но не от боли, а от отчаяния. Он всегда думал, что не боится смерти. Но теперь, когда она стояла за плечом, он понял вдруг, что ему безудержно хочется жить! И, ведомый инстинктами, он жаждал вернуться домой – где, казалось, отступает любая беда. В девятнадцать лет подняв целый народ на восстание, пройдя через десятки битв, вырвавшись из окружения, сын волостного старосты Юлая Азналина мечтал только о доме.
Салават с трудом поднялся, держась за ствол старого дуба. Тишина, стоящая вокруг, была лживой – о, какой лживой! В любой миг из чащобы могли выпрыгнуть гончие, а за ними – солдаты карательного отряда.
Срезая прут, чтоб погонять коня, он застыл – на секунду ему показалось, что кровь братьев-батыров, погибших на этой страшной войне за свободу, стекает из-под ножа. Он уткнулся лицом в шероховатый ствол, и горькие слезы хлынули из глаз. «Все погибли! – шептал он. – Все – и Кинзя, и Анзафар, и даже великий Пугачев! Я последний остался...».
Храбрый лучик закатного солнца, прорвавшись сквозь густую листву, коснулся волос и щеки батыра, жалея его. Салават поднял голову и стер с лица отметки своего горя. Стволы деревьев, впитавшие краски заката, казались ярко-алыми. И тут батыр замер в изумлении, не веря своим глазам и своей удаче.
Прямо перед его лицом, на дубовой коре был вырезан знак. Едва различимый, что говорило о его древности, он напоминал распластанные крылья парящей птицы. Тамга. Тотемный знак, обозначающий территорию племени. Земля Юрматы. Лебедь – их тотем.
Это значило, что совсем рядом – день пути к северу – его дом! Его родные места, его спасение! Он прижал ладонь к символу. Ствол дерева был горячим, а знак пульсировал под рукой. Словно лебедь бьет крыльями, придавая сил отчаявшемуся батыру.
Он вскочил на коня и, полный надежды, бросился вперед…
А по следу его, дыша в затылок смердом пыточных камер, шли армейские полки под командованием фельдмаршала Суворова.
И дома его уже не было – только пепел и вороны летали над пустырем, где стоял некогда аул, сожженный карательными отрядами.
Но даже до пепелища он не доберется. Пройдя через муки, погибнет Салават на чужой земле, клейменный разбойником и преступником.
Но пройдет много лет, и для народа огромной республики – части великой державы, он станет символом гордости, примером отваги и национальным героем, Салаватом Юлаевым. И будет он вечно птицей лететь на коне в сторону дома…