По грани судьбы

Эдуард Зайцев
Вчера возвращался домой. Ледяной ветер хлестал в лицо, проникал под одежду, жёг кожу, морозил пальцы. Зима снова заявила о себе разгулом стихии. Повалены деревья, сорваны провода. С упорным азартом я шёл навстречу обжигающему ветру и улыбался.  Такая стихия уже испытала меня на прочность, в молодые годы, и теперь была для меня не страшна.
 
 История эта случилась давно и вспомнилась вот под этот вечер. Тогда на мне ещё были погоны рядового солдата, и автомат был привычным атрибутом повседневной солдатской службы.

  Призвали меня в армию через 3 дня после выпускного вечера в техникуме. Спортивная подготовка сыграла определяющую роль в моём назначении во взвод разведки артиллерийского дивизиона, в одну из частей Вологодского гарнизона.

 Без какой - либо первоначальной подготовки, меня сразу определили в строевую часть. C отсрочкой от планового призыва, я пропустил курс "молодого бойца".
 С трудом, приходилось привыкать, к стрельбе из автомата, коченеющими от мороза пальцами и огромной лопате, которая стала обязательным атрибутом при оборудовании наблюдательного пункта, после каждой смены позиций взвода разведки.

  Учебная подготовка в полевых условиях, через месяц, продолжилась с выездом на лесной полигон для боевых стрельб. Артиллерийские стрельбы, в то время, были обычным явлением  воинской службы. Мне же на таких стрельбах, пришлось побывать впервые.
  Полигон находился в  Вологодской глуши, в отдалённой от жилья местности. Стрельбы проводились по макетам, расположенным заранее в замаскированных местах. Отделению разведки предстояло обнаружить эти объекты и выдать расчётное целеуказание для стрельбы.
 Произведя накануне разведку, наш взвод передал данные для стрельбы. Дивизионы приготовились к открытию огня.
Перед началом стрельб, чтобы предотвратить попадание в опасную зону гражданского населения, которое занималось заготовкой леса в зимних условиях, на все лесные "зимники" отправлялись военные патрули. По молодости, мне была определена такая роль в составе соответствующего наряда. Старшим был назначен  сержант, который ранее уже выполнял эту задачу.

 Ещё затемно, мы вышли на лыжах по еле заметной просеке, запорошенной свежевыпавшим снегом.  Мороз под 18-20 градусов был привычен для той местности, а падающий снежок обещал дневное потепление. Движение по глубокому снегу быстро разогрело нас. Рация, оружие, вещмешки, - создавали дополнительную нагрузку. Вскоре, мы перестали замечать мороз. Вот только дорога оказалась по странности долгой.
 Могучие ели, покрытые снежными шапками, всё чаще преграждали нам дорогу.  Более часа мы не могли выйти на дорогу, которую должны были перекрыть. Исчезла и просека. Мы оказались в глухом лесу. По запросу командного пункта, по рации, нам удалось доложить, что мы не вышли в заданное место.
Долго уточняя наше местоположение, командиры пытались задать нам правильное направление движения, но связь становилась прерывистой и вконец прервалась – на морозе, "сели" батареи питания.
 Поняв, что сбились с пути, попытались сами определиться в нашем положении. Опасным было направление на полигон. Там могли попасть под огонь снарядов. Но стрельбы, из-за нашего неопределённого положения не открывали. Глухая тишина повисла в лесной глуши. Серое небо, непрерывно сыплющее снегом, не могло помочь нам в определении направления.
 Двигаясь на случайные звуки, мы забрались в труднопроходимую чащу леса. Всё труднее было передвигаться на лыжах. Концы лыж цеплялись за ветки, превращая наше передвижение в сплошное мучение. Мой командир, неудачно перебираясь через поваленное дерево, упал и сломал лыжу. Снежный покров, почти до пояса, не позволял ему двигаться дальше. Положение наше осложнилось.

 Попытались продвигаться вдвоём на одних лыжах. Такое "путешествие" ещё больше выматывало нас. Мой товарищ постоянно соскальзывал, рация и оружие били по ногам. Несколько часов мучений, вконец, измотали нас. Вскоре, мы совсем выбились из сил.
 
 Выбрав  небольшую полянку с маленьким стогом сена, решили отдохнуть. Только прислонившись к мягкому сену, я ощутил, как огромная усталость навалилась на всё тело. Я стал засыпать. В сознании, отчётливо понимал всю опасность этого сна в морозный день, но тупое безразличие обессиленного организма не позволяло противиться этому расслабляющему отдыху.

 Спас меня мой командир. Он не меньше был измучен движением без лыж по глубокому снегу.  Но, в таких условиях, проявилась его воля. Он был старше меня всего на 1,5 года. Чувство ответственности заставило его бороться.
 Он тряс меня, растирал снегом щёки, заставил подняться. Я забыл его имя и фамилию, но ему я обязан своим спасением.

 Вначале, тупо повинуясь, а затем с азартом борьбы с этой морозной стихией, мы шли вперёд. Автоматы, по - прежнему, были на наших плечах, по очереди тащили бесполезную радиостанцию.
 
 День уже клонился к вечеру. По случайности, набрели на еле заметные человеческие следы. Видимо, охотник выслеживал здесь дичь или выбирал место для вырубки леса. Это было нашим спасением.
Петляя по чащобам леса, мы уже затемно, услышали звуки железнодорожной станции. На подъёме последних сил, устремились на эти звуки. Вскоре, добрались до небольшого железнодорожного вокзала, позвонили в воинскую часть.
 Оказались мы в 20 км от пункта назначения. Командование, озабоченное нашей судьбой, уже организовало поиски. Телефонный звонок, сообщивший о выходе пропавших солдат из леса, стал для них облегчением.
  Попутный поезд доставил нас на ближайшую станцию, где нас уже ждал военный вездеход.
 Командиры с пониманием отнеслись к нашей оплошности. Мы сохранили оружие и военное имущество, значит, не отступили от своих воинских обязанностей. Ну, а шутки товарищей, которые ещё долго звучали в наш адрес, просто веселили всех.

  Для меня этот случай был первым, когда пройдя по грани своей судьбы, я преодолел обстоятельства, не поддался морозной стихии. Впереди ещё много будет событий, когда «хождение по грани» будет определять мою судьбу, но этот первый случай вспомнился вчера.