Измена

    
   
       (фото из интернета)

      
   

        Влад сидел в гостиной  в квартире своих родителей. Он  пил вино, и смотрел телевизор.  Его раздражала эта новогодняя суета, даже на программах телевидения. Он был на взводе. Ему так и не удалось установить, с кем ему изменила жена. В последние дни она никуда, кроме работы не ездила,  один раз встретилась с братом, и все.  Михаил везде следовал за ней, и сообщал, что пока ничего не выяснил. Она как добропорядочная жена, ходила на работу, потом заезжала в магазин, покупала продукты и возвращалась домой. Ему совсем не хотелось разговаривать с ней о ее проблемах. Хотя, это теперь, была их общая проблема. Ребенок. Он чувствовал, что она каждый день возвращается домой в надежде, поговорить с ним об этом. Но он специально задерживался на работе, посещал Аллочку, и приходил домой за полночь.  Она его ждала. Не ложилась спать, но Влад делал вид,  что устал, что у него какие-то неприятности по работе, и уходил от разговора, день ото дня. Ему претила даже мысль о том, что он может с ней, так же, как и раньше,  просто сесть и поговорить. Он все время помнил о том, что она предала его, что она ему изменила, что спала с кем-то другим. Он страдал.  Ему было невыносимо больно. И все  его ночные вылазки  в постель к секретарше не приносили ему того удовлетворения, которого он от них ждал. Да, ему нравилось спать с Аллочкой. Она  впервые за эти два года вернула ему уверенность в себе, уверенность в том, что он мужчина, ему это было надо для самоутверждения. Но не для души. В душе он продолжал любить жену, хотя она и не заслуживала этого. Он даже скучал по тем ночам, которые проводил с ней, по этим, как ему раньше казалось, скучным и ничем не привлекательным занятиям сексом с Леной.  Он даже один раз сделал ей больно, в надежде, что она вскрикнет, но она продолжала молча терпеть его притязания. И наутро ему стало невыносимо стыдно. Но он не извинился. Он был обижен, и считал, что имел на это право. А Аллочка со своей  страстностью, со своим бурным темпераментом, будила в нем только похоть, и больше ничего. Ему было с ней весело и приятно в постели. Он будет продолжать спать с ней,  не давая никаких надежд на будущее. Ей надо сказать об этом, чтобы она не  строила планы. Можно, конечно, взять ее куда-нибудь отдохнуть, но это все проходящее, ничего серьезного….
  Он глотнул еще вина, поставил бокал на столик, встал и прошел в комнату матери. Она  готовилась к отъезду в Карловы Вары на воды. Ей надо было поправить здоровье, которое, по ее мнению, она потеряла,  живя с его отцом. Он попортил ей много крови своим равнодушием к ней. Отец не любил ее, и она знала это. Когда-то давно, еще до рождения Влада он встретил женщину и влюбился. Отец был уже женат, его жена, мать Влада,  ждала ребенка, а он пришел и заявил, что уходит от нее. С тех пор мать   стала жить в постоянном страхе, что теряет мужа, что он  уйдет от них. Но он все не уходил,  и жил с ней, хотя все больше и больше отдалялся от нее. Сына он любил, делал для него все, что только может сделать любящий отец, он заботился и о жене, но  ей этого всегда казалось мало.  Это же не любовь!
Потом он стал заводить легкие интрижки, о чем ей сообщали сердобольные соседки, когда она гуляла с сыном, они перешептывались, обсуждали их семейную жизнь, а она приходила домой и плакала, плакала, плакала….  Но она тогда поняла, что из семьи он не уйдет. Что, видно, та, к которой он так стремился тогда, когда еще не родился их сын, его не приняла. Она ему отказала. Вскоре ей ее показали. Опять помогли старушки, вечно сидящие на лавочках, и все про всех  знающие. Она была очень красива,  стройная, с темными волнистыми волосами, и тоже гуляла с ребенком.  Но никогда они не гуляли с детьми вместе, как большинство мамаш во дворе.  Что-то их всегда останавливало от сближения. Через  несколько лет  отец разбогател. Мать никогда не вникала в дела мужа. Но, когда он пришел и сказал, что  купил огромную квартиру, и что скоро они переезжают,  она обрадовалась -  наконец-то  они уедут из этого дома, из этого двора,   и ее не будут жалеть и обсуждать на каждом углу.  И когда они уехали, жизнь их стала потихоньку налаживаться, но отец все равно так и не смог забыть ту женщину.  Мать  это чувствовала, и страдала от этого.  Владу было жаль ее, но  он ничего не мог изменить. Тогда он был еще маленький и не знал ничего этого, но он чувствовал, что у родителей  не совсем обычные  отношения, не такие как у других.  И тоже переживал от этого. Он тоже боялся, что отец уйдет.  Сын  и мать жили в постоянном страхе, и   это их еще больше сближало. И вот, однажды Влад  узнал,  кто была та женщина.  Та, которую всю жизнь любил отец.  И с тех пор его жизнь переменилась. Он стал другим человеком. Совсем другим. 

- Ты уже собралась? -  целуя мать, сказал вошедший к ней Влад.
- Да. Скоро самолет. Ты меня проводишь? – спросила  она.
- Конечно. Как же иначе!
- Почему ты не поехал в Испанию сам?
- У меня тут остались дела. Пусть отец  следит за детьми своего друга.  Мне  сейчас не до этого.
- Ты мне так и не рассказал, что у тебя происходит.
- Тебе совсем незачем лезть в эти дрязги. Живи спокойно, отдыхай, набирайся сил. – Влад нежно поцеловал мать, и сел напротив нее в кресло. – Ты еще такая красивая, может, встретишь там какого-нибудь мужчину. Тебе давно надо было заняться своей личной жизнью. Отец уже для тебя потерян. А ты все одна. Все женщины твоего круга, если несчастливы в браке, находят себе занятия, или сердечного друга.  Подумай об этом.
- Пробовала, – сказала мать, - Но ничего не получается. Наверное, это не для меня. Ну, хватит об этом. Пора ехать.
Она, уже одетая, встала со стульчика возле  трюмо, еще раз оглядела себя в зеркале, и вышла из комнаты, держа в руках сумочку. Влад взял чемоданы, и они спустились к машине, стоявшей у подъезда. Мать села, Влад закрыл дверцу, и сел вперед к шоферу.  Машина резко сорвалась и поехала по вечерней Москве.  У  Влада зазвонил телефон.  Он  приложил трубку к уху и услышал голос Михаила, наконец-то!
- Я их нашел. Они в деревне по Киевке. Сидят в гнездышке. Приезжайте.
- Хорошо, – сказал Влад, и у него что-то ухнуло где-то в районе желудка. Будто замерло сердце. – Приезжай за мной сам. Я выпил. Буду ждать тебя через час дома. У родителей. – Он выключил телефон и повернулся к матери. – Я не смогу посадить тебя в самолет. Срочное дело.
- Будь осторожен, сынок, – она знала об измене Лены, ее это задело за живое, будто это ее предали, ей изменили. Она все это  уже проходила, и ей было искренне жаль сына. – Не горячись понапрасну.
- Я постараюсь,  родная, – он вышел из машины, еще раз махнул ей рукой и нырнул в переход метро. Ему надо было быть дома через час.
  Он не был злодеем.  Сколько раз он представлял, как он ударит в лицо соперника, как тот будет просить о пощаде, а он будет бить и бить его….  Но он так не мог.  Ему было тяжело, он был зол, но  драться он не привык. И не любил. Он уже разобрался с бывшим другом. По-другому. По-своему, и ему, было, может быть, даже  больнее.  В этот раз он тоже будет  решать вопрос не кулаками. Он думал так,  трясясь в вагоне метро. Оглядываясь по сторонам, он видел веселых людей.  Они ехали с какими-то  сумками и свертками, некоторые были уже изрядно навеселе. Он смотрел на них и завидовал им. Они были счастливы, а он нет. И еще он не понимал, как они могут изо дня в  день ездить в этом ужасном, душном и шумном  метро. Вот он вышел и пошел по празднично оформленной улице. Ему не хотелось думать, о том,  кто тот счастливец, которого любила жена.  Но в голову лезли всякие мысли, и он молил бога, о том, чтобы, увидев их вместе,  смог сдержаться, не отступить от своих принципов,  и не убить их обоих!
Машина Михаила уже стояла возле дома.  Из пригорода сейчас никто уже не ехал. Трудно будет добраться туда. Многие  ехали встречать Новый год на свои дачи.  Дорога была забита, но Влад не спешил, он смотрел на угрюмое лицо бывшего охранника отца, и думал, что  же он натворил такого, что отец его уволил. И решил спросить у него.
- Михаил,  а за что отец тебя уволил?
- Не хочу вспоминать об этом, – пробасил Михаил.
- Ну,  а все-таки? -  с интересом глядя на этого громадного человека,  переспросил Влад.
- Да убил я случайно, одного…. Не рассчитал.
- Так тебя посадить должны были, а не уволить.
- Дело было в девяностых. Тогда вообще беспредел был и беззаконие полное. Надо было разобраться там, ну и тряхнуть хорошенько.
- Так почему отец-то  разозлился? – спросил Влад.
- Да он просил только нажать на него.  Чтобы деньги вернул.  Он у вас вообще не по этому делу. Но с тем хануриком они партнерами были. Ну и зарвался он.  Почти все деньги стырил, и сбежать хотел за кордон.  Но мы его остановили.
- Весьма своеобразно остановили! – улыбнулся  Влад.
- Я хотел его слегка ударить, а он хлипкий оказался и помер. Может, вообще от страха. Ну, отец ваш  и орал тогда, от ментов отмазал,  и дело закрыли. Но потом избавился от меня. Сказал, что больше во мне не нуждается. А тут и вы подросли. Теперь я у вас подрабатываю, - и заржал, показывая большие белые зубы.
- Печальная история, - сказал Влад, не зная,  что теперь делать, ехать дальше или сказать, что передумал. – Смотри, у меня не перестарайся, а то я тебя тоже уволю!
  Они подъехали к краю деревни. Тут Михаил остановился, вышел из машины и позвал за собой Влада. Он тихонько махнул рукой в сторону небольшого дома, и они тихо направились к нему. Подходя к этому покосившемуся строению, Влад удивлялся все больше и больше. Только Лена, его неприхотливая жена, могла позариться на такой дикий и убогий быт. Может ее привлекает что-то другое?
- Ты не перепутал? – тихо спросил он у Михаила.
- Нет. Вон ее машина стоит, – и показал на стоявшую за забором машину Лены.
Влад подошел ближе и увидел ее. Они зашли за дом и встали возле окна. Там было почти темно.  Горел мягкий,  неяркий свет, но вот он заметил какое-то движение. Вот она – его жена. И он.


  Лена одевалась к встрече нового года. Стол был уже накрыт, сегодня она постаралась - наготовила всяких вкусных вещей, правда половина была куплена в кулинарии еще в Москве, но она все красиво выложила на тарелки и украсила -  получилось замечательно!   Денис то и дело подскакивал к столу и хватал куски.  Лена улыбалась, когда он, оглядываясь, думал, что она этого не замечает. Он был голоден, и ей было приятно, что ему нравится, как она готовит. Она вспомнила  Влада,  который часто отказывался от ее стряпни, предпочитая  ужинать  в ресторане. Ее это обижало, а ему было все равно. Денис  любил домашнюю еду. Во всяком случае,  ей так показалось. Утром он с удовольствием наворачивал гречневую кашу с котлетами и постоянно хвалил ее.
 В углу комнаты стояла большая елка, мерцая огнями и сверкая игрушками. Они с Денисом украшали ее вместе,  и Лена представила, как через пару-тройку лет они это будут делать уже втроем. Она, Денис, и их ребенок - мальчик или девочка?
Стоя перед зеркалом, она взяла в руки платье, Денис подошел сзади и положил руки ей на талию, и ей расхотелось надевать платье, по телу побежала сладостная истома, она повернулась к нему, а он вдруг спросил:
- Что это? – и потер пальцем небольшой синяк на груди.
- А-а, это, когда мы с Владом в последний раз…, - сказала Лена и прикусила губу.
- Он причинял тебе боль? – удивленно смотря на нее, спросил Денис.
- Ну, не то чтобы…, один раз, - и замялась.
- Говори!
- Он причинил мне боль, видимо, желая, чтобы я закричала, чтобы ему казалось, что мне это тоже приятно, но я стерпела и промолчала.
- Я убью его!
- Перестань. Это было всего один раз. В последний.
- И он еще удивляется, почему ты не получаешь от этого удовольствия! – бесновался Денис. – Я оторву этому гаду все гениталии, и руки тоже! Сволочь! И ты еще думаешь, что он тебя любит? Ты тоже хороша, не могла сказать, что тебе больно?
- Ну, все. Прекрати. Ты на меня тоже набросился тогда, помнишь? – и Лена лукаво улыбаясь, подошла к нему, положила руки ему на плечи и прижалась к нему всем телом. – Он у меня был первым и единственным мужчиной, я стеснялась и не знала как вести себя в постели. Я ничего не чувствовала с ним, не знаю почему. Может, это потому, что я его не любила, но когда ты подходишь ко мне, и твои руки касаются моего тела, я начинаю гореть, как в огне. Меня начинает бить сладостная дрожь желания, все части моего тела,  до которых ты дотрагиваешься, отвечают на твои прикосновения, и я вся растекаюсь и плавлюсь в твоих руках.   
Денис вздрогнул и приник губами к бьющейся жилке на ее шее. Она задохнулась от желания, и уже в полуобморочном состоянии, срывая с него одежду, она шептала ему на ухо:
- Только ты, ты, слышишь, смог раздуть во мне этот пожар,  ты сделал из меня женщину,  только тебя я хочу постоянно, всегда и везде, любимый мой, родной,  - и  они опустились на пол….

  Влад стоял под окном,  и в груди у него разгоралась звериная злоба. Он сжал челюсти так, что казалось,  сейчас заскрипят и сломаются зубы. Он смотрел на то, как его стеснительная жена,  прижимается своим обнаженным телом к чужому, неизвестному ему мужчине, как он целует ее, как его руки сжимают и гладят ее грудь, а она вскрикивает и стонет от удовольствия,  а потом они спускаются на пол и совокупляются как две приблудные собаки.  Он  смотрел, с какой страстью его жена отдается мужчине, как она извивается,  и кричит под ним от наслаждения…. Он отошел от окна,  и его  чуть не вырвало. Он не мог смотреть на это. Михаил подошел к нему и спросил:
- Что будем делать дальше?
- Проучите их. Только слегка. Лену не трогать даже пальцем!
- Я понял, – и свистнул в темноту. 
К ним подошел еще один верзила, кивнул им,  а Влад развернулся и пошел к машине, и уже отойдя далеко,  повернулся и крикнул:
- Только не перестарайтесь!


  Лена оделась и села к столу.  Подперев рукой подбородок, она наблюдала, как Денис мечется по комнате, пытаясь найти разбросанные вещи, в порыве страсти закинутый куда-то пиджак,  и улыбалась. Ей было приятно смотреть на него, ее переполняло чувство радости и счастья.
- Бог с ним. И без пиджака красивый, - сказал он и сел. – Я надеюсь, что в этом году,  мы, наконец, будем  вместе. И пусть наш малыш родиться здоровым и красивым.
Они выпили по глотку шампанского и Лена воскликнула:
- Пусть так и будет!
Вдруг раздался оглушительный грохот, в дверь ввалились два здоровенных бугая, один подскочил к Лене и, заломив ей руки,  оттащил ее в сторону. Другой со всей силы ударил Дениса в живот. Он даже не успел увернуться и стал оседать на колени, следующий удар был уже по лицу, Лена визжала, как оглашенная. Державший ее мужик, стал затыкать ей рот кулаком.  Она его укусила, он взвыл и, схватив ее за волосы, скользящим ударом съездил ей по щеке. Денис вскочил и кинулся в сторону Лены. Но его успокоили быстрым ударом по голове. Он посмотрел на нее расширенными, удивленными глазами и рухнул лицом вниз.
Лена стояла с кляпом во рту, с заломленными назад руками и смотрела на окровавленную голову Дениса. Он не шевелился.  Лена начала подвывать и вырываться.
- Заткнись! – рявкнул ее мучитель. - Ты часом его не убил? – спросил он своего напарника.
- Не. Че ему будет, - проверяя пульс на шее у Дениса – ответил тот, - Оглушил слегка.
- Нам велели только избить. Убивать нельзя!
- Да знаю я, знаю.
- А с куклой этой я бы поигрался, - скабрезно улыбаясь, ущипнув Лену за ягодицу, сказал тот, что держал ее.
- Даже не думай. Все, уходим. Бросай ее. С Новым годом! – и грубо захохотал.
Один из негодяев  поднял Лену и с силой бросил на диван. Потом оба выскочили их комнаты,  громко  хлопнув дверью. Наступила мучительная тишина. Лена, слегка припадая на правую ногу, которую подвернула при падении, подошла к Денису, который так еще и не пришел в сознание. Пощупала пульс. Жив. Вскочила, не обращая внимания на боль в ноге, побежала в сени и закрыла дверь на засов. Потом налила в ковшик холодной воды и вернулась в комнату.
Денис уже перевернулся и лежал с открытыми глазами.
- Как ты? – присев возле него на корточки, спросила Лена.
- Ничего, - потирая и болезненно поморщившись, сказал он. – А ты? Они тебе ничего не сделали?
- Нет. Все в порядке. Почти.
Денис, держась за голову и за живот, перелег на диван. Лена подошла к нему и стала промывать рану на голове и лице.
- Он не отступится.
- Я уже поняла.
- Но ведь он в Испании.
- Зато его папаша здесь! – вяло улыбнувшись, сказала Лена.
- Они тебя выследили. Я говорю о Владе и его подручных.  Думаю, твой свекор ничего об этом не знает.
- А почему ты так думаешь?
- Мне так кажется. Николай Петрович далек от этого.
- Может быть.
- Если твой муж узнает кто я, нам не поздоровится!
- А ты думаешь, он еще не знает? – спросила Лена.
- Думаю, нет.
- А если он  не уехал в Испанию? Если он остался, чтобы выследить меня, сказав, что уедет? И как он догадался, что я ему изменяю? – начиная что-то соображать, сказала она.
- Может и так. Только….  Если бы он был здесь, он сам бы пришел и с удовольствием ударил бы меня по лицу. А  может, и убил бы. С такой-то группой поддержки!
  Лена прилегла на диван рядом с Денисом, прижалась к нему и тихо заплакала. Какая-то важная мысль, вдруг, возникшая, тут же покинула ее. Он поглаживал ее по спине и молчал. Оба понимали, что им объявили войну, и что они должны быть готовы ко всему, даже к самому плохому. Но в это верить не хотелось….

  Когда Михаил с подручным вернулись, Влад  спросил:
- Ну, как там?
- Пуганули. Немного пришибли мужичка, – сказал  Михаил.
- Я надеюсь, жену не тронули? – строго спросил Влад.
- Пришлось слегка по щеке хлестануть – вопила сильно.
- Я же просил не трогать ее! – заорал Влад.
- Да все в порядке с ней,  – успокоил его Михаил.
- Я уезжаю, за мной машина пришла.  А вы глаз с них не спускайте. Если куда-то двинут, за ними поезжайте. Я должен знать, где она.
Михаил смотрел на него с какой-то жалостной миной на лице, или с насмешливой. Влад не понимал.
- Что? Что ты так смотришь на меня? – спросил он.
- Вы что? Не рассмотрели его?
- Нет. Потом насмотрюсь. Там темно было.
- Так это же он.
- Кто? – спросил Влад, уже начиная понимать, но это понимание не  укладывалось у него в голове. – Кто? Говори!
- Тот, кого мы так долго искали. Дэн Ларионов! – сказал Михаил и испугался, увидев, как меняется лицо босса.
- Ты врешь. Ты что-то перепутал, - закричал Влад,  - я не верю!
- Но это же проверить просто. Вернитесь и посмотрите!
- Нет. Нет, я не хочу! – и пошел,  шатаясь в сторону шоссе.
  Он сегодня не пил, если не считать бокала красного  вина.  Он больше ничего не хотел знать. Он был убит. Уничтожен! 

(отрывок из романа «Если ты еще веришь…»)