Они сидели рядышком на скамейке в шумном от ветра и птиц городском парке, смотрели на качающиеся деревья и уплетали покрытые изморозью палочки эскимо. Знакомству их было лишь час-полтора от роду, и все-то им нравилось друг в друге.
Ему - что глаза ее - совсем как у него - темносиние, прямо небо после заката. Ей - что его руки были нежные и гладкие, совсем как у нее, без намека на растительность.
Оба любили веселые комедии и терпеть не могли ужастики, особенно про маньяков с топорами и пилами; оба ложились далеко за полночь, дурачась и болтая с друзьями по Сети, а вставали, не дожидаясь трезвона будильника. Мед они просто обожали (могли запросто за вечер уговорить целую банку), а вот от мацуна воротили нос – от спаса им так просто становилось дурно.
А еще им жутко нравилось вот так сидеть рядышком на скамейке в шумном от ветра и птиц городком парке, уплетать эскимо, и время от времени касаться друг друга острыми локотками.
Вскоре ледяное наслаждение закончилось, липкие обертки полетели в кусты и они переглянулись. Даже ветер как бы застыл, а с ним и крики птиц, деликатно приглашая к продолжению разговора.
- А знаешь, - начала она полушутливо, - кое-что в тебе мне таки не нравится.
Он приподнял брови.
- Только не обижайся, - продолжала она, - ты ведь не обидишься, я знаю.
- Не обижусь, - улыбнулся он.
- Ну так вот: мне жутко не нравится твое имя, - выпалила она.
Он ухмыльнулся.
- Все в порядке. Мне и самому “Аршак” не очень по душе. Это ведь всего лишь сокращение - не люблю называть при первом знакомстве мое полное имя, многие смеются.
- Правда? Я не буду смеяться, обещаю, - просияла она. - Как тебя зовут по-настоящему?
- Обещаешь? Здесь ведь и на самом деле ничего смешного. Аршалуйс...
Она не засмеялась и даже не улыбнулась, а вдруг застыла, став на мгновение единой с неподвижным воздухом и молчащими птицами. Затем сглотнула и полезла в сумочку за бумажником.
- Ты можешь подумать, что я издеваюсь. Поэтому – смотри, - на него уставились те же темно-синие глаза, но уже со студенческого удостоверения из белого пластика. Слева, отпечатанное красивым темным шрифтом, стояло ее имя.
- Да, - подтвердила она. - Я тоже мало кому открываю мое полное имя. Все зовут меня Люсей.
- Ну надо же, - выдохнул он. Несколько секунд он молча переводил глаза с нее на карточку и наконец полуавтоматом произнес:
- А знаешь, меня назвали в честь дедушки - он умер в год, когда я родился.
- А меня - в честь бабушки, - прошелестела она.
Они внимательно оглядывали друг на друга, как будто видя впервые.
- А ведь мы оказывается учимся в одном университете, - добавил он.- Я - на журналистике.
- На журналистике, - медленно проговорила она. - Как и я. На третьем курсе.
- Ты тоже? - в ее голосе появился страх.
- Да, мы должны были видеть друг друга. Каждый день.
- Каждый, - повторила она и почти беззвучно продолжила.- После занятий я обычно гуляю с друзьями по городу, наша любимая забегаловка - "Буррито", мы заходим туда по вторникам…
- А по субботам идем в боулинг-клуб, - подхватил он, - Я обычно у всех выигрываю.
- Мою маму зовут Амалия…
- А отца - Айк.
- У меня двое братьев...
- Тигран и Геворг...
Ненадолго воцарилось молчание.
- Так значит... - с трудом выговорила она.
- Так значит... - с тревожной грустью повторил он.
И тут они проснулись.