Сказать, что я в эти дни ждал появления Палыча — это вообще ничего не сказать! Я просто жаждал его приезда, поскольку волею судьбы и руководства Института стал начальником археологического отряда довольно крупной экспедиции, осуществляющей раскопки древних курганов в Черкасской области. В пункт, где дислоцировалось наше подразделение, уже приехала «гвардия» студентов-практикантов, которую мы – профессиональные археологи, как правило, использовали в качестве землекопов. Отечественной землеройной техники было предостаточно, поскольку её давали нам, по договору, оросители бескрайних украинских полей... Могучие бульдозеры и автоскреперы, можно сказать, уже в нетерпении били ковшами и ножами о землю в ожидании начала раскопок... Курганы, коварно распаханные тружениками сельского хозяйства, или же нетронутые ими, заросшие всякого рода зеленью и степным разноцветьем, затаили дыхание...
Нужно было начинать раскопки, тем более к этому располагала и погода, которая, наконец, установилась после непродолжительного сезона сильных дождей. Однако было одно «но»... и весьма существенное. При таком количестве «народа» и множестве техники необходимо было «копать» сразу несколько курганов. Руководить же раскопками таких объектов параллельно – дело весьма сложное даже для очень опытных археологов. К этому следует добавить и необходимость соблюдения техники безопасности в зоне работы землеройных механизмов, ибо неразумные студенты-историки иногда, словно под танки, бросались навстречу ревущим бульдозерам, завидев под их ножами какую-либо находку. При этом они не осознавали, что остановить движение махины мощностью в 300-400 лошадиных сил — не так-то просто...
У меня же в этот период, то есть — в середине 1980-х годов, такого полевого опыта, увы, ещё не было...
В Киеве мы договорились с Палычем, что он, в качестве научного сотрудника, приедет на место работ через день-два после меня, но никак не позже. У него были какие-то срочные дела, и вместе со мной выехать он не мог. Я же должен был по приезду «заложить инфраструктуру» для предстоящих работ: арендовать в селе помещение для проживания сотрудников экспедиции, решить вопросы с питанием и техникой, и встретить основную рабочую силу — студентов. Разумеется, я сообщил ему, как добраться до места моей дислокации, мало того — вычертил схему: докуда следует ехать по трассе, где повернуть, и на какой остановке выйти, какое расстояние предстоит пройти пешком до села.
Я очень нуждался в помощи Палыча, поскольку он был хорошим археологом-полевиком, и имел опыт раскопок курганов, значительно больший моего.
...Прошёл день. Потом другой. Палыч — не появлялся. Я начал нервничать, а студенты от безделья — слегка «дуреть»! У девушек (а некоторые из них были весьма симпатичные) вдруг появилось непреодолимое желание ходить на танцы в сельский клуб. Ребят потянуло на выпивку. Ситуация стала приобретать совсем нежелательный оборот. Нужна была срочная трудотерапия!
Вечером – третьего дня ожиданий, сидя у крыльца арендованного дома, я как-то бездумно и даже тоскливо глядел на околицу села, где на переднем плане темнела небольшая виноградная посадка. Внезапно моё расслабленное внимание привлёкла какая-то палка, подпрыгивающая над виноградником, на приличном от меня расстоянии. Я протёр глаза и присмотрелся. Палка явно приближалась... И вдруг из виноградника появился Палыч с рюкзаком за плечами и длинным спиннингом, высоко торчащим над головой.
Радости моей не было предела! Затем пришёл черёд удивлению.
— Палыч! Какого ты лешего появился с другой стороны, да ещё ломился через виноградник? Я ж тебе рассказал, как добраться, да ещё и схему нарисовал!
— Ну, схема твоя где-то затерялась, а точное название остановки я попросту забыл, вот и вышел из автобуса раньше!— попыхивая сигаретой, отвечал Палыч.
По моим прикидкам вышел он километров за пятнадцать раньше от нашего села, а затем, разобравшись в ситуации, стал «пробиваться» вперёд...
— Ну, Палыч, у тебя всё, прям, как в известной песне времён Гражданской войны — «Он шёл на Одессу, а вышел к Херсону!» — не преминул съехидничать я.
… Студентки, лёгкой стайкой вспорхнув с крыльца, уселись на лавочке во дворе, щебеча о чём-то своём, девичьем. Палыч, выйдя из дома, орлиным взглядом окинул кировоградских барышень. Он был подтянут, здоров, симпатичен и, добавлю, находился в состоянии недавнего законного развода с первой женой, или иными словами — пребывал в романтике свободного полёта. Появление его не прошло незаметным для студенток. Они, поглядывая на археологического «волка», перешёптывались. Взгляд Палыча упал на «тарзанку» — длинный канат с привязанной внизу палкой, свисающий с большого дерева у крыльца дома. Поигрывая обнажённым торсом, Палыч уцепился руками за палку, и, явно стремясь поразить аудиторию, изо всей силы разогнавшись, воспарил... К слову сказать — Палычу удалось поразить не только студенток, но и всех, находящихся во дворе, в том числе — и меня... Канат отвратительно затрещал, и взлетевший было на несколько метров вверх Палыч, с размаху рухнул боком на булыжную выкладку двора.
— Ё... (дальше – не литературно)! — охал и стонал Палыч, корчась и закатывая глаза. — Похоже, рёбра сломал!
И в этот момент, когда все оторопело глядели на бедолагу, к нему метнулась одна из студенток и стала помогать Палычу обретать вертикальное положение. Эта статная девушка с крепкими икрами ног, как выяснилось позже – Анна (назовём её так), была профессиональной танцовщицей довольно широко известного Кировоградского хореографического коллектива «Ятрань». Палыч, опираясь на руку неожиданной «сестры милосердия», слегка постанывал, но взирал на неё, между тем, с явным интересом.
— Палыч! Ну, ты даёшь! Нам же завтра курганы «копать»! Я же уже всё распланировал! — затянул я в отчаянии.
— Ничего, до завтра заживёт! — хорохорился Палыч, с симпатией поглядывая на студентку Анну.
…С утра были размечены для раскопок три кургана с основательно распаханными насыпями, чтобы по одному начать копать, а третий курган был в резерве. По мере завершения работ на своём кургане кто-то из нас сразу же должен был начать его раскопки. Бульдозер и два автоскрепера, словно гигантские жуки темнели на поле. Рядом стояли механизаторы, курили, поглядывали на студенток и виртуозно матерились.
— Каждое серьёзное дело (конечно, имея в виду предстоящие раскопки) должно начинаться с перекура! — глубокомысленно изрёк Палыч и растянулся в позе отдыхающего Геракла, уже очистившего Авгиевы конюшни, на весьма живописном склоне поросшего травой и полевыми цветами кургана. Невдалеке устроилась студентка Анна, весьма влюблёно глядевшая на Палыча …
Где-то высоко над нами заливался жаворонок, горьковато пахла неведомая мне степная трава, ветер шелестел, волнуя лёгкий ковыль, на душе было легко и умиротворённо, и совершенно не хотелось разрушать эту идиллию рёвом мощной техники и вонью горюче-смазочных материалов.
— Твою мать! — заорал вдруг не своим голосом Палыч, взвившись, как ужаленный. — Какая-то зараза за руку цапнула!
Он тряс укушенной кистью. Целиком вошедшая в роль сестры милосердия Анна трясущимися от волнения руками вылила на руку Палыча больше половины запаса экспедиционного йода... Рука коллеги стала на глазах напухать, но уже явно не от укуса зловредного насекомого... Палыч мычал, Анна дула на руку, но всё было — бесполезно... Научный сотрудник экспедиции был выведен из строя быстро и на несколько дней... Теперь уже вовсю матерился я, всячески уличая Палыча, обзывая его позорным цирковым гимнастом, членовредителем и разгильдяем:
— Какой ты на хрен помощник! — взывал я к его совести, давя на то, что мы срываем производственные планы.
…Через три дня рука у Палыча зажила. Я даже подозреваю, что немалую роль в этом сыграла танцовщица Анна, со счастливо-виноватыми глазами. Я раскопал первый курган. А затем мы с Палычем дружно и параллельно стали исследовать остальные насыпи, и к слову сказать, сделали это в срок и, похоже, качественно. А как же по-другому? Ведь он был прекрасным археологом!
Опубликовано: журнал «Гостиная», выпуск № 63, ноябрь 2014: http://gostinaya.net/; журнал "НАШЕ ПОКОЛЕНИЕ". - 2014. - № 8.