Самопожертвование. Какое длинное слово. Смаковать его, произносить по слогам, бесконечно, до конца дней. Вот и все, что ждет впереди. А если оглянуться назад?Было ли что-то хорошее за почти тридцать девять прожитых лет? Она усмехнулась, села на диван, поджала под себя ноги и взяла в руки пульт. Телевизор и кошка Маруся. Теперь, когда сын, единственный и горячо любимый, отчалил за океан в поисках лучшей жизни, это все, что ей осталось. Нет, она не осуждала его, она искренне радовалась, что он вырвался из серости их совместных будней и окунется в яркий водоворот совсем другой, неведомой ей культуры. Пройдет время и однажды он скажет в трубку "хелло" вместо "алло" и будет произносить слова с чужестранным акцентом.
Она устало смотрела на сына, который никак не мог завязать шнурок. Ему уже девять лет, а он не может завязать шнурок, вертелось в ее голове, вдруг он отсталый, что тогда делать. Она сверлила сына глазами, а тот жизнерадостно рассказывал, как нашел огромного жука и посадил его в банку.
- Мама не грусти. Я вырасту большой и сильный. И всегда буду защищать тебя.
Он родился, когда ей едва исполнилось семнадцать и поставил крест на ее молодости. Поставил крест на всем. Но она не винила его. Она любила его каждой клеточкой своей души.
- Да, Кирюша, обязательно вырастешь. И обязательно будешь оберегать меня.
Самопожертвование. Он летел в самолете и думал о матери, которую оставил там внизу, в другой жизни, в другом мире. Если бы не она, он никогда не стал бы тем, кто он есть сейчас. Он никогда не выучил бы английский и его никогда бы не пригласили на такую престижную и высокооплачиваемую работу.
- Может, мне все-таки не ехать? Как ты будешь тут одна? - в его голосе звучало сомнение.
- Не может быть и речи. Ты должен ехать. Это твое будущее и ничто не должно помешать ему осуществиться.
- Но ты?
- Ничего, я справлюсь, сынок, я справлюсь. - она улыбнулась.
Он смотрел на мать и не мог себе представить, что он действительно ее сын. Она выглядела не старше его подружек, худенькая, с дышащей свежестью и молодостью кожей, копной рыжеватых чуть вьющихся волос, застенчивым взглядом карих глаз и мягкой девичьей улыбкой. Если бы встретил на улице, не дал бы больше восемнадцати. Кто-то сказал, что после тридцати человек выглядит на столько лет, сколько заслужил. Кто-то великий и мудрый, но как ни старался, не мог вспомнить имени. Хотя разве это важно.
- Молодой человек, ваш ланч.
Он взял поднос из рук стюардессы.
- Спасибо.
- Пожалуйста. Что будете пить? - она улыбалась ему теплой, можно даже сказать нежной улыбкой.
Такая была у его матери.
- Что будете пить ? - снова спросила стюардесса.
Он поморщился. Перед самым отъездом ему позвонил Юрка, лучший друг и попросил о встрече. После этой встречи он напился. До беспамятства. Чуть не опоздал на самолет.
Самопожертвование. Он сделал то, что должен был. Иначе он поступить не мог.
Она сидела на стуле в кухне и раскачивалась вперед-назад. Одиночество, вот на что она обрекла себя. Кошка Маруся весело мурлыкнула и потерлась о ногу. В дверь позвонили. Она заставила себя подняться и подошла к двери.
- Кто?
- Мария Викторовна, это я.
Она узнала Юркин голос. Зачем он пришел?
- Сейчас открою.
Юрка стоял на пороге и нерешительно переминался с ноги на ногу. Она оглядела его с головы до ног. Он был словно создан для любви. Высокий, статный, во внешнем облике некоторая небрежность, чуть слышный аромат дорогого одеколона. О чем это она? Такие мысли нужно гнать подальше.
- Проходи. Не создавай сквозняк, кошку простудишь.
- Кошку? - он хмыкнул и пошел вслед за ней по коридору.
- Что-то случилось ? - она снова опустилась на стул в кухне и жестом предложила ему присесть на соседний.
- Да, случилось.
- И что? С девчонкой поругался?
Что еще могло произойти у двадцатидвухлетнего парня.
- Нет никакой девчонки.
- Тогда что?
- Мария...Маша...Я...давно хотел сказать вам...тебе...- слова застряли у него в горле, на лице читалось смятение.
- Ты это о чем? - от догадки у нее похолодели кончики пальцев. - Не смей даже думать говорить со мной о таком. Вы с моим сыном друзья.
- Вот. - он протянул ей сложенный вчетверо лист бумаги.
"Мам, - прочла она, - это письмо отдаст тебе Юрка. Мы с ним встретились перед отъездом и он сказал, что любит, давно любит тебя. Всю жизнь. Я не мог поверить своим ушам. Мне было тяжело. Мне было странно. Но потом я подумал, что ты заслуживаешь счастья. Пусть он даст тебе то, чего ты лишилась из-за меня". Там было написано еще много строчек, но они расплылись перед ее глазами.
- Я не понимаю, - прошептала она, - я не понимаю.
Юрка сжал ее руки в своих и покрыл их поцелуями. Ее обдало жаром. Она не в силах была сопротивляться. Не в силах.
- Я всегда буду защищать тебя. Всегда буду рядом, - пылко шептал он.
Юрка был рядом. Он был рядом, когда сообщили, что самолет в котором летел ее сын, потерпел крушение над океаном, рядом, когда ее дочь возвестила о своем приходе в этот мир своим звонким криком, рядом, когда малышка с нежной детской улыбкой произнесла свое первое слово - папа.