А у Димы сердце в груди странно стучит, по-маяковски, будто бы поэт ожил и заставляет все сердца в ряд маршировать: "левой! левой! левой!".
А Дима мечется внутри себя самого и скребётся кошками внутри, моля о том, чтобы его выпустили на свободу, и он вспорхнул бы с крыши/земли/крестов прямо в небо, по-летнему ясное небо, что пришло в этот ноябрь в такую пору.
Дима молится всем богам на земле, а потом мелет кофе, распивая его с собственным альтер-эго. А боги пьют тысячелетний напиток молодости и, сидя на облаках, болтают ногами, а людские просьбы до них не доходят.
Иногда Дмитрий зарывается в библиотеке и ищет новых поэтов, но они все пишут об одном и том же. Все слова сказаны, поэтому придумывают неологизмы, которые звучат на языке немного необычно, но, в конце концов, привыкаешь даже к самым необыкновенным "грезеркам".
-
Вечереет.
Дима собирается в путь, и в открытом окне его уже ждут римские боги, чтобы показать ему полководцев, которых они оберегают, которые выигрывали сражения, не щадя никого из людей - ради собственной империи.
Он уже слышит запахи свежего воздуха, высокой травы, что режет пальцы в кровь, и смуглой кожи римлян, вернувшихся из Карфагена с победой. Им воздаются почести, а Нерон даже откладывает пожар и с полубезумной радостью показывает любимейшую из пантомим.
Дима видит, как некогда гордые эллины прозябают в рабстве, и к горлу его подкатывает ком. Но он сразу же забывает и обо всех других народах, что отчаянно гремят кандалами, призывая внимание нахальных и безнаказанных патрициев к своей нелёгкой судьбе. Дмитрий оглядывает ночной Рим с Капитолия, и в гортани его застыл радостный крик.
-
Он шагает по всей Империи вместе с богами, а они рассказывают ему свои предания и шутки. И Дима видит, как Европа тянется к своим сёстрам, как Веста ворчит на странников, как солнце встаёт над Римом, освещая гордый профиль очередного Цезаря.
И славят его люди.
-
Люди в своих хрущёвках зажигают свет, и этот пейзаж похож на древнеримский. Кажется, что всё то же самое.
Дима улыбается, а в его комнату спокойно входит тьма.
И наводит свой порядок.
-
А брань из родных родительских уст грязным потоком льётся на Диму. За что - он не знает. И не хочет даже знать.
- ..Только учиться и умеешь! - бросает ему мать и уходит победителем из этого боя, не понеся никаких потерь.
Я ещё умею любить, - думает Дима и в голос рыдает, а слёзы его капают на раскрытую книгу истории Древнего Рима.