Даже ближе к вечеру жара не отпускала Приморск из своего плена. Лишь легкий морской бриз, наполненный ароматами соленого моря, вносил струю свежести в расплавленный воздух города.
Андрей Владимирович Светов стоял на террасе второго этажа фешенебельного ресторана «Южная ночь». Сегодня, в день его сорока девятилетия, он был закрыт на спецобслуживание. Случайных людей здесь не было, впрочем, как и всегда, в его окружении – главы администрации, по сути своей хозяина всего района. Ему пророчили место губернатора Черноморского края. Сильный хозяйственник, прекрасный оратор: он нравился и молодым мамашам и преклонным старикам коммунистической закалки. Его вторая жена – двадцатилетняя победительница краевого конкурса красоты, пустоголовая блондинка со всеми «стандартными параметрами красоты», вполне завершала совершенный образ удачного бизнесмена и политика.
На свой возраст он выглядел замечательно. Спортивная фигура едва заметно подернулась небольшим жирком, размыв очертания кубиков пресса на животе. Темно русые волосы были модно подстрижены, создавая сложный образ молодого человека и солидного, умудренного опытом мужа. Летний костюм цвета топленого молока, белая футболка, ремень и туфли из кожи питона – все это дополняло создаваемый им образ мачо или брутального парня.
Прожитые годы не стерли четких линий его красивого лица, а время не украсило сетью морщин. Конечно, вмешательство пластического хирурга и косметологов тоже способствовали сохранению моложавости Светова, но было это как-то незаметно.
Андрей Владимирович стоял и курил, отдыхая от шума компании, пришедших на его день рождения. Только что закончил свое выступления Миша Стасов, специально прилетевший поздравить его, и спевший две новые песни, которых никто еще не слышал. Сейчас гостей веселила местная группа.
Сзади послышались легкие шаги, сопровождаемые характерным стуком женской шпильки.
– Ты меня потеряла, дорогая? ; не оборачиваясь, спросил Светов, думая, что к нему подходит жена.
– Не скрою, я искала тебя, ; ответил грудной женский голос, не принадлежащий его жене.
Андрей Владимирович резко повернул голову на голос и на выдохе спросил:
– Елена? Ты?! И зачем же ты меня искала?
Его рот застыл в полу удивлённой в полу снисходительной улыбке.
– Я хотела поздравить тебя с днем рождения.
К Светову подходила стройная темноволосая женщина средних лет одетая в легкое платье а ля Коко Шанель на полтона светлее, чем костюм Андрея Владимировича. Копна густых волнистых волос каскадом ниспадала на плечи. Бронзовый загар выгодно подчеркивался выбранным цветом ее наряда.
– Так зачем же ты меня искала? – повторил свой вопрос Светов.
– Хотела поздравить тебя с днем рождения – ответила подошедшая женщина и протянула Андрею Владимировичу небольшой сверток, завернутый в подарочную упаковку.
Неприятная усмешка исказила лицо Светова, его глаза подозрительно прищурились:
– С чего бы это ты решила поздравить меня с днем рождения?
– Ну как же, мы ведь когда-то любили друг в друга…
– Неправда, я был молод и занимался с тобой любовью, но это не говорит о том, что я тебя любил!
– И ты бросил меня семнадцатилетнюю, беременную ради дочери тогдашнего председателя райисполкома.
– Я дал тебе денег на аборт!
– И что? Хочешь сказать, что откупился от меня? – Елена тряхнула головой, убирая со лба упавшую челку.
– Давай не будем возвращаться к тому, что было почти три десятилетия назад. Столько воды утекло в Кубани, что могла бы уже давно и забыть…
– Я ничего не забыла! И я тебя не простила! Ты не просто бросил меня беременную девчонку, ты предал меня! Ты променял меня на страшную слабоумную девицу, больную шизофренией. Это все было ради карьеры, ради богатства. Мне рассказали, о чем ты договорился со своим будущим тестем! Перспективы роста, помощь в написании диссертаций, квартиры, машины, дачи, шмотки… И деньги! Деньги!!! Все ради денег!
– А что я должен был выбрать? Тебя? Несовершенную ссыкуху? – сорвался на яростный шепот Андрей Владимирович – Писк и обосранные пеленки новорожденного? Отсутствие средств хоть к какому-нибудь человеческому сосуществованию? Что? Быть голожопым и воспитывать вы****ка, который мог быть и не от меня?
Светов достал и закурил новую сигарету. Елена побелела от ярости после сказанного Андреем Владимировичем.
– Что?! Вы****ка?! Не от тебя?! Но это уже не важно, – как-то тихо угрожающе произнесла он. – Я ненавижу тебя за это. И я когда-нибудь тебе отомщу. Поверь, ты будешь очень горько сожалеть о том, что когда-то повстречал меня.
– Ты хочешь меня убить? Прямо сейчас? – бровь Андрея Владимировича в недоумении изогнулась, а рот искривила гримаса брезгливости.
– Убить?! – расхохоталась Елена. – Нет, это было бы слишком просто. Я разорю тебя! Я сломаю твою карьеру, твою жизнь, как когда-то ты пытался сломать мою. Ты закончишь свою жизнь в той яме, из которой ты выбирался, идя по головам окружавших тебя людей.
– Вот даже как! – чеканя каждое слово, произнес Светов. – Ты хочешь разорить меня?
На мгновение повисла тяжелая ледяная пауза, так резко контрастирующая с жарким летним вечером. Андрей Владимирович и Елена стояли в двух шагах друг от друга и пристально смотрели в глаза.
– Постой, а как ты вообще сюда попала? Кто тебя пропустил? Это ведь закрытое мероприятие и в ресторан пускают только по спецприглашениям?
– Ну, это для меня не проблема. Мне даже было бы интересно, кто меня, хозяйку данного ресторана, и не пустит на твой банкет.
– Хозяйку ресторана? Но им же владеет старый Ашот?
– Владел! Ашот продал его два дня назад. Теперь он принадлежит концерну «Пандора», то есть мне!
– Постой, постой, – лоб Андрея Владимировича пересекли морщины задумчивости. – Так ты и есть та загадочная Томилина Елена Геннадиевна, владелица «Пандоры»?
– Я, – с усмешкой ответила Елена, сверкнув карими глазами. – Я думала, что ты знаешь об этом. А это для тебя оказалось «приятным» сюрпризом?
– Так это ты в последние два года постоянно переходишь мне дорогу? – глаза Светова стали наливаться кровью.
Сжав кулаки, он сломал недокуренную сигарету, и сделал угрожающий шаг вперед. Томилина не шелохнулась.
– Андрей! – за спиной прозвучал голос его жены. – Андрей, где ты?
На террасу вышла жена Светова и оценивающим взглядом окинула открывшуюся перед ней сцену. Андрей Владимирович разжал кулаки и отступил назад. Сигарета упала на мраморные плиты. Жена Светова еще раз окинула взглядом разговаривавших, ревниво задержав глаза на Томилиной, оценивая шансы оказаться соперницами.
– Тебя все потеряли. Гости ждут! – настойчиво проговорила она, подходя и беря мужа под руку.
– Действительно, – ухмыльнулась Елена, – что-то я тебя задержала. Еще раз с днем рождения!
Томилина улыбнулась очаровательной улыбкой и вложила в руки опешившего Светова свой подарок.
– Я надеюсь, что там нет спор сибирской язвы? – саркастически спросил Андрей Владимирович, окончательно беря себя в руки.
– Ну что ты… – рассмеялась Елена и пошла к выходу. – Пойду, проверю все сама, чтобы все было на высшем уровне, как и подобает при приеме VIP-персон.
Томилина вышла с террасы, а Светов продолжал смотреть ей в след, прислушиваясь к удаляющимся шагам. «Она объявила мне войну» – пронеслось в его голове. – «Надо быть готовым и ожидать чего угодно от нее!».
– Кто это была? – спросила его жена и дернула за рукав.
– Это? – Светов повернулся к жене, притянул к себе и слегка прикоснулся губами к щеке женщины. – Это хозяйка ресторана. Пришла поздравить меня с днем рождения.
– Мне показалось, что вы давно знакомы и ссоритесь.
– Ну что ты, дорогая, как это может быть. Она владеет рестораном всего два дня. Старый Ашот ей его продал. Так что тебе просто показалось. Пойдем к гостям, а то они действительно уже меня заждались!
Светов взял супругу под руку и увлек к выходу из террасы, куда несколькими мгновениями ранее вышла Томилина.
Елена пересекла зал с гуляющими на дне рождении гостями и скрылась за дверью, преграждающей вход в служебные помещения. Она чувствовала себя абсолютно разбитой. Состоявшийся разговор отнял у нее много сил. На протяжении всего разговора, да и сейчас тоже, она пыталась понять, какие чувства испытывает к Светову больше: любовь или ненависть. Ненависть. Конечно же, ненависть! Как же можно еще было относиться к человеку, предавшую ее и еще не рождённого ребенка?
Томилина открыла дверь своего кабинета и, войдя вовнутрь, сбросила элегантные лодочки. Легкая летняя обувь казалась ей сейчас сделанной из свинца. Сквозь шторы пробивались последние лучи заходящего солнца. Южная ночь, дарившая так много романтических минут приезжающим на отдых курортникам, лениво отвоевывала у дня городское пространство, постепенно выползая из самых немыслимых уголков. Елена села на диван и закрыла глаза. Постепенно, учащенное сердцебиение, которое у нее появилось во время встречи со Световым, уходило в прошлое. Усталость медленно разливалась по всему телу. Она закрыла глаза и попыталась хоть немного отдохнуть. Однако ей этого не удалось. Сотовый телефон, находившийся на беззвучном режиме, нервно завибрировал, настойчиво привлекая ее внимание к входящему звонку.
Томилина нехотя встала, подошла к столу и взяла телефон. Звонок был от лондонского адвоката, пытавшегося приглядывать за ее непутевым сыном.
– Да, Яков Маркович, – устало поприветствовала она звонившего. – Опять что-то сын натворил?
– Дражайшая Елена Геннадиевна, я бы хотел сказать Вам нет, так да. Вы просто не представляете, что случилось на сей раз! Даже Дюк Ришелье, строя Одессу, не представлял себе, какие ужасы в своей жизни сможет увидеть бедный старый Яков Кацман…
– Яков Маркович, пожалуйста, давайте вернемся к проблеме.
– Я и так, на минуточку возвращаюсь к проблеме. Вы снова мне не поверите, но Ваш очаровательный сын попал в неприятности. Иногда мне кажется, что и Вы и Ваш сын мое наказание за то, что я в детстве по субботам прогуливал синагогу. Ай ве! Вы не представляете, как я сожалею о содеянном! Скажите, я могу надеяться на прощение?
– Яков Маркович, так что же все-таки с сыном? – монолог адвоката о своих детских грехах вернул ее в реальность и заставил рассуждать здравомыслящи.
Кацман понял, что настроение на той стороне телефонной связи изменилось, и стал сосредоточенно деловым:
– Вашего сына задержали за вождение автомобиля в состоянии наркотического опьянения. Ему таки грозит серьезный срок! Хоть здесь, в Англии, и цивилизованные тюрьмы, но на минуточку хочу сказать, что это все-таки тюрьма. Надо таки что-то сделать…
– Делайте все что нужно, Яков Маркович! Я в ближайшее время вылетаю в Лондон, – решительно перебила адвоката Томилина и отключилась.
Подойдя к дивану, Елена бросила на него телефон, потом села сама и, совсем как в детстве, подобрала под себя ноги. Она чувствовала себя совсем разбитой. Тихий июльский вечер вытянул из нее все силы. Елена посмотрела в окно, одинокая слеза скатилась по лицу к подбородку.
Здания аэропорта Хитроу прятались в тумане, когда ранним утром самолет английской авиакомпании совершил посадку в столице Соединённого Королевства. Томилина наблюдала за работой сотрудников аэропортового комплекса через иллюминатор. Еще немного времени, и она будет в Лондоне. Кацман обещал ее встретить в аэропорту. Последние два дня были в сильном напряжении. Адвокат пытался максимально безболезненно урегулировать вопрос выхода ее сына на свободу. По его словам, возможно было отделаться большим штрафом, но годика на полтора придется покинуть берега туманного Альбиона.
Елена была согласна с таким решением, но просто так сказать сыну она не хотела. Он был уже взрослым и самодостаточным человеком. Ему пора уже было становится ответственным. Когда-то она надеялась, что сможет полюбить его искренне, так же искренне, как любят своих сыновей все матери на свете. Но стоило ей только взглянуть ему в глаза, как она видела в них отражение того, кто так подло поступил с ней в прошлом… Светов! Снова и снова Светов…
Однако, чувствуя ответственность за то, что когда-то подарила ему жизнь, Елена решила пойти с ним на крайне рискованную сделку: найти компромисс и подключить его к реализации того плана мести, который она осуществляла последнее время, пытаясь разорить Светова.
Лайнер встал под телетрап и Томилина пошла к выходу. Получив из багажа свой небольшой чемоданчик, она вышла в зал прилета. Адвокат стоял почти у самого выхода из терминала. Как обычно в строгом, хотя и немного старомодном, деловом костюме с неизменной черной бархатной бабочкой. Елена подошла к нему и крепко пожала руку.
– Елена Геннадиевна, вы выглядите прекрасно, впрочем как и всегда, – отвесил свой неизменный будничный повторяющийся каждую встречу комплимент Кацман. – Мы долго думали, и просто решили, что вы будите у нас ужинать. Мама таки сама решила приготовить рыбу-фиш. Вы не представляете: она торговалась в лавке так, словно опять очутилась на привозе в нашей Одессе.
Маме адвоката исполнилось девяносто четыре года, но каждый раз, когда Елена прилетала в Лондон, непременно готовила рыбу и приглашала ее на ужин.
– Обязательно, Яков Маркович, обязательно – улыбнулась Томилина. – А пока мы будем ехать, расскажите, пожалуйста, какие наши действия.
Всю дорогу до Скотланд-Ярда адвокат вводил в курс дела Томилину, излишне подробно объясняя ей все свои ходы. Елена слушала его внимательно, рассеянно следя за дорогой. Уже почти на самом подъезде к зданию полиции, она прервала молчание и сказала:
– Яков Маркович, прежде чем я заберу сына отсюда, я хочу поговорить с ним наедине.
– Что? – не сразу понял адвокат смысл сказанного ею.
– Яков Маркович, прежде чем я заберу сына отсюда, я хочу поговорить с ним наедине, – повторила Елена.
– Но… – попытался возразить адвокат, а, увидев едва заметную тень недовольства и твердую решимость, продолжил, – хорошо.
Машина остановилась возле входа, и, соблюдя все формальности, Томилина вместе с адвокатом прошли во внутренние помещения, используемые как камеры временного содержания задержанных.
В комнату для свиданий ее сына привели быстро. Он вошел как всегда самоуверенной походкой, слегка искривив губы в приветственной полуулыбке. Светов, опять Светов… Лицо сына, хоть и заросшее недельной щетиной, и слегка помятое от напряженного времяпровождения все равно было привлекательным. И только глаза… Только глаза цвета благородной стали таили в своей глубине тщательно скрываемую ненависть.
– Здравствуй, мама, – усмехнулся сын.
– Здравствуй, сын.
Повисла тяжелая пауза. Томилина пыталась смотреть сыну в глаза, хотя это было и нелегко и притягательно одновременно. Они оба ждали, кто первый не выдержит и нарушит напряженное молчание. И первой потеряла терпение Елена и отвела взгдяд.
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
– А что ты хочешь услышать от меня? Я думаю, что Яков Маркович все рассказал тебе, и даже в излишних подробностях. Он ведь всегда все подробно объясняет.
– Я слышала твою историю в пересказе адвоката. Теперь хочу услышать ее от тебя.
– Мне нечего добавить к сказанному, мама.
И снова повисла гнетущая тишина. Елена опять проиграла поединок терпения, и первая нарушила молчание:
– И что мы будем делать теперь?
– Все как обычно, мама. Ты снова меня вытащишь отсюда. Ведь ты не позволишь мне здесь остаться. Ведь я же твой сын, – он снова посмотрел в ее глаза.
Томилина не раз ловила себя на том, как магически действует его взгляд на людей, включая и ее. От его взгляда она теряла волю, притуплялся рассудок. Она могла согласиться со многими его доводами, и, зная это, быстро отвела свой взгляд:
– Не думаю, что на сей раз это будет так просто.
– А в чем же сложности? – спросил сын, снова пытаясь посмотреть ей в глаза.
– Никаких. Просто я устала вытаскивать тебя из переделок. Тебе уже давно даже не двадцать пять, ты должен научиться отвечать за свои поступки. Стрит-рейсинг, бесконечные и беспорядочные сексуальные связи, пьянство. Ты должен, наконец-то, стать мужчиной, способным трезво оценивать ситуацию и принимать правильные решения. Я хочу предоставить тебе такой шанс.
Она резко посмотрела ему в глаза. Так тщательно скрываемая им ненависть не успела утонуть в стальных глазах. На одно мгновение, Елена вдруг засомневалась в правильности своего решения привлечь сына к работе, но потом, отбросив сомнения, стала пристально смотреть ему в глаза, ожидая его ответа.
– И что ты хочешь от меня взамен? – теперь первым молчание нарушил сын.
– Я хочу, чтобы ты перестал быть безалаберным мальчишкой. Я хочу, чтобы ты вернулся домой, так как все равно Англию тебе придется покинуть. Я хочу, чтобы ты помог мне разорить одного конкурента, не потому что он мешает развитию моего бизнеса, а потому что я хочу отомстить ему за очень, очень старую обиду.
Ее сын задумался на несколько минут, а затем сказал:
– Хорошо, я согласен, но при условии, что я стану полноправным партнером в бизнесе.
Елена не ожидала такого условия и лишь на мгновение растерялась, но потом решительно ответила:
– Хорошо, договорились. Ты станешь полноценным партнером сразу по приезду домой. Ведь все равно это когда-нибудь станет твоим. Эту ночь ты еще проведешь здесь. Якову Марковичу необходимо время, чтобы уладить оставшиеся формальности. А завтра ты выйдешь отсюда, и мы уедем в Приморск. Нас ждут дела.
Сын встал и в сопровождении констебля, не попрощавшись, пошел на выход из комнаты для свиданий. Вдруг, сама от себя не ожидая, Елена спросила:
– Скажи, почему ты так ненавидишь меня?
Молодой человек замер в дверном проеме. Было видно, как напрягся каждый мускул его спортивной фигуры. Он медленно повернулся. Впервые мать видела заинтересованность в глазах своего сына.
– А ты разве так до сих пор и не догадываешься, почему я тебя ненавижу? – спросил он с улыбкой. – Я думаю, ты все прекрасно знаешь и понимаешь.
– Нет.
– Помнишь, дядю Женю? Ну, того, за которого ты все хотела выйти замуж? Так вот, когда мне было двенадцать лет, он изнасиловал меня. А потом приходил как минимум раз в неделю и трахал. Ведь я говорил тебе, что он плохой. Помнишь, как я плакал, уткнувшись в твои колени? Нет? А ты помнишь, как оттолкнула меня от себя и сказала, чтобы я не наговаривал тебе на этого «славного человека»? Родной бы отец со мной бы так не поступил. Но однажды ночью, видно услышав мой сдавленный плач, ты подошла к моей комнате, и смотрела, что эта мразь вытворяла со мной. Ты не вмешалась, не заступилась. А ведь я ждал, я ждал, что моя мама, самая лучшая мама на свете, спасет меня. И не дождался. Тогда я осознал, что ты ненавидишь меня, только я, в отличие от тебя понятия не имею за что. Правда, раз уж у нас пошел такой разговор, может сейчас, ты объяснишь почему? Ведь мы теперь партнеры, а партнеры должны быть честными друг с другом. Молчишь?.. Ну и ладно! А знаешь – наплевать, причем мне уже давно на это наплевать.
Ее сын развернулся и решительно вышел. Елена сидела униженной, и задумчиво смотрела на дверь. Кацман буквально ворвался в комнату.
– Ну что, Елена Геннадиевна, вы договорились с ним? – сразу же спросил адвокат.
– Не волнуйтесь, Яков Маркович, все улажено. Завтра он выйдет отсюда, и мы улетим домой. Я надеюсь, что в Лондоне он появится нескоро.
– Но почему завтра? Его могут выпустить уже сегодня, осталось только подписать бумаги, – изумился Кацман.
– Нет, нет! Завтра! Поедемте есть Вашу рыбу, не будем обижать маму, – устало улыбнулась Томилина, а про себя подумала: «Пусть он проведет здесь еще одну ночь. Это будет ему маленькой местью за то унижения, что я только что испытала от него».
Андрей Владимирович сидел за столом, теребил в руках ручку и снова возвращался к июльскому разговору с Томилиной. «Что же следует от нее ожидать? Почему она до сих пор молчит? Или что-то уже сделала?» – эти мысли постоянно крутились у него в голове, не давая, должным образом, сосредоточится на работе.
Светов встал и подошел к окну своего кабинета. Октябрь постепенно закидывал Приморск золотыми и багряными листьями. Осеннее солнце все еще согревало своим теплом остатки курортников, прогуливающихся по приморским улицам и набережной.
В нагрудном кармане пиджака размеренно завибрировал мобильный, бесшумно информируя хозяина о входящем звонке. Звонил начальник службы безопасности:
– Андрей Владимирович, – начал он после приветствия. – Мы посмотрели все возможные материалы на Вашего нового водителя, но ничего не нашли. Здесь в России, за ним ничего не числится. Просто кристально-чистая биография.
– А про родителей его, что можете сказать?
– Тоже ничего. У него только мать. Отца никогда не было, и в документах действительно строите прочерк.
– А у него действительно то образование, которое он указал в резюме?
– Действительно, Андрей Владимирович. Его диплом магистра подлинный, мы сделали запрос и нам подтвердили. Более того, нам прислали фотографии, на которых он запечатлен в момент его получения.
– И все равно все это очень странно: молодой человек с хорошим образованием идет на работу простым шофером.
– Ну, мало ли какие на это причины, – начальник службы безопасности взял паузу, ожидая реакции Светова, и, не дождавшись ее, продолжил – но водит-то он классно. Я сам трижды заставил его пройти контрольную траекторию – реакция просто супер! Он у Вас уже два месяца, Вы им не довольны?
– Да не то, чтобы не доволен. Просто есть какое-то чувство тревоги, – на мгновение Светов замолчал, а потом закончил – Ладно, Юра, пусть пока работает. Но ты все же попроси наших друзей из ФСБ пробить его жизнь за границей, пусть покопаются. Может, что и найдут.
– Хорошо, – ответил Юра и, попрощавшись, отключился.
Светов снова посмотрел в окно. Чувство тревоги последнее время его очень сильно волновало. Было далеко не все понятно в складывающейся вокруг него обстановке. Снова и снова он возвращался к разговору с Томилиной: неужели Елена начала действовать и эти неприятные ощущения результат ее деятельности?
– Андрей Владимирович, – заговорил селектор голосом секретарши Риты, – к Вам Чеус.
– Пусть войдет, – ответил Светов, возвращаясь к столу.
Дверь кабинета открылась, и вошел двадцати восьмилетний молодой человек, его помощник – Сергей Чеус. Андрей Владимирович кивнул головой, приглашая его пройти и присесть к столу:
– Чай будешь? – спросил он вошедшего.
Чеус прошел к столу, сел и кивнул в знак желания. Светов внимательно посмотрел на него. Упрямый подбородок, красиво очерченные скулы, серые глаза, абсолютно черные волосы, подстриженные по последней моде. Приталенная белая рубашка выгодно подчеркивала спортивную фигуру молодого человека, а темно синий галстук вносил в образ помощника Светова яркие штрихи элегантности.
– Что у тебя? – спросил Андрей Владимирович, наливая и подавая Сергею чай.
– Ваше расписание на следующую неделю, повестка селекторного совещания с главами муниципальных образований, вопросы к заседанию комиссии ЖКХ, – ответил молодой человек, и передал ему распечатанные листы.
– И все?
– Еще план тендерных торгов на ближайшие полгода, включая и наши муниципальные заказы.
–Хорошо, очень хорошо, – сказал Светов, бегло пробегая бумаги глазами. – Ну нравится тебе работать в Администрации?
– Да, Андрей Владимирович, нравится. Работа творческая, много общения с людьми, часто возникающие ситуации, к которым не применишь стандартных решений. Приходится думать и изобретать, чтобы и волки были сыты и овцы целы, – улыбнувшись, ответил Чеус.
Светов поднял глаза и посмотрел на помощника. Каждый раз, встречаясь с ним взглядом, он испытывал незнакомое доселе чувство гипнотического подчинения, смешанного с необычным желанием подчиняться ему, признать его превосходство, и что самое странное – необузданное сексуальное влечение.
– Я тоже думаю, что ты влился в команду Сергей, – Андрей Владимирович слегка тряхнул головой, выдержал небольшую паузу, а потом продолжил. – Надеюсь, ты понимаешь, что зарплата госслужащего не такая большая, и мы имеем разного рода… премиальные? Ведь необходимо соответствовать тому уровню и положению, которое ты занимаешь в обществе.
– Понимаю.
– В таком случае вот – Светов открыл верхний ящик стола, достал плотный белый конверт, и, протянул его Чеусу – это твоя первая премия. Скажу честно, что ты ее заработал. Именно заработал, а не заслужил. Многие в этой жизни пытаются что-то заслужить, при этом часто не умеют выслуживаться. А ты именно заработал. Я рад, что ты работаешь со мной.
Светов умел говорить красиво, всегда подчеркивая, какую важную роль в его жизни или в работе играет собеседник. Вот и сейчас, в беседе со своим помощником, он применил все навыки руководителя, вспомнив все, чему его учили на курсах MBI.
Сергей слушал его молча, но очень внимательно. Анализируя слова шефа, он понимал, что попал в команду, стал «своим», а значит, может рассчитывать на определенные материальные блага, помощь и прикрытие.
– … ну и так, как рабочий день, как и рабочая неделя, подходят к своему концу, предлагаю завершить на сегодня все дела. Ты не хочешь присоединиться к нам с сыном в сауне? Заодно и познакомитесь, – неожиданным предложением закончил Светов свой монолог.
– Я? – Сергей даже растерялся в первый момент. – С удовольствием, давно не парился в бане.
– Ну и отлично! Рита, – обратился Андрей Владимирович к секретарю по селектору. – У нас есть еще что-нибудь на сегодня?
– Нет, – ответила Рита.
– Замечательно, тогда на сегодня все. Удачных тебе выходных.
– Спасибо, – Рита отключилась.
Светов встал из-за стола, взял пиджак и сказал, обращаясь к Сергею:
– Поехали.
Водитель администрации быстро доставил их до нового спортивного комплекса, недавно открытого в Приморске. Компания, принадлежавшая Светову, была одним из основных благотворителей, внесших значительный денежный вклад в его строительство. Другим крупным спонсором был концерн «Пандора» Томилиной, но Андрей Владимирович и Елена еще ни разу не пересеклись в стенах комплекса.
Управляющий встречал Светова и Чеуса у входа в оздоровительный корпус:
– Андрей Владимирович, добрый день, добрый день. Ждем. Максим уже приехал и прошел в комнату отдыха.
– Здравствуй, Дима, спасибо. Кстати, познакомься, это мой помощник, Сергей Чеус.
– Очень приятно, – управляющий пожал протянутую руку. – Проходите.
Прибывшие вошли в здание и направились в сторону комнаты отдыха. Сергей оглядывал интерьер: сделано здесь все было с хорошим вкусом. «Умеют люди отдыхать» – усмехнувшись, про себя подумал он.
На пороге комнаты их ждал молодой человек, как две капли похожий на Светова, только более жилистый. Он улыбнулся идущим и сделал шаг на встречу:
– Папа, привет, – обнял он Светова.
– Привет, Максим. Познакомься, это Сергей, мой помощник.
Парни, улыбнулись и пожали друг другу руки.
– Ну, что, ребенок, все готово?
– Да, все готово. Сауна разогрета, джакузи наполнено, бассейн вообще просто сказка и чай я заварил.
– Вот и отлично, не буду вам мешать, – управляющий махнул рукой и закрыл за собой дверь.
Световы стали раздеваться, а Сергея отвлек звонок мобильного телефона:
– Слушаю вас… – начал он телефонный разговор.
По мере разговора лицо его становилось сосредоточенно серьезным. Говоривший на той стороне линии запутанно долго оправдывался. Наконец Сергей отключил телефон и сказал Светову:
– Простите Андрей Владимирович, но видно попариться сегодня не удастся. Там тепло в четыре дома подать не могут, мне придется уехать.
– Сиди, сам съезжу. В конечном итоге я тебя сегодня уже отпустил отдыхать. И не спорь, – Светов решительно пресёк попытку Сергея возражать. – Как освобожусь, подъеду, если не будет слишком поздно. Все, отдыхайте.
Андрей Владимирович заправил рубашку, одел назад пиджак и ушел, попрощавшись. Младший Светов, уже завернутый в полотенце и наблюдавший за всем со стороны лишь кивнул в ответ на слова отца и пошел париться. Чеус разделся и тоже вошел в парилку.
Макс лежал на верхнем пологе, полотенце было небрежно наброшено, прикрывая лишь низ живота. Глаза его были закрыты.
Чеус прошел и встал ближе к каменке. Мелкие бисеринки пота стали покрывать его бархатистую кожу. Он поочередно напрягал различные группы мышц, прогревая их сухим жаром финской сауны, и наблюдал за лежащим Максом. Макс был ниже его ростом, но фигура его была идеальной. Он не был качком, но под кожей перекатывались упругие мышцы, плоский живот имел легкие очертания кубиков. Лицом он был похож на своего отца. Сергей сел на полку расположенную напротив Светова-младшего и откинул назад голову, расслабив все группы мышц.
Макс, лежа на полке, сквозь прикрытые веки внимательно наблюдал за помощником отца. Этот парень ему нравился, скрывать это было очень трудно. Игра света и тени выгодно подчеркивали спортивную фигуру молодого человека, а выступивший пот добавил еще больше сексуальности в его образ.
Макс давно понял, что девушки его интересуют мало. Конечно, учитывая то, что их семья была достаточно известной в городе, ему приходилось встречаться с девушками. Но не одна из них не смогла добиться того, чтобы он сделал ей предложения руки и сердца.
Украдкой наблюдая за Чеусом, он почувствовал приятную тяжесть внизу живота, его член стал принимать боевую стойку, гордо приподнимая полотенце. Макс дико захотел принадлежать Сергею: полностью, всем тело, всей душой. Такое чувство он испытывал впервые, и оно не походило не на одно из тех, которые появлялись у него при виде симпатичных пацанов.
Чеус чувствовал, что младший Светов украдкой рассматривает его. Сергей усмехнулся, и принялся плавно играть мускулами, эротично поглаживая себя руками, не пропуская не одного участка своего теля. От этих движений они сам стал испытывать возбуждение…
Неожиданно для Макса, Чеус разомкнул ресницы и внимательно посмотрел в его влажные глаза. Под этим магическим взглядом Макс смутился, но отвести глаза уже не смог. Его член предательски выдавал охватившее его возбуждение. Светов младший, встал и, сам того не ожидая, подошел к Сергею, а затем, ведомый плененным подсознанием, нежно впился в его губы.
Чеус ухмыльнулся, но откликнулось на поцелуй, давая языку Макса плавно проникнуть между своих губ. Поцелуй был сладким и тягучим. Чеус то исследовал языком, то покусывал губы Макса, сдавался в плен или атаковывал его.
Неожиданно Чеус медленно стал отстраняться от Макса, а тот, словно за магнитом, потянулся за ним. Сергей улыбнулся, нежно поцеловал его в шею и откинул полотенце, открывая красивый ровный член Макса и лаская его промежность. Младший Светов стал тихонько постанывать и в свою очередь стал нежно гладить член и яички Чеуса.
– Пойдем в комнату отдыха, – сказал он, увлекая за собой послушного Макса…
Телефон ожил неожиданно громким и пронзительным звонком. Томилина нашарила рукой выключатель лампы и зажгла прикроватный свет. Звонил ее сын.
– Доброй ночи, мама. Я тебя разбудил? – послышался в трубки его иронично-насмешливый голос.
– Здравствуй, сын, ничего страшного. Общение с тобой всегда доставляет мне несказанное удовольствие.
Томилина, мягко говоря, лукавила: после откровений ее сына в лондонском следственном изоляторе, она поняла, что как сына потеряла его навсегда. Теперь лишь деловые отношения могли связать их крепко и надолго, и только возродившееся доверие друг к другу поможет им стать максимум друзьями. Все их общение в Приморске сводилось к неожиданным звонкам сына, как всегда раздававшихся либо не вовремя, либо в неудобном месте. Правда и разговоры у них были короткие, деловые. Никаких тебе рассуждений о здоровье, личной жизни и погоде.
– Я знаю, мама, что ты всегда ждешь моих звонков. Но вернемся к делам, а то поздно уже и я хочу спать. Все что ты просила, я выслал на твою личную почту. Там последние данные об участии компании Светова в тендерах, его коммерческие предложения и возможные партнеры при реализации проектов.
– Как тебе удается это все получать?
– Это неважно, мама. Главное что мы получаем нужную информацию, которая помогает развиваться нам и помогает тебе решить свой вопрос. Ведь мы партнеры, а значит, вместе должны идти к поставленным целям.
– Хорошо, сын. Спасибо. Я сейчас же прочитаю то, что ты мне сбросил. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, мама, – ответил сын и отключился.
Елена встала, прошла в кабинет и включила ноутбук. Поспать ей сегодня видимо не придется, хорошо, что завтра суббота и у нее не было запланировано никаких дел. Можно будет выкроить пару-тройку часов отдыха днем. А пока, Елена одернула шторы, открыла форточку, закурила и принялась внимательно изучать присланные сыном материалы.
– Макс, ты можешь мне объяснить, как «Пандора» выиграла последние три тендера? – Светов разговаривал с тихой яростью. – Ты понимаешь, что за последнее время, они заключили контрактов на сумму, превышающую нас на пятнадцать процентов? Они становятся лидерами в нашем регионе! Лидерами!
Максим Светов сидел в кабинете отца за столом для совещаний, опустив голову. Чеус разместился на дальнем стуле и наблюдал за всем происходящем из угла кабинета. Он прекрасно понимал состояние Макса, который выслушивал вполне справедливые упреки в свой адрес в присутствии постороннего человека. Ну пускай не совсем постороннего, но все же.
– Я не знаю, папа, что происходит. Возможно, откуда-то идет утечка информации. Сейчас служба безопасности проверяет здание офиса и всю информационно-аналитическую сеть. Они проверят и всех сотрудников, напрямую или косвенно участвовавших в подготовке конкурсной документации и заявок. Мы проверим абсолютно всех.
– Хорошо, – выдохнул старший Светов. – Я надеюсь, что такого больше не повторится. Ты помнишь, что скоро будет объявлен тендер на обслуживание зимних Олимпийских игр? Мы должны его выиграть! Должны!
Макс посмотрел на Чеуса, и, почувствовав его молчаливую поддержку, выразившуюся в едва заметном кивке, твердо ответил:
– Да, папа, я все понимаю!
Старший Светов облокотился о край стола, опять почувствовав головокружение и дезориентацию в пространстве. Андрей Владимирович стал это замечать за собой спустя какое-то время после общения с Томилиной. «Наверное, это все нервы», – подумал он. – «Надо все-таки обратиться к врачу, не тянуть с этим».
– Андрей Владимирович, может быть, я все же пойду, – сделал Чеус очередную слабую попытку выйти из кабинета. Ему неудобно было присутствовать при разговоре отца с сыном.
– Сиди, – махнул рукой Светов. – Мы с Максом уже закончили. Прости меня сын, я погорячился. Делай все то, что наметил, потом сообщишь мне. Иди, нам надо с Сережей работать, прости еще раз.
Максим встал из-за стола и вышел из кабинета.
– Не надо мне было все же присутствовать при вашем с сыном разговоре, Андрей Владимирович, – тихо сказал Чеус, встал со стула и подошел к столу. – Не надо…
– Да, кажется, я погорячился, – устало сказал Светов, закрыв глаза и, слегка скривившись, сел в свое кресло.
– Вам нехорошо? – заботливо спросил Сергей.
– Ничего страшного, сейчас все пройдет. Остеохондроз, наверное, голову сковало как обручем, и головокружение легкое. Давно надо было обратиться к врачу, да все некогда. Работа, работа, сплошная работа.
Сергей зашел к Андрею Владимировичу за спину, и принялся массировать плечи, шею и основание головы, пытаясь разогнать кровь и размять скованные мышцы. От манипуляций Чеуса Светову стало легче, головокружение и неприятные ощущения куда-то испарились. Тепло от рук помощника волнами разливалось по телу, достигая даже самые дальние уголки. Андрею Владимировичу стало спокойно, казалось, что все заботы, так сильно его беспокоившие в последнее время, разрешились сами собой. Кожей шеи он ощущал горячее, прерывистое дыхание помощника, разминавшего ему предплечья. Голова снова пошла кругом, но не от болезни, а от близости Чеуса.
Неожиданно для самого себя Светов развернулся к Сергею и, взяв его лицо руками, приблизил к себе и прильнул к губам. Молодой человек усмехнулся и откликнулся на поцелуй, позволив языку Андрея Владимировича проникнуть за свои губы.
Сергей целовался умело. В его поцелуе было все: напор и нежность, агрессивность и чувственность, страсть и животная похоть. Светов много с кем целовался в этой жизни, у него было множество женщин, но поцелуй молодого мужчины вскружил ему голову. Неслыханный прилив адреналина от самого поцелуя и страха за то, что в кабинет могут зайти люди, окончательно вскружил ему голову. Он нежно прикоснулся ладонями к голове Сергея и пальцами стал исследовать каждый миллиметр его лица: щеки, скулы, подбородок… А потом легонько взъерошил его волосы, нежно проводя ладонями против их роста.
Чеус закрыл глаза и просто наслаждался моментом близости со Световым. Он уже понял, что Андрей Владимирович не оттолкнет его и не прогонит. Сергей захватил его в самый сладкий плен, который может быть так приятен человеку, и который так сильно может причинять боль…
– Андрей… – прошептал Чеус, отрываясь от губ Светова.
– Молчи, Сережа, – шепотом прервал его Андрей Владимирович. – Потом, все потом. Я думаю, что мы поговорим с тобой вечером.
– Я хочу тебя… – снова попытался сказать хоть что-нибудь Сергей.
– Я тоже, – снова перебил его Светов. – Но не на работе. Я никогда и никого так сильно не хотел, как хочу тебя. Я не знаю, что со мной происходит, но твое присутствие рядом кружит мне голову.
– Тогда встретимся вечером?
– Да, малыш, вечером и не здесь…
– Хорошо, – прошептал Сергей на ухо Светову. – Я пойду работать.
– Иди…
Томилина не спала – читала книгу. Ей вообще в последнее время мало спалось. Причиной тому было все больше нарастающее напряжение последних событий. Конечно, благодаря сыну концерн значительно улучшил свое финансовое положение. Капитализация его выросла. С ее мнением стали считаться другие игроки на бизнес-арене. Но тревога о том, что Светов начнет решительно действовать в ответ, не покидала ее ни на одну минуту. Она постоянно ждала от него ответного хода.
Раздавшийся в тишине звонок мобильного вновь напугал ее. Елена знала, что в такое время и на этот номер может позвонить только сын, и звонок действительно был от него.
– Я тебя разбудил?
– Нет, я не спала. Что-то случилось?
– Ничего серьезного. Во всех помещениях фирмы Светова начались массовые проверки на поиск источников утечки информации. Кажется, мы их не на шутку задели.
– Ты серьезно? Твой источник, я надеюсь, не пострадает?
– Не переживай, не пострадает. Он хорошо спрятан. Найти его практически невозможно. Но я звоню не поэтому.
– Что еще?
– Еще они начали подготовку к крупному тендеру, связанному с организацией общественного питания делегаций, участников и гостей на предстоящей Олимпиаде. Условия конкурса будут объявлены дней через десять. Но мы уже можем начать готовить заявку. Все документы, как всегда у тебя на почте. Спокойной ночи, – произнес ее сын и отключился.
– Спокойной ночи… – шепотом произнесла Елена, но ее слова улетели в никуда, перебивая зуммер телефонной трубки.
Октябрьский день был в самом разгаре. Андрей Владимирович в сопровождении Сергея ехал из аэропорта, где провожали свою жену в Канны. Экзальтированная девица, впавшая в агрессивную депрессию, окончательно вывела из равновесия всегда спокойного, уравновешенного и умеющего себя держать в руках Светова. Он понимал, что никакой депрессии у нее нет. Скорее всего, это просто очередной приступ бешенства матки. И в Каннах она будет совсем не нервы успокаивать, а носиться по многочисленным клубам и казино со знойными жигало, слетевшимися туда на бархатный сезон, и окучивающих престарелых европеек. И, не смотря на свой молодой возраст, старухи Старого света составляли ей серьезную конкуренцию, так как имели гораздо больше денег, бриллиантов и так далее.
Чеус понимал состояние шефа. Тем более, что сближение и переход на новый этап их с ним отношений так же был немаловажной, если не основной причиной, организации «европейской ссылки» бывшей королевы красоты.
– Андрей Владимирович, – Сергей раскрыл портфель и достал небольшую черную папку с документами. – Как Вы и просили, здесь аналитические материалы по тендеру на организацию обслуживания Олимпиады.
– Хорошо, Сережа, потом, – небрежным движением руки попытался остановить своего помощника Светов.
– Я проанализировал документы, и могу сказать, что…
Андрей Владимирович крепко и раздраженно сжал руку Чеуса и, косясь глазами в сторону водителя, повторил:
– Я же говорю тебе, потом. Доедем до кабинета и поговорим. Ты мне лучше скажи, какие у тебя планы на выходные?
– Да особо никаких, в пятницу увижусь с мамой, суббота дела по дому, а в воскресенье планировал отдохнуть.
– Это хорошо, – загадочно произнес Светов и еще раз сжал руку Чеуса, только на этот раз вложив в нее всю нежность, на которую был способен. – В таком случае, я попрошу тебя поработать со мной. Дел скопилось много, надо бы навести в них порядок, разобраться. Боюсь, что без тебя мне точно не обойтись.
Водитель посмотрел на Светова в зеркало заднего вида и спросил:
– Мне заезжать за Вами и Сергеем Андреевичем или нет?
– Нет, Виталик, не надо. Я сам доберусь до работы и заеду за Сергеем. Отдыхай хоть ты. Тем более, что работа у меня, как ты видишь не нормированная. Приходится задерживаться допоздна. Тебя, кстати, родные не ругают за это?
– А кто меня будет ругать, – ответил водитель, переключая внимание с пассажиров на дорогу. – Я не женат, матери до меня нет абсолютно никакого дела. Так что, все нормально, можете не беспокоиться.
– А отец? – Светов вспомнив разговор с начальником службы безопасности, решил выяснить некоторые скрытые подробности биографии Виталия.
– Нет, ну вы посмотрите, что он вытворяет, – громко возмутился водитель и протяжно посигналил впереди идущей машине, попытавшийся сделать грубый маневр и чуть не совершивший аварию со служебной машиной Светова. – Андрей Владимирович, у меня к Вам просьба.
– Да?
– Там завгар собрался закупать зимнюю резину отечественного производства, так вот, пусть он купит для вашей машины другую. Марку я ему скажу. Она недорогая, но качественная. И это придаст мне больше уверенности на зимней дороге, когда нам будут встречаться такие идиоты, как этот, на замызганной «шестерке».
И, обгоняя впереди идущую машину, еще раз протяжно посигналил, чем окончательно напугал помятого мужика с безумно испуганным взглядом.
– Хорошо, – закончил разговор Светов, а про себя подумал: «Да, классически соскочил он с темы о себе и своих родных, классически! Ох и не прост этот парень, очень непрост. Надо быть с ним поосторожнее».
Машина въехала в город и, совершая точные, но порой рискованные маневры, долетела до здания администрации. Светов и Чеус вернулись в рабочий кабинет главы.
– Рита, сделай нам кофе, – попросил Андрей Владимирович, и, не останавливаясь, прошел в свой кабинет.
Чеус, проходя через приемную, поприветствовал своей очаровательной улыбкой Риту и ласково ущипнул ее за попку. Секретарь покраснела, но улыбнулась в ответ. В глубине души она надеялась, что сможет когда-нибудь заарканить такого красавчика, как Сергей.
– Так что там с тендером? – начал заново прерванный разговор Светов, когда Рита, принесшая кофе, вышла и закрыла за собой дверь.
– Ты не спишь? – услышала Томилина в трубке голос сына.
Его ночные звонки стали входить в привычку. Она стала ждать их каждую ночь. Жажда мести, которая пожирала ее изнутри, до сих пор оставалась неудовлетворенной. И хотя не без помощи сына она смогла уже достаточно серьезно уколоть Светова, ей хотелось добить его окончательно. Растоптать, растоптать так, как он растоптал ее семнадцатилетнюю. Растоптать настолько, чтобы он тоже возненавидел своего законного сына, как она ненавидела их общего. Иногда ночами, в ожидании звонков, Елена пыталась найти хоть какую-нибудь малейшую причину, которая позволила бы ей изменить свое отношение к родному ребенку. Но не могла…
– Нет, не сплю. Жду твоего звонка, – ответила Томилина в трубку.
– Они получили материалы по предложениям участников в тендере. Теперь дня два-три уйдет на подготовку предложения от фирмы Светова. Будь готова, сразу после моего звонка, скорректировать наше предложение, так как я боюсь, что времени у нас практически не будет. Все документы у тебя на почте.
– Хорошо. Только скажи мне…
– Что ты хочешь спросить? – усмехнулся сын на той стороне телефона.
– Тебе доставляет удовольствие звонить мне именно по ночам? – спросила Елена уставшим голосом.
– Ты перестала ночью спать? – ответил сын вопросом на вопрос.
– Да, я стала плохо спать.
– Ничего, на том свете отоспишься. А сейчас только дела и дела. Ты ведь сама этого хотела, помнишь?
– Я не думала, ты так бессердечно будешь поступать со мной, звоня исключительно по ночам, – в голосе Томилиной послышалось явное раздражение.
– Ааааа… Вон ты о чем! А скажи мне, пожалуйста, мама, – холодным металлическим голосом продолжил сын. – А оставить меня ночевать в лондонской тюрьме, когда можно было меня забрать, это был сердечный поступок?
– Но… – Томилина поняла, что Кацман ему все рассказал, и оправдываться было бессмысленно.
– Спокойной ночи, я позвоню, как только буду знать предложение Светова, – не меняя интонации, закончил разговор сын и отключился.
Томилина услышала мерные гудки и, вдруг, со всей силы швырнула телефон в стену. Маленький аппарат – совместное достижение американской научной мысли и трудолюбивых китайских рук – разлетелся на мелкие кусочки. Елена посмотрела на остатки своего айфона, и, успокоившись, подошла к груде обломков, чтобы достать свою сим-карту…
Макс пытался уснуть, но ему это не удавалось. Мирно сопящий Чеус раскинулся на второй половине кровати. Это вечер был самым лучшим в жизни младшего Светова – он любил и был любим. В своих мечтах, Макс уже жил далеко от Приморска, жил не один. Он мечтал, что впереди его ждет прекрасная жизнь с Сергеем, где не будет косых взглядов, зависти, ненависти, презрения того, что ты другой. А будет только бесконечное счастье и любовь…
От мечтаний Светова-младшего оторвал телефонный звонок отца. Он тихонько встал и включил ночник.
– Привет, ты не спишь? Или я тебя разбудил? – голос Андрея Владимировича был уставшим. – Прости, сынок, но дело важнее всего.
– Конечно, папа, я не спал – Макс старался говорить очень тихо, чтобы не разбудить Чеуса. – Я ждал твоего звонка.
– Ну и хорошо, Макс, наше предложение будет… – старший Светов озвучил цифру коммерческого предложения, и продолжил давать необходимые указания.
Макс слушал внимательно, ничего не записывая. В делах он был предельно внимательным и пунктуальным. И сейчас запоминал все, что говорил ему отец. Все документы и схема ему были понятны. Светов-младший выслушал Андрея Владимировича и повторил ему все, что понял с его слов, и, получив одобрение отца, отключился.
Макс тяжело вздохнул и закрыл глаза. Он вдруг почувствовал себя вновь потерявшимся маленьким мальчиком. Ему снова стало страшно, как тогда в большом магазине, когда отец вдруг куда-то исчез, а его стали окружать какие-то чужие люди. Они подходили к нему и что-то спрашивали. А он стоял и молчал, и только слезы душили его, пытаясь вырваться из глаз. Но плакать было нельзя, так говорил ему папа. Нельзя было показывать слабость, нельзя было вызывать жалость. Надо было быть сильным и смелым. Макс до сих пор не знает, сколько времени он так простоял, пока его не нашел отец. И только тогда, когда сильные руки папы подхватили его, он уткнулся в его плечо и тихонько всхлипнул. Это было все, что мог он себе позволить в четыре с небольшим года.
Светов-младший открыл глаза и посмотрел на спящего Чеуса. Косые лучи приглушенного света эффектно подчеркивали рельеф голого тела молодого человека. Литые мускулы, темные окружья сосков, ровные кубики прокаченного пресса. На лобке лежал слегка возбужденный член, головка которого, словно наблюдая, была повернута в сторону Макса. Ровное дыхание говорило о глубоком сне Сергея.
Светов улыбнулся спящему, потушил свет и лег рядом, положив руку на член Чеуса.
Конец ноября был необычно холодным для данного времени года. Ветер рвал и клочьями гонял по темному небу тяжелые свинцовые тучи. Срывающийся дождь полностью смыл яркие летние краски, превратив город из празднично-цветного в унылый серо-будничный.
Светов стоял у окна и нервно курил. Привычка курить вернулась к нему примерно месяц назад, с того момента, как были поданы документы на самый главный тендер его компании. Выиграв его, он бы стал самым богатым человеком в крае. А в случае успешной реализации проекта, место губернатора края ему было просто обеспечено. Ну и что, что при этом он разорит примерно с десяток мелких бизнесменов. Какое ему до них дело. В этой жестокой жизни и игры жестокие. Кто оторвал самый жирный кусок тот и главарь, а кто сумел забрать себе весь пирог и не поделится тот вообще хозяин жизни.
Чеус сидел в кресле и задумчиво наблюдал за шефом, спокойно перебирая пальцами четки из черного агата. Их отношения развивались стремительно. Он понимал, что только оставаясь вместе со Световым его жизнь будет похожа на сказку. Он станет богатым и независимым. Он сможет шагнуть дальше, намного дальше, чем его… Открывающиеся перспективы карьерного роста, новые связи, богатство и уважение поможет ему окончательно порвать с тем прошлым, в котором он жил до встречи с Андреем Владимировичем.
Висящую тишину прервал вибрирующий звонок мобильного телефона, который лежал на столе. Светов повернулся и посмотрел на свой телефон. Вот он тот звонок, которого он ждал с самого утра.
Андрей Владимирович подошел к столу и ответил на звонок:
– Да, слушаю, Светов…
На том конце ему сообщали итоги состоявшегося рассмотрения тендера. По мере того, как собеседник излагал информацию, лицо Андрея Владимировича серело. Сергей понял, что победителем признан кто-то другой. Светов выслушал говорившего до конца, и молча отключился. Появившиеся из ниоткуда головокружение и легкая тошнота, заставили его опереться о крышку стола. Он медленно сел в стоящее рядом кресло:
– Все кончено, мы проиграли…
– В смысле проиграли? – не сразу понял сказанное Сергей.
– А вот так, выиграла «Пандора». Наше предложение заняло второе место.
– Может, что-то еще можно сделать?
– А что можно сделать? – переспросил Светов. – Тут только два варианта, либо они откажутся сами, либо откроются обстоятельства, которые сделают невозможным выполнение ими принимаемых обязательств.
– Андрей, подожди, решение уже подписано?
– Нет, его утвердят послезавтра.
– Тогда не стоит раскисать. У нас есть еще целых двое суток.
Светов посмотрел на своего помощника:
– Не думаю, что может что-то изменится…
Сергей подошел к Андрею Владимировичу и поцеловал его в губы
– Ты что, увидят же, – деланно возмущенно сказал Светов, но от Сергея не отстранился.
– Ну и пусть, – прошептал Сергей и вновь пленил губы Андрея Владимировича.
Светова охватило волна нежности, он даже забыл об осторожности, о том, что в кабинет могут войти. Находящийся рядом Сергей, вызывал у него такую бурю эмоций, которую за всю его жизнь не вызывала не одна женщина. Он никогда не считал себе голубым, но появление Чеуса перевернуло его мировоззрение. Андрей Владимирович был счастлив. По-настоящему счастлив. Каждое мгновение, проведенное с ним, наполняло его душу неизвестными доселе звуками, которые складывались в настоящий гимн любви. Чистой любви. Как ему казалось, отношение Сергея было искренним. И Светов уже подумывал о том, что бы расстаться и со своей взбалмошной женой, бросить идею стать губернатором и уехать куда-нибудь со своим Сергеем и просто счастливо жить. Жить столько, сколько им отпущено судьбой.
– Андрей, – оторвался от поцелуя Чеус. – Не переживай, я придумаю что-нибудь. Мы еще сможем победить. Не стоит отчаиваться. Ведь у нас есть на решение проблемы сорок восемь часов, а для двоих еще целая жизнь.
Андрей Владимирович улыбнулся и выпустил из объятий Чеуса. Надо было продолжать рабочий день.
Сергей вышел от Светова и направился в свой кабинет, расположенный в конце коридора. По дороге он достал свой мобильный и стал внимательно перебирать контакты. Наконец найдя нужного человека, он решительно нажал на вызов.
На том конце ответили сразу, как будто звонка ждали:
– Сергей? Ты? – послышался радостный мужской голос. – Сколько лет сколько зим? Ты в Приморске?
– Привет, Митяй, в Приморске.
– Так что, мы сегодня гуляем и отмечаем твой приезд?
– Отметим, но не сегодня, тем более я давно уже в городе.
– А чего тогда не звонил? – обиженно протянул Митяй. – Или загордился?
– Не загордился. Занят просто был, по самое горло.
– Что новые любовные увлечения?
– Нет, карьерой, – и чтобы перебить поток бесконечных вопросов Митяя сказал. – Я работаю помощником Светова. И мне нужна твоя помощь.
– Помощь говоришь? – Митяй перешел от шутливого к деловому тону. – Ну, говори, что тебе надо.
– Мне надо проучить одного человека… – Сергей, войдя в кабинет, принялся объяснять суть своей просьбы.
Митяй слушал молча, лишь тихое дыхание подтверждало то, что линия еще не разъединена. Выслушав Чеуса до конца и помолчав пару минут, он произнес:
– Выполнить твою просьбу конечно можно, но за это ты тоже мне поможешь.
– Хорошо, я сделаю все, что ты скажешь.
– Сделаешь, сделаешь, куда тебе деваться. Но об этом не по телефону. Давай встретимся за ужином, я заеду за тобой минут через тридцать.
Томилина нервно сделала глоток обжигающего кофе. Переговоры, которые шли уже почти два часа, зашли в тупик. Ее партнеры, никак не хотели понять предложенную ею схему финансирования, а значит либо задавали глупые вопросы, либо предлагали свои безумно глупые варианты. Елена Геннадиевна поставила чашечку и потянулась к сигаретам. Она пыталась контролировать свои эмоции и еще раз спокойно объяснить сидящим напротив нее партнерам всю схему заново.
Неожиданно зазвонил ее личный сотовый телефон. Взглянув на экран, высветивший номер абонента, Томилина встала, извинилась перед партнерами вышла в комнату отдыха.
– Слушаю, – ответила она звонившему.
– Елена Геннадиевна, у нас серьезные проблемы, – голос звонившего был не на шутку встревожен. – Молочная продукция, которую мы направляем каждый день в детский дом, оказалось зараженной кишечной палочкой. Уже двадцать детей госпитализированы в районную больницу. На заводе работает Роспотребнадзор с санэпидемстанцией. Они опечатали сырьевой и продуктовый склад, сейчас берут объяснительные у персонала, работавшего в ночную смену, отбирают пробы полуфабрикатов по всему технологическому циклу. Что нам делать? Вы приедете?
Томилина устало села на диван и закрыла глаза. Разрастающийся скандал возле ее молокозавода был весьма некстати. Это перечеркнет все ее усилия и изменит решение государственного тендерного комитета. Светов получит этот заказ, а она полетит в тартарары, так как отдавать кредиты, привлеченные под реализацию этого государственного заказа, отдавать было нечем. Основа ее бизнеса – молокозавод, мясокомбинат и сеть мини-пекарен – попадет под пристальное внимание контролирующих органов. Партнеры откажутся от поставок ее продукции. За одной проблемой возникнет другая, третья… Все завертится как снежный ком, летящий на огромной скорости со склона и сметающий все со своего пути…
– … алло, алло! Елена Геннадиевна, Вы меня слышите? – нервно кричал в трубку собеседник.
– Слышу, – тихим голосом ответила Томилина, а потом закончила разговор – Я приеду к вам чуть позже.
Елена Геннадиевна закурила и по селектору дала распоряжения секретарю:
– Оля, извинись перед гостями, скажи, что я срочно уехала. И найди быстро Игоря. Я буду в комнате отдыха. – И, не дожидаясь ответа, отключилась.
В ожидании Игоря, руководителя службы безопасности «Пандоры», Томилина, забравшись с ногами и закрыв глаза, сидела на диване, и курила сигареты одну за одной. Время тянулось бесконечно медленно. Она пыталась найти выход из лабиринта возникшей ситуации, но любой ее шаг вел в тупик.
– Елена, – вернул ее в реальность голос Игоря.
Томилина открыла глаза и попыталась начать разговор.
– Не надо, – сразу перебил ее руководитель службы безопасности. – Я все знаю. Мы уже проводим проверку по данному факту, и у нас уже есть кое-какие результаты. Я могу с уверенностью сказать, что заражение продукции произошло не случайно. Нам помогли. Хотите взглянуть?
Елена молча кивнула и Игорь, вытащив из кармана и вставив в телевизор флешку, включил запись. На экране возникло движение, двое мужчин перелазили через забор и шли в сторону складов готовой продукции. Вот камера зафиксировала их, открывающие двери. Вот они в помещениях склада. Вот камера выхватила крупным планом лица пришедших.
Одного Томилина не знала, а вот второй был ей не просто знаком…
– Елена, эти двое прошедшей ночью проникли на территорию завода, и, как видите, камера зафиксировала их. – Игорь остановил запись в том месте, где второй парень смотрел на камеру в упор. – Плохо, конечно, что охранники не заметили «гостей» и их перемещения и не отреагировали должным образом, но это уже не исправить. Мы накажем их соответствующим образом, думаю даже, что он не только не будут работать у нас, но и не найдут в дальнейшем работу по этому профилю. Из положительных моментов только одно – у нас есть лица этих парней. Думаю, что идентифицировать их дело ближайшего времени. Мы сможем…
– Не надо ничего, Игорь, – перебила своего руководителя службы безопасности Томилина. – Я знаю кто это…
С экрана на нее смотрел помощник Светова – Сергей Чеус.
Андрей Владимирович сидел в кресле за столом и слушал доклад главного санитарного врача города. Полчаса назад ему доложили том, что три десятка малышей из местного детского дома были госпитализированы с подозрением на отравление молочными продуктами.
– … так вот, Андрей Владимирович, – докладывал ему Альперович, – как показали экспресс-анализы, отравление детей произошло кишечной палочкой, находящейся в детском питании и поступившем утром с молокозавода. Сейчас наши специалисты изучают технологический процесс, берут соответствующие пробы. Роспотребнадзор изучает возможные направления поставок продукции этой партии в торговые точки, детские кухни и дошкольные учебные заведения.
– Хорошо, Борис Рувимович, очень хорошо. Держите меня в курсе дела, особенно в части лечения детей, – Светов уже хотел закончить разговор, но неожиданно спросил – А какой завод поставлял продукцию-то?
– Концерна «Пандора». Они давно работают с детским домом, поставляя продукты со скидкой… – главный врач, закончил фразу, попрощался и отключился.
Светов замер в кресле от полученной информации. Участие «Пандоры» в таком скандале означает автоматический проигрыш в тендере, а значит, контракт достанется его фирме… С другой у него из головы никак не выходили слова Чеуса о том, что у них есть еще двое суток до вступления решения тендерного комитета в силу. «Чтобы это было?» – подумал Светов. – «Судьба или Сергей…».
В кабинет вошел улыбающийся Чеус.
– Что ты знаешь про отравление детей в детском доме? – спросил Андрей Владимирович своего помощника, вместо приветствия.
– Привет, Андрей, – улыбнулся Чеус.
– Сережа, я задал вопрос! – в голосе Светова послышались металлические нотки.
– Я знаю только, что у «Пандоры» какие-то неприятности, которые сильно препятствуют тому, чтобы объявить их победителями, – Сергей продолжал улыбаться.
Он подошел к Светову и ослабил узел галстука правой рукой. Левая рука Сергея скользнула под пиджак и нежно погладила Андрея Владимировича по спине.
– Ты чего так всполошился? – Сергей развязал галстук и принялся расстёгивать рубашку. – Теперь ты победитель.
– Скажи, Сережа, ты имеешь к этому отношение? – прикосновения молодого человека приятными волнами разливали по телу возбуждение.
– Это не важно. Важно лишь только то, что я люблю тебя. Люблю больше всех на свете! И для меня очень важно, чтобы ты был счастлив! И я готов на все, лишь бы достичь этого.
Сергей нежно прикасался губами к шее, уху, щеке Андрея Владимировича, который закрыл глаза и перестал сопротивляться, сдаваясь в плен искушенному в любовных делах молодому человеку. Когда Сергей, целуя лицо Светова, приблизился к губам, тот прижал к себе Чеуса и ответил на поцелуй, нежно прикусив нижнюю губу.
Чеус полностью обнажил грудь Андрея Владимировича и стал ласкать его тело, медленно проводя по нему кончиками пальцев, медленно опускаясь вниз. Встретив на своем пути препятствие в виде брюк, он расстегнул ремень, молнию брюк и медленно проник за резинку фирменных брифов, эластичная ткань которых плотно облегала ягодицы и член Светова. От этих ласк Андрей Владимирович сильно возбудился, его член отвердел, и головка попыталась вырваться из нижнего белья на свободу.
Сергей улыбнулся и стал медленно, покрывая тело поцелуями опускаться вниз, приближаясь к паху. Светов от возбуждения стал тихонько стонать, дыхание его участилось. Чеус, добравшись до члена, выпустил его из одного плена и захватил ртом в другой, более сладострастный.
– Папа!.. – вернул Андрея Владимировича в реальность голос Макса – Сергей?!
Влюбленная пара застыла на месте.
– Как ты мог? – тихо произнес Светов-младший, обращаясь ни к кому и к каждому. – Как ты мог…
Сергей выпустил член Андрея Владимировича и встал с колен. Светов-старший поправил трусы и застегнул брюки.
– Макс, как ты здесь оказался? Ты ничего такого не подумай…
– Как ты мог? – повторил Макс тихим голосом и повернулся к Чеусу. – Я думал, что ты любишь меня. По-настоящему меня любишь! А ты.. Ты!..
– Макс, подожди, – Светов попытался взять себя в руки. – Что значит любишь? О чем это ты?
– О том, папа, что я никогда не думал, что мне придется делить с тобой парня, которого я люблю.
– Парня? Какого парня? – все еще не мог понять возникшей ситуации Андрей Владимирович. – О чем ты говоришь?
– Вот этого парня, – Макс показал на Чеуса. – Вот этого парня, которого я люблю, и который любит меня. Вернее я думал, что он любит меня. А ты его у меня увел.
От этого признания Макса Светову стало нехорошо. На лбу выступил холодный пот. Он посмотрел, на отступившего от него на один шаг, Чеуса, и снова перевел взгляд на сына.
Макс стоял посреди кабинета и слезы медленно стекали по его щекам, выражая всю боль, которую испытывала его душа от увиденного.
В приемной послышался шум голосов, споривших на повышенных тонах. Вдруг дверь в кабинет резко открылась, и, как фурия, ворвалась Томилина. Следом за ней следом, в буквальном смысле, ввалились Рита и охранник, пытавшиеся не пропустить Елену к Светову.
Андрей Владимирович, все еще в расстёгнутой рубахе стоял возле стола и тоже пытался справиться с постигшим его шоком от признания Макса. Он даже в страшном кошмаре представить себе не мог, что его сын и Сергей были любовниками. И не просто любовниками, а как оказалось, Светов увел парня своего сына. «Господи!» – подумал он, пытаясь сдержать неприятное дерганье правого глаза. – «За что мне все это? За что?!»
Елена остановилась у края стола для совещания:
– Что, – сказала она глядя в сторону Светова и Чеуса. – Выиграл тендер? Ты считаешь, что любые средства хороши для достижения цели? Ведь это же дети. Дети! Жизнь ничему тебя не научила, ты все так же идешь по головам. Ты все также переступаешь через людей, как когда-то переступил через меня.
– Лена, Лена, постой… – Светов попытался возразить, но Томилина небрежным жестом остановила его и продолжила:
– А ты Сережа, – обратилась она к Чеусу. – Тоже решил кинуть маму? А ведь мы партнеры.
От услышанного, Светов резко отшатнулся от стоящего рядом с ним Сергея. Макс побледнел еще больше. Казалось, что кровь полностью покинула его тело. Он сел на рядом стоящий стул и опустил голову.
– Да, мама, – невозмутимо заговорил Сергей. – Я решил тебя кинуть. Как и ты решила кинуть меня. Неужели ты так и не поняла, что Кацман за копейку продаст любого. И я знал, что в итоге получу всего лишь на всего «Пандору», без существенных активов. Ведь ты, на правах президента и основного участника решила перевести все самое важное на новое предприятие, и даже зарегистрировала его в Лондоне. Ведь я тебе намекал, о том, что мне известно твое решение в наказание заставить меня ночевать еще одну ночь в лондонском изоляторе. А ты этого не поняла.
– Но ты ведь мой сын. Мой сын! Как ты мог вырасти столь циничным, что не побоялся даже взять грех на душу и подлить что-то в продукцию, предназначенную для детей из детского дома?
– Учителя были хорошие, – в этот момент лицо Сергея исказила неприятная гримаса. – Или гены родителей. Ты ведь говорила, что мой отец конченый подонок…
Макс посмотрел на Томилину и говорившего Чеуса. Ему открывалась истинное лицо его любимого человека: предательство и жадность. Он пытался понять, как мог полюбить этого демона с ангельским лицом. Почему он этого раньше не видел.
Андрей Владимирович стоял оглушенный открывшейся истиной. Светов стал понимать, кто все знал и так активно сливал информацию Елене. Только одно было непонятно, почему он так поступал. Ведь они так нежно любили другу друга. Сколько планов было на дальнейшую совместную жизнь. В своих мечтах он был только с ним, с Сергеем. И даже его сын Макс был отодвинут на такой дальний план, что фактически был вычеркнут из жизни…
Елена, не перебивая, слушала Чеуса. Вся ненависть, которую Сергей выплескивал с каждым словом, ядом выжигала остатки и без того малых капель материнской любви. Она все больше и больше видела перед собой чужого, агрессивного человека, которому когда-то подарила жизнь.
– …Вот так вот, мама, – закончил свой монолог Чеус. – Теперь ты знаешь все.
Рита и охранник, ставшие невольными свидетелями этой сцены, не могли вымолвить не слова. Секретарь переводила взгляд с Андрея Владимировича на Чеуса, а с Чеуса на Макса, все пытаясь понять, что же здесь произошло до их появления.
Томилина молчала, осознавала услышанное. Она понимала, что все кончено. Тендер, ради которого под активы компании и недвижимость, находящуюся в ее собственности, были получены сумасшедшие кредиты, проигран навсегда. Елена лишилась всего. И в скором времени ей придется со всем расстаться. Вдруг что-то вспомнив, она улыбнулась и ласково сказала:
– Сережа, а помнишь, ты всегда хотел знать, кто твой отец? Помнишь, как ты просил рассказать тебе о нем, познакомить? Так вот, я выполню твою просьбу. Познакомься, твой отец Светов Андрей Владимирович. Это он тогда, двадцать восемь лет назад бросил меня беременную тобою.
Андрей Владимирович посмотрел на Сергея, а потом на Томилину. «Господи, только не это!» – пронеслось у него в голове. Внезапно он почувствовал во рту горечь. Голова понеслась кругом со скоростью бешенной карусели. Как тогда, в раннем детстве, когда он впервые прокатился на аттракционе «Сюрприз», накатил приступ тошноты. В глазах потемнело. Закричала Рита «Саша, скорую, быстро!» – было последнее, что услышал Светов…
… Андрей Владимирович проснулся от какого-то громкого звука – что-то упало за стеной. Свет, прорывавшийся сквозь немытые стекла больно ударил по глазам. Он второй день пытался понять, где находится и что с ним. Все что он помнил, это слова, сказанные Еленой и испуганный взгляд секретарши. Кажется там был сын. И любовник… Или это было двое сыновей? Но откуда взялся второй? Господи, так ведь Чеус тоже его сын, сын которого родила Томилина, будучи брошенной им в семнадцатилетнем возрасте!
Постепенно мозг яркими вспышками вырывал из руин куски памяти и складывал их в цельную картину. Светов вспомнил все: и объятия Сергея, и появление Макса, и скандал, вызванный ворвавшейся Томилиной…
Андрей Владимирович попробовал встать, но тело его не слушалось. Удивленный этим открытием, он поочередно пытался пошевелить руками, ногами и головой, но все без толку. Его тело было намертво приковано к кровати. И только вращая в разные стороны глазами, он определил, что находится в какой-то комнате со старыми, обшарпанными обоями и давно не беленым потолком, даже отдаленно не напоминавшей больничную палату.
Вдруг дверь отворилось и в комнату вошли. Их было трое: его сын Макс, пожилой мужчина в белом халате и незнакомая женщина неопределенного возраста.
– Здравствуй, папа, с днем рождения! Доктор, – Макс кивнул в сторону мужчины в белом халате, – сказал мне, что ты стал приходить в себя. Я не знаю, слышишь ты меня или нет, понимаешь меня или нет, но ты жив, и это значит, что я должен о тебе заботиться. Пока ты жив, я буду управляющим твоей компании. А ты теперь будешь жить в этой квартире. Я понимаю, что она совсем не похожа на ту, где ты жил, но ничего не поделаешь. Ту квартиру я продал вместе с мебелью. Ни жить там, ни жить с тобой я не хочу и не буду. Но я стану оплачивать твои расходы и услуги сиделок. Так что, нужды ты не испытаешь, а вот меня ты больше не увидишь. Ты не думай, я помню, что у тебя сегодня день рождения, юбилей. Тебе пятьдесят. Там в коридоре тебя ждет подарок – новый телевизор. Надеюсь, что скучать ты не будешь. Ты, наверное, хочешь знать про Сергея? Ну что ж, желание законное, ведь он и твой… сын тоже. Так вот: Сергей арестован за организацию транзита крупной партии героина в составе поставок сухого молока для молзавода, принадлежавшего Томилиной. Это была ответная помощь за содействие его старого друга в деле заражение детей из детского дома кишечной палочкой. Помнишь? Я не знаю, сделал это он ради тебя, или по твоей просьбе. Ты не можешь говорить, поэтому правды от тебя теперь никто не узнает. Что касается Томилиной, то кредиты, взятые под тендер на госзаказ, она не погасила, и банки забрали у нее не только «Пандору», но и все имущество. Она теперь живет на хуторе у своей единственной родственницы – престарелой троюродной тетки. Как у нее дела я не знаю, да мне и неинтересно. Вот, вроде и все я тебе рассказал. Ну, а теперь прощай, ты остаешься с Ниной Константиновной, теперь она будет твоей компанией до конца жизни. Я надеюсь, что ты проживешь долго, ведь ты же мой отец…