Олег ждал Вику в метро. Зная её необычную для женщин пунктуальность, он пришёл заранее и теперь стоял, погружённый в свои невесёлые мысли. Мимо пробегали нарядные, по-летнему легко одетые девушки, хотя уже было начало осени. Краешком своих лукавых глазок они оценивали роскошный букет и заинтересованно переводили взгляд на его обладателя. Но Олегу было не до них. Не раз его жизнь закручивалась в такие сюжеты, что, прочитав подобное в рассказе, он не поверил бы автору….
Вот и сейчас Олег ждал для серьёзного разговора женщину, которая дарила ему своё тело, но не душу, а любила сумасшедшей, единственной в её жизни поздней любовью мужчину, который жил за морем в другой стране, с другой женщиной, родившей ему детей…. Олег знал, что этим летом, после нескольких лет разлуки, Сергей приезжал к Вике.
Приехав из отпуска, он не находил себе места. Через неделю после того, как, по его расчётам, Сергей должен был уехать, Олег всё-таки не вытерпел и позвонил, натужно оправдывая сам себя, что звонит только потому, что уже начинаются занятия на курсах парикмахеров, на которые она мечтала поступить, чтобы иметь профессию, а не перебиваться заработками няни или уборщицы. Олег собирался обеспечить их оплату. И вот, с дрожью в теле, он опять слышит её голосок!
Он уже изучил её интонации и, договариваясь по телефону о встрече, понял, что настроение у неё неважное. Не было и следов того мурлыканья и хохотков, которые она источала во время их прежних разговоров. Тон её был сдержанно-корректен, и не более. Ему с трудом удалось договориться о встрече. Так что Олег шёл на свидание, будучи на 95% уверен, что это – их последняя встреча.
Мысли Олега прервались вспышкой огненно-рыжих кудрей в текущей мимо толпе. Таких роскошных волос не может быть ни у кого, кроме неё! Но – увы! – они были стянуты и заколоты какими-то скрепками… Его худшие предположения подтверждались: разве может женщина соорудить такую гадкую причёску, идя на желанное свидание? Где они - очаровательнейшие локоны, кокетливо обрамлявшие её лицо при прежних свиданиях? Правда, она шла с работы, но всё равно...
Уж, конечно, под руку она его не взяла и тихонько возмущалась, когда он менял направление движения, а она по инерции проскакивала дальше. Когда Олег направил её к дверям японского ресторана, она, опешив (видно было, что она совершенно этого не ожидала, в отличие от предыдущих встреч, когда она шествовала в рестораны с гордо задранным носиком), произнесла: "Может, не надо?" - чем ещё более укрепила его предположения: она не хотела потворствовать его финансовым затратам при её отрицательном настрое. Видимо, рассчитывала просто коротенько поговорить и расстаться навсегда.
Но Олегу было уже всё равно. Он решил идти до конца: выполнит всё по полной программе, хоть сам удовольствие получит, впервые посетит японский ресторан. Давно хотелось попробовать хвалёные суши. Да и не зря же он вырядился в свой лучший костюм! Покажет ей ещё раз, какой он классный парень! И поговорить лучше за столом, поскольку было холодно, и собирался дождь.
Они вошли и сели за столик. Заказали бутылку сливового вина, оказавшегося замечательно вкусным, с лёгкой горечью миндаля. Она на удивление быстро опорожнилась, и они заказали вторую, т.е. выпили каждый по бутылке вина! Слегка захмелели.
Пока ели и пили, шёл обычный разговор о новостях в их жизнях. Внезапно в её сумочке что-то зазвучало, и она, радостно улыбаясь, достала мобильник. Ей подарили его хозяева, у которых она сейчас работала няней – дешёвенькая модель, но недостижимая для неё: все заработанные деньги уходили на дочку и оплату съёмной квартиры. Олегу она свой номер не назвала. Ещё один тревожный симптом! Выспрашивать он, разумеется, не стал.
Любуясь её красотой и в который раз недоумевая, как такая красивая и мудрая женщина так бездарно растратила свою жизнь, он сказал между прочим:
- Чтобы найти свою царевну, надо перецеловать много лягушек!
Она неожиданно эмоционально среагировала на эту фразу:
- Ой, я этого не знала! А... наоборот? Царевича? - смотрела она на меня широко раскрытыми глазами, и даже вся подалась вперёд в ожидании ответа.
Олег был поражён её девически-наивным тоном и выражением лица! Боже, пройдя через такую череду мужиков, сохранить в себе свежесть восприятия 16-летней девочки! Сразу вспомнилось, как год назад, после рассказов о её "подвигах", на его осторожный вопрос: "А о принце ты в юности не мечтала?", - она резко и категорично ответила: "Принца я никогда не ждала. Так можно всю жизнь прождать!". А вот теперь пришло и её время мечтать о царевиче. Да только в том болоте, откуда она черпала своих мужиков, царевичи не водятся... И женщина, отдающаяся на первой встрече, без ухаживаний и вообще без затраты каких-либо усилий на её завоевание, не воспринимается как будущая царевна.
Ничего этого Олег ей, разумеется, не сказал, а только улыбнулся:
- Всё ищешь? Да вот же он! - и указал на себя.
Вика промолчала...
Но вот всё съедено, почти допита вторая бутылка, и Олег решил перейти к главному.
- Вика, ты знаешь, есть давний русский обычай, когда мужчина надевает женщине на пальчик левой руки перстенёк? Ты знаешь, что он означает?"
Вика отрицательно помотала головкой.
- Это означает помолвку, Солнышко! Весной, в кафе у Пушкина я сказал, что не тороплю тебя с ответом, что ещё рано. Но с тех пор минуло лето со всеми его нашими встречами: китайским рестораном, и поездкой к тебе после него, и нашей прогулкой...
- И другое было... - тихо произнесла она, имея в виду Сергея.
- Да, и другое, - кивнул Олег, превозмогая тяжесть этого напоминания. - У тебя было достаточно времени подумать обо всём. И теперь - пора!
Весь этот монолог Вика выслушала, насколько Олег мог судить по выражению её лица, с какой-то болью и горечью в душе, совсем не так, как она слушала его раньше. Она напряжённо смотрела на него, словно ожидая получить какой-то удар, обиду, и готовясь дать отпор.
Но у Олега и в мыслях не было её обижать: он слишком хорошо понимал, что творится в её раздираемой на части душе. На её месте он вёл бы себя, наверное, так же, если не ещё хуже. Он давно уже решил принять всё, что с ней происходит: она должна пройти через это. Лишь пройдя этот путь, она может прийти к нему. Только бы у неё хватило ума понять, что это - свидетельство не слабости его, а силы.
Олег достал красивый, обтянутый розовым атласом футляр в форме сердца, с атласной же розочкой на крышке, и, глядя ей в глаза, открыл его. Там лежал перстень - золотое кольцо с большим янтарём, её любимым камнем. И в этом она тоже оставалась особенной, не скатываясь на банальное: «Лучшие друзья девушек – бриллианты».
- Вот - перстень. Я надеваю его тебе на пальчик. Да?
Вика молчала.
- Да? - повторил он.
- А если я скажу "Нет"?
Тотчас выпрыгнул из памяти её рассказ, как она УМОЛЯЛА (её слово) своего любовника-негра, чтобы он взял её к себе жить наложницей, и была согласна, чтобы он при ней трахал других баб... Как другого своего мужика, которого она называла супер-любовником (что же такое он ей делал?), жирного пузатого шофёра с заросшей дикой бородищей рожей мясника, старше её на 18 лет, который тоже параллельно с ней трахал других баб и не скрывал этого от неё, УМОЛЯЛА (опять её слово), чтобы он поехал с ней на день рождения к её подруге... Но тогда в её жизни ещё не было Сергея…. А умоляла ли она Олега когда-нибудь о чём-нибудь? Нет, только фыркала. И не только к подруге, а и на свой день рождения не пригласила, и с его днём рождения не поздравила. Правда, однажды в телефонном разговоре у неё вырвалось объяснение: «Я не хочу привязывать тебя к себе… Да и сама боюсь привязаться…».
Но сколько же всё это можно терпеть?
- Значит, ничего не будет.
И Олег поместил перстень обратно в футляр, ища глазами официантку: он заранее решил при таком исходе вручить перстень ей.
Из Викиных глаз потекли слёзы, и она, глядя в сторону, сказала:
- Я не могу сейчас ничего решить. Я разрываюсь. Дай мне время.
Опять эти слёзы! Против них мужчина бессилен!
- Сергей тебе что-нибудь обещал?
Она усмехнулась и, глядя в стол, горько спросила:
- Тебе действительно надо это знать?
- Ну, может быть, он тебе сказал, что женится на тебе через полгода.
Олег понимал, что это жестоко, но не мог не спросить. Да и она его тоже не особенно щадила.
Вика так же горько сказала:
- Нет, конечно.
- Вот это мне и было важно знать. И что ж, теперь ты так и будешь убивать свою жизнь, проживая кое-как год за годом в ожидании его нерегулярных летних приездов?
Она опять заплакала и выкрикнула:
- Лучше повеситься!
Олег всё-таки надел ей на пальчик перстенёк. Он оказался как раз по размеру и смотрелся очень красиво. Не мог он с ней быть жёстким: она такая хорошая, трогательная...! Собирался, в случае её "Нет", прямо у неё на глазах подарить перстень официантке, но не смог: во-первых, она не сказала "Нет", а во-вторых, ... Да нет, в случае её категорического "Нет" он бы так и сделал. Но Олег видел, что её влечёт к нему, и ему показалось, что её отношение к Сергею изменилось: раньше при любом воспоминании о нём её лицо расплывалось в блаженной улыбке, невозможно было даже вообразить те горькие интонации, которые звучали сегодня. Собственно, он это и предвидел перед его приездом: реальность редко совпадает с мечтой. В мечтах она разукрасила его во все цвета радуги, отбрасывая, как все влюблённые, всё отрицательное. А оно, видимо, случалось между ними. Недаром однажды она задумчиво сказала: "Женщина, когда очень любит, прощает...". Явно тут имелся в виду Сергей, поскольку никого больше в своей жизни она не любила.
Вика молча, без каких-либо признаков улыбки, смотрела на перстень на своём пальчике.
- Тебе нравится?
- А ты как думаешь? - прошептала она очень серьёзно, с набухшими губами и слезами в глазах. На её лице читалось: Ну почему ЭТОТ мужчина совершает такие поступки, а не ТОТ, другой?
«Ну, что ж, Солнышко, всё равно я плох тебе? – проносилось в голове Олега. – Как ты сказала однажды: "Ну почему ты не родился позже?". Конечно, было бы здорово, если бы я был помоложе, да покрасивее, да повыше, да побогаче, да познаменитее... Но это уже был бы не я, а совсем другой человек с другим менталитетом. И, скорее всего, он искал бы совсем другую женщину».
Олег вынул из сумки конверт, и из него - пачку тысячерублёвых купюр.
- Этого хватит тебе на учёбу и на жизнь, пока ты учишься. Видишь, я сделал это. И это - не прельщение тебя деньгами. Менее всего я бы хотел, чтобы деньги играли какую-либо роль в наших отношениях. И я знаю, что ты - не такая. Это - отношение мужчины к женщине. Я бы и дня не потерпел, чтобы МОЯ женщина работала на ТАКОЙ работе. Это было бы унизительно для меня. Я бы не чувствовал себя мужчиной. Женщине - не унизительно. Женщине - честь и хвала, что она обеспечивает себя и дочь, честно работая, и все хвалят её работу. А вот её мужчине... Жаль, что ты не начинаешь сейчас учиться и теряешь ещё год. Занятия уже начались.
- Я знаю, я туда звонила, - прошептала она.
Как много ему это сказало! Значит, как он и полагал, всё это время она думала о своей мечте, которая проплывает мимо неё, как далёкий парусник на горизонте, а она остаётся на берегу одна со своей шваброй... И стоили ли летние события всех её жертв?
- Может, пойдёшь учиться?
Она покачала головой:
- Мне сейчас платят хорошие деньги. Я впервые могу что-то скопить. Если я соглашусь, то только на будущий год.
Интересная формулировка: "Если соглашусь"! Будто бы это ЕМУ надо, и он её умоляет!
Олег убрал деньги.
- Вика, я тебе больше не позвоню. Звони, если захочешь. Но не тяни слишком долго: ты же понимаешь, что для меня значит каждый год жизни.
- Для меня - тоже! - выкрикнула она.
- Счёт, пожалуйста! - подозвал Олег официантку.
Она принесла счёт. Он, раскрыв бумажник, кинул небрежно одну за другой несколько тысячерублёвых купюр и вальяжно бросил: "Мы в расчёте!".
К чёрту сдачу! К чёрту всё! К чёрту эти деньги! Зачем они ему? Что он может на них приобрести? "Money can't buy me love"... Как бы Олег хотел не просаживать эти тысячи в ресторанах, а отдавать ей, чтобы она покупала себе и ребёнку действительно нужные вещи! И скромно, но ласково угощала его на своей кухонке...
Олег взглянул на Вику. Она смотрела на него исподлобья, её глаза как-то потемнели, а лицо стало сумрачным. Такой он видел её впервые.
- Ты разозлился, - с упрёком тихо молвила она.
- Ты никогда не видела меня злым и не знаешь, что это такое!
- Ну, не злой, а... какой-то... безразличный, что ли….
- Интересно, а чего ты хотела? Я же должен это как-то пережить? Я просто отключился, слава Богу, я это умею!
Они вышли.
Дождик кончился, и промытый воздух был чист и свеж. Смена обстановки привела к смене настроения, и Вика одним из самых лучших своих голосков пропела: "Я запьяне-ела!", хотя по ней этого абсолютно не было видно. Крепка она, однако, к алкоголю!
Олег тормознул машину, они плюхнулись на мягкое сиденье, он обнял её, и она восхитительно-податливо приникла к нему.
В машине она опять была совсем его и даже целовалась, чего раньше никогда в машинах не допускала. Олег вспоминал, как на первых встречах она увёртывалась от поцелуев, говорила, что не любит целоваться и, наконец, однажды, после того, как я назвал её "монстром", призналась, что помнит ЕГО поцелуи. И это было спустя почти год после его приезда. А сейчас не минуло и месяца после их встречи, а она самозабвенно целуется с Олегом, закрыв глаза, и губки её мягки и нежны и словно полны любви. Единственное сомнение омрачало его счастье: не было ли это её состояние следствием выпитой бутылки сливового вина?
Боже, чего бы он ни отдал, чтобы продолжить этот вечер в её квартире! Но дома была дочка….
Вдруг Вика крикнула шофёру:
- Остановите машину!
- Что случилось? – недоумённо спросил Олег.
- Давай, прогуляемся! Такая хорошая погода! – и она вдруг распустила свои роскошные огненные волосы.
До её дома осталось пройти через парк. Вика обеими руками обхватила огромный букет роз, явно гордясь им и желая продемонстрировать его людям, заполнившим аллею в этот тёплый сентябрьский вечер. Олег обнял её за талию, привлёк к себе, и они медленно пошли, тесно прижавшись друг к другу. Его рука сама собой опустилась чуть ниже и начала играть с резинкой её трусиков – последнего рубежа обороны женщины от мужчины под тончайшей тканью полупрозрачного платья. Вопреки его ожиданиям, она не возмутилась, а лишь разулыбалась, но её лицо вдруг густо покраснело. Олег любовался, как она воспламеняется от его огня.
- Ой! Мне в туфлю камешек попал! Подержи, пожалуйста! – протянула она ему букет и, грациозно изогнувшись и балансируя на одной ноге, стала вытряхивать из туфельки камешек к удовольствию проходящих мужчин, сполна наслаждавшихся этим дивным зрелищем. Если женщина красива, то и всё, что она делает, - восхитительно!
Олег воспринял этот камешек как трюк, с помощью которого она попыталась деликатно избавиться от его нахальной руки и, вернув ей букет, не спешил её обнять, а просто шёл рядом, но она какими-то междометиями, недоумённо-нежными взглядами, подталкиванием округлым бедром и прочими женскими штучками, на которые они так горазды, не произнеся ни слова, совершенно недвусмысленно дала понять, что желает «продолжения банкета».
Он вновь её крепко обнял. На этот раз его рука, обвившись вокруг её тонкого стана, скользнула вверх, и ладонь его наполнилась упругой мягкостью её груди, заслонённой розами. Олег почувствовал, как бешено колотится её сердечко….
Так они прошли через весь парк. Шагнув на асфальт улицы, Вика сделала какое-то движение телом, и Олег понял, что сказка кончилась, и пора убирать руку.
Они остановились перед дверью подъезда: неужели сейчас расстанемся?!
- Олег! – молвила она и замолкла…
Лицо её посерьёзнело, и он, ещё несколько минут назад уверенный, что свидание не закончится у её парадной, неотвратимо понял, что вся эта прогулка была устроена для него как прощальный подарок, а сейчас она готовится произнести роковые слова.
- Не надо рубить хвост собаке по частям – сказал Олег.
Она внимательно посмотрела на него, затем набрала код замка. Тяжёлая железная дверь со скрипом отворилась. Вика шагнула в прохладную темноту парадной… Мозг пронзило: «Сейчас позовёт зайти!». Она обернулась и вдруг несколько раз сильно поцеловала Олега в губы. Затем, так же внимательно смотря ему в глаза, медленно затворила дверь, разделившую его жизнь на две части: «до» и «после»…