В нью-йорк!

      
В декабре 98-го Алексей получил   письмо из Америки от Владимира Штольникова, своего бывшего заместителя. Последние несколько лет Владимир с женой жили в Нью-Йорке, куда они уехали при содействии родственников, перебравшихся в США ранее. Высококлассный специалист по композитным материалам, он вскоре нашел работу в корпорации, занимавшейся разработками новых конструкционных материалов, и был доволен переменами в своей жизни после полуголодного существования в Питере в начале 90-х.

В письме Владимир советовал посетить американскую компанию, проектирующую системы обезвреживания промышленных выбросов в атмосферу. Тема представляла интерес и для фирмы Алексея. Заодно, писал Владимир, можно будет принять участие во Всемирном форуме выпускников Ленинградского кораблестроительного института, где в свое время учились и Алексей с Владимиром. К письму было приложено официальное приглашение президента американской компании
.
Еще десять лет назад поездка в США и в любую зарубежную страну для Алексея была нереальной. Теперь же, после Перестройки, он мог отправиться практически в любую точку земного шара. Недели две он мучился сомнениями, но все-таки решил, что поедет. Возможно свою роль сыграло и желание увидеть знакомых по прежней работе.  Некоторые из них эмигрировали в 80-х в Америку, Израиль и другие страны - от Англии до Австралии.

Чтобы обсуждение с американской компанией возможных совместных работ было на высоком научном уровне, Алексей предложил отправиться вместе с ним в командировку своему заместителю по научной работе Валентину.
В американском консульстве, куда они обратились для получения визы, им выдали анкеты с вопросником и списком необходимых документов. Анкета, кроме обычных персональных данных, содержала также вопросы, в частности, занимаются ли они распространением наркотиков, являются сутенерами и скорее в утвердительной форме спрашивалось, какой именно террористической организации они принадлежат.

"Конечно, обо мне как предпринимателе, - размышлял Алексей, - американцы могут думать что угодно. Я для них "новый русский", неадекватный американским понятиям о демократии и о мировом цивилизованном сообществе. Но представить, что мой заместитель по науке, доктор физико-математических наук, член-корреспондент Международной академии наук экологии, безопасности человека и природы поставляет в бордель проституток, приторговывает наркотиками и к тому же является действительным членом международной террористической организации - это уж слишком!»
Впрочем, увидев Валентина, по внешним признакам явного ученого, клерк консульства очевидно решил: "O'k, he's real professor"И его документы были приняты без каких-либо дополнительных вопросов.
 
Зато у Алексея возникли непредвиденные трудности. Дважды по громкой связи его приглашали к окошку и он уже начал нервничать. Тем более, что перед ним молодому парню отказали в выдаче визы и на его вопрос "почему" довольно грубо заявили: «Мы не обязаны сообщать Вам причину отказа!"
Второй раз Алексея  пригласил сам заместитель консула. "Мистер Шаронофф,-  сказал он, - Вы пишите в записке о Вашей фирме, что изготавливаете большое число установок природоохранного и медицинского назначения. Но почему Ваш рабочий и домашний телефон один и тот же? Вы производите это оборудование дома?" Неточное объяснение грозило отказом в  визе  и Алексей секунды две медлил с ответом. «В этом году, - сказал он,- мы расширили свое производство в связи с возросшим спросом на нашу продукцию. Наш основной завод расположен в Петербурге и мы вынуждены его  перестроить. Офис при заводе переезжает на новое место и поэтому для связи с заказчиками мы временно используем часть моих жилых апартаментов».  Апартаменты   Алексея имели площадь 40 кв.м ,там трудилась  его жена Светлана, исполняя обязанности офис-менеджера. Она принимала заказы, согласовывала контракты и вела переписку с клиентами.

В своей записке Алексей был скромен. Конечно же, производство фирмы по своим масштабам несравнимо было с заводами Форда. Скорее на уровне сборочных цехов этой уважаемой компании под Петербургом. В действительности Научно-производственное объединение, как гордо называлась его фирма, в то время насчитывала 10 человек, включая Генерального директора Алексея, его заместителя по научной работе, бухгалтера Тамары, работавшей дома, офис-менеджера и пяти сборщиков.  Вскоре к ним присоединился заочно москвич Анатолий, опытнейший разработчик создаваемого ими оборудования. Сборщики вместе с Генеральным директором располагались на площади 10 кв.м, арендуемой у Института, где работал Валентин в должности начальника лаборатории. Площадь эта была отгорожена фанерной перегородкой от механического участка экспериментального цеха. Раньше за перегородкой сидела нормировщица цеха, но после Перестройки, когда продукция Института стала никому не нужна, и он начал медленно умирать, нормативы ушли в прошлое. Рабочие получали повременную зарплату, едва достаточную, чтобы сводить концы с концами. Алексей нашел общий язык с начальником цеха, его заместителем, мастером и корпуса установок, проектируемых фирмой, изготавливались здесь же в цеху. Все были довольны: токари с фрезеровщиками, сварщики, слесари, и, конечно же, начальство цеха.
 
Офис Алексея имел площадь 1 кв.м. и располагался там же за перегородкой. Небольшой стол и стул составляли всю его мебель и Генеральному директору к своему рабочему месту приходилось пробираться боком, чтобы не мешать работать сборщикам аппаратов.
Позднее Алексей перенес стол за перегородку в цех. Теперь он имел полное право заявлять, что офис, наконец, переехал на новое место. С этого момента началась их безудержная экспансия на пустующие помещения цеха, которых становилось все больше, и через пару лет, втрое увеличив объем производства, они занимали уже более трехсот квадратных метров.

Чтобы заявить о себе на рынке своего оборудования, фирма активно участвовала на международных выставках и конференциях в Питере и Москве. Они постоянно выполняли исследования, привлекая сотрудников лабораторий Университета и медицинских центров, писали научные статьи и доклады, оформляли заявки на патенты. Из десяти сотрудников трое имели ученые степени кандидатов технических наук, один-доктора физико-математических наук. Алексей и Валентин вскоре стали членами-корреспондентами Международной академии наук безопасности человека и природы.

Кроме  исследований и разработок кандидаты наук и члены- корреспонденты  упаковывали продукцию фирмы (упаковочный материал они добывали на свалке Института, куда лаборатории выбрасывали коробки и ящики из-под приборов), выполняли обязанности грузчиков и экспедиторов, ходили по магазинам и базам снабжения в поисках необходимых материалов и комплектующих, занимались маркетингом и рекламой, обзванивали потенциальных заказчиков, вели переписку с научными центрами и выполняли множество других работ.
Постепенно фирма стала узнаваемой в своей области техники и все чаще получала заказы от медицинских учреждений и предприятий различных отраслей промышленности.

Однажды к ним обратилась крупная российско-голландская компания. Чтобы увеличить  производство своей продукции  ,ей требовалось новое оборудование, в том числе системы очистки воды. Установки, изготавливаемые фирмой, как показали маркетинговые проработки, оказались втрое дешевле импортных. Руководство компании решило рискнуть и приобрести именно их, разумеется, после с ознакомления с производством фирмы.

 Алексею позвонил главный технический менеджер компании и сказал, что хочет познакомиться с фирмой поближе. Голландец очень хорошо говорил по-русски, поэтому искать переводчика не пришлось.
Нужно было не ударить лицом в грязь и показать потенциальному заказчику, что фирма – серьезная научно-производственная организация .Разработать и изготовить требуемое  оборудование для них простая задача и, если необходимо, может быть выполнен заказ в десятки раз больший по объему.

Голландец попросил подбросить его на завод на машине Алексея, чтобы не кружить по городу, с которым он не успел еще освоиться. Своей машины у Алексея не было и он договорился с дочерью, чтобы она упросила своего босса, президента русско-американской строительной  компании, где она занимала важную должность менеджера по согласованию проектов, одолжить на полдня свой джип. Американец, выходец из России, одобрил затею и голландский менеджер был приятно удивлен, увидев за рулем симпатичную девушку, как он понял, личного водителя Алексея. Это был первый плюс Генеральному директору фирмы, которую технический менеджер собирался посетить. Разумеется, ему было невдомек, что водитель Алена-дочь Алексея. Шестиэтажный корпус экспериментального цеха Института, естественно, представлен был как завод фирмы, а очень солидный начальник цеха, проводивший экскурсию, как ее главный инженер. Заместитель Алексея по науке Валентин давал исчерпывающие    высокопрофессиональные разъяснения по эффективности их оборудования, результатам последних исследований и голландец, явный технарь, был вполне удовлетворен производственной базой фирмы и ее безусловно высоким научно-техническим уровнем. Он заявил, что его все устраивает и потребовал представить ему на следующий день контракт.

Валентин работал в этом же Институте, в должности начальника одной из лабораторий. В фирме Алексея он трудился по совместительству. В наступившие в 90-х годах худшие времена для Института Валентин получал зарплату в пересчете на валюту триста долларов, старшие научные сотрудники его лаборатории, имевшие трудовой стаж 25-30 лет, получали двести долларов. Подрабатывая в фирме Алексея, они имели вознаграждение значительно больше основной зарплаты и, кроме того, выполняли интересные для них как специалистов разработки.

Институт на свою беду располагался в центре города и его территория представляла лакомый кусок для господ, жаждущих построить здесь элитные жилые и офисные здания, сулившие немалую прибыль.  Городские власти – с ними, очевидно, было достигнуто взаимопонимание- не возражали, тем более, что осуществление проекта обещало поступления в казну города дополнительных средств. Соображения важности работ Института для страны, её обороны, впрочем, как и важность оборонных отраслей  промышленности в 90-е годы власти любого уровня не волновали. Причем тут оборона, если есть возможность получить большую прибыль?

Судьба одного из головных в советское время научных учреждений оборонной отрасли была решена. Руководителем Института был назначен временный управляющий, задачей которого была, очевидно, ликвидация Института. Через некоторое время на него было заведено уголовное дело по статье о нецелевом использовании государственных средств.
Сотрудники, получавшие зарплату ниже прожиточного уровня, увольнялись и проблема сокращения кадров решалась сама собой.
Впрочем, нашлись патриоты Института, несогласные с его уничтожением. Они направляли коллективные обращения губернатору Петербурга, главе правительства, президенту. В них говорилось о преступности решения городских властей, но это был скорее глас вопиющего в пустыне, ибо высшие чиновники в те времена были заняты решением более важных проблем.

Москва все-таки выделила деньги на перенос исследовательской базы Института в другие районы города. Деньги тратились в основном на выплату его долгов и на бонусы руководству. На оставшиеся средства часть лабораторий, начальники которых были близки к руководству, вместе с управлением Института переселились в здание, предоставленное городскими властями в другом районе города. Остальным лабораториям было предписано перебраться за город, в совершенно необорудованные помещения. Немногие оставшиеся в лабораториях сотрудники вынуждены были тратить более двух часов, чтобы добраться до работы. Большая часть их уволилась и когда-то большие по численности исследовательские лаборатории теперь состояли из нескольких пенсионеров, которым нужно было чем-то занять время. Мизерная зарплата все же была подспорьем к столь же мизерной пенсии.
 
Видимо отголоски недовольства работников Института все же дошли до высших властей и однажды Институт посетил сам глава правительства. Срочно была организована «потемкинская деревня». Ученые в белых халатах изображали процесс исследований. В кадрах, показанных по телевидению, смазливая девушка за столом тупо смотрела на какой-то прибор, который, скорее всего, видела впервые в жизни. И явно чувствовалось, что ей не очень комфортна роль манекена лаборантки.

На следующий день Валентин, чья лаборатория не попала в число привилегированных подразделений и не нашла место в новом здании, встретил своего коллегу, присутствовавшего на презентации. На просьбу Валентина поделиться впечатлениями, тот махнул рукой и разразился речью, сплошь состоявшей из слов матерных, которыми столь богат великий и могучий русский язык.

На основной площадке Института всё еще оставались несколько исследовательских подразделений и оборудование, которое не успели вывезти. Руководители их не торопились, видимо надеясь на чудо. Но чуда не произошло и день «Ч» настал. Въезд на территорию Института был закрыт. Несколько десятков гастарбайтеров выбрасывали из окон накопленные за годы дорогостоящие приборы и вскоре горы их были выше второго этажа. Так закончило свою многострадальную жизнь когда-то известное научное учреждение, продукция которого по- прежнему была важна для страны.

Но еще за два года до этого печального события были выдворены с его территории десятки малых предприятий, в том числе фирма Алексея, дававшие Институту достаточно большие поступления за счет арендной платы. Фирма переехала в другой район города на завод, не столь пострадавший от Перестройки, но существенно сокративший свое производство. Многие цеха его пустовали и, постепенно увеличивая за счет них свою площадь, они уже занимали тысячи квадратных метров. Со времени переезда объемы ее производства увеличилась во много раз. При этом зарплата сотрудников (их число резко возросло) была не слишком высокой, потому что много средств они по-прежнему тратили на новые исследования и разработки. После 2014-го на рынке аналогичного оборудования фирма занимала второе место в России, правда, сильно отставая от ведущего в этой отрасли объединения, занимавшего одно из первых мест в мире по объему производства. Впрочем, не будучи серьезным конкурентом этому объединению, они установили с ним деловые контакты и проводили серьезные совместные исследования.

Это было трудно время для малого и среднего бизнеса- 90-е и начало 2000-х годов. Сотни тысяч небольших предприятий выживали, как могли, росли, разорялись и возрождались вновь при полном безразличии к ним высших властей и сросшейся с ними олигархии, засилье катастрофически разросшейся подобно раковой опухоли бюрократии.При отсутствии идей, способных объединить страну, и неприятии правительством простой истины, которой руководствовались власти успешно развивающихся стран: только само население, миллионы людей, если предоставить им свободу инициативы и деловой активности смогут спасти страну и вывести ее из кризиса. Без этого хищники «мирового цивилизованного сообщества» ее попросту сожрут. Как это не грустно, Господь не дал России в переломное для нее время Столыпина или Дэн Сяопина. Зато дал ей Горбачева и Ельцина. Ему, Господу нашему, было виднее. Наверное, народ не заслуживал в это время лучшего.

Но, возвращаясь в 98-й год, когда Алексей рассказывал американскому чиновнику в консульстве о своей фирме, можно честно сказать, что он при этом не особенно кривил душой. Просто процесс развития предприятия был немного затянут во времени, а он как Генеральный директор уверенно смотрел в его светлое будущее. Удовлетворили ли американца объяснения Алексея неизвестно, видимо решающую роль сыграли подобранные им материалы переписки с американской компанией о возможных совместных работах. Из них следовало, и с этим согласны были американские партнеры, что разработки фирмы выполнялись на очень высоком научном уровне.    
Консульство, наконец, приняло их документы и через пару недель в загранпаспортах    Алексея и Валентина появились красивые вкладыши с американской визой.

Естественно, было решено, как это сделал бы на их месте любой русский и даже нерусский человек, отметить этот важный этап на пути завоевания Америки.    Они отправились - дело было в последнюю февральскую пятницу- в небольшое кафе в двух шагах от Института. В его крохотном зале собирались по случаю Нового года и 8 марта все сотрудники фирмы. Когда коллектив разросся, они вынуждены были перебраться в другое место, тоже недалеко от работы.
Друзья договорились устроить себе пивной праздник, тем более, что в кафе имелся большой выбор пива: чешское, баварское, шотландское, ирландское и, конечно, питерское.    Они попробовали по бутылке каждого, и если пиво очень нравилось, то по две бутылки. К концу дегустации оба были в очень хорошем настроении.

На следующий день Алексей, как обычно по субботам, проснулся в пять утра, чтобы через два часа быть в бане на другом конце города, где жил Валентин. Несколько лет назад Алексей убедил друга в несомненной пользе русской бани для здоровья и тот вскоре стал даже большим энтузиастом ее, чем сам Алексей. До этого Валентин страдал аритмией сердца и через несколько месяцев избавился от нее, постепенно увеличивая дозу воздействия на организм русской парной и водных процедур.

В семь утра, за час до открытия кассы - они как постоянные клиенты платили непосредственно банщику - парная была в их полном распоряжении. Опытные парильщики, умеющие подбирать оптимальные температуру и влажность в парной, ценят именно первый пар. Из своего дома Алексей вышел в шестом часу, чтобы попасть к открытию метро. В те годы спальный район, где он жил, вполне можно было назвать медвежьим углом. Еще не были возведены два моста, соединившие этот и соседние районы города, и не отравлял городской  воздух, как десять лет спустя, миллион с лишним автомобилей. Он шел вдоль озера, образовавшегося на месте бывших карьеров. Полная луна серебрила выпавший ночью снег. Небольшой мороз, чистейший воздух, кругом ни души, тишина и лишь редкие огни светились в окнах домов за озером.

Алексей размышлял о предстоящей командировке в Нью-Йорк, о котором он имел представление лишь по фильмам об Америке, и о том, как он будет вести переговоры с американцами, не имея ни малейшего опыта общения с ними. Английский он учил в школе, институте, аспирантуре, имел отличные оценки по предмету, но, хотя и помнил пару тысяч слов, не мог построить их них фразы или понять английскую речь при просмотре зарубежных фильмов.

Большую часть жизни он проработал в закрытом институте и не мог даже мечтать о зарубежных поездках. Не считая руководства Института, отправиться за рубеж и только в страны народной демократии, имели право лишь члены партийного и профсоюзного комитетов.   Однажды он поступил на курсы разговорного языка, но это было совсем не то живое общение с иностранцами, необходимое для приобретения навыков разговорной речи.

К тому же через месяц после начала занятий его вызвали в службу безопасности Института и начальник службы вкрадчиво интересовался, зачем ему, Алексею, нужен английский язык. Незадолго до этого уволили с работы высококлассного специалиста, руководителя одного из основных отделений. Его дочь вышла замуж за израильтянина и уехала в Израиль.   В начале 80-х, когда началось потепление отношений Советского Союза с Западом, он перебрался к дочери и вскоре стал приносить неоценимую пользу Израилю и Америке.

Алексей объяснил начальнику службы, что в связи со служебной необходимостью обязан быть в курсе зарубежных исследований в своей области и еще ему хотелось бы выступать с научными докладами на международных конференциях, иногда проводившихся в Москве и Ленинграде. К счастью, эта беседа не отразилась на его служебной карьере и спустя некоторое время его, беспартийного, даже назначили начальником сектора в ведущем отделении Института, где он довольно успешно проработал до начал а Перестройки , когда,   создав крошечную фирму, пустился в опасное плавание по бурному океану предпринимательства.

Но это было в прошлом, а сейчас по пути в баню он размышлял о том, что уже скоро отправится в Штаты для установления деловых связей   без особой надежды на переводчика. Изучать разговорный язык не было ни малейшей возможности. Времени катастрофически не хватало. Чтобы выполнить срочные заказы, приходилось работать по выходным. Идея успеть получить за два месяца какие-нибудь навыки живого английского языка. казалась безнадежной.

И вдруг, то ли под воздействием вчерашней дегустации, или же под впечатлением окружающей природы, а скорее всего, как он решил позже, по указанию свыше в голову ему пришла показавшаяся сперва безумной идея: "Я буду сочинять стихи на английском, - сказал он себе,- я знаю некоторое количество слов и, черт возьми, сделаю это!"  Первая пришедшая ему после этого здравая мысль, обращенная самому себе, была: «Ты, парень, совсем рехнулся, что ли?" Но неожиданно всплывшие из памяти слова каким-то образом сами собой сложились в четверостишье:

The sleeping buildings like to rocks at night,
Dark windows are the caves on hillsides,
A silver light of the moon flows аround,
A vale of silence covered town.

Он сам себе удивился, ибо до этого дня   неспособен был связать рифмой и двух русских слов, не говоря уж об английских. Труднее всего оказалось перевести стих на русский. Он пытался делать это в бане, но достаточно стройный русский текст не получался. И лишь вечером, отдохнув после бани, он записал в тетради:

   Дома во сне, как утесы в ночи,
   Темные окна - пещеры на склонах,
   Повсюду серебряный свет луны,
   И город накрыла вуаль тишины.

Алексею очень понравилось свое сочинение, он решил и дальше заниматься  стихотворчеством (стихоплетством, как уточнил,  разумеется, из зависти Валентин, которому Алексей в тот же день прочитал свое замечательное стихотворение).                Новое хобби занимало его несколько лет и за это время он сочинил, конечно же для себя, десятки стихотворений на английском, но в основном на русском языке.

До дня вылета в Нью-Йорк оставалось два месяца...

Ноябрь 2014г, С-Петербург-Москва.