Татьяна с Иваном сыграли свадьбу. Её подружки: Светлана и Ларка организовали и провели семейное торжество так, что всё село ещё долго обсуждало незабываемое событие. Всем же колхозом построили и дом для молодожёнов.
Шли дни и месяцы. Девчата готовились к поступлению в институт, а Татьяна - к родам. И надо же было такому случиться: в их село вернулся Санька Коломеец. Где он пропадал всё это время никто не знал. И он, сидя в пивнушке, будучи изрядно навеселе, стал бахвалиться своими победами над женским полом. Нет, мол, ни одной девки, которую я не смог бы соблазнить. Дружки ему напомнили о дочери председателя:
- А первую невесту-то села ты так и не объездил? Слабо было?
Санька налился кровью:
- Да много вы знаете! Я её обрюхатил, а Ванька объедки после меня подобрал.
Такое заявление никого не могло оставить равнодушным. Со всех сторон посыпались возмущения:
- Ого! Во даёт парень! На кого ты замахнулся, дурень? Ты думай о ком лясы точишь? Это ж тебе не какая-то там Танька с водокачки. Это дочь председателя!
Нашлись люди, которые услышав его слова, тут же помчались к Ивану на работу и всё ему рассказали. Услышав такое о своей жене, Иван схватил огромный гаечный ключ и бросился к пивнушке. Нет, он бежал туда не для того, чтобы избить подлеца. Санька поломал судьбу Татьяны, так он ещё и втаптывает её в грязь - уничтожает окончательно. Его подлости не было границ. И он заслуживает смерти. Иван решил уничтожить эту мразь физически. Он готов был убить этого человека, стереть его с лица земли, и четверо здоровых мужиков не могли его удержать. Единственно, что им удалось, это вырвать из его крепких рук гаечный ключ:
- Ванька, охладись! Посадят же! Бешеный бык!
Но он никого не слышал. Его глаза от ярости налились кровью и он, отбросив, как котят, мужиков в сторону, накинулся с кулаками на Саньку. Тот сразу почувствовал, что Иван не шутил, и его охватил панический страх. Он не сопротивлялся, а только пытался закрыться руками. В считанные секунды лицо Саньки превратилось в месиво. Кровь брызгала фонтаном. Везде и всюду слышались крики:
- Да остановите же его! Ванька! Успокойся!
Наконец, Ивана оторвали от избитого им парня и потащили домой. Татьяна, увидев своего мужа забрызганного кровью, не на шутку испугалась:
- Что случилось?
Мужики, не желая расстраивать беременную женщину, сказали, чтобы она ему дала выпить стакан водки и, раздев, уложила спать. Мол, ничего страшного, просто подрался. С мужиками иногда такое случается.
Окровавленного Саньку притащили домой и рассказали перепуганной матери за что он был избит. Мать запричитала:
- Господи! Боженьки мои! Да ты что совсем сдурел, Санька?! Председатель же нас со свету сживёт. Разве можно такие вещи придумывать про его дочь?
Затем, вызвав фельдшера, она собрала вещи сына и сказала:
- Отправляйся в району больницу. И навсегда уезжай отсюда. Только одно горе ты нам приносишь. Чтобы духу твоего больше здесь не было. Если Ванька тебя не убил, то председатель точно прибьёт. Живи теперь как хочешь, но сюда ни ногой.
С тех пор Санька в селе не появлялся. И кто-то из местных однажды его видел в городе опустившимся, окончательно спившимся, с уродливыми шрамами на лице. Он нигде не работал, бродяжничал, и в этом грязном бомже уже трудно было узнать красивого и весёлого Саньку Коломейца - первого парня на деревне.
В народе говорят: "На каждый роток, не накинешь платок". Не правда! Накинешь. Ваньку и раньше все побаивались в селе, называя "бешеным быком", а после этого случая враз все разговоры прекратились. Односельчане решили, что Санька сболтнул лишнего с пьяных глаз, и, боясь нарваться на гнев Ивана, примолкли. А Татьяна, родившая сына, с ужасом ожидала что скажут люди, когда увидят насколько малыш заметно не похож на отца. Она с мужем - оба светловолосые с голубыми глазами, а их сын чернявый, с тёмно-синими глазами, с длинными и пушистыми чёрными ресницами. Малыш красив не по-здешнему. Как людям объяснишь откуда такое чудо природы?
Первые дни после роддома Татьяна не выходила с новорождённым на улицу. Гуляла с ним только во дворе своего дома или укладывала спать в кроватке на веранде подальше от посторонних глаз. А тут ещё с именем они никак не могли определиться. Родители Ивана настаивали на имени - Степан, её родители хотели внука назвать Петром, у Вани свои были предложения, а у Татьяны - свои. Судили они рядили, так ничего путного придумать и не смогли.
Пришло время ехать в Загс регистрировать сына. Её отец пропадал целыми днями на поле, а Иван - в своём гараже. Уборочная горячая пора. И Татьяна, договорившись, что отец пришлёт к ней машину съездить в район, одела ребёнка и вышла со двора. И надо же такому случится, что тут же откуда ни возьмись слетелись к ней местные бабульки, поглазеть на внука председателя. Когда они заглянули в коляску, Татьяна зажмурилась в ожидании приговора. Её малыш, с удивлением разглядывая незнакомые лица, затрепетал своими пушистыми ресницами, как бабочка крылышками, вероятно собираясь заплакать. Но почему-то передумав, он расплылся в беззубой улыбке, всех очаровывая своими ямочками на щеках. Татьяна вдруг услышала дружный возглас:
- Вы поглядите! Болгарин! Прадед, болгарин! Такой же красавец! Филипп! Филипп!
Татьяна открыла глаза и увидела, что все бабушки, собравшиеся возле неё, признали в малыше правнука её деда - болгарина Филиппа. Он во время войны, потеряв всех родных, влюбился в русскую санитарочку. Поженившись, они переехали жить сюда на её родину. Красавиц болгарин с открытой белоснежной улыбкой многим девчатам снился по ночам. Но он безумно любил свою Ксюшу - бабушку Татьяны и в буквальном смысле носил её на руках. Такое трепетное отношение к жене было удивительным для местных жителей, где было традицией доказывать свою любовь кулаками: "Любит как душу, трясёт как грушу".
Татьяна решила, что это судьба, и записала сына - Филиппом в честь своего деда.
Когда подруги - Светлана и Ларка приехали на крестины, то Татьяна тихонько им призналась:
- Девчата, не поверите! Я влюбилась в собственного мужа. Однажды ночью Филипок проснулся и закряхтел. Даже заплакать не успел, а Ванька уже к нему подскочил, на руки взял и, качая, колыбельную песню поёт:
- Спи, сыночек, дорогой.
Спи, мой лучик золотой.
Папа песенку споёт,
Филипок тот час уснёт...
Татьяна задумалась:
- Дальше не помню. Представляете? Тракторист детские песни сочиняет. Я на него смотрю и вдруг... как накатило на меня! Как волной захлестнуло! Столько любви, столько нежности почувствовала к нему! Ванька такой родной-родной вдруг стал, аж слёзы из глаз. Я его как захватила, думала задушу в объятиях, чуть насмерть не зацеловала, - она засмеялась, а потом с тихой улыбкой продолжила:
- Помните, мама Нина напутствие нам оставила? "Не смотрите на внешность, девчонки. Ищите человека с золотым сердцем, с золотыми руками и с золотым характером". Вот у меня Иван такой и есть. Правда говорят: "Не было бы счастья, да горе помогло!".
Затем Татьяна, глядя на небо и вздохнув полной грудью, добавила:
- Мне иногда кажется, что... я превратилась в птицу. Летаю от счастья...
КОНЕЦ.