Буква Ш

Памятник Борцам Пролетарской Диктатуры, изд. 3, Издание Истпарта, 1925.
Фрагмент  Буква Ш с.678-709 Указатели 17-18

ШАВЫРИН. - См. Уткин.
ШАГИН - член РКП Рогожско-Симоновского района, заведовал школьным подотделом отдела нар. образ. районного совдепа. Умер от тифа 15 марта 1920 года. Правда, № 68 от 16 марта 1920 г.
ШАГОВ Николай Романович, соц. -дем., депутат 4 Госуд. Думы, умер в середине июня 1918 г. Он был одним из 5 депутатов соц. -дем. рабочей фракции, которая в 4 Гос. Думе вела борьбу за интересы рабочего класса и беднейшего крестьянства. Эта борьба во вражеском стане была крайне тяжелой и трудной, так как каждое выступление небольшой группы рабочих депутатов вызывало злобу и ненависть правых и кадетских скамей. Пуришкевичи и Милюковы не упускали случая для травли рабочей фракции левых соц. -демократов, которая была бельмом на глазу у всей буржуазно-помещичьей Думы. Несмотря на это, рабочие депутаты решительно боролись и против черных помещиков, и против предательской буржуазии, и против плетущихся за ними в хвосте ликвидаторов - «либеральных рабочих политиков» - Чхеидзе и проч., предпочитавших уже тогда путь соглашательства с буржуазией пути классовой борьбы пролетариата.
Рабочих депутатов, испытанных защитников пролетариата и беднейшего крестьянства, в 4 Думе было всего 5 человек, но голос их громко раздавался с думской трибуны по всей России и находил отклик в широких слоях пролетариев города и деревни. Рабочие соц. -дем. депутаты за все время существования 4 Думы неуклонно боролись за «неурезанные лозунги» - демократическую республику, 8-часовой рабочий день и за передачу помещичьей земли крестьянам.
Тов. Шагов не только защищал трудящихся с думской трибуны, но постоянно ездил к своим избирателям в Костромскую губернию, чтобы давать отчеты о депутатской работе костромским рабочим, стараясь освещать перед ними роль разных партий в 4 Думе, все вопросы, выдвигаемые в ней рабочей соц. -дем. фракцией, поддерживая тесную связь с избирателями-костромичами. Когда в Костроме вспыхнула грандиозная стачка, тов. Шагов немедленно очутился в рядах рабочих и работниц, чтобы руководить стачкой и поддерживать дух боровшихся.
Как только появились в печати первые слухи о предстоящей войне с Германией и связанной с ней мобилизацией, газета рабочего класса «Правда» была закрыта администрацией. Рабочая фракция Госуд. Думы осталась, таким образом, без своей газеты, и она решила издавать в Петербурге нелегальную рабочую газету, чтобы в ней повести энергичную борьбу против грабительской войны хищников-империалистов. Пятерка рабоч. депутатов, в том числе и Шагов, повела агитацию против войны на нелегальных собраниях, в нелегальных листках и воззваниях, чтобы рассеять тот патриотический угар, который распространяла буржуазия своей печатью и ликвидаторы-оборонцы - своей агитацией.
Оборонческой печати нужно было противопоставить рабочую печать, освещавшую истинный характер и цели надвигавшегося на страну бедствия - разрушительной войны. Первый номер нелегальной рабочей газеты был уже составлен, и рабочие соц. -дем. депутаты собрались для его окончательного редактирования, а также для обсуждения целого ряда злободневных вопросов. Но это совещание было выдано провокатором, и все собравшиеся были арестованы, в том числе и тов. Шагов. Был создан процесс рабочих с. -д. депутатов, которых обвиняли в государственной измене, и все пятеро были приговорены к ссылке в Сибирь на вечное поселение.
Тов. Шагов, несмотря на свое по виду крепкое здоровье, тяжело переносил одиночное тюремное заключение. В одиночке он покушался на самоубийство, и судебный процесс потрясающим образом подействовал на его душевное состояние. После одиночного заключения ему вместе с товарищами пришлось совершить этапное путешествие в Сибирь в арестантском халате и на уголовном режиме, а жизнь и скитания по холодной далекой Сибири, оторванность от семьи и детей, - все это надломило его душевный уклад.
Революция, все связанные с ней события и переживания еще более потрясли психику Шагова. Уже возвращаясь из Сибири в Петербург, т. Шагов проявлял в пути признаки психического расстройства. Крайне тяжело отразилось на нем известие о провокации Малиновского, который был в одной с ним думской фракции. Тов. Шагов не мог без негодования вспоминать и говорить о Малиновском. Психическая болезнь т. Шагова шла быстрым темпом, и вскоре его пришлось поместить в лечебницу. Находясь в лечебнице, он в каком-то кошмаре переживал все происходящее тогда в России, впадал то в бурное, то в меланхолическое настроение. Процесс болезни быстро развивался, и он умер еще сравнительно молодым. Костромские рабочие устроили ему грандиозные похороны в г. Костроме при участии заседавшего в городе съезда Советов, местного Совдепа, фабр. -заводских комитетов, представителей всех партийных и рабочих организаций Костромы. Из ст. К. Самойловой в «Петроградск. Правде», № 125 от 16. 6. 1918 г.
ШАЛАЕВ Николай Константинович - крестьянин, 26 лет. С 19 до 25 лет пробыл на каторге в Сибири, откуда освобожден революцией. Из Сибири прибыл в Воронеж с 5 пулеметным полком. В день октябрьского переворота в Воронеже сыграл решающую роль, будучи организатором и выборным командиром 5 пулеметного полка. Вскоре после октябрьского переворота он организовал из лучших пулеметчиков полка добровольческий отряд. В конце 1917 г. командовал отрядом в 2-2, 5 тыс. человек в районе ст. Чертково (в Донск. обл.), временно замещая уехавшего в Воронеж командира отряда Петрова. Он был выше среднего роста, коренаст, мускулист, с широким добрым, но открытым смелым лицом и прекрасным синими глазами. Годы ссылки наложили на него свою печать, и ему можно было дать далеко за 30 лет. Тов. Шалаев страшно сетовал на пост командира и метил уйти в общую дружную кучу рядовых товарищей. В январе 1918 г. в бою под станцией Глубокой он был убит. Свед. из ст. Зинаиды Чалой в 1 сборнике «Пролет. Рев. на Дону», стр. 66.
ШАЛЕРОЙ Алексей - красноармеец 2-го Коммунист. интернац. пехотн. полка, убит в бою в 1919 г.
ШАМАРИН Софрон Миронович - сын бедняка-крестьянина Шамарской волости (Пермской губ. ). Февральская революция застала Шамарина на фронте, откуда он по демобилизации возвратился домой крайне революционно настроенным и повел агитацию за власть Советов. С падением керенщины беднейшее крестьянство выдвигает Шамарина в первый Совет, но кулаки начинают его травить. Летом 1918 г. при организации комитета бедноты Шамарин был избран в комитет, но вскоре войска Колчака подошли к Шамарам. Несмотря на это, т. Шамарин усиленно агитировал за восстановление Советской власти. С приходом колчаковцев в Шамары, он был предан организатором добровольной колчаковской дружины, арестован и отправлен в Екатеринбургскую тюрьму, где и томился до эвакуации. Во время эвакуации направлен вместе с другими арестованными в Сибирь, но дорогой во время попытки к бегству убит одним из конвоиров. Сведения из сборн. Кунгурского Бюро Истпарта «Крот», №6, 1923 г. стр. 10.
ШАМОВ Дмитрий. - См. Подтелков.
ШАМШИН Василий. - См. Клеппер Адольф.
ШАНУРИН Сергей Родионович - сын железнодорожного сторожа на Коншинской ветке в Серпухове. Едва Сергей выбился из учеников на литейном заводе Коншина, куда его родители отдали по окончании 2-классного ж. -д. училища, как отец его умер, и все семья - престарелая мать и пять человек детей - легла на плечи 19-летнего сына. Сокращение работ на литейном заводе повлекло увольнение рабочих, в том числе и него. После долгих усилий ему удалось вновь поступить чернорабочим, а затем болторезом в слесарную мастерскую ситценабивной ф-ки т-ва Коншина.
Революционный подъем 1905 г. захватывает и Сергея, он начинает посещать организуемые РСДРП кружковые собрания рабочих фабрик Серпухова. В начале 1906 г. он вступает в подпольную организацию и мало-помалу проникается сознанием необходимости борьбы с самодержавием и капиталистическими формами общественных отношений, став на точку зрения классовой борьбы. В это время он уже член подпольной ячейки партии, энергично участвующий в организации рабочих, пропаганде среди них и привлечении их в партийную организацию. Наибольшая активность рабочих механической мастерской во многом объясняется действиями Шанурина; несмотря на явное преследование фабричной администрацией, он смело распространял среди рабочих прокламации, убеждая их в необходимости организации рабочих в политическую партию рабочего класса и в непримиримости взаимоотношений труда и капитала. Для такой работы необходимо знание; сознав это, Сергей Шанурин вступил в подпольную школу пропагандистов и агитаторов и изучал политическую экономию и все вопросы, связанные с жизнью партии и с политической обстановкой того времени.
Уже с 1907 г. (и даже немного раньше) замечается преобладающее влияние рабочих в руководящих подпольных партийных организациях. В 1907 г. Сергея Родионовича знают как одного из руководителей ячейки ситценабивной ф-ки, он избран членом Серпуховского комитета Московской окружной организации РСДРП от рабочих, принимая деятельное участие в организации рабочих кружков и в техническом руководстве ими. В это время партийная работа в Серпуховском районе велась почти исключительно рабочими, из которых надо отметить, помимо Сергея Родионовича, Родченкова Ник. Троф., Стрелкова Ник. Ник. и Лапуц Тим. Сем.
(Родченков погиб на революционном посту в г. Николаеве в начале 1920 г., борясь с бандами; Стрелков погиб во время империалистической войны, а Лапуц умер до революции).
Повальные обыски и аресты в течение всего 1907 г. и в начале 1908 г. стесняли работу подпольной организации. В феврале 1907 г. был арестован почти весь Комитет, носивший тогда название «Центральной группы». Сергею Родионовичу, случайно не присутствовавшему на этом заседании, удалось избежать ареста. Однако жандармы, на основании имевшихся у них документов, пытались пристегнуть к этому делу и «Сергея» (кличка Сергей Родионовича).
Интересно, что на допросе одного товарища по делу «Центральной группы» жандармский ротмистр старался узнать, кто такой «Сергей», о котором упоминалось в одной из записок, найденных при обыске, и которому поручалось взять прокламации, предназначавшиеся для ситценабивной, прядильно-ткацкой и ново-ткацкой ф-к. Товарищ упорно стоял на своем «не знаю». Тогда выведенный из терпения жандарм распорядился арестовать Шанурина Сергея, заявляя при этом, что он будет держать его до тех пор, пока он и знающие его товарищи не признаются, что «Сергей» есть именно Сергей Шанурин, добавив, что если «Cepreй действительно не он, то пусть будут повинны в его аресте те, кто знает, но не хочет сказать. Конечно, никто из арестованных не сознался, и «Сергей» после допроса и обыска на квартире был освобожден.
Но в 1908 г. Шанурин с несколькими товарищами был арестован и выслан за пределы Московской губернии. С этого времени для него начинается скитание. По выходе из тюрьмы он поселяется на станции Станки на Коншинских подъездных путях в Тарусском уезде, работая в качестве поденщика слесарем при депо. Серпуховская жандармерия этой близостью очень недовольна, так как подъездные пути связывают ф-ки Серпухова, и, боясь влияния Сергея Родионовича на рабочих, добивается его увольнения.
Шанурин вместе с высланным с ним Родченковым ищут работы в Тарусе, затем едут в Тулу, Курск, Харьков, но работы не находят. Наконец, останавливаются в Николаеве, где Родченков, с помощью старого своего знакомого, пристраивается на Николаевских судостроительных заводах литейщиком, а затем вскоре и Сергей поступает на другой завод братьев Донских тоже литейщиком. Слежка за ним начинается с первого дня его приезда в Николаев, так как вместо паспорта ему было выдано временное свидетельство с обязательной отметкой в полицейском управлении. Укрепиться на этом заводе ему не удалось, и при первой заминке с заказами на заводе его рассчитывают в первую очередь. Так в течение почти двух лет Сергей Родионович скитается из одной мастерской в другую и с завода на завод, то в Николаеве, то в Херсоне и Одессе, пока, наконец, не получает паспорта.
В начале 1911 г. он поступает в Николаеве на судостроительные заводы литейщиком. Рабочие уже знают его и принимают, как хорошего товарища. Он является центром для рабочих в литейном: чуть что не поладил рабочий с мастером, или поднят вопрос о прибавке расценок, идут к тов. Шанурину - «он посоветует», «он скажет, что делать». К его голосу прислушиваются, когда надо всем рабочим идти в открытый бой с капиталом. Сергей Шанурин работает в единственной в Николаеве, в период с 1909 г. по 1914 г., легальной рабочей организации «О-во взаимопомощи ремесленников». Он был членом библиотечной комиссии этого О-ва. Вместе с небольшой группой товарищей ему приходится ежедневно выдерживать бой со «стариками» этого Общества из-за действий библиотечной комиссии, которая, по их мнению, якобы не дорожила Обществом, выписывая «Звезду», «Правду», журнал «Просвещение» и прочую литературу, издаваемую издательством «Прибой» и распространяемую среди рабочих библиотечной комиссией.
В мае 1912 г. вдруг арестовывают 21 чел., большинство активистов, в том числе и Сергея Шанурина, все арестованные обвинялись в подготовке всеобщей забастовки в связи с полученными казенными заказами на постройку военных судов.
На другой день после ареста все рабочие завода «Наваль», на котором работали арестованные, бросили работать, как один человек, требуя немедленного освобождения арестованных, через несколько дней присоединив к этому ряд экономических требований. Забастовка длилась в течение месяца, однако арестованных административно высылают на 2 года в Кременчуг (с лишением знаменитых «63 пунктов»). В Кременчуге Сергей участвует в страховой компании и ведет бой с ликвидаторами. В Николаев он через год возвращается уже больным. Но, несмотря на это, поступив на завод, он опять в первых рядах. С объявлением войны в 1914 г. на заводе начинают вводить военный режим, особенно достается военнообязанным. Несмотря на это, в начале 1916 г. на заводе вспыхивает забастовка. Администрация временно закрывает завод и всех военнообязанных отправляют партиями в войсковые части по другим городам. Был отправлен и Сергей Родионович. С первых же дней февральской революции Сергей Родионович - в первых рядах восставших рабочих. Он - член Николаевского городского Совета Рабочих депутатов. Не зная отдыха, он целиком отдает себя делу революции. Но слабое здоровье подрывается усиленной работой еще больше. Близкие его и друзья настаивают, чтобы он пошел лечиться. Он временно оставляет работу, но с Октябрьской революции вновь на заводе и работает вплоть до занятия Николаева немцами в марте 1918 г. Вместе с исполкомом он переезжает в Харьков, но в Харьков товарищи привезли уже его труп. Злая болезнь настолько подточила его здоровье, что он не вытерпел и ускорил то, что медленно, по его мнению, делала болезнь. Приехавшие товарищи по исполкому похоронили его в Харькове. И. Сорокин.
Шаплыгины Никаша и Михаил (Шурка). Фамилия эта известна многим. Это - братья, пролетарии промышленных районов и высококвалифицированные рабочие-металлисты. Было их несколько. Расскажу лишь о двоих.
Никаша - самый молодой из братьев - примкнул к социал-демократическому (больш. ) движению и вошел в работу только в конце войны. Помнится мне этот славный парнишка, вечно жизнерадостный, неугомонно веселый, бодрый (относится это еще к работе на заводе в Москве). Позднее Никаша с группой партийцев работает в 1916 году в производственном кооперативе группы товарищей металлистов, живя нелегально в 60 верстах от Москвы. В начале 1918 года Никаша добровольно едет на фронт и погибает на юге, окруженный вместе с полком превосходящими силами противника. Никаша перед смертью обращается к темным солдатам противника с речью не идти в бой против братьев, советских рабочих и крестьян; белым офицерам, подбежавшим к нему с целью зарубить его шaшками, он не сдается, а выстрелом в висок из револьвера кончает с собой. Погиб в возрасте 22 - 24 лет.
Миша, старший брат Шаплыгиных, больной туберкулезом, закаленный боец с анархистским уклоном в эпоху империалистической войны, вел активнейшую работу. Выбиваясь из сил, укрываясь нелегально, борясь с капиталом, Михаил твердо, как сталь, стоял на посту. В первые годы революции, в 1918-1919 годах, активно работая на гражданской работе, в 1919 г. Михаил поступает на командные курсы в Москве. По окончании их назначен командиром отряда. В 1920 году погиб на далеком севере от рук белогвардейских банд. Свед. из ст. К. Ратехина, помещ. в сб. «Братская Могила».
ШАРОВ Ор. - См. Аппельбаум.
ШАРОНОВ Сафан. - См. Подтелков.
ШАРОНОВ. - См. Ремтер.
ШАТРОВ. - См. Ремтер.
ШАУМЯН Степан - член Центрального Комитета РКП (б), чрезвычайный комиссар Кавказа, председатель Бакинского Совнаркома и комиссар иностранных дел, - вот краткая выдержка с заглавной страницы траурного сборника «Памяти Бакинских Коммунаров»). Этот сборник, посвященный памяти погибших, был нелегально распространен Бакинским изд. «Коммунист» в полугодовщину смерти 26.
Тов. Степан погиб среди 26 бакинских комиссаров, «являвшихся, по общему отзыву их друзей и недругов, цветом восточного большевизма, его подлинным идейным и интеллектуальным центром... ». В. Чайкин К истории Росс. рев. Казнь 26 бакинских комиссаров, стр. 15.
«... Среди них центральной фигурой, отсутствие которой на арене восточной революции будет сказываться в течение целых десятилетий, был Степан Шаумян. Влияние этого человека среди бакинского пролетариата казалось почти беспредельным. Так, тотчас после февральской революции, еще находясь в Саратовской ссылке, он был, несмотря на многолетнюю принадлежность к большевистскому крылу РСДРП и ярко выраженную коммунистическую индивидуальность, единогласно избран председателем Бакинского Совета, хотя в то время на 150 делегатов приходилось всего 14 его партийных единомышленников. Большим авторитетом в Баку, Закавказье и даже Персии пользовался также организатор нефтепромышленных рабочих с 1904 года Алексей-Прокофий Джапаридзе (Алеша), его давнишний помощник по профессиональному движению Иван Фиолетов, публицист Арсен Амерьян и другие погибшие... ». Там же, с. 15-16.
В Баку долго ходил слух, что комиссаров увезли в Индию. «Не рискуя впасть в преувеличение, - пишет эсер Чайкин, - можно сказать, что внезапное пленение всего Московского Совета Народных Комиссаров с Лениным, Троцким, Чичериным, Луначарским во главе не могло бы произвести большего впечатления, чем загадочный увоз из Красноводска в Британскую Индию Степана Шаумяна, Алексея Джапаридзе, Ивана Фиолетова и др., на бакинские и закавказские рабочие круги... » В. Чайкин «К истории Росс. рев. Казнь 26 бакинских комиссаров».
В лице 26 погибли вожди революционного пролетариата Баку и Закавказья. Степан Шаумян был первым среди них.
Степан Георгиевич Шаумян родился в 1878 году, 1 октября, в Тифлисе в армянской купеческой
семье. С ранних лет он был очень способным и уже с 5 лет ходил в пансион учиться. Затем он поступил в тифлисское реальное училище. Будучи очень способным и развитым учеником, он хорошо учился и с отличиями переходил из класса в класс. Уже с 4 класса реального училища начинается его общественно-революционная деятельность.
Юноша Степан, с блестящими умственными способностями и революционным темпераментом, принимал горячее участие в армянских ученических кружках, носящих не вполне определенный, национальный революционно-демократический характер. При его ближайшем участии (он был фактическим редактором) выходила ученическая газета «Циацап» («Радуга») социалистического направления. Начиная с 5 класса, он, перебиваясь грошовыми уроками, помогает своей семье, находящейся в тяжелом материальном положении. В 1898 году он кончает реальное училище и в следующем году едет в Ригу поступать в политехнический институт. Но тяжелое материальное положение семьи принуждает его вернуться в Тифлис, и Степан поступает корректором в газету «Новое Обозрение». В 1900 году он вторично едет в Ригу и поступает в политехникум. Русское студенчество в то время переживало начало буйных революционных выступлений, и натура Степана не могла остаться безучастной в этом движении.
Социально-политические взгляды его к этому времени стали оформляться, и он примыкает к марксистскому крылу студенчества. От социал-демократической организации рижского политехникума т. Степан был делегирован на первый Всероссийский съезд революционного студенчества и принимал активное участие в его работе. Вскоре после съезда, за участие в студенческих беспорядках его исключают из института и высылают на родину, на Кавказ. Лишившись возможности продолжать высшее образование в России, Степан весною 1902 года едет в Берлин и поступает на философский факультет Берлинского университета. Тут он усиленно занимается изучением марксизма и одновременно работает в русских социал-демократических организациях. Тогда же он знакомится с Каутским, Мартовым, посещает собрания, где выступает Бебель. Весною 1903 года болезнь его перебрасывает в Швейцарию, где он близко знакомится с Лениным и Плехановым. В том же году едет на лондонский съезд РСДРП, на котором, как известно, произошел раскол партии на две фракции. Степан сразу же без колебаний примкнул к большевистской фракции. В 1904 году он из-за нездоровья и отсутствия средств приезжает в Тифлис и поступает учителем в авлабарскую гимназию.
Марксистские кружки и социал-демократические группы были в Закавказье еще до начала работы тов. Шаумяна, но оживление и популяризация теорий Маркса среди широких рабочих масс начались по приезде Степана из-за границы. На Кавказ он вернулся теоретически основательно подготовленным марксистом и последовательным большевиком и сразу стал во главе большевистской фракции тифлисской социал-демократической организации. Человек с большой инициативой и огромной энергией, он повел сильную кампанию против меньшевиков и дашнакцаканов и завоевал широкую популярность среди рабочих масс как Тифлиса, так и всего Закавказья. На страницах газет «Кайц», «Нор-Хоск» и «Кавказский рабочий листок» он поместил ряд блестящих статей на политические темы и оказал большое влияние на процесс освобождения армян-рабочих от влияния националистов. И недаром его прозвали тогда «кавказским Каутским».
В мае 1906 года Степан от эриванской организации едет делегатом на Стокгольмский партийный съезд, а через год от борчалинской организации - на Лондонский съезд. В начале лета 1907 года, по возвращении из Лондона, он переезжает из мелкобуружазного Тифлиса в пролетарский Баку, и с этого времени его имя тесно связывается с бакинским рабочим движением. В Баку в то время работали т. т. Коба Сталин, Алеша Джапаридзе, Сурен Спандарян и другие. Товарищи устраивают его в совете съезда нефтепромышленников заведующим народными домами совета. Через два месяца его оттуда за свободомыслие рассчитывают, и он поступает к Шибаеву заведующим нефтепроводом в Балаханах.
В нефтяном царстве начинается энергичная партийная работа, ни на минуту не прекращающаяся, несмотря на жестокую реакцию. Степан играл в этой работе выдающуюся роль. Он вместе с тов. Коба одновременно редактировал еженедельник «Гудок» (орган союза нефтепромышленных рабочих), «Бакинский рабочий» и нелегальный орган бакинского комитета РСДРП (б) - «Бакинский Пролетарий». Очень часто в рабочих казармах, в районах устраивались диспуты между дашнаками и большевиками, и Степан в них принимал активное участие. В дни диспутов ему нередко приходилось в грязь и слякоть пешком делать громадные концы, в то время как дашнакские ораторы разъезжали на фаэтонах.
1 мая 1909 г. его впервые арестовывают, но по ходатайству Шибаева, его хозяина по службе и бывшего товарища по реальному училищу, быстро освобождают. Вторично его и других товарищей арестовывают в 1911 году и высылают в Астрахань на 5 лет. В 1913 году он попадает под манифест и возвращается в Баку. В том же году Степан активно участвует и руководит знаменитой стачкой бакинских рабочих, за что его арестовывают и вместе с другими товарищами сажают в бандовскую тюрьму. В марте 1916 года на границе задерживают письмо Степана к Ленину. Автор письма, по заявлению местного присяжного поверенного Байкова, подлежит расстрелу. Но личность его так и не выяснена, и Степана по подозрению арестовывают, высылают как пораженца в Саратов до окончания войны, где и застает его февральская революция.
После февральской революции Степан вернулся в Баку. Еще по дороге, в Дербенте, он узнал, что рабочие города выбрали его председателем Совета Рабочих Депутатов. С этих дней начинается самый яркий период жизни Шаумян. Год борьбы местных большевиков против соглашательского блока правых эсеров, дашнаков и меньшевиков и контрреволюционного мусавата увенчался мартовским переворотом, и в Баку была объявлена диктатура пролетариата. Степан, назначенный центром чрезвычайным комиссаром Кавказа, стал во главе бакинского Совнаркома в качестве его председателя, одновременно заняв пост и комиссара иностранных дел.
5 месяцев окруженный со всех сторон враждебными силами пролетариат Баку держал власть в своих руках. Но преданная и проданная правосоциалистическим блоком Бакинская коммуна пала в неравной борьбе, и в Баку воцарились сперва социал-предатели в союзе с англичанами, а потом турецко-азербайджанские головорезы. Бакинский пролетариат в этой борьбе потерял лучших своих вождей, в числе их пал Степан. Бакинский Рабочий, №211 от 20. IX. 1922 г.
Воспоминания о С. Шаумяне.
«Как сейчас, вспоминаю беседы с покойным товарищем Степаном во время I съезда советов, на травке, во дворе кадетского корпуса, где происходил съезд, летом 1917 г. Мы говорили урывками и не могли досыта наговориться.
Ровно 10 лет прошло со дня нашей последней встречи, которая произошла в 1907 г., если не ошибаюсь, на Лондонском съезде нашей партии. И вот во дворе кадетского корпуса вспоминалось все то, что произошло в нашей жизни за эти десять лет, и высказывались надежды на будущее. Покойный товарищ Степан с необычайным знанием дела и со свойственной ему дальнозоркостью освещал все подробности тогдашних запутанных вопросов Кавказа. Меньшевики и эсеры, имевшие на I съезде советов громадное большинство, запретившее нам устройство назначенной было нами демонстрации под лозунгом «Вся власть советам», особенно к концу этого съезда переживали необычайную растерянность. Их многочисленные фракции заседали целыми днями, обсуждая вопрос о том, как лучше расправиться с большевиками.
Мы имели на I съезде советов лишь небольшую фракцию. Нам оставалось терпеливо ждать, пока меньшевики и эсеры совещались. В нашей немногочисленной фракции I съезда советов тов. Степану Шаумяну принадлежала руководящая роль. Все мы знали его как выдающегося вождя нашей партии и как крупнейшего нашего представителя на Кавказе. Товарища Степана высоко ценил тов. Ленин, который в течение всех лет контрреволюции старался поддерживать с ним нелегальную переписку из-за границы. Не так давно, просматривая в Петроградском революционном архиве дела бывшей охранки, я наткнулся на подлинник письма Владимира Ильича к тов. Степану по национальному вопросу. Это письмо имеет выдающееся значение. Кажется, оно уже было где-то опубликовано в 1920 году.
Мне довелось присутствовать в Баку на похоронах Шаумяна, Джапаридзе и других товарищей из числа 26, погибших от рук эсеров и меньшевиков.
Мне тогда довелось в надгробной речи сказать, что в шелесте знамен печального рабочего кортежа, сопровождающего тела т. т. Шаумяна, Джапаридзе и других, погибших с ними, слышится раскаяние тех рабочих, которые в свое время не поддержали тт. Шаумяна и Джапаридзе и тем самым как бы выдали их в руки палачей. Это было именно так. Колебания масс иногда бывают при известных обстоятельствах неизбежны, и не тот вождь, который умеет защищать интересы масс тогда, когда массы ясно сознают эти свои интересы и грудью защищают своего вождя; вождь - тот, кто остается на своем посту даже тогда, когда представляемая им масса, под влиянием тяжких обстоятельств, колеблется, подается назад, оставляет его.
Именно таким был тов. Степан Шаумян. Внешне скромный, тов. Шаумян был человеком, поистине созданным для того, чтобы руководить рабочим классом в его великой освободительной борьбе. Он был сделан из того металла, из которого делаются настоящие вожди мирового пролетариата. Именно поэтому имя тов. Степана Шаумяна навсегда золотыми буквами вписано в историю российской и мировой пролетарской революции». Г. Зиновьев. «Бакинский Рабочий», № 211 от 20. IX. 1922 г.
Вместе с т. Шаумяном погибли:
Джапаридзе Алеша - председатель Бакинского Совдепа, комиссар внутренних дел и продовольствия, член Кавк. Кр. Комитета большевиков.
Корганов Григорий - председатель Революционного Совета Кавказской армии, военный комиссар Бакинского Совнаркома, главнокомандующий Кавказской Красной армией. Коммунист.
Петров - представитель центральной власти в Баку, командир Московского отряда. Левый с. -р.
Амирян Арсен - редактор органа бак. комитета коммунистов «Бакинский Рабочий».
Амерян Татевос - командир советского кавалерийского отряда.
Фиолетов Ваня - председатель Бакинского Совета Нар. Хозяйства, член Кавк. Кр. Комитета большевиков.
Зевин Павел - комиссар труда. Коммунист.
Везиров - комиссар земледелия. Левый с. -р.
Богданов А. - советский работник. Коммунист.
Богданов С. - советский работник. Коммунист.
Басин - советский работник. Коммунист.
Аванян Б. - комендант г. Баку. Коммунист.
Солнцев - советский работник. Коммунист.
Борян Арменак - советский работник. Коммунист.
Констандян - товарищ комиссара продовольствия. Коммунист.
Николашвили - советский работник. Коммунист.
Метакса - советский работник. Коммунист.
Павлухин - советский работник. Матрос. Коммунист.
Берг - советский работник. Матрос. Коммунист.
Азизбеков Мешади - губернский комиссар. Коммунист.
Осепянц Сурен - редактор «Изв. Бак. Совета». Коммунист.
Малыгин Иван - член Военного Совета. Коммунист.
Коганов М. - советский работник. Коммунист.
Габышев - бригадный комиссар. Коммунист.
Мишне - советский работник. Коммунист.
Подробности расстрела 26 бакинских комиссаров.
Об том, что предшествовало увозу и расстрелу 26 бакинских комиссаров, сообщил тов. С. Шаумян.
Пароход «Туркмен», на котором находились погибшие товарищи в числе 600 беженцев из Баку, неожиданно для красноводских меньшевистско-эсеровских властей, в ночь с 16 на 17 сентября стал на якорь на рейде. Съехавшие на берег несколько человек немедленно донесли, что на пароходе находятся большевистские комиссары. На рассвете пароходу было приказано пристать и нефтяной пристани, в 10 верстах от города. К встрече здесь уже были выставлены войска: туркменская пешая сотня и боевая дружина местной организации партии с. -р. Так как у властей были опасения, что большевики, желая избегнуть ареста, уйдут опять в море, была выставлена английская легкая батарея, слабо замаскированная на фоне песчаных холмов. Очевидно, тактичные англичане приказали своим артиллеристам не особенно показываться на глаза и своим присутствием не срамить сынов Альбиона; поэтому артиллеристы не только не подходили близко к пристани, но тщательно прятались за орудийными щитами.
Арестом непосредственно руководил начальник милиции гор. Красноводска Фома Алания и председатель стачкома Кун (эсер, хотя гр. Чайкин и пытается доказать его беспартийность). Сейчас же после ареста, при производстве которого имели место грубые и дикие выходки, вплоть до ударов прикладами, правителями Красноводска была послана телеграмма в Асхабад, возвещавшая о столь радостном событии, как поимка большевистских комиссаров.
На следующий день официоз «Голос Средней Азии» (от 18 сентября 1918 года), редактируемый эсером, сообщая об этом факте, в передовой статье заявлял буквально следующее: «Вчера арестованы бакинские большевистские комиссары, в том числе кавказский Ленин - Степан Шаумян... » «Мы не остановимся перед четвертованием и самыми мучительными пытками над ними (курсив их). Этим мы отомстим за сотни и тысячи наших товарищей, томящихся в большевистских застенках в России... »
Получив телеграмму красноводских властей, асхабадское правительство, в каковое входили, Фунтиков (эсер), Седых (эсер), Седов (эсер), Курылев (эсер), Зимин (эсер) и беспартийные: Доррер, Дохов, Мелик-Степанов, Белов, Сейранянц, Хаджи-Мурат и др., очевидно, недолго совещались о судьбе арестованных и о законности расправы с ними.
Уже в 11 часов вечера 19 сентября в Красноводск прибыл из Асхабада специальный поезд в составе паровоза, 1 классного и 1 арестантского вагона. В 1 час ночи (с 19 на 20 сентября) в камеру, где содержалась часть арестованных товарищей (С. Шаумян, А. Джапаридзе, оба Амировы, И. Фиолетов, П. Зевин и др. ), вошли специально приехавшие для расправы члены правительства и партии с. -р.: Седых, Седов, Курылев и беспартийные: Худоложкин (комендант г. Асхабада) и др. Их было 7 человек, не считая солдат.
Кроме этих господ, в камеру вошли и представители местных властей: Кун (эсер), Алания и Яковлев (бесп. ). Поглумившись некоторое время над арестованными, все вошедшие, в несколько пьяном виде, с нагайками в руках (напр., Седых), приказали околоточному Колодко вывести арестованных во двор и сдать начальнику конвойной команды для отправки всех арестованных «в Асхабад на суд». Оставшимся нескольким арестованным, в том числе пишущему эти строки, было заявлено, что они на следующее утро будут освобождены.
Все было обставлено таким образом, что увозимые товарищи не могли догадаться о том, куда их в действительности везут, дабы они не подняли шума и не разбудили окрестных жителей и рабочих. «Правда», № 210 за 1922 г.
Далее приводим выписку из ст. В. Чайкина, работавшего над расследованием обстоятельств убийства. Взято из книги В. Чайкина «К истории Российской революции». Выпуск I. «Казнь 26 бакинских комиссаров», стр. 79-81.
Кошмарное дело хладнокровного взвешивания жизни и смерти десятков безоружных людей, их увоза и убийства произошло следующим образом:
1. В половине сентября 1918 г. представитель великобританской миссии в Асхабаде капитан Реджинальд Федорович Тиг-Джонс, осведомившись о взятии в плен на Красноводском берегу 26 большевистских комиссаров, обратился к главе закаспийского розыскного бюро Семену Львовичу Дружкииу и некоторым членам областного исполкома с указанием на желательность для него, в соответствии с видами английской миссии, иметь этих комиссаров в Индии.
2. Вполне согласившись с доводами Р. Ф. Тиг-Джонса, которыми тот мотивировал увоз бакинских комиссаров из Красноводска в Мешед и оттуда в Индию, С. Л. Дружкин указал со своей стороны некоторым членам исполнительного комитета Закаспийской области на необходимость помочь проведению в жизнь планов и видов главы великобританской миссии.
3. Одновременно Тиг-Джонс и Дружкин сообщили, однако, упомянутым членам исполкома, что они считают увоз комиссаров в Мешед и Индию во многих отношениях недостаточным и что все комиссары по дороге из Красноводска должны быть расстреляны, что вполне совпадает с видами великобританской миссии в Асхабаде, но должно быть обставлено «формальными гарантиями».
4. Именно, по плану Тиг-Джонса и Дружкина, бакинские комиссары должны были быть фиктивно сданы под расписки английских военных властей в Мешеде, хотя в действительности подлежали расстрелу во время следования по железной дороге между станциями Красноводск и Асхабад.
5. Расписка английских военных властей Мешеда в принятии 26 бакинских комиссаров, должна была, по мысли Тиг-Джонса и Дружкина, объяснить обществу исчезновение комиссаров и положить предел всяким толкам об их смерти, убийстве или побеге.
6. Однако, вполне естественно допуская, что рано или поздно те или иные общественные организации, родственники убитых или их знакомые могут настоятельно потребовать выяснения дальнейшей участи увезенных комиссаров, капитан Тиг-Джонс разъяснил Дружкину, а тот, в свою очередь, - осведомленным о замышленном плане членам исполкома, что в последующем, в соответственной постепенности, будут выданы официальные удостоверения в смерти 26 комиссаров, о чем «может быть представлено какое угодно медицинское свидетельство».
7. Все изложенные соображения и «формальные гарантии» Тиг-Джонса и Дружкина убедили привлеченных к выполнению плана, колебавшихся вначале, членов исполкома в возможности, целесообразности и необходимости убийства 26 комиссаров, следствием чего было их согласие на проведение плана в жизнь и его немедленное осуществление.
8. Во исполнение этого плана указанными членами исполкома и некоторыми другими лицами была организована поездка в Красноводск, и вечером 19 сентября на ст. «Красноводск» прибыл экстренный поезд с целью увоза по направлению к Асхабаду подлежащих расстрелу комиссаров.
9. Поздно вечером 19 сентября из Красноводской тюрьмы были вытребованы для отвоза через Мешед в Индию все 26 комиссаров, на что, без соблюдения особых формальностей, было получено согласие тюремной администрации.
10. В ту же ночь экстренный поезд с комиссарами и сопровождавшими их руководителями увоза, русской и туркменской стражей, тронулся в путь и в продолжение 6-7 часов, с редкими остановками, ехал по направлению к Асхабаду.
11. Около 6 часов утра, 20 сентября, поезд, сделав более двухсот перст, остановился на перегоне между станциями «Перевал» и «Ахча Куйма», почти на 207 версте.
12. Здесь руководителями увоза и расстрела было сообщено всем 26 комиссарам о предстоящей им участи, и начался вывод из вагона приговоренных к смерти группами по 8-9 человек.
13. Все комиссары были подавлены сообщенными им решениями и сосредоточенно молчали, кроме одного матроса, который громко воскликнул: «Я спокоен. Я знаю, что умираю за свободу», на что один из руководителей расстрела ответил: «Мы знаем, что также рано или поздно умрем за свободу. Но мы ее понимаем иначе».
14. Выведенная после этого из вагона в утренний полусумрак группа комиссаров была расстреляна сразу. Другая группа выведенных на казнь, учитывая, по-видимому, характер местности, покрытой серыми песчаными холмами, где у некоторых могла теплиться надежда укрыться от выстрелов, сделала попытку бежать, но была расстреляна частыми залпами. Последняя группа попыток к побегу не делала.
15. Расстреляв всех комиссаров и убедившись в их смерти, исполнители казни поспешно зарыли тела в песок (приблизительно в 80 саженях от полотна железной дороги), сожгли здесь часть вещей казненных. Большая часть оставшихся вещей была сожжена уже в поезде.
16. Закончив казнь, поезд возвратился к месту своего отправления.
В дополнение к изложенному, надо сказать, что по некоторым, трудно уловимым с полною достоверностью, признакам из обещанных капитаном Тиг-Джонсом двух групп документов - официальных мешедских удостоверений об их смерти от перенесенных болезней - Дружкину были выданы, по-видимому, лишь первые. Достоверность такого предположения вытекает из того, что С. Л. Дружкин говоривший им о данном Тиг-Джонсом обещании предварительно, до окончательного сговора с членом исполкома, впоследствии неоднократно заявлял, что документы ему переданы.
Что же касается второй группы документов, которые по плану Тиг-Джонса должны были исключить всякую возможность у широких кругов населения предполагать неестественную смерть комиссаров, то в них нужды не явилось, и они выданы не были.
Такова вкратце история казни 26 бакинских комиссаров. Едва ли представляется необходимым дополнить ее бытовыми и психологическими моментами и черточками. Ужасное само по себе кошмарное по замыслу и по простоте исполнения убийство безоружных, взятых в плен и, казалось бы, лишенных возможности вредить людей, составит и так одну из самых черных страниц, какую только знает наша трагическая современность. Вадим Чайкин.
Подробно об обстоятельствах убийства см. книгу Вадима Чайкина «К истории Российской Революции». Вып. I. «Казнь 26 комиссаров». Москва, Изд. Гржебина, 1922 г. Сборник «Памяти Бакинских коммунаров», нелег. изд. бакинского изд-ства «Коммунист», изданное в полугодовщину смерти 26, и «Бакинский Рабочий», №211 от 20 сентября 1922 г., посвященный четвертой годовщине расстрела 26 бакинских комиссаров.
ШАФИР Яков Григорьевич - гнусно убит 26 марта 1919 г. в числе 18 при выходе из областной благовещенской тюрьмы. Шафир родился в 1866 г. 24 марта в гор. Иркутске. Из 2 класса гимназии исключен за непочтительный отзыв о венценосной особе царя-освободителя, за пророчества о его свержении с «богом установленного» престола. До 16 лет Яков жил с матерью, пытавшейся пристроить его к торговому делу, но это занятие вскоре сделалось юноше противным, и, игнорируя увещания матери, он покидает Иркутск и едет в Казань, где через год и 8 месяцев выдержал экзамен за 8 классов гимназии. Попасть в университет из-за процентной нормы для евреев не удалось. Уже тогда будучи атеистом, но не желая наносить оскорбление религиозным чувствам матери, он отказался принять православие. Прослужив год вольноопределяющимся, затем уехал в Америку, где и проработал в качестве чернорабочего на разных фабриках 11 лет. Возвратившись в Россию, Шафир поступил в контору ТД. Чурин и Ко в качестве конторщика при товарном отделе, ведая, кроме того, и иностранным отделом. Владея тремя иностранными языками, Яков был незаменим, и хотя считался в политическом отношении не вполне благонадежным элементом, но предприятие вынуждено было его терпеть.
С 1905 года состоял в партии соц. -демократов, примыкал к большевистскому течению. Принимал живое участие в организации союза торгово-промышленных служащих. В 1917 году был избран в социалистическую городскую думу гласным по социалистическому списку № 2.
В самый разгар антибольшевистской агитации, когда за одну принадлежность к большевикам или их защиту товарищи подвергались жесточайшему гонению, а иногда и избиению, тов. Шафир гордо держал знамя революционного марксизма, смело объявляя себя сторонником большевистского течения. Принимал деятельное участие в работах с. -р. и с. -д. и работал среди служащих ТД Чурин и Ко, но, как сторонник большевизма, происками группы правых эсеров того же предприятия, был удален предприятием со службы. Вскоре после признания Благовещенским С. Р. и С. Д. власти советов, тов. Шафир был делегирован на Всероссийский съезд Советов и возвратился после завершения кровавого побоища, вызванного белогвардейским переворотом. Вместе с другими он был арестован и брошен в тюрьму как идейный большевик, - другого обвинения не было, да и не могло быть предъявлено человеку бескорыстно честному, неподкупно преданному идее социализма, любви к угнетенному человечеству и делу рабоче-крестьянской революции. Свед. взяты из ст. Е. Щ-ва в сб. «Красная Голгофа», стр. 103-106). - См. Шумилов С. П.
ШВАРЦ Мартин - член РКП одесской организации, болезненный, горбатый, молодой латыш, лет 20, погиб на баррикадах от пули гайдамаков во время уличных боев в Одессе в январе 1918 года; похоронен в братской могиле на Куликовском поле в Одессе. Ф. Земит.
ШВАРЦВОРД А. С. - личный секретарь главноуполномоченного Наркомздрава в Крыму. Умер 20 августа 1921 г. «Правда», № 184 от 21 августа 1921 г.
ШВЕЦ. - См. Хворостин.
ШВЕЦОВ Андрей. - См. Подтелков.
ШЕВЕДА Федор Филиппович - погиб в сентябре 1919 г. при следующих обстоятельствах. При появлении вблизи ст. Чесноковка неприятельского разъезда т. Шеведа находился в поезде, следовавшем из Бахмача, в числе других эвакуируемых служащих. Несмотря на уговоры начальника станции и других, - немедленно уезжать, ввиду грозящей опасности, - т. Шеведа оставил поезд и с немногими, последовавшими его примеру, лицами залег в цепи и открыл огонь по противнику, который, в свою очередь, начал обстрел цепи из пулеметов. Бывшие в цепи начали постепенно отходить к стоявшему поезду, торопясь уехать. Тов. Шеведа оставался на своем посту до последней возможности и затем укрылся в копне сена, где был найден деникинцами. Вскоре из-под ареста он был освобожден по установлении его принадлежности к ж. -д. служащим.. Однако по доносу одной женщины, сказавшей на него как на комиссара, он был снова арестован и после жестокого избиения повешен на фонарном столбе. Королин.
ШЕЙНИН - 28 лет, член РКП, рабочий, портной, член боевой дружины Симферопольского под-польного ревкома. - См. Зиновьев.
ШЕЙНКМАН Яков Семенович - председатель Казанского Совета Р. и Кр. Д. В 1919 г. летом, при приближении чехословаков к г. Казани, там был образован ревком, председателем которого был тов. Шейнкман с первого дня, т. е. с 19 июля. При занятии Казани чехословаками 6 августа он не успел присоединиться к отступавшим отрядам, был арестован и заключен в тюрьму. Через несколько дней, между 8 - 10 августа, расстрелян. На стене тюремной камеры, в которой он сидел, осталась надпись, сделанная его рукой: «Умру спокойно».
Тов. Шейнкман родился в 1890 году в Тобольске, в бедной еврейской семье. С 14 лет, учась в гимназии, частными уроками поддерживал семью. Любовь к книгам и тяга к знанию была сильна. В 1910 году он поступил в Петербургский университет, участвовал в студенческих беспорядках и был исключен после сидения в «Крестах». В 1912 г. уехал в Берн (Швейцария), где принимал участие в социалистическом конгрессе.
Революция застала Якова Семеновича в Екатеринбурге. Вначале, до сентября 1917 г., он работал исключительно как митинговый оратор и агитатор, исполнял отдельные задания комитета партии, но был в курсе всей партийной жизни. Являлся ближайшим товарищем Свердлова, Сосновского, Крестинского; принимал участие в организации типографии газеты «Уральский Рабочий». С момента революции Я.С. бросил все личные дела и всецело отдался революционной работе. В августе 1917 г. он переехал в Казань, чтобы продолжать учебу в университете, но, сдав 2 экзамена, в конце сентября бросил занятия, стал часто выступать на митингах и, наконец, был назначен партийным комитетом в Губпродком. Момент был чрезвычайно тяжелый - Казань затопляли мешочники. Накануне октября Губком командировал Я. С. в Петроград, где он принимал активное участие в восстании. Тотчас после октябрьского переворота в Петрограде тов. Шейнкман вернулся в Казань, где сразу был избран председателем Комитета партии и Казанского Совета Р. и Кр. Д. Начиная с ноября, он всецело отдался работе, забегая домой лишь прилечь на 2-3 часа. В начале июля 1918 г. Шейнкман поехал в Москву на V Съезд Советов; возвратился в Казань перед приходом чехословаков. Свед. из статьи С. Шейнкман, напеч. в сб. «Пути Революции», № 1, изд. Татбюро Истпарта. - См. Фролов.
ШЕЙН Никита. - См. Подтелков.
ШЕЙНИН - расстрелян деникинцами в 1919 году.
ШЕЛEXEC - См. Савельев.
ШЕСТАКОВ Аркадий Аркадьевич, народный судья 5 участка, уважаемый всеми человек, помешал дезертирствовавшим белобандитам и был зверски убит в деревне Самокражах Новгородского у., в середине октября 1918 г. Сб. «Великий Красный Новгород», ст. «Контрревол. и наши жертвы».
ШЕХТМАН - молодой рабочий (22 лет), имел партийную явку. В движении с 1920 года. Как стойко он держал себя на допросе в охранке, так же стойко он умер в цепях, которые хотел разрушить во имя освобождения рабочих и крестьян Бессарабии. Рубан. См. Кисловский.
ШИБАЛОВ - член Басманного райкома РКП, рабочий тяжело-осадной мастерской, своей энергией и преданностью делу рабочего класса всегда выделялся из рядовых членов партии; в последнее время работал в продовольственной коллегии Басманного Совета и в райкоме партии. За несколько месяцев до смерти он выразил желание идти на фронт и, идя впереди наступавшего заградительного отряда, был убит пулей в голову в бою 20 января 1919 г. «Правда», № 25 от 1 февраля 1919 г.
ШИЛИН - красноармеец, коммунист, расстрелян вместе с Вечутинским и Смирновым белогвардейцами, попав к ним в плен в боях при Тамбове, около деревень Рудневка и Араповка, в 1919 г.
ШИЛКО - приговорен к смертной казни 19 марта 1919 г. в г. Томске за попытку организовать там восстание. - См. Ильмер Карл.
ШИМАНОВСКИЙ Владимир Иванович. Сын военного врача из интеллигентной семьи, Владимир Иванович был одним из тех немногих типичных интеллигентов, которые, несмотря на улюлюканье и ненависть мещанско-буржуазной интеллигенции, пошли вместе с трудовым народом под красным знаменем социальной революции. Когда. Октябрьская революция провела резкую грань между классами, между угнетателями и угнетенными, то тов. Шимановский, несмотря на свое привилегированное положение и обеспеченность, стал на сторону угнетенных трудящихся. Всю молодость он провел в кропотливой незаметной революционной работе, никогда не выделяясь из среды товарищей. Революционную деятельность он начал еще с гимназической скамьи, а, поступив в Томский технологический институт, с головой ушел в дело подполья, где примкнул к социал-демократам-большевикам. Весь поглощенный любимой работой, он мало заботился о своей наружности и часто щеголял в простой, заношенной косоворотке, так как ему просто было некогда уделять внимание костюму.
В период 1905 года он много работал в Томске, где был начальником десятка боевой дружины. Когда в Томске началось погромное движение против интеллигенции и евреев, Шимановский явился одним из инициаторов гражданской милиции для противодействия черной сотне. Впоследствии, когда погромное движение началось снова, он стал во главе соц. -демократической боевой дружины. Пришлось ему сидеть тогда в засаде в управлении Сиб. ж. д., здание которого было подожжено погромщиками. Владимир Иванович спасся только благодаря солдату, который вывел их из-под пуль казаков и погромщиков. С наступлением реакции Вл. Ив. уезжает с женой во Владивосток. На одной из ст. Забайкальской ж. д. ему встречается поезд усмирителя Меллера-Закомельского. Владимир Иванович при виде палача и его тюрьмы, недолго думая, бросается к куче шпал, намереваясь бросить одну из них на рельсы, чтобы произвести крушение карательного поезда. Только спутники мешают ему привести в исполнение смелый план.
Из Владивостока, где он также принимал участие в работе партии, он переехал в Петроград. Там он с успехом оканчивает технологический институт. Ему предлагают остаться и работать на научном поприще, но желание увидеть старика-отца заставило его ехать обратно в Сибирь, в Амурскую область. Здесь он работал по постройке Амурской ж. д. и своей мягкостью, своим простым, человечным отношением к подчиненным завоевал огромную симпатию среди рабочего люда. Имя его стало среди рабочих очень популярно. Когда началась гражданская война в Благовещенске, Вл. Ив. был одним из ярых сторонников власти трудящихся и во все время Сов. власти был председателем комитета Амурской ж. д. После падения советов решил остаться на месте, несмотря на гнусные клеветнические нападки врагов, обвинявших его в присвоении денег. Приехав из Свободного в Благовещенск за деньгами для расплаты с рабочими, он был застигнут переворотом и должен был некоторое время скрываться. Беспрерывная напряженная работа сильно ослабила его организм, а гнусная клевета окончательно добила его. Он стал равнодушен к своей судьбе и перестал избегать опасности. Желая опровергнуть клевету и сохранить свое честное имя, Владимир Иванович решил отправиться к г. Алексеевскому, в кабинете которого и был арестован и отправлен в тюрьму. Это было в конце сентября 1918 г.
2 октября на том же месте была арестована его жена, которую он страшно любил... 20 ноября Шимановский был осужден белогвардейцами, которые его ненавидели особенно за то, что он, интеллигент, был на стороне народа. Говорить ему в свое оправдание не разрешили. И вынесли смертный приговор. После приговора через одного заключенного он сказал: «Передайте жене, что все кончено». Когда его вывели из подвала, где он ждал казни, Владимир Иванович, подходя к автомобилю, приподнял воротник и улыбнулся. На месте казни, когда шли приготовления, он попросил папироску, которую выкурил. Раздался залп, и молодая прекрасная жизнь оборвалась...
Из статьи Жуковского в сб. «Красная Голгофа», с.71-75. В том же сборнике напечатано пред-смертное письмо т. Шимановского к своей жене (с.73-76).
ШИМИЛЕВИЧ - зверски убит в 1918 г. в г. Вильне при отступлении оттуда Красной армии.
ШИХОВ Виктор Яковлевич - член партии социал-революционеров, убит в бою с бандами Колчака в начале января 1920 года,
ШИШАГИН, ТАРАСОВ, АНТИПОВ и КУНЦОВ. 17 февраля 1919 г. в районе д. «Заречье» одна из наших рот на Ямбургском фронте вынуждена была отойти. Отход от наседавших сил белых, наступавших не только с фронта, но и обходивших наши фланги, прикрывали коммунисты - пулеметчики: Шишагин, Тарасов, Антипов и Кунцов, оставшиеся на месте до последнего патрона. Отрезанные белыми, они сломали пулемет и разбросали его части. Ввиду их отказа собрать пулемет, они были зверски заколоты штыками. Перешедшие в контрнаступление наши части отбили тела павших героев. Трупы их были отправлены в Ямбург и торжественно преданы земле. «Звезда», 1919 г., № 54.
ШИШКОВ А.В. - старый партийный работник. В 1918 г. служил в НКВД инструктором и часто бывал заместителем завед. управл. по местным делам. Затем был председателем Владимирского губисполкома. В 1920 г. убит в Сибири (вблизи Томска, где был председателем губчека. )
ШКЛЯРУК Иван Прокофьевич - милиционер 18 участка Петроградской милиции, убит в бою на карельском фронте в ноябре 1919 г. «Петр. Правда», 1919 г. № 262.
ШКОЛЬНИКОВ С. погиб на западном фронте в 1919 г. Я знала т. Школьникова, когда он был еще 15-летним мальчиком. Сын пролетария-столяра, он сам пошел учиться в ту же мастерскую и вместе с отцом стоял за станком. Уже с детства ему пришлось испытать на себе гнет буржуазной эксплуатации; он прошел суровую школу пролетарского воспитания; борьбу труда с капиталом он узнал не из книг, а из живой действительности. В 1914 г. в Могилеве, его родине, он вступил в ряды партии; его пролетарское происхождение избавило его от всех шатаний - он сразу примкнул к большевикам. Мне помнится тот подвал, где прошло детство и отрочество т. Школьникова: в мрачной комнате помещалась целая семья и еще товарищи. В ней собирались по вечерам товарищи для споров и бесед, в ней выковывались бойцы за великое пролетарское дело.
Когда разразилась война, тов. Школьников пошел на фронт, чтобы революционизировать солдатские массы. Здесь, в сырых окопах, им ведется подпольная работа - из сырого материала он подготовляет бойцов за рабочее дело. После февральской революции он избран членом армейского комитета и от имени этого комитета вместе с другими товарищами вступает в переговоры с германским командованием о заключении перемирия. В корниловские дни он едет на фронт для организации отпора контрреволюции. После Октябрьской революции т. Школьников попадал в Ржев, где вел партийную работу в качестве члена комитета и редактирует газету. Затем переезжает в Вязьму. В Вязьме еще с большей энергией принимается он за работу. Там его выбирают секретарем совета профсоюзов и председателем пролеткульта. Он с детства после тяжелой работы любил предаваться рисованию, научился рисовать и полюбил пролетарское искусство. Это был поэт-художник.
Тов. Школьников был стальным, непоколебимым, не знающим сомнений пролетарием, и, когда Советская Республика была окружена врагами, его пролетарское сердце рвалось туда, где гибнут лучшие сыны. Он ушел на фронт и перед уходом, как пишет вяземская газета, он в горячей прощальной речи крикнул: «Иду туда, где миллионы жизней гибнут за великое освобождение человечества!». Он клялся, что не выпустит из рук винтовку до тех пор, пока не засияет солнце пролетарской свободы во всех странах. Победить, или умереть - был его лозунг. Тов. Школьников отправился на польский фронт. Но недолго пришлось ему драться: молодым (ему еще не было 22 лет), полным сил и энергии, в передовых пролетарских рядах он пал в бою славной смертью 30 мая 1919 г. Свед. даны работницей Абуговой.
ШКУРИН Петр - член РКП, начальник 1-го отряда Зеленой армии. Организатор освобождения арестованных в Симферополе военнопленных красноармейцев. Он был в экспедиционной русской армии во Франции, привезенной Деникиным для борьбы с красными. По прибытии в Крым, т. Шкурин с группой, как мы их называем, «французов» связался с подпольной организацией и работал и городе, затем в лесу в отрядах. Во время пребывания в городе по приходе из леса, при аресте и перестрелке им было убито два агента контрразведки, и сам он был убит наповал в апреле 1920 года в Симферополе.
ШЛОМИН Митрофан Иванович - сын уборщика вагонов на ст. Москва М. -Киево-Воронежск. ж. д.; родился, видимо, в 1898-1899 г. Февральский переворот 1917 г. застает его в Дорогомиловских механическо-обозных мастерских Моск. Губернского Комитета Всероссийск. Земск. Союза. Летом он вступил в ряды большевиков, а в октябрьские дни одним из первых входил в состав боевой дружины Дорогомиловск. подрайона; 31 октября, выполняя поручение Дорогомиловск. революционного боевого штаба, он отправляется в Московский Совет за оружием. На обратном пути автомобиль, на котором он вез оружие, на Смоленском рынке попадает в руки юнкеров, и последние расстреливают тов. Шломина. Из сборн. «Октябрь 1917 г. в Хамовниках» от 7 ноября 1921 г.
Тов. Шломин - сын крестьянина села Износкова, Малоярославского у., Калужской губернии, ро-дился в 1896 году 24 ноября. Учился он сперва в сельской школе, а затем в городском училище в Мало-Ярославце Калужской губернии, куда отец его поступил работать смазчиком в депо Моск. -
К. -В. ж. д. вскоре после 1905 года. Но ни той, ни другой школы ему не пришлось окончить. После перехода отца в 1910 году в депо М. К. -В. ж. д., в 1911 г. Митрофан поступает в качестве слесарного ученика на завод Шписс-Прена в Москве. В 1914 - 1915 гг. он работает в водопроводной мастерской «Мюр и Мерилиз», а затем снова возвращается на завод Шписс-Прена. Наконец, в 1917 году в феврале поступает в Дорогомиловские механические обозные мастерские. Свед. из. ст. Л. Федорова. в сб. «Братская Могила».
ШМАКОВ Сергей. - 4 марта в бою на восточном фронте пал смертью героя коммунист Казанской организации, политком полка Шмаков.
С самых первых дней февральской рев. Шмаков стал в ряды борцов за пролетарскую революцию. Он был организатором союза молодежи в Казани. В июле его арестовали за агитацию против власти Керенского. А в дни Октябрьской революции он участвовал в борьбе на баррикадах в бою с юнкерами. При его ближайшем участии при фабрике Алафузова в Казани была создана Красная гвардия. Таков краткий очерк его работы. В последнее время Шмаков занимал пост политкома и все время беспрерывно участвовал в боях, не выпуская из рук винтовки. «Красный Воин» (2-й армии Вост. фронта) 16 марта 1919 г., № 65.
ШМИДТ Адольф - член Керченской организации, член Керченского комитета РКП, энергичный честный работник-боевик, поддерживал связь с советским Таманским берегом и ведал переправой на тот берег. Казнен в Керчи в июне 1920 года.
ШМИДТ Петр Карлович - обрусевший латыш, умер 1 декабря 1919 г. от сыпного тифа. С первого же дня февральской революции П. К. стал работать в рядах армии вместе с большевиками. Несколько позднее он вошел в ряды нашей партии. Работал он в Московском губпродкоме, был членом его коллегии. Покойный тов. Шмидт отличался необыкновенной трудоспособностью. В лице его московский губпродком потерял ценнейшего работника, а партия - преданного члена.
Свед. из № 271 «Правды» от 3 дек. 1919 г.
ШНИТКО Петр Петрович - сотрудник особого отдела N-ой армии, умер в 247 госпитале гор. Сердобска от сыпного тифа 17 ноября 1919 года. Тов. Шнитко, слесарь одного из петербургских заводов, вступил в коммунистическую семью в 1904 г. на Петровских заводах Екатеринославской губ., откуда в 1905 г. был выслан за пределы Екатеринославской губ., как крамольник и сеятель вредной для бывшего трона агитации. С 1 марта 1917 г. Шнитко вошел в ряды петроградского пролетариата, состоя в Совете Раб., С. и Кр. Деп., а также в разных комитетах, союзах и проч. В разгар гражданской войны он отправляется на фронт, где с новой силой служит под красным знаменем революции до конца своих дней. «Правда», № 287 от 21 дек. 1919 г.
ШНЫРЕВ Иван Алексеевич. В 1917 г. на съезд волостного земства прибыл т. Шнырев, крестьянин села Знаменского, Аксиньинской вол., Звенигородского уезда, 28 лет, энергичный, по профессии слесарь, работавший на заводе Грачева, Бромлей и Густава Листа в Москве. Волостной съезд избирает его на уездный съезд, а этот, в свою очередь, - членом уездного земства, в разгоне которого т. Шнырев принимал активное участие, хотя и был еще беспартийным. Он пользовался большим уважением населения и стоял за Советы. До 1918 года Шнырев сначала состоял в партии эсеров, но, как только организовалась Звенигородская организация РКП, он вступил в РКП и вел активную работу сначала в отделе управления, позднее в земотделе в качестве заведующего. В 1919 году при наступлении Юденича на Петроград по партийной мобилизации записался в РККА, хотя страдал сильной близорукостью. Под Ямбургом он был ранен в ногу, от которого и умер в лазарете Петрограда. Мазепов. «Братская Могила», выпуск II, стр. 263.
ШОТ - анархист, начальник военно-революционного штаба Юзовского района, предательски убит махновцами в Павлограде в конце 1918 г. Из ст. Ф. Зайцева, в сборн. «Октябрьская Революция».
ШПЕРЛ Владимир Карлович - член президиума Выборгской военной секции. Погиб в бою на фронте в ноябре 1919 г. «Петерб. Правда», 1919 г., № 254.
ШПОЛЯНСКАЯ Фаня - 19 лет, молодая, но твердая работница, судилась по делу РКСМ за активное участие в Симферопольской подпольной организации. Работала в подпольной контрразведке оперативного штаба. На суде судьям, вынесшим смертный приговор, сказала: «Вы, убивающие нас, надеетесь этим задушить революцию, не замечая за своими спинами красного призрака. Скоро придет тот день, когда вы будете сидеть на скамье подсудимых и отвечать за свои преступления». Казнена была вместе с Женей Жигалиной и при приезде на место казни вместе с ней встретила выстрелы с открытыми глазами и с пением Интернационала: «Вот как умирают коммунисты». Расстреляна в апреле 1920 г. в Симферополе. К. Г. - См. Жигалина Женя.
ШТЕЙНБЕРГ - по социальному положению - рабочий, по профессии - кожевник, сын бедной еврейской религиозной семьи. Он являлся одним из старых членов РКСМ в Самаре, внес в организацию небольшую, но давшую много пользы, работу. Его можно было видеть расклеивавшим прокламации, раздававшим их на фабриках и в профсоюзах. Мне с ним пришлось встретиться в профсоюзе металлистов в конце 1918 г., где он раздавал воззвания к рабочей молодежи. Штейнберг старался доказать молодым металлистам необходимость вступления в РКСМ, но слабое владение русским языком и еврейский акцент мешали его агитационной работе. Кто не знал в 1-м районе Штейнберга? Он был душой союза; в тот день, когда он по ряду причин отсутствовал, это было сразу заметно, и товарищи не забывали о нем справляться.
Тов. Штейнберг сумел весьма быстро сбросить с себя национальные предрассудки и всем пылом молодого интернационалиста полюбил организацию молодежи и молодую республику Советов. Но вот Самаре стал угрожать Колчак, и организации РКСМ пришлось провести мобилизацию своих членов. Был мобилизован и т. Штейнберг. Наш отряд отправился на фронт против казаков. В одном из боев необходимо было сделать отступление для сохранения отряда. Во время отступления т. Штейнберг немного отстал от отряда и был зарублен казаками. Погиб 6 июля 1919 г. С. Плинер. Свед. из сборн. Самарск. Б. Истпарта «Красная быль».
ШТЕЛЛЕР Генрих Янович - это могучий сын угнетенного и закаленного в борьбе с природой и баронским игом латвийского народа. Саженного роста, широкоплечий, с мускулистыми руками и смелым взором серых глаз, молодой т. Штеллер работает в качестве рабочего на небольшой мельнице вблизи г. Митавы.
Революционное движение 1905 года находит благодатную почву в душе его, подготовленной экономическими условиями к восприятию идеи классовой борьбы. Сам увлеченный бурей революции, он увлекает за собой других, менее подготовленных и храбрых. К тому времени он уже состоит в Латышской соц. -дем. партии (большевиков). Свое боевое крещение т. Штеллер получает при взятии повстанцами баронского замка. Великодушные герои отпускают пленного барона на свободу - они борются лишь против равных себе по оружию и не мстят безоружным пленникам, хотя бы они и были их вековые угнетатели. Но кровожадный паук-барон тотчас же по освобождении призвал против повстанцев темных, забитых солдат старой России. Не в силах бороться против регулярных воинских частей, повстанцы, в том числе и т. Штеллер, уходят в лес и долгое время ведут почти легендарную, полную приключений и своеобразной красоты, жизнь «лесных братьев». Наступила долгая, беспросветная реакция, и т. Штеллер принужден был сдаться с небольшой группой «лесных братьев» окружившим их солдатам.
После этого следует тюрьма, суд (1907 г.) и долгая 9-летняя каторга. Но палачи, втиснувшие т. Штеллера в узкую камеру Бутырок и сковавшие железом его могучее тело, не могли побороть и сковать его духа, еще более могучего, чем тело. Для него не существовало отрицательных и печальных сторон каторжной тюрьмы: он был здоров телом и всегда сохранял хорошее и бодрое настроение духа; он проводил время в беседах, слушал лекции заключенных, занимался и, по окончании 9-летней каторги, преобразился из рабочего, только что оторвавшегося от крестьянства, в довольно развитого марксиста.
Нельзя, однако, пройти мимо печального факта: на каторге т. Штеллер увлекся богдановским эмпириомонизмом. Эта реакционная философия смогла ужиться с пылким революционным духом этого энтузиаста и даже после Октябрьской революции долго держала его в своих тисках.
Окончился срок каторги (1915 г.). Арестантский вагон, долгий путь от Иркутска, путешествие по Якутскому тракту на Лену - этот очаг политической ссылки, - и т. Штеллер на свободе, полный надежд и энтузиазма. В ссылке он был прикреплен к Бирюльской волости Верхоленского уезда.
Сибирь с ее беспредельной тайгой, горами, реками и речонками, с диким простором пришлась по душе т. Штеллеру; он учит крестьянских детей, бьет кедровые орехи, летом работает у крестьян. Разложение политической ссылки, определившееся к тому времени, упадок духа, запои, обывательщина и проч., выросшие махровыми цветами на почве долголетней свирепой реакции, не отразились на т. Штеллере. Он крепко полюбил природу, на лоне ее отдыхал от житейских невзгод и в ней черпал свои силы.
Февральская революция всколыхнула т. Штеллера - он ведет упорную борьбу с соглашателями. Относясь с предубеждением к крестьянам, не способным, по его мнению, хотя бы на миг отрешиться от мелкобуржуазных, собственнических традиций, он, бурный и увлекающийся, вкладывает свою энергию в организацию полубосяцкого пролетариата Лены - грузчиков и рабочих пристаней. Свергнута власть соглашателей (декабрь 1917 г.); к власти пришли Советы с преобладанием в своем составе крестьян. Тов. Штеллер неустанно, с достойным лучшей участи упорством, работает среди рабочих Лены и, надо сказать, без блестящих результатов.
Быстро промелькнула для Сибири советская шестимесячная весна. Еще за месяц до прихода наемных банд чехов вспыхивает на Лене кулацкое восстание, руководимое белогвардейской организацией. Советская власть рушится, т. Штеллер организует из рабочих боевую дружину, но стихия опрокидывает и его и дружину. Скрывшись в тайгу и переждав момент свирепой расправы, он легализируется в с. Качуге, поступив на должность кладовщика.
В противоположность нам, нашедшим себе убежище от жестокой расправы палачей в глухом Верхоленском у. и продолжавшим конспирироваться, т. Штеллер вел себя открыто, не упуская случая громогласно высказать свою ненависть к колчаковщине и пламенную уверенность, что дни ее сочтены. Как пример его прямодушия можно указать случай, когда он, во время учета военнообязанных при Колчаке, на вопрос анкеты о партийной принадлежности, ничтоже сумняшеся, написал: «Соц. -демократ-большевик, осужден на каторгу за вооруженную борьбу против власти буржуазии».
Последние дни сибирской реакции Штеллер снова с рабочими, снова с дружиной. Он призывает обманутых колчаковских солдат встать под красное знамя, входит членом в Ревком и... идет работать среди крестьян, вопреки своему прежнему предубеждению против них.
Тов. Штеллер весь отдается партийной и отчасти профессиональной работе, заведует разными отделами уездного комитета РКП (Верхоленского), потом несет обязанности секретаря последнего. На этом посту его неожиданно уносит смерть. Смерть его, как и вся жизнь, героична. Осенью 1920 г. белогвардейская офицерско-кулацкая организация опутывает сетью Приленский край, готовясь к свержению Сов. власти. Получив сведения о концентрации банды близ г. Верхоленска, но не определив ее силы, т. Штеллер, поставленный парткомитетом во главе 25 красноармейцев, отправляется в поиски и неожиданно попадает в тайге на засаду бандитов. Застигнутые врасплох и понесшие большие потери, не видя врага, красноармейцы отступили под беспрестанными залпами засады. Тов. Штеллер не успел отступить, он остался на месте и погиб смертью героя. Это было 10 ноября 1920 г. в 16 верстах от г. Верхоленска. Через 4 дня после этого банда при попытке овладеть Верхоленском понесла расплату за свои кровавые дела. Д. Зенковский.
ШТЕРНБЕРГ Павел Карпович - родился в 1866 году в Орле, в семье довольно зажиточного подрядчика по железнодорожным постройкам. Еще в гимназии у него пробудился интерес к научным работам в области астрономии и, будучи гимназистом, он много ночей проводил за изучением звездного неба. Рано окончив гимназию, он поступает в Московский университет на физико-математический факультет и избирает своей специальностью астрономию. Вынужденный жить исключительно на свой заработок уроками (он зарабатывал до 20 рублей в месяц), он, тем не менее, быстро выделяется среди других студентов и становится самым выдающимся учеником Бредихина. Еще студентом, он работает при Московской астрономической обсерватории. Дипломную работу пишет на золотую медаль и, оставленный при университете, целиком отдается научной работе, лишь по необходимости отдавая часть времени на преподавание в средних учебных заведениях для заработка. В тот период его жизни ничто, кроме науки, не интересует его. В это время он чужд политике и вообще общественной деятельности. Даже его работа педагога не вовлекает его ни в какие виды общественной деятельности, хотя и в средней, и в высшей школе он всегда был одним из любимых преподавателей, ценимый учениками и студентами за отзывчивость, за готовность всегда помочь, защитить их интересы, вступиться за них.
Первые его работы по астрономии, это - работы с маятником. Но уже очень быстро особый интерес начинает проявлять он к вопросам применения фотографии, к точным измерениям в астрономии, в частности, к измерениям и исследованиям двойных звезд. Первая его диссертация, защищенная им в 1903 году, написана на тему «Широта Московской обсерватории в связи с движением полюсов». Вторая диссертация, защищенная в 1913 году, так и называется «Некоторые применения фотографии к точным измерениям в астрономии». В этой последней области им оставлены большие материалы, многочисленные журналы наблюдений, на основании которых можно было бы составить обширный каталог двойных звезд. Имеются законченные труды, уже опубликованные, обратившие на себя внимание западноевропейской научной мысли. Европейские ученые ссылаются на эти работы, признают их ценными, интересными, открывающими новые пути и подходы в этой области астрономии.
П. К. Штернберга мы можем считать ученым, имеющим европейское имя. В этот период его жизни до 1904 года, когда он целиком отдавался науке, развернулись все стороны его разносторонней, богато одаренной натуры. Это был не просто теоретик, наблюдавший в трубу и затем измерявший и вычислявший свои наблюдения. Это был в практическом отношении чрезвычайно способный человек. Он не только сам всегда проектировал различные приспособления в своих инструментах, их установки и прочее, он зачастую сам собирал приборы и приготовлял в мастерской отдельные их части. На обсерватории он постоянно переходил от работы с микрометром, вычислительной работы за столом, к работе в мастерской за токарным или сверлильным станком и снова от этой работы - к ночной работе с трубой. Уже приблизительно с 1910 года к этой работе присоединяется работа и по администрированию обсерватории, фактически директором которой, за болезнью проф. Церасского, он состоял в сущности с этого года. Он читал также основные астрономические курсы в Московском университете и на Московских высших женских курсах. Тут нет возможности подробно остановиться на научной деятельности П. К. Штернберга. Это должно сделать гораздо основательнее. Достаточно лишь отметить, что в его лице мы имели ученого с европейским именем, - ученого, который чрезвычайно много сделал бы для науки, если бы революция не зажгла в душе его другого огня, в иные эпохи вспыхивавшего сильнее привязанности его к науке и заглушавшего в нем интерес ученого.
Перейдем к его революционной работе. 1904 год, когда японская война всколыхнула самые широкие круги общества, не прошел бесследно и для П. К. В нем стал пробуждаться интерес к политической жизни, и частенько он вел дебаты на политические темы с нами, курсистками. Однако политические симпатии его были неопределенны. Но осенью 1905 года он получил научную командировку в Германию, где имел больше возможности познакомиться с нелегальной политической литературой и с немецкой социал-демократической прессой и литературой. Вернулся оттуда в декабре 1905 года, в дни после московского восстания, и вернулся уже социал-демократом. Немедленно вступил в организацию большевиков и сперва работал в ее финансовых аппаратах, был представителем Московского Комитета в Красном Кресте и т. д. Но очень скоро он переходит на более опасную работу и вошел в Военно-Техническое Бюро Моск. К-та. На этой работе он остается в течение следующих лет. Даже в конце 1907 - начале 1908 гг., в самый пик реакции, он рискуя виселицей, с группой товарищей организует работы по изучению Москвы на случай восстания и гражданской войны. Под видом руководителя работ студенческой группы по измерению аномалии силы тяжести он делает с группой товарищей (фиктивных студентов) съемку улиц Москвы, отметку проходных дворов, различных удобных пунктов и прочее, с нанесением этого на карту. Для этих работ он лично, как преподаватель Московского университета, получил разрешение у градоначальника и губернатора. По счастью, в группу не удалось проникнуть ни одному провокатору, и работа продолжалась в течение нескольких месяцев, и за нее никто из участников не пострадал. В этот период он известен в организации под кличкой «Эрота» и «Владимира Николаевича».
С 1909 года П. К. от активной работы в подполье отходит и оказывает лишь материальное содействие организации, участвует в работе легальных организаций, выступая с лекциями и прочее. С партией Павел Карлович продолжает быть связан. Со стороны полиции он имел лишь некоторые неприятности в виде нескольких обысков и отказа в утверждении его профессором, каковым он был утвержден лишь в 1917 году. Но это было отнюдь не счастливой случайностью. В этом был тонкий расчет одного из крупнейших провокаторов большевистской организации А. С. Романова, щадившего П. К., чтобы не разоблачить себя самого.
Революция 1917 года снова вовлекает П. К. в активную работу. Он снова входит в работу по организации боевых дружин. Кроме того, он проходит в Городскую Думу как кандидат партии большевиков. В октябрьские дни он сперва налаживает охрану Московского Совета, затем уходит в район и становится начальником Штаба Замоскворецкого Ревкома, руководит его борьбой, его боевой работой, а после октябрьских дней становится председателем Замоскворецкого Ревкома. Одновременно почти Совнарком назначает его московским губернским комиссаром, и на губернской работе он находится почти целый год. Он становится членом президиума Московского Губисполкома и заведующим Отделом Управления. С переездом Совнаркома в Москву он назначается членом коллегии Наркомпроса и заведует отделом высшей школы, продолжая вести работу по губернии. Летом 1918 года он вместе с т. т. Луначарским и Покровским проводит первое совещание по реформе высшей школы в обстановке бешеной ненависти профессоров.
Осенью 1918 г. ЦК РКП, назначает П. К. в состав Реввоенсовета 2 армии и, меньше чем в 24 часа, отправляет его на фронт. С тех пор П. К. порывает с наукой и обсерваторией, директором которой он продолжал состоять до ухода на фронт. Со 2 армией он остается до лета 1919 г. Он реорганизует ее, с ней он проделывает наступление и отступление, завоевывает в ней широкую популярность, но усиленные кровотечения из горла вынуждают его уйти, по предписанию ЦК РКП, на отдых. Осенью он снова возвращается в Красную армию и назначается в состав Реввоенсовета Востфронта. Там, объезжая фронт, он простуживается, схватывает воспаление легких, переходящее, вследствие не прекращавшейся даже во время болезни работы, в плеврит, и 31 января 1920 г. умирает. Сведения из ст. Варвары Яковлевой в сб. «Братская Могила».
Штернберг Павел Карлович принадлежал к замечательной плеяде русских интеллигентов.
Поистине безграничный талант был вложен в этого человека природой, развитый им самосовершенствованием и титанической работой. Наверное, в любой области деятельности он мог бы показать образцы блестящего мастерства. Математик, астроном, изобретатель бомб для революционеров, создатель приборов для изучения солнечной системы, Штернберг разработал гравитационный метод обнаружения полезных ископаемых, который широко применяется и ныне при исследовании нефтеносных структур и каменноугольных залеганий, месторождений железа, соли, хромитов и т. д. Ко всему тому он еще и отлично исполнял на память произведения Баха, Шуберта, Чайковского.
В Октябрьскую революцию он пришел уже сложившимся ученым. Еще раньше, будучи в научной командировке на Западе, он в подлиннике проштудировал Капитал К. Маркса. Всецело разделив взгляды основателя научного коммунизма, вскоре вступил в РСДРП и до конца своих дней оставался в ленинской гвардии большевиков, выполняя ответственнейшие задания партии. Он организует работу финансовой комиссии Московского комитета РСДРП, оказывает всяческую помощь заключенным в тюрьмы революционерам: устраивает побеги и укрывает их от полиции. В условиях свирепых преследований, проявляя удивительную изобретательность и находчивость, разрабатывает детальный план Москвы для вооруженного восстания. Он смело испытывает изобретенную им в подпольной лаборатории ручную фитильную бомбу, при этом использует не кого-нибудь, а самого стража царского режима - полицию.
Родился Павел Карлович Штернберг 21 марта 1865 года в городе Орле, в семье мелкого подрядчика. Он был пятым ребенком (всего в семье было 11 детей). Уже в гимназии обнаружил склонность к естественным наукам, а с 6-го класса увлекся астрономией. Будучи студентом Московского университета, выполнял научную работу в Московской обсерватории и за свой первый труд был удостоен Золотой медали. Университет Штернберг закончил с отличием и получил степень кандидата математических наук. Вскоре защитил магистерскую диссертацию, а через десять лет, в 1913 году - диссертацию на соискание ученой степени доктора астрономии.
В сборнике «Памяти борцам революции, погибшим в 1917-1921 годах», о Штернберге написано так: Он чрезвычайно много сделал бы для науки, если бы революция не зажгла в душе его другого огня... И все же мы вправе не согласиться с этим утверждением. Штернберг в той и другой областях сделал столько, что этого хватило бы на одну человеческую жизнь.
Революция в России дала, наконец, Штернбергу возможность открыто выразить политические убеждения, выйти из глубокого подполья, в котором он работал более 11 лет и показал себя таким умелым и опытным конспиратором, что ни разу не провалился, хотя еще с 1906 года постоянно находился под недремлющим оком охранки. Самообладание и железная воля помогали ему с честью выходить из самых, казалось бы, безвыходных ситуаций.
Однажды в башню обсерватории, куда незадолго до того было спрятано оружие, ворвались с обыском жандармы. Павел Карлович спокойно, но твердо произнес: Прошу немедленно выйти из башни, ибо изменение температурного режима может повлиять на механизмы часов, определяющим все российское время! Жандармы не захотели быть ответственными за сдвиг российского времени и поспешно удались.
После Февральской революции П. К. Штернберг приступает к созданию милиции и отрядов Красной гвардии в Москве, восстанавливает работу военной организации. С началом вооруженного восстания в Москве городской комитет партии направляет его в Замоскворецкий район для непосредственного руководства боевыми операциями.
Как писал близко знавший Штернберга и относящийся к нему с глубоким уважением К. Тимирязев, тою же твердой рукой, которой наводил он большой телескоп, разыскивая в пределах видимого мира далекую туманность, наводил он и какое-нибудь шестидюймовое орудие, нащупывая надвигающегося близкого врага. О том, как умело наводил он орудия, чтобы не повредить исторически ценное здание и в то же время выкурить из казарм юнкеров, ходили легенды. Так что Реввоенсовет Республики знал, кого послать на самый ответственный фронт. Он был уверен, что незаурядные организаторские способности, знание военного дела, а самое главное - беззаветная преданность П. К. Штернберга революции помогут возродить Вторую армию. Умер П. К. Штернберг в ночь с 31 января на 1 февраля 1920 года. Похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве.
ШТИЛИВКЕР Миша - бывший анархист, в 1918 г. входил в подпольную организацию РКП в Одессе в дни оккупации ее французами. Он хорошо владел французским языком, был предан революции и энергично вел агитацию среди французских солдат, входил в состав редакции, выпускавшей прокламации и газету «Коммунист» на французском языке, которые распространялись во французских войсках и имели громадный успех. Вскоре, благодаря проникшему в организацию провокатору, она была провалена. Миша Штиливкер был арестован одновременно с Ж. Лабурб и другими. В контрразведке над ними страшно издевались: ломали руки, ноги, выкалывали глаза и еле живых расстреляли. Когда их хоронили, более десяти тысяч рабочих бросили работу и следовали за их гробами. Свед. из кн. В. Деготя «В «свободном» подполье».
Подробности о пытках в контрразведке и о расстреле. - См. Лабурб Жанна.
ШТЫРКИН - комиссар жилищного отдела г. Самары. 8 июня 1918 г. - день самосуда белых над коммунистами в Самаре - он был зверски убит на улице толпою белых. - См. Венцек.
ШУГАЛЕЙ - красный курсант, сын бедных крестьян Гомельской губ., пролетарский поэт, в чьих стихах звучит гимн побеждающему пролетариату и классовая ненависть к мировому капиталу. Под взрывом гранат и шрапнелей, под пулеметным дождем, с возбужденным радостным лицом шел он вперед со своим пулеметом, как будто на праздник. Когда наши цепи отходили, Шугалей продолжал стрелять из пулемета и на глазах у товарищей был зарублен белогвардейской кавалерией. Тов. Шугалей погиб в боях на Пинских болотах осенью 1920 года. В тех же боях погибли еще красные курсанты Соколов и Павлов. «Правда», № 241 от 28 октября 1920 г.
ШУКАЙЛО - расстрелян чехами в Самаре в 1918 г. перед приходом советских войск. - См. Паршин.
ШУКЕЛЬ Эдуард - комиссар роты, коммунист 2 Городск. Района г. Петрограда, убит на Лужском участке в 1919 г. «Боевая Правда», № 14 от 23 сентября 1919 г.
 ШУЛЬКИНА Лия - родилась в г. Евпатории, дочь приказчика при лесном складе Хаима Шулькина. В 1915 г. окончила местную гимназию. С ранних лет ее тяготила мысль - почему одни живут лучше других. Разрешение своего вопроса она нашла в социалистической литературе, которой очень увлеклась. В начале революции она работала в профсоюзах, занимая должности секретаря, казначея союза; работала также в разных культурно-просветительных комиссиях.
После Октябрьской революции она вступила в союз коммунистической молодежи и много работала по созданию комячеек в разных союзах. С уходом Советской власти из Крыма она перешла на нелегальное положение, работая в подпольной организации коммунистической партии в Крыму. все время вела агитацию, главным образом в Севастополе в порту, где на одном собрании подполки и была арестована в числе 9 товарищей-коммунистов. Была судима в числе 9 и приговорена военно-морским судом в г. Севастополе к смертной казни через расстреляние.
Перед приговором ей предложено было последнее слово, на что она ответила: «Я коммунистка и оправдываться перед судом не буду. Расстреливайте меня поскорее, чтобы мне ваши поганые, хамские рожи не видеть». Она и еще 8 товарищей были расстреляны в Севастополе в 1920 году.
Муля. «Известия Военн. - Рев. Комитета в г. Евпатории». № 27 от 19 декабря 1920 г.
ШУЛЬМАН. - 14 февраля 1919 г., во время боя под ст. М., на южном фронте, тов. Шульман, политический комиссар батальона, находясь во главе своего батальона, был ранен в руку и отправлен на перевязочный пункт. По дороге он был захвачен в плен казаками и, по словам бежавших из плена красноармейцев, расстрелян на кладбище в станице М. Тов. Шульман - рабочий, работал в Киеве и в Екатеринославе; большевиком был с 1912 г. После февральской революции он избран членом правления профсоюза «Металлист» в Екатеринославе, откуда делегирован в Екатеринославский Совет, в котором работал до оккупации Украины немцами. 8 сентября он приехал в Москву и поступил в запасный полк, затем занял должность комиссара караульной роты. По сформировании полка тов. Шульман был назначен в нем батальонным командиром и вместе с полком отправился на фронт. В полку тов. Шульман занимал также должность председателя коммунистической ячейки и руководил партийной работой. Помимо того, исполнял в полку обязанность квартирмейстера. «Известия Наркомвоен», № 65, 1919 года.
ШУЛЬЦ - военный комиссар в г. Самаре. 8 июня 1918 г. попался в руки белых бандитов раненым, его мучили и избивали, пока не добили. - См. Венцек.
ШУМАН Ю. Я. - был учителем. Его прошлое мало кто знает, о себе же он говорить не любил. Будучи уроженцем Латвии, он с детства привык видеть гнет и бесправие, царившие над его родиной. Это приучило его ненавидеть угнетателей и готовиться к борьбе с ними. Своею целью, как учитель, он поставил подготовить кадры сознательных борцов за свободу. Его смелая агитация, его крайние убеждения испугали забитых и угнетенных стариков, но зато молодежь украдкой каждый вечер пробиралась к нему. При слабом свете, сидя на полу, он учил, создавал из них будущих коммунистов. Когда разразилась война, его отдали в школу прапорщиков. После Октябрьской революции он был командирован в качестве тов. комиссара в одно из интендантских отделений. Но эта работа носила для него временный характер. Главная цель его жизни и деятельности была школа и дети. Только среди детей он чувствовал себя как дома.
И вот тов. Шуман - в детской трудовой колонии, в Уфимской губернии. Трудовая колония захватила Шумана целиком; он живет жизнью колонии: радость детей - его радость, их горе - его горе. Я видел, как этот могучий бородатый мужчина плакал вместе с детьми. Дети любили тов. Шумана, любили так, как могут любить только дети. Все, кому приходилось работать и сталкиваться с ним, относились к нему с большим уважением.
Настали роковые дни: разразилось чехо-офицерское восстание. Уфимская губ. была занята бело-гвардейскими бандами. Тогда пришел конец и детским коммунам, находившимся в помещичьих владениях, переходивших теперь к старым владельцам. Вскоре и в имение, в котором находился с детьми тов. Шуман, пришли чехи и добровольцы из купеческих сынков г. Белебея и произвели обыск. Из найденных документов им удалось обнаружить, что тов. Шуман - советский работник и офицер латышских стрелков. Это решило судьбу тов. Шумана. Он был убит на дороге в г. Белебей, в трех верстах от имения.
ШУМИЛИН - 31 года, рабочий печного отделения ситценабивной фабрики Трехгорной М-ры, работал на фабрике с мальчиков. Во время тяжелого продовольственного положения республики он добровольно пошел на продовольственный фронт, где пришлось сражаться с оружием в руках против банд. Но тов. Шумилин продолжал работать и оставался на посту до тех пор, пока его не скосил туберкулез. Прибыв в Москву в 1920 году и пролежав в больнице около 6 месяцев, он умер в 1921 году. Член РКП с 1918 года. Сведения из сб. «Братская Могила», стр. 192.
ШУМИЛОВ Николай Васильевич родился в 1875 году в Златоусте, Уфимской губернии. По окончании военной службы в 1901 году Н. В. вернулся в родной Златоуст и поступил слесарем в железнодорожное депо, где познакомился с учением социал-демократов. С 1904 г. Н. В. был убежденным социал-демократом и сторонником тов. Ленина. С этого времени не менял своих убеждений до смерти. В 1905 году Н. В. избран членом Комитета, а когда в Златоусте нужно было организовать боевую дружину, Н. В., как артиллеристу, было поручено руководить этой дружиной. При наступлении реакции бежал из Златоуста в г. Курган. Там он был членом партийного комитета и председателем профессионального союза. Был арестован, но вскоре выпущен.
С тех пор аресты, отсидки в тюрьме и другие репрессии стали сыпаться на Н. В., как из рога изобилия. В 1908 году Н. В. принужден был скрыться и приехал в Казалинск. 20 января 1913 года он был осужден выездной сессией Тобольского окружного суда по 102 ст. в ссылку на вечное поселение, с лишением всех прав за принадлежность к РСДРП. Местом ссылки назначена деревня Иннокентьевская (Перовская волость, Канский уезд, Енисейская губерния).
В 1917 году после свержения царской власти Н. В. стал собираться в любимый Ташкент. «Край тот люблю, - говорил он, - и политической работы там - непочатый угол». По приезде в Ташкент, 1 апреля он тотчас же вступил в Ташкентскую организацию РСДРП и вскоре был избран членом партийного комитета. Работая в Бородинских мастерских слесарем, пользовался большой популярностью среди рабочих и, ведя партийную работу среди них, организовал первую партийную организацию по линии жел. дорог. Он неустанно вел агитацию за большевистские идеи, собирая все большевистские газеты и брошюры. Он разыскивал их, покупал на свои средства, раздавал сам рабочим и посылал жену развозить по другим мастерским, - словом, всеми силами старался указать своим братьям рабочим тот путь, по которому они должны идти.
После Октябрьской революции Н. В., не оставляя работы в Совете, участвуя в съездах, главным образом работал в жел. -дор. организациях. В 1918 г. он принимал участие во Всероссийском железнодорожном съезде в Петрограде. По возвращении оттуда был комиссаром южной части Ташкентской жел. дороги. Управлял дорогой из временного, организованного им управления в Ташкенте. Вскоре Н. В. был избран заместителем комиссара путей сообщения Туркреспублики. На этом посту Н. В. высказал богатые организаторские способности в разработке организационных планов, подборе специалистов, комиссаров, и через два-три месяца Турпуть представлял из себя мощный аппарат с соответствующими отделами. С редким пониманием дела Н. В. направлял работу этого сложного механизма, и ни один вопрос не проходил мимо него. В октябре 1918 года, несмотря на перегруженность работой, не имея ни одного дня отдыха, Н. В. был избран председателем Ташкентского Совета. В январе 1919 г. он был зверски убит предательской рукой белогвардейца Осипова. Л. С. «19 января» 1919 г. изд. ред. «Костров» - Осиповское восстание. См. Фигельский В. Д.
ШУМИЛОВ Сергей Полуэктович родился 14 октября 1883 г. в гор. Пензе. Родители его были бедные: отец служил приказчиком и, как большинство в то время, за свой труд, с 8 часов утра до 10 ч. вечера, получал мизерное жалованье, а мать его почти все время хворала, так что маленькому Сереже (у него не было ни братьев, ни сестер) приходилось самому быть за хозяйку дома: он ходил на базар, закупал провизию, кормил домашнюю птицу, убирался в комнатах, а иной раз даже готовил обед. Восьми лет С. П. поступил в приходское училище. Кончив его одним из лучших учеников, он поступил в городское училище. Хорошо учась, помогая матери в хозяйстве, он успевал и очень много читать. С 15 лет он стал интересоваться политикой, а к окончанию городского училища (16 лет) уже был подпольным работником. К этому времени его родители уехали из Пензы в Самару, а С. П., поступив в землемерное училище, остался жить и учиться в Пензе. Ему приходилось зарабатывать самому перепиской и подготовкой учеников. Любя математику, отдавая ей много времени, он все-таки не бросал своей работы партийной организации. В одном из кружков, где собиралась трудовая интеллигенция - художники, литераторы, студенты-практиканты и отчасти партийные работники, - С. П. встретился с молодой вдовой А. И. Бирюковой, у которой было трое детей. Не кончив еще землемерного училища, 20-ти лет, он на ней женился. Под давлением отца и тетки, с одной стороны, и забот о семье - с другой, ему пришлось выйти из партии и погрязнуть в житейских заботах. По окончании училища он был назначен землемером в г. Барнаул Томской губ., где он приобрел дом и хотел заняться, кроме службы, домашним хозяйством, но его неспокойный дух тянул его на новые места (он хотел попасть на Амур, на Камчатку и т.д.). Прожив до 1908 года в Барнауле, он перевелся в Благовещенск и стал усиленно и много работать по своей специальности и заниматься математикой, благодаря чему быстро поднимался по служебной лестнице. Одно время он увлекся изобретением какой-то новой астролябии, но недостаток средств не дал ему окончить начатое изобретение.
С революции 1917 года С. П. опять начал действовать как партийный работник, но потихоньку, осторожно. При начале Советской власти в Благовещенске, он (выдвинутый партией соц. -рев. максималистов и левых с. -р.) занимал должность заведующего землемерно-технического отдела комиссариата земледелия, а затем был председателем земельной коллегии. При переходе власти в Благовещенске в руки белых видные политические деятели Советской власти решили бежать, многие из них уговаривали и его ехать в тайгу, но он категорически отказался. На второй день воцарения в Благовещенске белой гвардии тов. Шумилова арестовали. Арестовать его пришел целый отряд под начальством его бывшего сослуживца, землемера Антонова. Когда он сидел в тюрьме, то ему предлагали бежать, но он наотрез отказался. 26 марта 1919 года вечером его, в числе 17 человек, под предлогом, что берут на допрос в контрразведку, выдали офицерам и японцам под начальством прапорщика Пономаренко, которые за городской больницей в брошенных ямах кирпичных сараев совершили кровавое, кошмарное дело. На теле С.П. Шумилова оказалось 9 пулевых и 3 в грудь штыковых ран. Свед. из ст. В. Бирюкова в сборн. «Красная Голгофа», с. 94-96.
Убийство 17 революционеров 26 марта 1919 г. в гор. Благовещенске. (Со слов обреченного тов. В. Повилихина).
Это было в кошмарный период буржуазно-офицерской диктатуры, когда кровавые властители ставили человеческую жизнь ни во что, когда Амурская область стонала в когтях вампиров... Тюремный мартовский день приближался к концу. Прошла вечерняя поверка. Не успел утихнуть шум удалявшейся стражи, как вдруг в коридоре послышался топот сотен ног и лязг оружия. Вооруженные люди подходили к одиночкам и останавливались. Стали открываться двери одиночек, и послышались возгласы стражи: «Шумилов, Поспелов, Хабаров, выходи!» - и целый ряд других фамилий. Мы тревожно и вопросительно переглянулись с товарищем, и сердце забилось тревожно и быстро... Открывается и наша одиночка, и грубый окрик: «Повилихин, вы-ходи!» заставил нас вздрогнуть. Растерялся, не зная в чем дело, куда ведут в такое время. Ведь после поверки никуда не вызывают, только на смерть.
Увидя коридор, переполненный японцами, среди которых стояли фигуры: Шумилова, Шафира, А. Семенченко, Шелковникова, А. Чумака, Шемякина, И. Шестакова, Л. Белика, Н. Воробьева, И. Семенченко, П. Зубка, П. Вшивкова, Мельниченко, Поспелова, Хабарова, Федина, - тут же и доблестные офицеры Файбушевич и Чичуа, я понял, что затевается что-то недоброе, что-то страшное, чему нет названия. Полумрак тюремного коридора, бряцанье оружия, тишина ночи, - все это наполняло душу тоской и скорбью. Откуда-то появились жандармы и нас всех, восемнадцать человек, стали связывать друг с другом веревками, попарно рука с рукой. На наши недоуменные вопросы: «Куда нас ведут?» - послышались злорадные двусмысленные ответы: «На свободу»... «В другое помещение»...
Японец-офицер успокаивающе говорит, что нас отправляют на Сахалин в качестве заложников, чтобы большевики в области не предпринимали активных действий. Связанных веревками, плохо одетых, вывели на тюремный двор. Морозом пахнуло в лицо.
- Прощайте, братья, прощайте, товарищи - и гул сотен голосов из тюрьмы огласил тюремные стены.
- Прощайте, до свиданья... Прощайте, братья, - кричали мы.
Кричим и не вполне сознаем, что это прощанье навеки...
- Прощайте, братья...
- И вы там завтра будете, - кричит Турецкий, начальник тюрьмы, и грубой циничной бранью заканчивает свою речь.
У конторы нас остановили, окружив тесным кольцом конвоя японских жандармов, осматривают - крепко ли связаны руки; подходит японский солдатик ко мне с винтовкой, трогает веревку, а у самого на глазах слезы.
- Куда нас поведут, - спрашиваю, - убивать (контрами)?
Японец утвердительно качает головой, а крупные слезы одна за другой текут по его желтому лицу. Милый, добрый японец, в твоей темной душе дикаря нашлось чувство человека, чуткого к страданию, к людскому горю...
Крепко связанные руки немеют, дрожь пронизывает до мозга костей. Тяжело... жутко... в душе пустота и смерть... Подходит офицер-японец, «садит» в рот папироску и, мгновенно вынув, тычет грязными пальцами конфету. Издевается...
Осмотрев всех, крепко ли связаны руки, палачи направили нас к выходу. Заскрипели тюремные
ворота, выпустили обреченных, и ночная тьма, словно львиная пасть, поглотила нас. Подгоняемые со всех сторон штыками и ударами, мы направились за тюрьму, к ямам, где весной копают глину для выработки кирпича. Там для нас предназначалось место вечного покоя, место казни. Пока мы прошли это, сравнительно недалекое, расстояние - я успел пережить целую вечность. Целая жизнь пронеслась в моем мозгу. Вспомнилось детство, мать, родина, все, все до мельчайших подробностей. Даже самые незаметные мелочи жизни всплыли почему-то особенно ярко...
Все мы одеты налегке: кто в летней рубахе, кто в легком пиджаке. И несмотря на то, что шагаем быстро, - холодный ветер пронизывает насквозь. Дрожим от холода и волненья; зуб на зуб не попадает. Чувствую, как Вшивков дергает руками, пытается незаметно освободиться от веревок. Напрягаю всю силу и делаю то же, но страшная боль не позволяет двинуть ни одним мускулом, а Вшивков все дергает.
Пришли на место казни. Остановились... Я почувствовал, что веревка, связывающая нас, ослабела. Очевидно, Вшивков работал недаром, - маленькая, маленькая надежда закралась в мою душу.
Началось приготовление к казни, а мы, словно стадо ягнят, окруженных голодными волками, робко сжались в кучу... Вдруг товарищ Зубок, отвязавшийся от своего спутника, бросается на колени перед офицером и в каком-то отчаянии молит палача: «Сжальтесь, пощадите! У меня дети маленькие - пожалейте их!». Какой болью, какой мучительной болью отозвался в нашей душе вопль несчастного. «Я ничего не знаю», отвечает доблестный офицер. Мгновение, и товарищ Зубок, поднявшись с колен, изо всей силы ударяет одного из мучителей и бросается в сторону. Раздались крики, посыпался град пуль, но беглец исчез. Конвой насторожился и придвинулся к нам, нас поставили на краю ямы, на дне которой был еще снег.
- Становись на колени! - протяжно раздалась команда, и все обреченные опустились на колени. Сверкнули шашки, бряцанье оружия, предсмертные стоны и... хрустенье костей... Кровь застыла в моиx жилах. Куда девался Вшивков, что было дальше - не помню. Какая-то нечеловеческая сила, словно вихрь, или страшный удар столкнули меня в яму, прозвучал выстрел, и я потерял сознание. Долго ли я пробыл в таком состоянии - не знаю, но страшный, леденящий душу холод привел меня в чувство, так как я лежал в одной рубахе, грудью на снегу, а вокруг меня и на мне лежали убитые и умиравшие в судорогах товарищи. Первою моей мыслью было, что я умираю, но отсутствие физической боли успокоило меня. Масса крови моих несчастных братьев обрызгала меня, заливала лицо, а связанные руки делали меня совершенно беспомощным. Вся яма переполнилась стонами, хрипением умирающих и скрежетом зубов. Я попытался подняться, но лежавшие на мне трупы не давали возможности это сделать. С крепко связанными руками я был весь во власти моих мертвых товарищей, отчаянье закралось в душу с новой силой. Чувствовал, что схожу с ума. Решил во что бы то ни стало спастись и, работая плечами, стал выбираться из груды мертвых тел, которые плотно придвинулись ко мне, как бы не желая расстаться со мной. Карабкаясь среди тел, успел разглядеть окровавленную голову старика Шафира и красивое страдальческое лицо товарища С. Шумилова, которого узнал по большой черной бороде. Среди этого кошмара, опьяненный чувством сознания, что я жив, я совершенно забыл об опасности там, наверху, забыл про палачей, как вдруг до слуха моего донеслись голоса людей, о чем-то горячо споривших. Я весь похолодел и замер, прижавшись к убитому товарищу. Мысль, что меня могли заметить, наполнила душу ужасом, а ко всему этому мне послышался звон лопат и шорох о землю. Мне казалось, что яму будут закапывать, и перспектива быть похороненным заживо - была страшнее всего пережитого за весь вечер. Лежал и не шевелился. От дрожи зуб на зуб не попадал. Сколько прошло времени, не знаю, может, - минута, показавшаяся вечностью. Но голоса постепенно начали стихать, шаги удалялись все дальше, и все стихло. Наконец я все-таки выбрался из ямы, огляделся - кругом ни души. Решил пробираться к городу, к человеческому жилищу, ибо шагать к тайге в мокрой летней рубашке не было сил. А тут еще вспухшие связанные руки мешают идти; боль адская, даже в глазах темнеет.
Долго ли шел до города - не помню, но очутился у избушки сторожа городской больницы. С бьющимся сердцем постучал туда. Глубокий старик открыл мне дверь и, увидев меня в крови, связанного, испугался. А ведь много ужасов видел он за это время: не одного расстреляли на его глазах.
- Дедушка, спаси меня. Я бежал от казни, помоги мне...
Окинул меня тусклым взглядом старик и покачал головой:
- Хорошо, я старик - мне уже все равно, а ты, ты еще молод. Ложись!
И он указал мне на койку, развязал руки, прикрыл меня, а когда убедился, что всюду спокойно, обмыл меня спиртом и снова уложил. В бреду и грезах я пролежал до утра, а утром, поблагодарив моего спасителя, отправился к Ольге Васильевне, благодаря которой отыскал товарища Козина, у которого и поселился...
Тут я узнал, что товарищ Зубок, убежавший от казни, был замечен на Соборной улице японским караулом, когда перелезал забор. Его сняли с забора на штыках... Из статьи Жуковского в сборнике «Красная Голгофа».
ШУППА А. Г. - состоял кандидатом РКП в 1-м Городском районе Петрограда и в июне 1919 г. из 1 квартирного отдела был командирован в г. Красное Село, где в момент отступления исполнял обязанности комиссара местного квартирного отдела. При внезапной эвакуации г. Красного села тов. Шуппа, несмотря на спешный отъезд всех советских учреждений, продолжал оставаться на посту, стараясь вывезти все дела и ценное имущество отдела из лагеря. При отступлении обоз отдела был отрезан белыми. Тов. Шуппа, находившийся здесь же, был расстрелян белогвардейским офицером в ноябре 1919 г. «Петр. Правда», 1919 г., № 254.
ШУШКЕВИЧ Эдуард Константинович - агроном, член РКП, погиб в конце февраля 1920 года.
Воспоминания о Э. К. Шушкевиче.
Впервые встретил я Эдуарда Константиновича Шушкевича в 1919 г. на Чистопольском уездном агрономическом совещании, на котором он выступал как исполняющий обязанности агронома 5 Ново-Шешминского агрономического участка. На нас, вновь приехавших в Чистополь агрономов, он произвел великолепное впечатление; чувствовались в нем любовь к агрономической работе, знание местного края, - те качества, которые делают агронома популярным среди обслуживаемого им крестьянства. На том же агрономическом совещании старыми бывш. земскими агрономами, давно знавшими Эдуарда Константиновича, как работника, был поднят вопрос о том, чтобы тов. Шушкевича считали не вридом, а просто агрономом, так как его работа на протяжении последних лет давала возможность сказать, что тов. Шушкевич с самостоятель-ной работой в агрономическом участке справится. Предложение единогласно было принято.
В дальнейшем я с тов. Шушкевичем познакомился ближе, а впоследствии мы с ним стали близкими друзьями. Из разговоров с ним я узнал, что ему удалось окончить низшее с. -х. училище, после которого он поступил в Вятское среднее сельскохозяйственное техническое училище. Пребывание в приготовительном классе нисколько не удовлетворяет его, и он с большим интересом слушает уроки учеников третьего класса, живших с ним в одной комнате; к тому же материальные затруднения усугубили его положение, и он покидает Вятку, переселяется в Казань, где поступает на ферму Казанского земледельческого училища в качестве практиканта. Там он добивается права держать экзамены экстерном за курс земледельческого училища; в течение 2 лет успешно сдает их, но конфликт с одним из преподавателей заставляет бросить сделанное на 80% дело, после чего он попадает в Чистопольское земство, которое принимает его на службу в качестве сельскохозяйственного старосты в 5 участок в пригор. Ново-Шешминск, где он и пробыл до конца своей недолгой жизни.
Война 1914 г. вырывает его на военную службу, и он, окончивши Чистопольскую школу прапорщиков, отбывает на фронт. В 1917 г. ему удается уйти с военной службы и продолжать работу по специальности. Октябрьская революция и глубокое преобразование хозяйственных и социальных форм жизни захватывают его с самого первого момента; он был ее сторонником и принимал деятельное участие в работе совместно с партийными работниками. В 1920 г. но время проведения партийной недели он записывается в ряды РКП (б) и собирается активно работать по восстановлению сельского хозяйства.
На первом собрании в г. Чистопополе его в числе многих прочих товарищей мобилизуют в качестве уполномоченного в его родную Нижне-Шешминскую волость по проведению мобилизации родившихся в I900 г. и для выполнения других боевых поручений. Проведение этой кампании совпадает с повстанческим крестьянским движением. Повстанцы быстро подвигались из Мензелинского кантона к Нижне-Шешминску. Прибывшие на усмирение отряды берут т. Шушкевича в свои ряды. В конце февраля 1920 г. он принимает командование небольшой группой красноармейцев и едет из Н. -Шешминска в Кутему навстречу восставшим. Около Кутеминских Новоселок ему приходится вступать в неравный бой. Его часть разбита, он в руках обезумевшей толпы. Начинаются нечеловеческие издевательства и пытки. Его на морозе раздевают и, оставив в одном нижнем белье, начинают избивать, нанося удары кольями, вилами и пр. Полумертвого его бросают в навозный овраг, где его находят мертвым спустя неделю прибывшие после ликвидации мятежа красные войска. На теле обнаружено до 30 колотых и рваных ран. С военными почестями его похоронили в Н. -Шешминске. С. Коньков.
ШЮТС. - См. Линдер Леопольд.