– Что будем делать, братья? – спросил месяц Апрель.
Ответа не последовало. Напряженное молчание повисло на поляне. Птицы умолкли. Притихли и замерли звери.
– Нам больше ничего не остается..., – со скрипом, сжимая красной рукавицей ледяной посох, сказал Февраль и устремил взгляд в черноту небес.
– О нет! Только не..., – произнес Апрель, но было уже поздно...
Февраль поднялся, стряхивая столетний иней с седой бороды, и, крикнув «тринааадцааттыыыый!», ударил что было сил оземь, вдруг воспылавшим огненным смерчем, посохом. Земля затряслась, отбросив пытавшегося приблизиться Апреля, и из чрева планеты вырвался огненный столб, уходящий в глубины космоса.
– Что ты наделал, Феб? - кричал Апрель сквозь рокот огненной стихии, – ты вызвал Его! О Боже! Нет!
Огонь стих. Поляна вновь погрузилась в полутьму, оживляемую лишь всполохами костра и морозным дыханием братьев-месяцев.
– Тринадцатый брат! Ты слышишь нас? – раскатистым басом произнес Февраль.
– Даааа, – послышался утробный рык издалека.
– Иди и сделай, что должен, – произнес опустив голову, понимая, что предстоит теперь пережить миру, Февраль.
Его голос эхом разлетелся по лесу и когда последний отзвук стих где-то за горой, грохот мироздания заполнил пространство и над поляной в сторону дворца, звеня бубенцами, пролетели сани, запряженные восьмеркой северных оленей.
– Вот тебе мое кольцо, – сказал Апрель, подойдя к принцессе, – больше я, увы, ничего не могу сделать, – надень его и не снимай ни в коем случае. Оно убережет тебя от нашего незаконорожденного брата. Но ты не должна бояться. Как только страх проникнет в душу, тебя... не станет.
Лишь только последнее слово сорвалось в уст весеннего месяца, как тут же все исчезло. Как и не бывало. Осталась лишь заснеженная поляна, черный лес, да хлопья снега, осыпающиеся с небес.
– Сон, – подумала принцесса, – увы, только сон, – тяжело вздохнув, – я так и не нашла цветов. Мачеха со свету сживет, – и, склонив голову, отправилась в обратный путь, понимая, что мачеха и сводные сестры будут только рады, если она попросту не вернется.
Подходя к замку принцесса услышала пение и смех.
– Может быть не сживут со свету... Может быть хотя бы не сегодня..., – с этой мыслью она протянула руку и толкнула дверь. На безымянном пальце еле заметно блеснуло колечко.
Сестры плясали и пели, слуги сновали взад-вперед, принося все новые и новые яства, мачеха с восторгом разворачивала коробки с подарками, а возле елки сидел человек в красном кафтане и штанах, да смешной длинной шапке с белым пушистым помпоном на конце. Сидел он спиной и лица его не было видно.
Никогда принцесса не видела столько веселья в этом доме, но, взглянув на лица сестер и мачехи, душа ее похолодела. Словно неживые восковые маски были одеты на лица.
Принцесса медленно продвигалась по комнате, все ближе подходя к человеку, копошащемуся у елки. Шаг. Еще один. Сестры пронеслись перед ней в хороводе: глаза, взирающие в никуда, кривые, натянутые кем-то улыбки. Принцесса сделал шаг. Затем еще. И еще одни. Мужчина резко обернулся. Крик! Пустые глазницы! Пепельная кожа и черная слюна, стекающая на красный полушубок...