Рассказ написан в соавторстве с Алекссем Аргуновым.
Начало http://proza.ru/2023/06/13/607
- 1 –
Очередное заседание Женского Писательского Объединения подходило к концу.
Рассказы были разобраны, вишнёвая наливка выпита, пирожки с картошкой съедены, также закончилось сало. Председатель объединения Ольга Григорьевна Шухер доедала остатки торта «Наполеон», запивая его чаем для похудения и внимательно слушала откровения сестёр по перу.
- Мужик мой свиней продал, и везёт меня в Таиланд. Он у меня не лопух какой-то! – Хвасталась поэтесса Авдотья Коровьева, автор нашумевшего сборника «Любовь, предательство и свиньи».
- Подумаешь, Таиланд! – чуть презрительно повела костлявым плечиком Оксана Елизарова, писательница, автор тонких психологических новелл. – Солидные люди сейчас отдыхают в Европе.
- Ну, вот… была я в Греции, - пожаловалась Елена Стебликова, пухленькая блондинка, писательница книг для детей. – Развалины, песок, жара, и мужики там озабоченные, проходу не дают!
- А у меня муж – патриот, - промурлыкала Мария Райнер. – Мы только на дачу ездим отдыхать.
- Машенька, - Стебликова укоризненно похлопала её по руке. – Да с твоим мужем и я бы никуда не ездила. Грех тебе жаловаться.
Лицо Ольги Григорьевны выражало досаду.
«А мой только на рыбалку, и то без меня», - думала она о наболевшем. «Ой, а я вибратор под подушкой оставила… Да, не найдёт, он дурак».
- А мы планируем культурную поездку по Италии, - лживо улыбнулась Ольга Григорьевна. – Милан, Рим, Флоренция, Давид… - Она опустила глаза.
- А в Давиде-то там чо? Одёжа чо ли дешёвая? – заинтересовалась свинарка.
- Дуся, Давид – это скульптура обнажённого мужчины, - терпеливо пояснила умная Елизарова.
- Тьфу, - скривилась Авдотья, - да этого добра и у нас навалом.
- У нас не такие… большие… мужчины, - скромно улыбнулась детская писательница.
- Счастливая вы, Ольга Григорьевна, - одобрила новеллистка председательницу клуба.
- 2 –
- Счастливый ты, Валерка! Ни детей у тебя, ни работы, ни забот, ни хлопот!
- Можно подумать, ты многодетная мать.
Валерий Тройкин и его подруга Валерия Черницкая сидели на скамейке у здания пенсионного фонда и пили пиво.
- Поедем завтра на пляж, полежим, позагораем, - томно предложила Валерия.
- Я завтра не могу, я работаю.
- Да ну? Ты шутишь!
- Я не шучу. Я на кладбище поеду траву косить. Штуку обещали.
- О, я поеду с тобой. У меня дедушка на кладбище сторожем работал, а мы в детстве с подружками там в привидение играли, - затараторила Лера.
- Может быть, ты будешь вспоминать детство без меня?
- Ой, Валерочка, ну, пожалуйста, возьми меня с собой! Я буду вести себя тихо-тихо, скромно-скромно! Я буду тебе помогать.
- Я бы тебя взял, но там мужики, как бы тебе сказать… могут нечестно поступить в отношении девушки.
- Да что ты всё администрацию вспоминаешь? Если бы мне столько визиток понадавали… я на кладбище траву точно не поехала бы косить. А я как мальчик оденусь: толстовку чёрную с капюшоном, джинсики, никто ко мне не пристанет.
- Ну, смотри. На кладбище окон нет, и забор высокий.
- Может, пойдём? Я в туалет сильно хочу.
- Так вон крыльцо, жаль, что это не администрация.
- Я так не могу, я тогда в ёлочки пойду.
Валерик засмеялся:
- А я не стесняюсь…
Застёгивая ширинку, нарушитель общественного порядка пробормотал:
- Если богатые и знатные проявляют кичливость, они сами навлекают на себя беду.
- 3 –
Ольга Григорьевна вернулась домой. Муж, Олег Альбертович, сидел перед телевизором и попивал пивко. На экране шёл любимый мультфильм детства.
Размахивая в такт бутылочкой, довольный мужчина подпевал:
- Банко престо президенто ограблянто ун моменто…
Он был перебит недовольной женой:
- Ты что празднуешь? Банк, что ли, ограбил??
- Нет, Щитомордникова. Я решил уйти на пенсию, устал я работать.
- Сколько можно называть меня этой дурацкой фамилией?
- Это фамилия твоих мамы с папой. Тебе она очень подходит. Зря я её не взял. Сколько я из-за этого «Шухера» в охране претерпел… Но теперь всё, свобода! Постоянно пьём чинзано, постоянно сыто пьяно, о йес!
Ольга Григорьевна, вздохнув, подытожила: - Дурак! – и пошла в спальню.
Муж последовал за ней. Он уселся за туалетный столик и стал внимательно смотреть, как она переодевается.
- А можно повернуться ко мне… вот-вот так, хорошо.
- Олег, ты пьян? – строго спросила жена.
- Я пока ещё не дошёл до нужной кондиции, - промурлыкал наблюдатель. – А можно вот это приспустить?
- Дурак! – в сердцах сказала стеснительная «стриптизёрша».
- А дурак кое-что нашёл! – Олег Альбертович вытащил из ящика нежно-розовый предмет.
Ольга Григорьевна вспыхнула и открыла рот, чтобы как-то оправдаться, но так и осталась стоять с открытым ртом.
- Ты глянь, он с пультом. А как ты им пользуешься? Давай я пультом поуправляю.
Разгневанная жена подбежала к нему и попыталась выхватить своего тайного утешителя.
- Отдай! Это ты виноват!
Муж поднял интимную вещицу высоко над головой, так чтобы жена не могла достать. Разоблаченная супруга стала подпрыгивать, её большая грудь соблазнительно колыхалась. Олег Альбертович, отбросив вибратор, обхватил свою женщину и повалил на кровать:
- Сейчас я тебе покажу: кто виноват и что делать…
Расслабленная Ольга Григорьевна, мечтательно разглядывая потолок, сладко заговорила:
- Олег, я нашла хорошее турагенство, там приемлемые цены для поездки в Италию.
- А у меня для тебя сюрприз…
- Какой сюрприз? – обалдело спросила Шухер.
- Щитомордникова, я купил дачу!
Ольга Григорьевна онемела от ужаса.
- Место хорошее, далеко от трассы, никто не залезет, рядом лес - по грибы-ягоды будем ходить, речка близко – рыбалка опять же…
- А как же Венеция, гондолы… - заплакала Шухер.
- Да сдались тебе эти гондолы, я тебя на лодке покатаю, если захочешь и спою, и кх-кх…, - он нежно укусил её за плечо.
- Даже Дунька-свинарка в Таиланд едет, а я? – всхлипывала Ольга Григорьевна.
- В Таиланде змеи - родственники твои… Зато картошечка своя будет, жрать-то ты любишь, опять целую кастрюлю в жопу унесла, да ещё сало прихватила, я солить замучился не напасёшься на вас, - возмутился хозяйственный муж.
- Во-первых, не жопа, а жэпэо, - женское писательское объединение, - вытерев слёзы, устало объяснила председательница творческого клуба.
- Вот и я говорю – жопа, - хихикнул супруг.
- Во-вторых, я тебе не крестьянка, - гордо продолжила писательница.
- Ой, ой, можно подумать, мы аристократических кровей!
- Да, по материнской линии я происхожу от польских шляхтичей.
- Что, жинку, помогли тебе твои ляхи? – Олег хлопнул её по пышному бедру.
- А что ж сестра твоя из огорода не вылазит? А ты сама-то любишь ягодки, помидорки с её плантации, - не унимался Олег Альбертович.
- Ну и что, у неё все равно лишнее, насолит помидоров, а потом жрать никто не хочет, и выбрасывает…
- А по отцовской линии у тебя все агрономы и животноводы, и дочь замуж собралась за ветеринара, и сам он из деревни, как и ты.
- Не рви мне сердце, давай не будем о плохом, - Ольга Григорьевна схватилась за голову.
- 4 –
Солнце стояло высоко. Валерий, раздетый до пояса, энергично махал косой. Едва он остановился, чтобы освежиться глоточком коктейля и, подумав «слава богу, нет её поблизости, и зачем я её взял, пьяный что ли, был?», как за спиной он услышал бодрый и радостный голос.
- Валерка, ты как античный герой. У тебя такие мускулы! – с сияющей улыбкой произнесла Валерия.
Валерик закашлялся, разбрызгивая тонизирующий напиток.
- У тебя одно на уме. Ты мне нужен как дешёвая рабочая сила. Я тут нашла гнездо, сорочье.
- И что? – Валерик внутренне напрягся.
- А то! Сороки, они же воровки. У неё там схрон!
- А тебе какое дело?
- Сорока должна делиться, ей драгоценности ни к чему.
Валерик вздохнул и сказал:
- Если гнездо наполнено золотом и яшмой, никто не в силах его уберечь. Показывай.
Они подошли к невысокой раскидистой сосне, на вершине которой, действительно, располагалось птичье гнездо.
- Я бы и без тебя справилась, но тут высоко, давай, подсади меня.
Валерик выполнил просьбу, и Лера без труда забралась вверх.
Закурив сигарету, Валерик посмотрел в небо:
- И что ты там обнаружила?
- Прибить надо эту сороку, она оказалась честной сукой… а нет, я кое-что нашла!
Лера слезла с дерева и продемонстрировала другу грязную золотую цепочку с небольшим кулоном.
Валерик презрительно хмыкнул:
- С покойника что ли сорока её сняла?
- Что б ты понимал! Я её отчищу и сдам в ломбард за пять штук, а ты шагай, зарабатывай!
- Да я почти закончил, - спокойно ответил косарь. – Погуляй ещё, повспоминай детство.
Когда Валерик завершил косьбу, Валерия появилась с пакетом в руках.
- Хочешь конфетку?
- Давай, - Валерик развернул фантик. – Это кто тебя угостил?
- Да это с могил!
Бедный Валерик завернул шоколад и сунул ей обратно:
- Ты точно отмороженная на всю голову.
- Валерик, ты чего? – не поняла Лера. – Обиделся, что ли? Давай я тебе помогу. Косу, например, понесу.
Работник отошёл, чтобы собрать вещи и переодеться, а Лера, пройдя вперёд несколько метров, присела на удобную лавочку возле большого памятника. Одной рукой придерживая косу, второй она развернула конфету и стала с удовольствием её поглощать.
- Тётенька, - послышался сзади робкий шёпот.
Валерия обернулась и увидела перед собой мальчика лет восьми. Был он высокий, худенький, в очках, с аккуратной чёлкой, в отглаженной рубашке и брючках.
- А вы смерть? – взволнованно спросил ребёнок.
- Я-то? – Лера любовно погладила лезвие косы. – Смерть я, смерть.
Мальчик подошёл ближе.
- А почему вы конфеты едите?
- Ты знаешь, - Лера похлопала себя по животу. – Я сегодня съела одного невкусного старичка. Ну, вот и закусываю конфеткой. А ты хочешь конфетку?
Мальчик как будто её не слышал. Он подошёл к ней почти вплотную и очень тихо произнёс:
- А вы можете съесть мою бабушку?
Глаза Леры едва не выпали из орбит.
- Она не разрешает мне играть в «ГэТэА». Я заплачу. У меня есть деньги. – В голосе заказчика появились заговорщицкие интонации. – Мне папа даёт на карманные расходы.
- Я сегодня уже наелась, - ошарашенно сказала Лера. – Приходи в другой раз.
Мальчик вздохнул и ушёл прочь.
«Нет, тётя Иза, не дождёшься ты от меня внучонка!», - мысленно выдохнула Валерия.
Поднявшись, она вышла на дорогу между кладбищенскими участками. Навстречу ей медленно двигалась иномарка. Неожиданно машина затормозила, из неё выскочил толстый лысый мужчина с огромной золотой цепью на бычьей шее.
- Понимаете, я не мог! Ну не мог я раньше приехать. Бизнес, дела, там подмажь, здесь положи. Я обещаю! Я памятник из мрамора закажу. Честное пацанское! –
Дрожащими руками мужчина достал из кармана бумажник:
- Берите всё!
Лера уже вошла во вкус. Она сделала строгое, неприступное лицо и молча кивнула головой. Забрав из бумажника все деньги, она отошла на обочину и махнула косой вдаль.
Толстяк забрался в автомобиль и дал по газам.
Без приключений Лера добралась до администрации кладбища. На крылечке Валерик гладил большую рыжую собаку.
- А как это ты раньше меня пришёл? – удивилась Лера.
- Да с тобой на людях стыдно появляться.
Усмехнувшись, Лера помахала перед его носом хрустящими купюрами:
- Хорошо, я запомню, что со мной стыдно пойти в «Рыгаловку».
- Я пошутил, - сладко сказал Валерик. – Поехали, да косу не забудь оставить. Но за мои страдания выполни одну мою просьбу.
- Да легко, - самоуверенно провозгласила Валерия.
- Съезди со мной на дачу к папе, папа уже старый, мы скажем, что ты собираешься замуж за меня. Пусть папа умрёт счастливым. – Размышлял заботливый сын.
- Без проблем, надо только выпивкой затариться и шашлыки купить.
-5-
Олег Альбертович поправлял за спиной рюкзак, ожидая жену.
- Скоро ты там? На электричку опоздаем!
- Иду, иду, - из спальни выплыла путешественница. На ней был шёлковый бежевый костюм, модная шляпка, новые босоножки на невысоком каблучке. На руке висела дамская сумочка.
- Ты что так вырядилась? – удивился муж. – Я ж сам тебе купил сланцы и костюм трикотажный, с разводами.
- Олег, - высокомерно ответила писательница. – У тебя нет вкуса.
- Ну-ну, - сказал неэстетичный муж и вышел в дверь.
В вагоне было жарко и душно. Окна были запечатаны на замок. Видимо, сердобольное начальство предполагало, что кто-то может выброситься из-за жары. Пахло потом и перегаром. Где-то надрывался грудной ребёнок. Костюм Ольги Григорьевны представлял жалкое зрелище в результате многочисленных атак грязных сумок, рюкзаков, немытой обуви и потных рук.
Кто-то очень пьяный ругал свою жену:
- Дура ты! Что ж ты пожрать-то ничего не взяла?
Ольга Григорьевна побрызгала дорогими духами на платок и поднесла к носу.
- Женщина! – возмутилась соседка, - здесь и так дышать нечем, а вы тут гадостью какой-то надухарились!
- Эти духи стоят пять тысяч рублей, - надменно ответила наследница польских шляхтичей.
Всё это время Олег Альбертович невозмутимо разгадывал кроссворд.
Путь на дачу лежал через лесок. Не успела Ольга Григорьевна глубоко вздохнуть, как зазвонил мобильник.
- Олечка, я из арээ…короче, я улетаю! Я чо спросить-то хотела, какой сувенир-то тебе привезти? - кричала возбуждённая Авдотья Коровьева.
- Я тебя очень плохо слышу, Дусенька, - соврала Ольга Григорьевна и раздражённо отключила телефон.
- А что ты меня не предупредил, что здесь дорог нормальных нет? - накинулась она на мужа.
- Ты же деревенская, Щитомордникова! Ладно, пошли в кусты.
- Я в кустах сексом заниматься не буду, - отрезала Ольга Григорьевна.
- Кто о чём, а вшивый о бане. Когда же у тебя, наконец, климакс начнётся? - проворчал муж, доставая из рюкзака пакет с её вещами.
- Ну, можешь на перроне переодеться.
В кустах, облачившись в безвкусный костюм, Ольга Григорьевна вдруг расплакалась:
- А я на Давида хотела полюбоваться…
Олег Альбертович спустил штаны:
- Вот, всё так же как у Давида – любуйся!
- Ужас! Гадость! Какая пошлость!
- Дуры вы – бабы, деньжищи такие платите, чтоб на каменного мужика посмотреть. Вот что ты расстраиваешься? Я же знал, что тебе не понравится.
Дача не произвела на хозяйку большого впечатления. Поджав губы, она молча осматривала участок.
- Я тут уже всё посадил, - хозяин обвёл участок рукой. - Ты пока в домике приберись, а потом можешь позагорать. Не переживай, сосед здесь старый ему уже под восемьдесят. А я на рыбалку быстро сгоняю!
- Рыболов хренов, - тихо выругалась жена, глядя вслед удаляющемуся мужу.
Наведя порядок в доме, она надела розовое бикини и вышла отдохнуть на травке.
Намазываясь кремом, она услышала вкрадчивый медовый голосок:
- Здравствуйте, а вот и хозяющка приехала… Разрешите представиться: Михаил Николаевич Тройкин, в прошлом архитектор, - Ольга Григорьевна внимательно оглядела своего соседа: невысокого роста, стройный, в чистой рубашке. Он развязно улыбался.
- Меня зовут Ольга! Я писательница, - суховато представилась Шухер.
- Повезло вашему мужу, и писатель, и такая женщина интересная, - улыбался Михаил Николаевич.
- А муж считает, что у меня есть лишний вес, - кокетливо пожаловалась женщина.
- Хо-хо! Как говорится, лучше качаться на волнах, чем биться о скалы!
Дачница зарделась. Галантный сосед учтиво откланялся:
- Не буду вам мешать, а вечерком заходите на шашлычок. Мой сынок невесту привёз.
-6-
- Валера, ты должен это видеть, там тётка такая! Прямо для моей коллекции «Позор города»!
- Принеси мне, пожалуйста, баночку, - Валера лежал, уткнувшись в подушку.
- А с ней твой папа заигрывал, - Лера спустилась на первый этаж к холодильнику.
- Толстая, наверное, какая-нибудь, он толстых любит.
Принеся пиво, Лера заявила:
- Пойду, поснимаю эту тётку, ща только сменю объектив.
Через несколько минут она вернулась.
- Смотри, вот самый удачный снимок. Это шедевр, я повешу его в центр.
- Да… папе такие тёти нравятся, - подтвердил свою догадку Валерий.
На фотографии была запечатлена женщина. Если смотреть на снимок издалека, то казалась, что эта розовая сарделька, перетянутая двумя верёвочками.
- Любит он сосиски, - продолжил Валерий, - слушай, а не писательница ли это Шухер?
***
Однажды, спустя месяц Оксана Елизарова позвонила председателю женского писательского объединения:
- Оленька! В галерее «Контейнер» я посетила экстравагантную выставку эпатажного фотографа Валерии Черницкой «Обратная сторона города» и, знаешь, среди всяких маргиналов и голубиных трупов есть и твоя фотография. Я бы на твоем месте устроила скандал.
Встревоженная Шухер, запыхавшись, вбежала в «Контейнер». В центре выставочной композиции Ольга Григорьевна увидела фотографию плакатного размера, где она в бикини раскорячилась над грядкой. В глазах фотомодели потемнело, её ладони вспотели, а по щекам потекли слёзы. Однако, собравшись с духом, униженная наследница шляхтичей разыскала одиозного автора.
- Я прошу вас, Валерия, уберите это безобразие! - Ольга Григорьевна указала на потрясшую её фотографию.
- Да вы что, это жемчужина моей коллекции, это же искусство! Вспомните женщин на полотнах Рубенса!
- Лера, давайте отойдём в сторону, - «жемчужина коллекции» отвела фотографа в укромное место, - я вас очень прошу, ну пожалуйста, - губы Ольги Григорьевны дрожали.
- Да мне только печать стоила полторы тысячи, что вы так волнуетесь – это же искусство, - упорствовала Лера.
- Я заплачу три тысячи.
- Как вы не понимаете, это круче, чем Тулуз-Лотрек…
- Пять тысяч, - не отступала гордая писательница.
- Вы хотите лишить зрителей возможности видеть настоящую красоту… - Лера хладнокровно держала оборону.
- Десять тысяч, - решительно произнесла Ольга Григорьевна, - больше у меня нет, я и так осталась без плаща и сапожек на осень, имейте совесть, Валерия!
- Ну, хорошо, - недовольно согласилась Лера.
Когда Шухер с фотографией под мышкой покидала скандальную галерею, в центр экспозиции Лера вешала новый шедевр. На фотографии неизвестный мужчина, фигура которого была затемнена, подражал брюссельскому символу на крыльце пенсионного фонда.
«Чтоб я без тебя делала, Валерочка? Что ты там говорил про богатых и знаменитых?»
Продолжение http://proza.ru/2014/10/05/386