Начало : http://www.proza.ru/2014/10/20/942
В праздничный вечер состоялся удар в самое темечко. Только кому?
– Не верю я в эти занавески-шарфики, – сказал сердечный друг, посмотрев фильм Михалкова «Солнечный удар», показанный в День Народного Единства по российскому телевидению, – ты рассказала гораздо интереснее о содержании. Всё, брехня. Зато, как правдиво у Шолохова и Алданова, – вот так, безапелляционно было заявлено, – не верю.
А великий наш мэтр кино, так любимый и почитаемый женщинами в двадцатом веке, сегодня резко постаревший и присмиревший, уже не барин, но кроткий христианин, целый день призывал телезрителей посмотреть его новый фильм не только на домашних экранах, но после, ещё обязательно сходить в кинотеатры. Непременно! Потому что сам лично просил, чтобы ещё и ещё оставили его любимое детище для широкого показа.
Согласна. Домашний просмотр не сравнить с посещением зрелищных широкомасштабных действ. Но, уже свершилось. Кто смог и захотел, увидел картину в изуродованном экранном обрезанном зрелище. И все эти зазывания, навязчиво-нескромные, украшенные заслуженными сединами, завлекут ли народ за деньги, пусть и копеечные, посмотреть еще раз на красоты российские. Но каждый россиянин, так или иначе, но в реальной жизни, в натуральном виде видел неповторимые скромные или величественные родные пейзажи, впитал их сердцем. И дальше, что?
А дальше, с иного заморского берега зовет полюбоваться ими, не менее талантливый брат. Сумевший вовремя уехать от этих чудесных берегов смутной Отчизны и сделать себе имя в краях известных и прелестных. «Занавески» или «голубой газовый шарфик» российской души с одной стороны, и «белые ночи», мечты-галлюцинации почтальона Тряпицына с другой.
На одном берегу творческой реки шумит, поёт, обманывает и торгуется театрализованное широкомасштабное ярмарочное действие. С пароходами и поцелуями, страстью красивой карамельной, и потопленной в слезах и отчаянии, преданной русской души. На другом, забытая, заброшенная умирающая Россия, пьющая и ворующая. Сладострастно онанирующая в одиночном женском экстазе. Лучше одна, но красивая и справедливая, подчиняющаяся формальным законам, чем отдающаяся на съедение мужским вставным зубам, сделанным техником в глубинке, у кого руки не оттуда растут.
Один режиссер с мировым именем живет и действует здесь и сейчас. Испокон веков. Но очень хочет выставить себя напоказ.
Другой, брат по крови, давно живет там, но тоже хочет присутствовать на пресловутом показе своих гениальных достоинств. Все желают получить главный жизненный приз и прославиться любой ценой. Несмотря на возраст, несмотря на время. Не смотря...
Не важно, как. Но за счёт многострадальной душевной, искренней и бескрайней России.
Для этого можно, по-михалковски, капать слезой из рукомойника и распускать нежные, но страстные чувства трепещущего голубого шарфика, взывая телезрителей к пониманию и состраданию.
А можно, по-кончаловски, раздухаривать страсти из нового, сияющего первозданной чистотой и самоварным блеском известного прибора для душевного чайного возлияния. Увы. Всё притянуто за уши. И почтальонские трусы-боксеры, и чистые пляжные шлепанцы. И натертые до блеска половицы. И единственная, залетевшая муха-жужжуха, потерявшая вожделенную свободу в стеклянных рамках чисто вымытого деревенского окна. И даже эксклюзивный породистый кот, современный домовой, булгаковский Бегемот. Всё из глянцевой серии - смотрите, любуйтесь, цените, какие мы мастера, живописцы непревзойденные! Вот муравьишка ползет по стебельку, а вот водомерка по бескрайнему водному простору шагает. А ну ка, задумайтесь о сложной судьбе Родины! А сейчас кикимора, как выскачет, как напугает!.. «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет».
Но только все эти пройденные и известные «художественные навороты», возможно, заинтересуют зарубежных любителей экзотики, но не россиян. Ни тех деревенских жителей, где снимался фильм. И ни городских, у которых корни с той же русской земли. А разрушенная школа далекого детства с пионерскими песнями должна обязательно вдохновить и прослезить. Это же наше прошлое. Чистое и незапятнанное. Не жил давно здесь забугорный мэтр. Не жил. Не знает настоящих страстей и слез, и проблем. Пьянство беспробудное? Да. Вымирающие деревни, а в них спивающаяся интеллигентность, да. Воровство и предательство, драки и разборки, и братания... А над всем безобразием, буйством русской души необъятной, ракеты, взлетающие, как символ гордости и могущества ядерной державы, безразличной к судьбе маленького человека еще со времен гоголевской шинели. И даже раньше.
Но это уже все было, известно, и даже пресно. Что дальше? Дальше, что? Где искусство, побуждающее, вдохновляющее, зовущее. Выход-Вход? А нет его. Осталась надпись на сигаретной пачке. Курение приводит к импотенции. Увы. В презрело-почтенном возрасте, хотят, или не хотят власть имущие, обладающие и деньгами, и даже талантом, и молодыми красавицами женами, и прочими привилегиями. Подкрепляющими себя уколами молодости... Хотят или не хотят смириться, но возрастная импотенция налицо. И у того, и у другого. Угасание. И мудро понять бы им это и принять. Не кичиться, не гарцевать. Всему свое время. И начать бы, по-другому, осмысливать происходящее. Через жизненный опыт. Через годы пути пройденного не только с победами, но и ошибками и греховными падениями. Через покаяние. С творческих заслуженных высот.
Ан, нет. Все ищем белые ночи с солнечными ударами. Все хотим первых мест в рейтинговых званиях. Все заглядываем подобострастно в руки, раздающие сладкие пряники. Уже не понимая, как жалки и смешны в глазах того же народа, для кого собственно и стараемся. Не такого и глупого, не такого и ширпотребного, не такого и ярмарочного. Хотим. Хотим. Хотим.
О, Русь, куда несешься ты, так безоглядно в своем неукротимом проплаченном беге?.. Так, едины ли мы? Едины ли мы с ними? С нашими замечательными прославленными деятелями искусства и культуры. А если нет, то почему?..
А баржа утонула, и лодка без мотора заглохла.