Я лишь скромный невольник универсальной темницы под названием человеческое тело. И несмотря на всю гибкость условий, в которых находится мое «я», тем не менее все попытки освободится, неизменно терпят крах ровно до того срока, который был выписан мне на высшем суде. Конечно, каждый невольник по-своему борется со скукой, а кто-то даже пытается убедить себя в том, что он свободен, развесив на стенах темницы красивые видовые пейзажи. Но злая ирония жизни как раз и заключается в том, что за каждой изначальной стеной, стоит другая и иного рода, а за ней ещё одна и т.д. И только самый упорный заключенный, в своих усилиях, наконец понимает истинную природу своего заточения, обнаружив ключ от темницы на собственной шее, который болтался у него с самого начала срока заключения. В детском возрасте он принимал его за погремушку, в юности за украшение, а в зрелости за символ свободы, и только ближе к смерти, он наконец понял его подлинное назначение. Но такой пример сам по себе редкость, в силу тех иллюзорных обстоятельств на сознание моего «я», которые в свою очередь оказывают на него самое существенное из всех влияний.
Покажите мне хотя бы одного из преступников, который не только до конца раскаялся в своем преступлении, но и посчитал заслуженным то наказание, которое он несет в стенах темницы? Один на тысячу, на миллион? Ни одного? Поэтому нет ничего удивительного в том, что большую часть своей жизни мы проводим в отвлечении от возможности осмыслить истинное положение, в котором не только мы находимся в настоящее время, но и причину, по которой мы в нём оказались. Понятно что, когда наступит срок, нас отпустят на все четыре стороны, но это не значит что обратного пути в темницу нет и быть не может. К сожалению рецидивистов в тюрьме — статистическое большинство, и именно они первыми создают учение о том, чем занять свой ум, чтобы не думать о том, что в их узком мировоззрении невозможно. Хотя разницы нет ни в ограничении стенами самой невольницы, ни за пределами её, так как все мы вместе, представляем из себя огромный лагерь из заключенных индивидуального заточения. Наши попытки свободного общения друг с другом, есть ничто иное как налаженая межкамерная связь. Причем разнообразие способов общения и их удобство, не делают так называемую иллюзию свободы, хотя бы на миг приближающейся к реальности. Наш ум и разум по прежнему занят созерцанием тени и вопросами связанными со способами её созерцания, не отвлекаясь тем самым на тот предмет, который и отбрасывает эту самую тень.
В попытках уничтожить тоскливое существование в застенках, мы пытаемся обратить внимание на все что может хотя бы ненадолго разделять нашу участь и тем самым попадать в границы нашего пристального внимания. Однако все что мы можем сделать с крысой, которая время от времени заходит в нашу темницу погостить и полакомится хлебными крошками, это заслужить её доверие, и тем самым подавив её волю, обратить её в жизнь в подобие своей. А больше мы ничего не умеем, только сидеть, ждать, ограничивать других в том, в чем мы ограниченны сами, и по возможности не думать о том сколько драгоценного времени высыпается за решетку нашей темницы.
Главный ужас наказания заключается не в условиях содержания невольников, и даже не во времени, а в том, что прежде чем посадить нас сюда, у нас отнимают самое драгоценное — память. А при отсутствии памяти, очень легко перепутать темницу с собственным домом. Очень легко смирится с тупиком и не искать выход. Очень легко таскать на душе тяжелый груз тоски и безысходности. Нет, конечно я бы мог если захотел, снарядить экспедицию на обратную сторону своей души, в поисках невиданных ранее артефактов, объясняющих её изначальное формирование, и условия ему способствующие. Однако я по прежнему ищу не там где нужно, и моя энергия уходит ровно туда, откуда она и возникает. Если большинство человек начинают говорить об одном и том же, то со временем слушая непрерывно эту толпу, ты и сам сольешься с ней, своим телом и мыслями, а в последствии и верой. И эта вера будет как продажная девка, которую скинувшись, приобрели сразу на всех страждущих. И дело тут даже не в желании, какое тут может быть желание в таких обстоятельствах? Просто за неимением большего, довольствуемся тем что есть или осталось, так как за оградой уже темно и бродят голодные волки. И хотя лично ты голодного волка видел только в зоопарке и то весьма «условно голодного», тем не менее ты уже инстинктивно веришь голосу толпы, принимающей только ту истину, которую им вскармливают заботливые пастухи.
И только иногда, находясь на границе между этой жизнью и другой, будучи в состоянии легкой полудремы, ты еле-слышно, словно бы вдруг, пытаешься разобрать тихие слова из-за двери собственной темницы. Этот кто-то, кого ты не знаешь, так как его не знает толпа, несмотря на все обстоятельства, говорит тебе о любви, так как это мог бы сказать твой отец. И несмотря на всю искренность сложившейся ситуации, ты как капризный ребенок начинаешь всячески искажать эти слова в свою пользу и противоречить им, вплоть до самых отвратительных поступков. А вымазав стены своей темницы дерьмом и бранными словами, ты обреченно понимаешь, что пока ты сам это не уберешь, никто за тобой это не уберет. В этой темнице нет ни уборщиков, ни даже самих надзирателей. Ты сам временно исполняешь все необходимые обязательства, и сам контролируешь всю точность их исполнения, сам себя наказываешь и поощряешь. И есть ещё надежда, что долгое ожидание встречи с собственной свободой, приведет к встрече с тем, кто тебя по прежнему любит, как любят капризного но от этого не менее дорогого сердцу ребенка. И понимание этой любви, вызывает у меня необъяснимую злобу и ненависть к этому незнакомцу, хотя на деле получается что я могу ненавидеть только самого себя. Меня начинает трясти, словно под большим высоковольтным разрядом, и я в порыве необъяснимой ярости бросаюсь с кулаками на стену темницы и начинаю долбить её ломая костяшки и царапать оставляя следы ногтей. Расшибаю свой лоб, с хрустом , рыданиями и невообразимым звериным воем, оставляя на ней теплые пятна крови и частички плоти, пытаясь таким образом натурально слиться со своей тюрьмой. А очнувшись от приступа, лежа на холодном каменном полу, понимаю что боль никуда не ушла и все попытки тщетны...и правила по прежнему составляют надежный костяк этой Богом забытой реальности...
А за окнами темницы в это время цветет весна, которая манит и дразнит тебя своими яркими солнечными лучами и опьяняет ароматом своих цветущих садов...и все что остается, это принять все таким, каким оно есть хотя бы в этой части "известной" мне реальности...
мистер вихлюн