Наша доблестная танковая дивизия считалась одной из лучших в Советской Армии, по крайней мере, мы верили в то, что она вторая по значимости, после кантемировской. Если кантемировская – для парадов, то наша – для боя, в это мы, солдаты, точно верили.
Похоже, и у нашей «непобедимой» гвардейской было слабое место – это артполк. Все говорили, что пушки на прицепе - это уже вчерашний день, поэтому наш артполк перекинули в глубокий тыл или в «Союз», а вместо него прибыл полк самоходок из Северокавказского округа.
Так как дивизия стояла заграницей, в массе своей она была укомплектована лицами славянской национальности, с легкой примесью лиц азиатской. Но с прибытием самоходчиков все изменилось, появились лица кавказской национальности. Для полного комплекта не хватало прибалтов.
Так как в роте я был единственным азиатом, некий напряг в дружбе народов начал чувствоваться. Отношения чисто ко мне, в принципе, были относительно нормальные. По-русски изъяснялся, правильно общался, в то, что СССР – оплот мира и дружбы народов верю до сих пор.
Про нравы внутри артполка говорили всякое, и дедовщина у них беспредельная, и гомосексуализм развит, и по-русски многие не понимают. Все эти байки были просто байки до одного конкретного случая.
Наша солдатская столовая стояла в центре гарнизона, роты ходили обедать по очереди. Обычно, когда мы строем с песнями маршировали «к обеду», артполк нестройной толпой шел «с обеда». И в том и в другом случае «деды» плелись сзади, артполковские, почему-то, в тапочках. Кавказцев было немного, человек 10-15, да и дисциплинка у них явно хромала.
Однажды один из наших «дедов», сержант Дорошенко (который из-за неуживчивого характера на командных должностях не использовался и был просто пулеметчиком) начал подбивать молодых солдат: «Вон тому чечененку, если сказать «я твою мать …», то он сразу начинает кидаться. А ну, пятая рота, громко «Мы «ары» мать…!»
«Чижня» послушно гаркнула то, что продиктовал «дедушка». Плотного сложения чеченец немедленно выскочил из строя и кинулся на обидчиков, но тут же получил с десяток ударов. Если бы не старшина, могли бы и забить до смерти. Артполковцы смотрели на все с ухмылкой, похоже у них особого солдатского братства не было. Наши громко поржали, пол часа по обсуждали и забыли. Старшина вызвал Дорошенко на собеседование. Но, похоже, не помогло.
Неугомонный Дорошенко повторил это и на другой день. Может быть у него были комплексы из-за того, что закончив «учебку» в звании сержанта он до сих пор просто пулеметчик или что-то другое, не знаю, но результаты были те же, только с незначительными вариациями. Да и наша рота смеялась уже без особой охоты, всем начало это надоедать. Тем более, что Дорошенко немного недолюбливали из-за излишней склонности к «дедовщины».
Мне это совсем не нравилось, да и парня было жалко. Если поговорить с Дорошенко напрямую, вряд ли он меня послушает, пошлет куда подальше, хоть я и прослужил только год, по солдатским меркам «кандед» (кандидат в деды), а он полный «дед». Может заподозрить в национализме, типа своих поддерживаю. Что касается нашей роты, то я во врожденный национализм русских не верил, не могли тупые националисты создать огромную «красную империю» от Берлина до Пекина и надеялся, что коллектив будет на моей стороне.
Подтверждение служить может один случай. Был у нас в гарнизоне Дом офицеров, а при нем плавательный бассейн. Плавали там, обычно, старшие офицеры и генералы со штаба. Так вот, один из них, генерал Прусаков, если до него плавал в бассейне генерал Берков (бурят по национальности), заставлял солдат сливать воду, промывать бассейн и снова наполнять его. Вот так он соблюдал свою расовую чистоту!
В высших штабах сначала посмеивались, а потом отправили его командовать дивизией на китайскую границу, где из-за какого-то прокола уволили в отставку. Наверное, не имел других достоинств, кроме расовых. Многонациональной Советской Армии расисты и националисты были не нужны.
Поэтому, я для начала решил переговорить с чеченцем. Улучшив момент после обеда, я прошел в расположение артполка, вызвал его через дневального. Парень был несколько удивлен, на вид даже выглядел затравленным, затюканным, затянутый ремень дополнял его «чижевское» положение. Было похоже, что и в артполку порядок держался на «дедах» и спуску особо не давали, но с пехотой конфликтовать не запрещали.
Познакомившись, я начал вести разговор из далека, говорил о том, что с чеченами общаюсь давно, что среди них есть много уважаемых людей, что не стоит так реагировать на выходки Дорошенко. Тут Ахмет (так звали чеченца) мне и выдал: «Вот ты тоже, мусульманин, ты должен заступиться за меня. Я этого вашего Дорошенко зарежу, если он еще мою мать тронет». «Ты не горячись, - говорю ему, - он тебя подколол, ты его тоже подколи, у каждого человека есть недостатки, у кого-то х… маленький, у кого-то ноги короткие. Например, у Дорошенко на носу бородавка, вот и подколи его».
«Да я его просто убью» - с пеной у рта начал он кричать. «Ну, тогда сам смотри, я тебе хотел просто объяснить, что надо уметь быть гибче, а так, напрямую, ты ничего не докажешь, - сказал я ему. Похоже, разговор заходил в тупик, мои азиатские хитрости не укладывались в его прямую и воинственную душу.
Если честно, я сам не переношу разговор, который перемежается матами, но молчу же и если каждый раз кидаться в драку, тоже ничего хорошего.
В казарму я шел с тяжелым чувством. Где правда, где ложь, где предел компромиссов, не понятно? А может он прав, может надо быть бескомпромиссным? Может мы перегибаем с терпимостью?
Но самое смешное случилось на следующий день. Как обычно – они «с обеда», мы «на обед». Встретились два строя: «Равнение налево, - скомандовал старшина. «Рота мы «ары» мать…»,- гаркнул Дорошенко. Что-то скаберзное промяукали «чижи». Тут из строя выскочил Ахмет и крикнул Дорошенко: «Эй ты, маленький х… на носу! Как ты мою мать, носом что ли?».
Давно мы так не смеялись, я даже присел от хохота.
Приколы после этого прекратились, а к Дорошенко прилипла кличка «маленький х.. на носу». Ясно, что в глаза ему это говорили солдаты его призыва, а молодые – за глаза, субординация, однако!
Недолюбливали Дорошенко в роте, да и на «дембель» от ушел не по-человечески, «чижы» ночью ему порезали форму и чемодан.
Вспоминая все это, убеждаюсь, что чувство юмора спасет мир! Смеясь, мы избавляемся от наших недостатков, смех объединяет нас!