(Короткий рассказ о неожиданном взгляде на городскую жизнь)
У нас сегодня праздник, которым всем решили угодить. Ну, не может "совейский" человек без салатиков в это время года! Рефлекс, понимаете.
Годовщина революции — государственный праздник в СССР отмечался в день свершения Октябрьской революции ежегодно 7 ноября (25 октября по старому стилю*) и праздновался с 1918 года. В этот день на Красной площади в Москве, а также в областных и краевых центрах СССР проходили демонстрации трудящихся и военные парады. Последний военный парад на Красной площади Москвы в ознаменование годовщины Октябрьской революции прошёл в 1990 году. Так, что было время привыкнуть.
А 4 ноября (22 октября по с.с.) Русская православная церковь почитает Казанскую икону Божией Матери в память избавления Москвы и России от поляков в 1612 году.
На Руси осеннюю Казанскую считали переломом осени и зимы: «До Казанской не зима, а с Казанской не осень». Повсеместно считалось, что Казанская Богоматерь особенно покровительствует простому народу и, что она — бабья заступница. Это был один из главных женских праздников, который отмечали пышным застольем с пивом и брагой; игрались свадьбы.
А что сообщает современная энциклопедия по поводу Дня народного единства 4 ноября? А то, что в этот день 1612 года воины народного ополчения под предводительством Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского штурмом взяли Китай-город, освободив Москву от польских интервентов и продемонстрировав образец героизма и сплочённости всего народа вне зависимости от происхождения, вероисповедания и положения в обществе.
А церковь добавляет: "Конечно, военная инициатива происходила из Польши, и на русскую землю пришли польские войска. Но кто их пригласил в Москву? Кто перед ними открыл этот путь? Те самые бояре, элита, которая считала, что возведение на Московский престол королевича Владислава будет неким модернизационным проектом для России". (О духовном смысле преодоления смуты – Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл).
Выходит, с единством у нас давно уже "не очень". Страна большая, и то, что в одном конце страны – так, на другом – может оказаться с точностью до наоборот. Всё зависит от того, какой источник тебя информирует.
Прослушав с утра "сводки с фронта", отправляюсь в храм. Он виден из окна моего дома – новенький, аккуратный, деревянный, милый.
Особенно меня радуют там молодые семьи с их детками – отрадно видеть любовь и взаимопонимание. Несмотря на возраст, ребятишки умеют вести себя, как подобает в храме. Они почтительно здороваются друг с другом, а те, что поменьше – не отходят от родителей. Потом, сложив крестом ручки идут к причастию. Совсем малых – несут на руках.
По окончании службы прихожане устроили угощение для всех желающих: в первую очередь, конечно – для ребят. Поскольку на улице сегодня тепло, столы с горячим чаем, конфетками, пряничками, печеньем накрыты возле храма.
Вся служба транслировалась наружу. И те, кто ещё не воцерковлены, имели возможность прослушать её с улицы. Таких было предостаточно!
Выходила из храма под мелодичный колокольный звон, разливающийся над сквером. Всем своим существом ощущала сегодня единство с этими людьми. Я не видела здесь злых, ожесточённых лиц. Каждый готов был помочь другому: уступить место, подсказать что-то, принести стул для немощных, передать свечу.
Люблю вглядываться в лица. Какие они – лица нашего времени? В метро, например – они не видящие никого вокруг, ушедшие в себя, сердито сосредоточенные; по вечерам – вымотанные, с закрытыми глазами. Наши люди научились спать на ходу. Да я и сама дремала стоя, как лошадь, если не читала что-нибудь.
В поездках мне доводилось иногда бывать в "пьяных", обнищавших деревнях. Лица там встречались корявые, брутальные, начисто лишённые желания изменить свою жизнь к лучшему. Даже в детях уже проступали черты одичания. Молодые женщины представали зачастую злющими, грубо понукавшими своих детей, либо, упрямо сжав губы, ожесточенно что-то делавшими по хозяйству. И не было в них ни женственности, ни умиротворения, ни радости.
А вот в малых городах с сохранившейся самобытностью я находила чудесные интеллигентные черты, которые ни с чем не перепутаешь. С удовольствием вслушивалась в местный диалект, посещая места человеческого пребывания: почты, магазины вокзалы; втискивалась в переполненные автобусы, тряслась в опасных для жизни маршрутках, по нашим дорогам. Лица, побитые алкоголем, к слову сказать, мелькали тут и там.
При посещении солидных московских офисов – здрассте вам! – калька с типажей американских фильмов.
Особый тип – питерцы. Там я, словно окунаюсь в незабываемые шестидесятые годы прошлого века с их романтикой и верой в будущее. Без веры вообще, человек едва ли способен прогрессировать.
С некоторых пор появились новые черты – в лицах приезжих. Всё правильно: им разрешили, и они – нахлынули. Сначала казались все одинаковыми, потом мы стали привыкать к ним и различать по национальностям. Москва для многих стала перевалочным пунктом. Скорей заработать денег, любыми путями, и – дальше!
Кавказцы, сначала прочно обосновавшиеся в нашем районе, повыехали: кто в Грецию, кто ещё куда. Теперь их сменили киргизы и узбеки. Есть места, где таджиков чуть ли не больше, чем коренного населения. Это – история, которая в ускоренном режиме варится на наших глазах, оборачиваясь то фарсом, то трагедией. Интересно, что же нас всех тут объединяет? Ведь мы такие разные.
Так за размышлениями и всякой рутинной заботой по дому, приблизился вечер. Я собиралась в гости. В лифте ехала с пожилой женщиной, привлекавшей внимание своими чёрными дугами рисованных бровей на болезненно бледном лице.
"Чёрт бы побрал этих бездарных горе-косметологов! – подумала тогда. – Это ж надо так испоганить лицо! Вот собаки страшные! Я бы им матрёшек расписывать не доверила", – молча возмущалась я, сочувствуя бедняжке.
Мой путь лежал мимо сетевого продовольственного магазина, возле которого под фонарём стояла группа опрятных пенсионеров – человек эдак пятнадцать. Они что-то оживлённо обсуждали. Моя попутчица присоединилась к ним. Несколько поодаль ютилась пара примелькавшихся уже бомжей. Все они явно чего-то ждали.
Тут из служебных дверей магазина вышли трое рабочих – молодых киргизов, с коробками, наполненными продуктами. Как только всё это было выброшено в, рядом стоящие, мусорные контейнеры, группа дружно устремилась туда, и, со знанием дела, люди стали там рыться.
- Что это? – спросила я у рабочих.
- Продукт просрочен, - был ответ. – Псс-соединя-сь! – с улыбкой предложили мне.
Я обалдела, подумав, что вот и дожилась!.. Но, взяв себя в руки, все же спросила:
- Неужели нельзя было не выкидывать это в грязные контейнеры, у которых стоят вонючие лужи? Пусть бы старики из коробок нашли что-нибудь для себя, а уж потом…
- Мы понимай. Мы так и делай. Жалко человек! Но человек дрался. Магазин штрафовать. Хозяин говорить – в контен-нер! – В узких, испытывающих, глазах киргиза мелькала гамма чувств: от насмешки до сострадания.
Спазм сдавил моё горло. Непроизвольные слёзы хлынули из глаз, и, чтобы не показать этого, я быстро пошла прочь. Мне ещё предстояло на остатки своих скудных средств существования купить внучке винограда.
До пенсии оставалось ещё два дня - думала я. Проживу! Сейчас нам уже надо не столько есть, сколько пить. Правда хорошая вода – тоже денег стоит. Дома есть гречка, яйца и лук. Яйца!.. Эти божественные яйца столько раз уже спасали меня от голода в молодые бесшабашные годы, что пора поставить им памятник!
Хотя, если быть честной – вся жизнь моя была бесшабашной. Я до сих пор могу истратить всё до копейки на нужную книгу, важную поездку, долгожданный концерт, какую-то затею. А сколько раз, пока дочь была ещё маленькой, мы возвращались из путешествий, имея на въезде в Москву, лишь деньги на проезд до дома. Зато сколько впечатлений везли с собой! Хорошо, что дочь не в меня, в плане транжирства! И хорошо, что оно было, потому, что она – умничка получилась.
Когда возвращалась из магазина, группа старичков, уже с добычей, уже повеселевшая поднимала в едином порыве бумажные стаканчики, наполненные чем-то. Их старомодные болоньевые сумки топорщились упаковками еды.
- Ну, блин… будем едины!? – провозгласил кто-то.
И в это время в небо грянул салют.
Москва, 2014г.
*Декрет о переходе РСФСР на григорианский календарь принят 24 января (6 февраля) 1918 г.