«Когда, по воспоминаниям А. Ахматовой, О. Мандельштам кричал вослед одному из молодых поэтов, спуская его с лестницы: "А Христа – печатали?!", он защищал долг, призвание поэта служить бескорыстно и жертвенно Музе, как Христос послужил Своему Отцу» (из книги Галины Маневич "Оправдание творчества").
Жизнь быстротечна… ее не уговоришь присесть, потолковать о жизни, она бежит и даже в мыслях не разлучается с подругой, что под колыбельну песнь раскачивает люльку, в которую ложимся навсегда… Пора, мой друг, пора бежать отсюда, покуда не остыла в жилах кровь… покуда… Что за вопрос – куда? В страну любви и грез. Плечами пожимаешь? Ты нынче мизантроп? Послушай, принц мой Гамлет, ответ твой в твоем духе о духе вспоминать туманном… и занавеска… впрочем, тсс, еще все впереди… А я пойду да навещу Офелию сестрицу. Не по душе твое к ней безразличье. Впрочем… не собираюсь излагать трагедию Шекспира, и выйду из нее простым влюбленным. Так где страна, которую так ищет сердце? Ромео... спешит венчаться. Помню-помню. Нет, Уильям, мне б в другую книгу. Мда, трагедии одна другой ужасней. Что делать? Я выбираю – быть. Отброшу скромность, напишу для верности пера сонеты, а потом роман. И пусть мои страницы растворятся в море всем известных книг, к чему признанье, даже если я пишу не хуже, скажем, Пастернака? В чем обошла меня фортуна? – что, выйдя персонажем на свободу, я оказался простым смертным, без протеже, и мне не рукоплещут, не платят гонорары, не номинируют на премии – и пусть. Но я не обыватель, вот в чем дело! И жизнь моя – не серая тоска, в которой зрелище и хлеб – единственная радость. Нет. С Богом я. Живу духовной жизнью и "в стол пишу", но кто решил, что стол – тюрьма, когда я пребываю в творческом горенье? Душа моя жива. Это ли не высшая награда? Не бессмертье смертных? Друг мой, пусть чуточку, но все ж мне жаль тебя. Ты, безусловно, гений, но каково твое страданье – знать, что ты (да ты, мой друг) непризнан, что мир не проживает твою жизнь, которую ты о'тдал миру? И будучи писателем из рода классиков, взялся отрицать их избранность: "что Чехов? Достоевский – что? чем хуже миллионы неизвестных?" Да ничем. Но кто в обиде? Тщеславье? Подумай… В том ли предназначенье гения, чтоб знаменитым стать при жизни? Тебя я не пытался успокоить. Я лишь сказал, что не оскорбит меня забвенье, неизвестность. Не буду повторяться. Доброй ночи. Говорим уж битый час. И если твое сердце разорвано на клочья, желаю со всею искренностью достичь всего, что на земле достигнуть можно… Да-да… Спокойной ночи…
Не знаю, как мой друг, а я уснул спокойно. И встретил утро дня, поблагодарив за пробужденье Небо. Так в путь же, в путь! Нас ждут великие дела!
5 ноября 2014
____________________
На странице – фото Максима Баева
Работы фотографа можно посмотреть здесь http://maximbaev.com
Миниатюра родилась из экспромта на стихи поэта и разговора с любимым современным писателем.