Проснувшись беспокойной ночью, или ещё не уснув,
а может, и просто бодрым и ясным осенним днём. я слышал,
как шептались стены моего дома.
- Для этого поэта я добрая мать, - уверенно говорила первая стена
у входа. - Закрывая мою дверь, он нежно прощается,
в пути вздыхает о встрече, и, возвращаясь,
замедляет шаги у моего порога, лаская меня радостным взглядом.
Задумчивая и тихая вторая стена, рядом с которой я каждую ночь
раскрашивал все неосторожные сны, попавшие на холст
и не увернувшиеся из-под кисти, говорила тихонечко: - Этот художник
в полной темноте своих нерасказанных тайн трепетом
расцветающего рассвета обнимает меня, как возлюбленную,
и украшает луной и звёздами моё чело.
- А я показываю весь мир этому ребёнку, - громко улыбалась третья стена
с распахнутым окном, у которого дружище ветер обычно поджидал меня,
чтобы взъерошить волосы и насладиться блеском моих восторженных глаз.
И только у стола, где рождались, танцевали и веселились
все созванные мною величественные песни ума
и пронзительные строки повествований, молчаливая четвёртая стена
спокойно пребывала в гордом сиянии славы.
Она так и не призналась своим подружкам, что все картины
следов огня незримого и ноты небесных неслышных песен
этот лентяй списывает с неё, и расставляет их по её капризу.
И всё.
27.10.2014г.