Буква У

Сергей Шрамко
Памятник Борцам Пролетарской Диктатуры, изд. 3, Издание Истпарта, 1925.
Фрагмент  Буква У с.584-593 Указатель 16

УДАЛЬЦОВ Петр Иванович - 38 лет, из крест. д. Огарково Демьянского уезда Новгородской губ., сочувствующий РКП, убит бандитами на покосе 8 сентября 1919 г. Тов. Удальцов, состоя в коллективе, принимал горячее участие в поимке дезертиров. (Св. взяты из сб. «Вел. Кр. Новгород», Ст. «Контрреволюция и наши жертвы»).
УКОЛОВ. - См. Уткин.
УЛЬЯНЦЕВ - непосредственный участник Октябрьского переворота. Тов. Раскольников в воспоминаниях об октябрьских днях пишет: «Тов. Ульянцев - матрос-кронштадтец, старый каторжанин, после занятия Керенским Гатчины по поручению военной организации поехал в Царское Село. Собранные сведения не располагали к оптимизму, но он не терял уверенности, что завтрашний день даст победу русскому пролетариату. Большой энтузиаст, он нисколько не сомневался в будущем, хотя от его внимания не ускользали дефекты нашей организации. Позже, в 1919 г., когда в тылу буржуазно-националистского мусаватского Азербайджана, в Ленкоранском уезде образовалась Советская власть, он был одним из самых активных руководителей. Незадолго до падения Мугани (округ, прилегающий к Ленкорани) командовавший красными войсками т. Ульянцев умер на поле сражения».
УМПЕЛЕВ ** Янов Васильевич - член РКП, крестьянин-бедняк д. Чертаково Красно-Ясыльской волости Пермской губ. Империалистическая война раскрыла ему глаза на причины войны, и после революции 1917 г. он возвращается домой сторонником большевиков. Он вместе с другими товарищами организует Советы и добровольческую дружину для взимания налогов с кулаков и проведения национализации предприятий. В апреле 1918 г. его выбирают военным руководителем, а вскоре и волвоенкомом. Умпелев участвует в подавлении восстания, сам едва спасается от рассвирепевших кулаков. В конце зимы 1918 г. он ведет усиленную работу по вывозке продовольствия для нужд Красной армии и в половине декабря вместе с ВИКом эвакуируется в Осинский уезд. Но не захотел оставаться в тылу и поехал обратно в Усановку, где в это время был фронт. Умпелев вызывается ехать в разведку, едет в Суду, уже занятую противником. Внезапно выскочивший белогвардейский караул обезоружил его. Умпелев открыто заявил, что он волостной военный комиссар. Его потащили в штаб. Начались истязания. Били плетьми, раздели донага и при 25-градусном морозе вывели на улицу и расстреляли. Ком. Ген. Сапожников. («Крот», изд. Кунгурского Истпарта, № 49, 1923 г., стр. 11).
УПЕНЕК - рижский рабочий, работал на Франко-русском заводе в Петрограде. После революции работал в следственных органах. Умер от туберкулеза на посту заведующего следственной частью Реввоентрибунала Петроградского укрепрайона. Кристаллически честный человек, он сильно голодал, что имело немаловажное влияние на исход его болезни.
УРАЛОВ Илья Матвеевич - умер 47 лет 16 октября 1920 года в 22 ч. в г. Новгород-Северске Черниговской губ., где он прожил почти безвыездно последние l—2 года, проявив бескорыстно и честно кипучую деятельность в области духовного раскрепощения трудящихся. Он пользовался всероссийскою известностью как художник сцены, его имя известно широким кругам русской публики. И. М. не только работает на благо пролетариата, но даже связывает свою судьбу с судьбой последнего, вступив в последний год своей жизни в ряды коммунистической партии Украины. Он много сделал для рабочего класса в Н. -Северске, где основал здоровый, с пролетарским уклоном театр, образцовый для провинции. Тов. Уралов - пролетарского происхождения. Ветковский.
УРБАЙЛИС Иван - рабочий, убит казаками Центральной Рады в г. Умани Киевск. губ., 5 января 1918 г.
УРИЦКИЙ Михаил Соломонович - родился 2 января 1873 года в г. Черкассах, в семье еврейского купца. Когда мальчику было 3 года, отец его умер. М. С. остался на попечении матери и старшей сестры. Первая направляла все усилия к тому, чтобы воспитать сына в строго религиозном духе. До 13 лет молодой М. С. изощряется в тонких и запутанных сплетениях талмуда. Внимание сестры М. С. было направлено в другую сторону; она рано угадала способности младшего брата и желала приобщить его к русской литературе. Ей это удается. В 13 лет М. С., против воли матери, усиленно начинает готовиться к вступительным экзаменам и, несмотря на 5-процентную норму, поступает в Черкасскую прогимназию. Окончив ее, он переезжает в Белую Церковь и поступает в гимназию. Несмотря на то, что приходится все время поддерживать свое существование личным трудом, - он давал уроки, - он блестяще кончает гимназию и поступает в Киевский университет на юридический факультет. В 1897 году он кончает университет и поступает вольноопределяющимся на военную службу. В революционное движение М. С. входит в начале 90-х годов. Он принадлежал к числу пионеров рабочего движения в России. Уже на школьной скамье он организует с. -д. кружок, а в 1897 году, на 8 день после поступлений на военную службу, он был арестован по обвинению в принадлежности к с. -д. организации. С тех пор вся жизнь М. С. протекала в тюрьмах и ссылке. Сперва он был сослан в Якутскую область, где пробыл около 5 лет. Вернувшись в 1905 году в Россию, он поселяется в Петербурге под фамилией д-ра Ратнера и здесь всецело отдается партийной работе. Но в начале 1906 года он опять арестован и ссылается в Вологодскую губ., а потом в Архангельскую. И так все время: арест, тюрьма, ссылка... Когда начался раскол в русском с. -д. движении, тов. Урицкий примкнул к меньшевикам. М. С. принадлежал к числу тех немногих меньшевиков, которых в течение некоторого времени привлекало к меньшевизму его «чисто пролетарская» видимость. (Некоторые из лучших меньшевиков искренно верили в то, что меньшевизм подлинно отличается от большевизма тем, что он будто бы ближе к подлинно пролетарскому социализму).
Война 1914 года застала М. С. за границей. Тов. Урицкий сразу занял позицию против этой империалистической бойни. Он примкнул к газете «Наше Слово» и вместе с тов. Троцким повел решительную борьбу против социал-шовинизма. С началом революции тов. Урицкий возвращается в Петроград. Ознакомившись с положением вещей, Урицкий вскоре вступает в ряды большевиков. М. С. становится пламенным сторонником коммунизма. Когда, в начале октября 1917 года, в Центр. Комитете большевиков стал вопрос о восстании против Керенского, тов. Урицкий, - он был уже тогда членом ЦК, - без малейшего колебания высказался за восстание. В октябрьском движении тов. Урицкий принимает самое выдающееся участие. В самом опасном и в самом ответственном месте всегда и неизменно был Урицкий. Во всех военно-революционных комитетах, всюду и везде, где надо было встретиться грудь с грудью с врагом, Урицкий был в первых рядах.
На долю М. С. выпала самая тяжелая работа в революции, - обезвреживание врагов рабочей революции, - и он умел справляться с этой работой, как никто. Буржуазия изображала тов. Урицкого воплощением жестокости и чуть ли не кровожадным чудовищем. На самом деле это был один из гуманнейших людей. Неустрашимый боец, человек, не знавший компромиссов, он вместе с тем был человеком добрейшей души и кристальной чистоты. Прекрасно сознавая, что при данной обстановке беспощадная расправа с врагами рабочей власти необходима, он всегда пользовался своим громадным влиянием в Петроградской Коммуне для того, чтобы по возможности ослабить репрессии, для того, чтобы не пострадал сверх меры ни один человек, для того, чтобы на территории Петроградской Коммуны не применялись расстрелы.
Человек железной воли, он не знал другого закона, кроме пользы рабочей революции. Старый солдат, он считал для себя партийную дисциплину обязательной при всех условиях. Урицкий был против заключения Брестского мира; но партия решила иначе, и это было для него законом. Урицкий знал, какая это нелегкая ноша - пост председателя чрезвычайной комиссии. Но партия предложила ему этот пост, и он пошел. И он завоевал себе безграничное доверие рабочих на этом посту. На этом боевом посту он умер. Он убит 30 августа 1918 года наймитом буржуазии, студентом Леонидом Канегиссером. Убит пламенный друг народа... Иначе и не мог умереть стойкий борец, боровшийся за Интернационал. («Правда», № 188 от 31 августа 1918 г.).
УРМАНЕР - чл. Татсекции КОК (подпольн.), расстрелян в апреле 1920 года. - См. Рифатов.
УСИЕВИЧ Григорий Александрович (Г. Тинский). - В далекой Сибири, посланный туда волею революции организовать снабжение хлебом голодной России, сложил свою молодую честную голову сраженный вражеской пулею тов. Усиевич. Одним из первых при приближении чехословаков он взял в руки винтовку и во главе своей роты геройски дрался за революцию, пока к нему не подкралась смерть. Тов. Усиевич был старым партийным работником. В 1909 году, в дни черной реакции, он был членом Петербургского комитета партии, работая настойчиво и самоотверженно, не отказываясь ни от какой, даже самой черной работы.
Ни на минуту, никогда он не унывал... Сосланный в Сибирь, он оттуда бежал за границу, где продолжал работать в рядах партии со всей своей неукротимой энергией. После революции он приехал в Россию и немедленно окунулся с головою в работу. Он был членом моск. комитета партии, членом Совета Р. Д. В октябрьские дни Г. А. был членом революционного комитета. Неутомимый, горящий огнем революционного энтузиазма, он поспевал всюду. Он был впереди при взятии телефонной станции, он воспламенял колебавшиеся полки своей пламенной верой, гордым революционным призывом... Он был пламенным вождем октябрьского восстания. Сильно ненавидела его буржуазия. Крепко любил его пролетариат. Он был всей душой предан делу рабочего класса. Борясь за него, он погиб в начале августа 1918 г.
Материалы к биографии Г. А. Усиевича.
В начале 1900 года я очутился в Тамбове. По родственным связям я бывал в семье Александра Ильича Усиевича. Грише в то время было около 8, 5 лет. Мальчик небольшого роста со смеющимися глазами, он отличался своею юркостью и в то же время страстью к чтению. Отец Усиевича жил вне семьи на ст. Уварово в качестве агента Торгово-промышленного Банка по выдаче ссуд под закупаемый хлеб, приторговывая самостоятельно хлебными продуктами. Как культурный купец, он старался следить по газетам за ходом англо-бурской войны, но за недостатком времени это ему не удавалось. Маленький Гриша, ученик приготовительного класса, восполнял этот пробел в любознательности отца при его наездах в Тамбов. Он серьезно следил за всеми перипетиями борьбы, был ею захвачен и всею душою сочувствовал бурам. Поражало серьезное, далеко не детское отношение к этой борьбе: газетные листы были предметом его исключительного внимания и поводом к постоянным столкновениям с матерью, находившей газетный материал слишком преждевременным для приготовишки. Гриша добился своего права, страстно следил за газетами, по которым недурно знакомил отца с ходом борьбы буров за свою самостоятельность. Нередко прибегал он ко мне и с волнением спрашивал: «Ведь, не может быть, М. И., чтобы буры не погнали англичан, правда ведь на их стороне?». Дальше шло восхищение лихими набегами бурских партизан. В противоположность старшему брату Михаилу (на год старше), унаследовавшему украинскую флегматичность отца, Гриша отличался живостью, страстью к книжке, пренебрежительным отношением к урокам, которые при его способностях легко ему давались. Вся его фигурка дышала нервной подвижностью, печатью болезненности и особым любовным отношением к людям. В классе, как и в дальнейшей своей жизни, он был любимцем окружавших его товарищей. Во время пребывания в 4 классе у него начались эпилептические припадки. В начале 1905 года он вышел по болезни из 5 класса реального училища и начал активно работать в тамбовской организации РСДРП в качестве пропагандиста, главным образом среди молодежи, нередко в кружках рабочей молодежи. В начале 1907 года он экстерном выдержал экзамены за 8 классов гимназии и поступил осенью в Петербургский университет на юридический факультет.
Выбор университета дался ему не без борьбы. Родители настаивали на поступлении в университет в Москве, где они тогда уже жили; но Гриша решил жить вне дома, чтобы свободнее располагать собою для революционной работы, именно в Петербурге, привлекавшем его своей славой пролетарского центра.
Первый год пребывания в университете он использовал для работы в студенческих марксистских кружках в качестве пропагандиста - за Невской заставой. Осенью 1908 года, после провала ПК РСДРП (большевиков), он вошел в ПК. С этого момента забрасывает университет и целиком отдается партийной работе. Ведет борьбу с меньшевиками, с легалистами из ЦБ профсоюзов, бывает на заседаниях фракции III Государственной Думы, пытаясь толкать ее левее. В феврале 1909 г. он вместе с другими членами ПК (С. И. Канатчиков, И. И. Панкратов, Федоров и др.) попадает в предварилку.
После отъезда из Тамбова в 1900 году я встречал Гришу два раза в Москве студентом до его вступления в ПК. Он тогда поражал основательной научной подготовкой. Этот молодой студент был нагружен солидным запасом знаний. В начале 1911 года я встретил его в предварилке после его двухлетнего заключения. Началась между нами усиленная переписка, сразу показавшая научную возмужалость Гриши, непрерывно работавшего в тюрьме. Здесь он основательно изучил языки, свободно читал и переводил с немецкого, французского и английского. Я попал в ссылку в середине июля 1911 года в Шелаевскую волость Канского уезда Енисейской губернии. Гриша, вместе с другими, судился в октябре того же года и угодил в один из самых глухих углов Енисейской губернии на Чуну (восток Енис. губ. ) среди полу-русского, полу-тунгусского населения. Вскоре он заболел и в марте был переведен в больницу в селе Тинском, Канского уезда, по линии железной дороги. В мае 1912 года я перекочевал в Канск. С этого момента у нас завязалась оживленная переписка, а затем и нелегальные свидания во время его въездов в Канск и моих поездок в Тинскую. Свидания участились с переездом Гриши на ст. Иланская (в 30 верстах от Канска). Об этих поездках вспоминаешь, как о лучших днях, проведенных в ссылке. Вокруг Гриши была атмосфера всеобщей любви. В Тинах все крестьяне знали Григория Александровича и относились к нему с особенным уважением. Никакие дрязги и склоки в колонии не касались Гриши. Безукоризненная нравственная чистота, любовное отношение к людям, постоянная готовность прийти на помощь товарищу, постоянные серьезные занятия научной работой создали непререкаемый авторитет не только в с. -д. среде, но и среди эсеров, с которыми он вел непрерывные дискуссии и споры. В Иланском, где имеется депо с 1. 200 рабочими, он стал заводить связи и образовывать кружки. Эта маленькая работа облегчалась тем, что большинство ссыльных жило на квартирах у рабочих. С особенной радостью он рассказывал об устроенном им «митинге» из 15 машинистов и кочегаров 24 февраля 1914 года (женский день). В ссылке он был в числе немногих, серьезно отдавшихся научной работе. Главное внимание уделял развитию нашей промышленности и аграрному вопросу. В Канске часто устраивались доклады на экономические и политические темы. Гриша был одним из лучших докладчиков и оппонентов. Один недостаток числился за ним: он слишком основательно докладывал. Помню, один его доклад, правда, основанный на обработке сырого материала, длился 3, 5 часа. При всем его научном беспристрастии он всегда докладывал с подъемом, мертвые цифры оживали и рисовали неизбежность грядущей победы пролетариата. Любимым его товарищем был наш общий друг Константин Львович Гвоздиков, погибший в цвете лет (25 л.) в 1915 г. в Крестах (СПб).
Первую свою статью на тему «Аграрный вопрос в России» он напечатал в «Просвещении» весной 1913 г. за подписью Г. Тинский. Под тем же псевдонимом он посылал статьи в «Правду». Для нас было ясно, что у Гриши все задатки, чтобы занять место крупной научной силы в нашем марксистском мире. Мы стали уговаривать его бросить ссылку, перебраться за границу в более благоприятные условия для научной работы. По ряду причин его побег откладывался. В середине июня 1914 года он уехал из Иланского; безмолвно несколько близких товарищей прощались с ним при его переезде через Канск на Запад. Он поехал через Петербург. Переотправка его почему-то задержалась. Лишь 9 июля он поехал через Финляндию в Австрию, в Краков, для знакомства и получения наставления к В. И. Ленину. В Краков он попал 15 июля. Через несколько дней в числе других был арестован австрийскими властями в качестве Kriegsfahigera и препровожден в концентрационный лагерь. Его молодой протестующей душе пришлось немало пережить в австрийском плену. Лишь приблизительно через год ему удалось выбраться из плена, благодаря ходатайству Виктора Адлера. Австрийские власти выслали его в Швейцарию. Там он поселился вблизи В. И. Ленина. Там женился на Елене Феликсовне Кон. Из Швейцарии вернулся в Россию вместе с В. И. Лениным.
В условиях войны переписки между нами не могло быть. Об этом периоде его жизни мне мало известно. По его возвращении я получил от него несколько писем, которые, к сожалению, не сохранились. При позднейших встречах он много рассказывал о своей заграничной жизни. Память очень мало сохранила из этих рассказов; помню только его горячее чувство благодарности Владимиру Ильичу и Надежде Константиновне за внимательное и теплое отношение.
Я продолжал жить в Сибири. Доходили вести об активном участии и крупной роли Гр. Усиевича в московских событиях конца 1917 г.
о значении его в партийной жизни. В середине апреля 1918 года происходил в Омске продовольственный съезд западной Сибири. Вдруг, совершенно для меня неожиданно появляется Гр. Усиевич, приехавший как представитель Москвы устанавливать взаимоотношения с Сибирью в продовольственной области. Гришу я не видал почти 4 года. Какая резкая разница! Женственно-мягкий ребенок в практической жизни, скромный, как девушка, предстал предо мною совершенно преображенным. В нем уже окреп боец, закаленный на баррикадах в Москве, беспощадный к врагам, настойчивый в проведении возложенной на него миссии. Как человек, пользующийся именем, он проводил по нескольку собраний в день, принимая близкое участие в работе продовольственного съезда. На съезде он выступил с горячей речью о союзе пролетарской Москвы с крестьянской Сибирью, продолжая потом принимать близкое участие в практическом разрешении продовольственных вопросов. Поразил меня Гришенька, человек не от мира сего, обретенной им революционной способностью ориентироваться во всех практических вопросах и находить удовлетворительные пути к их разрешению.
Желая закрепить Григория Усиевича за Сибирью, мы выбрали его в экономический Совет Западной Сибири и добились от Москвы утверждения его в этой новой для него роли. Мы отпустили его в Москву за семьей 25 мая. Он возвращался вместе со Шлихтером из Москвы через Челябинск - Петропавловск, в день нашего первого столкновения с чехословаками под Мариановкой. Чехословаки захватили их в плен. Через день Шлихтеру и Усиевичу удалось оттуда выбраться вместе с делегацией чехословаков, которых они убедили вести с нами мирные переговоры. Григорий Александрович был немедленно избран в военно-революционный штаб. На него была возложена организация новых отрядов. Не зная ни минуты отдыха, он носился с собрания на собрание, выделяя новых бойцов, вдохновляя колеблющихся, сплачивая ряды, отличавшиеся слабой дисциплинированностью.
Наша борьба кончилась поражением. Мы вынуждены были на пароходах отходить по Иртышу. По дороге нашими захватывались все пароходы, направлявшиеся в Омск. Образовалась флотилия в 32 парохода, которые решено было направить на Тавду (около Надеждинского завода) под прикрытие Урала. Гриша отказался поехать на Тавду. Он с небольшой командой отправился на возможный ближайший фронт к Тюмени. Там царило полное разложение в рабочих массах. Представители Советской власти и партийной организации бестактностями подорвали всякое к себе доверие. Меньшевики и эсеры раздували это недоверие. Дошло до того, что рабочие потребовали выбора революционного штаба на широком собрании беспартийных. Григорий Усиевич был назначен председателем революционного штаба немедленно по приезде, 13 июня. Через два—три дня ему удалось завоевать полное доверие рабочих. Своей особенностью - полным бесстрашием, которым, как мне передавали, он отличался в Москве, - ему удалось сплотить ряды, ввести дисциплину и вызвать героизм. Массы почувствовали, что во главе их стоит настоящий революционер, душой и телом преданный пролетарскому делу. Бой за Тюмень затянулся до конца июня, пришлось эвакуироваться. Усиевич во главе Тюменского отряда отступил к Камышлову. Вблизи этого города он сделался жертвой своего бесстрашия.
Передавалось много вариантов его гибели под Камышловым. По проверенным мною данным, подтвержденным т. Черных (красноярский машинист, впоследствии командир дивизии на северном фронте), находившимся в том же отряде, т. Усиевич погиб при следующих обстоятельствах. Около 25 июля отряду сообщили, что в направлении Камышлова идет казачий отряд. Гр. Усиевич, захватив с собой 10 человек, отправился на разведку. Казачий разъезд окружил их в лесу. Нескольким товарищам удалось спастись, остальные, в том числе Гриша, пропали. Отряд обшарил весь лес, нигде не удалось найти трупа Усиевича. Очевидно, он был растерзан казаками в их лагере. Л. Германов. («Пролетарск. Революция» № 6).
Вскоре по возвращении из-за границы в Петербург тов. Усиевич был командирован для партийной работы в Москву. Июнь, июль, август 1917 года работал секретарем Городского района, провел всю выборную кампанию, был гласным (по большевистскому списку) Городской Думы, а затем Районной. За несколько дней до Октябрьской революции он прошел в Московский Совет членом Исполнительного Комитета.
В Октябрьские дни, когда организовался ВРК, т. Усиевич вошел в него и стал одним из активнейших его членов. Боевая обстановка, в которой приходилось работать в дни борьбы нашим товарищам, казалось, придавала т. Усиевичу, всегда живому и бодрому, еще больше уверенности и силы. Ни на одну минуту даже в самый опасный и критический момент, он не колебался и верил в торжество победы восставших рабочих. Он всегда был сторонником решительных действий. В одну из острых минут, от которой зависел дальнейший исход борьбы, он выступил на гарнизонном собрании в Политехническом музее и своей блестящей речью привлек на нашу сторону колеблющихся. Был момент, когда некоторые из наших товарищей, под сильным вражеским напором поколебались, но Усиевич остался тверд и непоколебим. Кончилась борьба на баррикадах. Явилась небольшая возможность направить внимание в сторону созидания, и т. Усиевич со свойственным ему пылом бросается на более важную и трудную работу. Для налаживания работы по продовольствию, он в 1918 году отправляется в Сибирь.
(Свед. взяты из сборн. «Братская Могила»).
Об обстоятельствах смерти тов. Усиевича в сборнике «Братская Могила» сообщается следующее.
По окончании операции в Зап. Сибири т. Усиевич перебрался в Камышлов для сдачи рот. Во время стоянки, пользуясь свободным временем, Г. А. Усиевич отправился на один из ближайших заводов с десятью стрелками для проведения митинга. По дороге они встретились с казаками. Завязался бой. Усиевич первый с винтовкой в руках бросился на врага. Первая же вражья пуля сразила его. Это было 9 августа 1918 года.
УТКИН - рабочий депо Сортировочной Казанской ж. д. В дни Октябрьской революции он был начальником Красной гвардии Казанской ж. д.; несколько позже был начальником Красной гвардии всего Железнодорожного района. С февраля 1918 г. уехал на Южный фронт, принимал участие в боях с Калединым, затем перебросился с отрядом на Украину и боролся с немцами во время их наступления. После этого с тем же отрядом был переброшен на чехословацкий фронт, где долгое время принимал участие в борьбе и там же погиб.
(Сведения взяты из журн. «Красный Транспортник», № 6, 1923 г.).
УТКИН - комиссар 123 полка 14 стр. имени Степина дивизии, молодой энтузиаст, беспредельно преданный революции, - погиб в горах Дагестана при взятии крепости Гергебиль. Аул Гергебиль - естественная крепость в Дагестане, неприступная для царских и деникинских войск, взятая 14 дивизией после 19-дневной осады ночным штурмом. Центральное по своему значению место борьбы с повстанцами. Здесь, внизу за скалами, в садах, расположенных террасами, - место гибели 123 стр. полка, далее плато, занятое саклями аула, представляет сплошной лабиринт непробиваемых гаубичными снарядами, каменных, похожих на крепостные, построек, соединяющихся одна с другой и имеющих в большинстве один или два подземных каменных этажа с подвалами.
26 января 1921 г. в течение суток штыковым боем и помощью ручных гранат очищался аул от обезумевших фанатиков. В течение 2-х недель 41-я бригада 14-й дивизии несла большие потери убитыми и ранеными, в число которых вошел самый цвет сознательных красноармейцев и комсостава. Невозможно описать все лишения, перенесенные красноармейцами, героизм, проявленный ими во время этой операции, напоминающей своей трудностью и величием альпийский поход Суворова. Босые, полураздетые, беспрерывно находясь на вершинах высоких гор, в снегу, не защищенные от пронизывающих холодных ветров, не имея возможности согреться из-за отсутствия дров, красные бойцы испытывали нечеловеческие муки, вдвойне невыносимые вследствие постоянной голодовки. О горячей пище и думать нечего. Из-за невозможности доставлять на лошадях хлеб, последний доставлялся ишаками; до прибытия хлеба часто голодали, питаясь в это время кореньями. Огонь противника не давал возможности ходить за водой. Несмотря на все это Гергебиль взят. («Краткий очерк истории 14 стрелковой «имени Степина» дивизии». Изд. Подива 14. 1921 г.).
УТКИН. - В июне 1920 г., когда состоялось соглашение между японским командованием и Приморским правительством о прекращении военных действий, из Владивостока выехала на Иман делегация для переговоров. Уполномоченный Временного Правительства, т. Уткин, приехал несколько раньше делегации и остановился в вагоне. В это время русские офицеры, прикрываясь именем японского штаба, начали бесчинствовать: убили начальника милиции Князевского и его помощника, разгромили и разграбили помещение земской управы; представитель городского самоуправления доложил об этом т. Уткину; последний пригласил к себе для переговоров представителя отряда сотника Коренева. Около 5 час. вечера Коренев явился к вагону и доложил о своей готовности начать переговоры. Через несколько минут после того, как он вошел в, вагон, раздались выстрелы, и т. Уткин был убит. Убийца скрылся, застрелив пытавшегося задержать его милиционера, т. Когода. (В сборнике «Неравнодушные строчки. В годовщину 1-5 апреля 1920 г. - дня выступления японцев в Приморье» приведены две предсмертных статьи Уткина: 1) недописанный газетный отчет - «Похороны жертв 4-6 апреля» и 2) «По примиренью». В том же сборнике т. Уткину посвящены след. статьи: «Уткин-парламентер» - Изгоя; «Подлое дело. Убийство на Имане т. т. Уткина, Граженского и Когоды» - из газетной хроники и «Как умер Уткин» - Н. Чужака. Сведения взяты оттуда же).
УСАЧЕВ ** Никита Васильевич - рабочий Соболево-Щелковской фабрики, член комячейки, мобилизован в 1917 г. на Корниловский фронт. Убит. (Братская Могила, вып. II).
УФИМОВ - 4 марта 1919 г. схвачен вместе с другими в г. Томске за подготовку восстания и судом 19 марта после двухнедельных пыток приговорен к смертной казни. - См. Ильмер Карл.
УШАКОВ Евгений Евгеньевич - погиб в августе 1919 года на фронте в бою с белыми. Он был политкомом полка. При отступлении, после боя с казаками, он, оставшись один у пулемета, стал задерживать пулеметным огнем приближающегося неприятеля. Но, перестреляв все пулеметные ленты и не желая сдать пулемет белым в целости, он вынул замок, и едва успел бросить последний в колодец, как был зарублен наскочившими казаками. Тов. Е. Ушаков был членом РКП Замоскворецкого района Москвы, и в его лице Красное Замоскворечье потеряло одного из лучших сынов своих, вышедшего из недр рабочего класса и принесшего молодую жизнь на алтарь защиты интересов пролетариата.
УШАТИНСКИЙ - токарь главных мастерских Александровской ж. д. Активный работник Красной гвардии на дороге в дни Октябрьской революции и позже. Вскоре после Октября был командирован на курсы красных командиров, откуда пошел на колчаковский фронт. Неудачная разведка... Пленение... В результате, после долгих издевательств со стороны казачьей конницы, - расстрел. (Красный Транспортник, №6, 1923 г.).