Собственному портрету полувековой давности ©
В год второй от начала призыва
Ты уже не «салага» – солдат,
И, устав нарушая стыдливо,
В самоволки ты бегаешь, брат:
То к девчонке спешишь на свиданье,
Под покровом ночной темноты,
То, провалы презрев, наказанье,
В мать-столицу мотаешься ты;
А в столице – сплошные соблазны:
То поманит футбол, то – хоккей,
Стадионов хватало в ней разных,
«Лужники» были только милей;
На Большой ли спортивной арене,
Или в Малом, ледовом, дворце,
Патрули были все нам – до фени:
Кто б солдата признал в молодце,
Разодетом нисколько не хуже,
Чем гражданский любой паренёк? –
Под жару ли, под зимнюю стужу
Одежонки имели мы впрок.
Это – к дембелю было поближе,
А за этот портрет, видит бог,
В первый раз, как неопытный чижик,
На «губу» угодить бы я мог; *
Но спасло, может быть, провиденье,
Иль – смекалки природной набор:
В форме полной, и бЕз увольненья,
На Таганку, за фото, попёр;
Фотостудия – рядом с театром,
Где Высоцкий ещё не играл,
А для Влади, Парижа с Монмартром
Песен бардовских – мал арсенал.
Я с Таганки знакомство с Москвою
Начинал, наезжая юнцом,
Коммунисты назвали Большою
Эту старую улицу; дом
Посещал я здесь старшего брата…
Впрочем, улицы в прошлом году
Имя стало персоной нон грата –
Большевистским вождям на беду.
В третий раз на роду обозвали **
Эту улицу именем тем,
Кто подножку тиранской морали
Подставлял, разрушая ярем…
С Курской станции мчу до Таганской –
Электричек приятней метро:
Встретить здесь патрулей мало шансов –
Ну, не больше, чем в картах, зеро; ***
Эскалатор… и сбоку, подлянкой,
«Шанс» возник – в виде трёх патрулей:
Задержали, с проверкой, курсанта
Два сержанта, и с ними – старлей;
Комендантский патруль мне спиною
Подсказал вмиг решение: я,
Увлекаемый кверху толпою,
Проскользнул мимо, словно змея;
Но десятком ступеней пониже
Возносился со мною сержант;
Глаз скосил я: сержант этот рыжий,
Был – навскидку – пижон и педант;
Наверху я рванулся направо,
Чуть вперёд – и налево отскок:
Нет, не ведал сержантик тот бравый,
С кем он дело имел, сосунок!
Патрули, не чурайтесь вы шахмат,
Особливо – игры в темпе блиц!
А сержант лишь досадливо ахнул,
Словно щука ушла от жерлиц;
Я стоял за портьерой студийной,
Левый выход – рукою подать:
Как снаряд из него, орудийный,
Тот возник, кто пытался поймать
Знатока знаменитой Таганки
(Мне бы площади этой не знать!),
Вид сержанта (как будто тот – с баньки)
Позабавил, я должен сказать.
И совет я послал на прощанье,
Чуть сочувствуя, парню вдогон:
«Опозорил сержантское званье,
Эх, раззява и рыжий пижон!..»
Интересно, а что он старлею
Доложил, опустившись в метро?..
Как представлю, от радости – млею:
Хорошо, что патруль – не УгРо!.. ****
-----------------------------------------------
«Да, тогда я присягу нарушил,
Подозрением, видно, томим:
Часть шестая освоенной суши
Повторит разложением Рим;
Присягать же тому, что не вечно,
И готовит себе же распад,
К дням сегодняшним – бесчеловечно…» –
Подмигнул мне с портрета солдат.
* ГубА – солдатский жаргон: гауптвахта
** До революции 1917-го года улица называлась Большой Алексеевской,
большевики срочно переименовали её в Большую Коммунистическую,
а в конце 2008-го года решением московского правительства она
получила имя Александра Исаевича Солженицына, накануне ушедшего
из жизни.
*** ЗерО – ноль очков, ноль.
**** УгРо – уголовный розыск
Примечание:
Автор должен открыть небольшой секрет: увольнительная у него была, но он решил, из озорства, проверить возможности патруля по части поимки самовольщиков. Если сержанту озорника всё же удалось бы споймати, то была на тот счёт отговорка, что он спешил-де до закрытия фотоателье получить заказ, что выглядело вполне правдоподобно, поскольку оно, действительно, через полчаса должно было закрыться. А всё, что описано в этой погоне, соответствует правде, за исключением вывода, который он
спроецировал как бы на всамделишнего самовольщика...
17 января 2009 года