Русалка на дельфине

               
   В девяностые годы, лишившись работы инженера, я стал давать частные уроки живописи. И тут  одна заведующая детским садом  спросила: хочешь поучить моих деток рисованию? Я согласился, и она набрала группу шестилеток, чьи родители согласились, чтобы дети получали дополнительные занятия перед школой.

    Занятия проводились по готовым методичкам. В начале, минут десять шла самая тяжелая часть занятий,- я рассказывал деткам новую тему. Затем, десять минут они ее выполняли, после чего наступала самая яркая часть урока – я ставил им пятёрки с плюсом или минусом. Занятия шли 25 минут, что входило в условия договора. Группа состояла из пяти девочек и троих мальчиков. Причем, девчонки легко справлялись с заданием,- в каждой были задатки художника. А мальчишки оказались с различными родовыми травмами. И пока девчонки рисовали, я помогал мальчишкам, уделяя каждому не более пяти минут урока. Но, вот, мне привели ещё одну очень хрупкую маленькую девочку лет пяти. Она сразу удивила меня тем, что рисуя на свободную тему, изобразила русалку на дельфине.

    Динамика прыгающего из воды черноморского дельфина сочеталась с сидящей на нем, изумительно гибкой русалкой. А вздыбленная пенистая волна поднимала эту пару как на постамент. При этом и гибкий девичий стан, подчеркнутый живой линией, и развивающаяся копна волос, и вздыбленная грудь, и чувствительный пупок впечатляли эротическим полетом мысли художника. Но кто этот художник, так потрудившийся втиснуть в сознание ребенка столь сложную композицию? Не всякий школьник начальных классов способен скомпоновать на бумаге два простейших предмета. А тут – целых три и с такой повышенной сложностью!
 
   - Золотка,- спросил я ее,- а кто тебя этому научил?
   - Это – дядя Вася пришел к папе в гости… Он наколки такие делает…
Теперь, спустя много лет, эта «золотка» стала взрослой девушкой и, может быть, даже прекрасно рисует,- задатки художника у нее были великолепные. Но тогда мне с ней пришлось очень повозиться. Ни кружочка, ни прямой линии, ни цветочка она толком изобразить не могла,- все биты информации в ее головке забивал «шедевр» дяди Васи. Для цветочков и бабочек у нее под корочкой свободного места уже не оставалось. Что делать?

    Тогда каждый раз в конце занятий я стал просить ее нарисовать эту «изумительную картинку». И уже в третьем или четвертом рисунке контуры композиции размылись до уровня детского восприятия. Вначале исчезла пена на гребне волны. Потом – пупок и грудь, а дельфин стал похож на обычную селедку.
 
   Я вполне сознательно стер в ее памяти всё ненужное, освободив место для новых впечатлений. Зато, какую красочную радугу над зеленым лугом она впоследствии изобразила! Освободившись от непомерного груза рисунка дяди Васи, она стала легко усваивать мои уроки. И, на зависть всем девчонкам, я стал ставить ей пятерки даже с двумя плюсами.
 /Гончар/