С тех пор, как самолёты оборудовали туалетами, авиация перестала быть уделом избранных…
После крупных учений стран Варшавского договора везли мы из ГДР в Москву группу из двадцати пяти наших доблестных генералов. Никогда я раньше не видел такого количества лампасов, собранных в одно время в одном месте. Там, где я раньше служил, генерал был один — командир дивизии. Комдивы часто менялись.
Покомандовав нами года два, они уезжали в Москву на повышение. Как только Москва их всех вмещала? Правда, сегодня в результате реформы армии генералов на улицах и в метро заметно поубавилось. Их место заняли уроженцы южных республик. Откровенно говоря, с генералами мне было как-то спокойнее.
Однако вернемся к нашим баранам — извиняюсь, к пассажирам. Как и положено победителям, все они возвращались домой с трофеями — большими одинаковыми коробками, подписанными их фамилиями, с сервизом «Мадонна» внутри. Я не видел таких в свободной продаже. Видимо, местный начальник военторга, отрабатывая своё место, по такому случаю открыл для высоких гостей «пещеры Али-Бабы» — военторговские склады. Я его не осуждаю. Гораздо почётнее и прибыльнее служить в Европе на передовых рубежах борьбы с мировым империализмом, чем где-нибудь в глубоком тылу на Дальнем Востоке.
Полёт проходил ещё до знаменитого горбачёвского указа о борьбе с пьянством и алкоголизмом, поэтому пассажиры могли поднять стакан-другой за победу русского оружия, чем они с удовольствием и занимались.
В самый разгар веселья один из пассажиров — невысокий седенький генерал-лейтенант — вышел из салона на кухню. Выделывая ногами замысловатые па шотландской джиги, руками он судорожно дёргал на себя дверь туалета. На двери — табличка «Толкните» на русском и английском языках. Но пассажиру, видимо, было уже не до чтения. Пока борттехник пришёл к нему на помощь, в воздухе запахло мужеством, и у генерала спереди на брюках образовалось мокрое пятно. Безрезультатно попытавшись просушить его туалетной бумагой и произнеся сакраментальное:
— Бывает…, — генерал с виноватым видом присел на откидное сидение.
Так он и просидел весь полёт на кухне, обмахивая брюки газетой.
Так вот, к чему это я пишу. Учите, ребята, матчасть, если не хотите оказаться в положении описанного генерала. Или уж, на худой конец, читайте надписи на табличках.