Лет двадцать прошло с тех пор.
Но память неожиданно высветила случай, имевший место в Малом театре
оперы и балета.
Здесь жил Глеб - умный, благородный, черный кот с огромными
золотистыми глазами. Нашедшие пристанище в этом здании коты и кошки
с благодарностью принимали от людей, неравнодушных к судьбам братьев
меньших, уважительное отношение, еду, лечение, защиту, ласковое слово.
Театр был их домом.
В меру сил служили ему, помогая создавать уют и оберегая театральное
имущество от крыс и мышей. Они неплохо усвоили заведенные порядки и старались
не мешать производственному процессу.
Но иногда случалось непредвиденное...
В тот вечер давали "Пиковую даму".
Перед началом спектакля в закулисной части много народа.
Глеб спустился в трюм, под сценой, подальше от волнений и суеты.
Он прилег у батареи и в полудреме слушал, что происходит наверху.
Успокоился зрительный зал, мягко прошуршав, поднялся занавес.
Конечно, смысл слов Глеб понять не мог. Но когда услышал знакомый
голос, сразу встрепенулся.
Для зрителей - Лиза. Ему же в повседневной закулисной жизни театра
ОНА была ангелом-хранителем: кормила, ласкала, расчесывала, разговаривала,
разрешала находиться в гримерной.
Глеб привязался к НЕЙ, обожал, тосковал при долгой разлуке, а увидев
издали, мчался навстречу, крутился вокруг, теребил лапами
подол платья, и все его существо светилось счастьем, верностью, любовью.
"Красавица! Богиня! Ангел!"
Да, именно такой для него была в реальной жизни, а не по словам Германа
в опере.С НЕЙ - он в полной безопасности, окружен заботой,
вниманием и теплом...
После смерти Графини случилось ужасное, непоправимое. Отчаяние и боль в голосе
Лизы при обращении к Герману:
"Не я тебе была нужна, а карты!"
Мрачное, зловещее оркестровое вступление к шестой картине ничего хорошего
не предвещало.
"...истомилась, исстрадалась я!"..."страшно, страшно мне!"
Глеб не мог больше находиться в трюме и, минуя "Систему орошения сцены",
выбрался по винтовой лестнице за кулисы.
ОНА стояла на отгороженной решеткой("ограда Летнего сада") авансцене.
В это время появился Герман.Просветление сменилось безумием, бредом.
Ясное сознание покинуло его, он оттолкнул Лизу и устремился в игорный дом.
"Оставь меня! Кто ты? Тебя не знаю я! Прочь! Прочь!"
Такое перенести Лиза не в силах - рухнули надежды, окончательно
загублена жизнь.
"Погиб он, погиб! А вместе с ним и я!"
От музыки этой дрожь по всему телу.
Глеб никогда не видел ЕЕ в таком состоянии. ОНА глубоко несчастна, бесконечно
одинока. Необходимо быть рядом!
Нарушая главный запрет для театральных котов, не думая о предстоящем
неотвратимом наказании, потеряв контроль над собой, Глеб выскочил на сцену.
Под ударами музыки и света остановился у левой кулисы.
Тут его заметила Лиза, глаза их встретились.Без колебаний он побежал к НЕЙ
вдоль рампы.Как было страшно в эти мгновения!
Кто может понять, что творилось у него в голове?!
Застыла в воздухе рука дирижера, возник шум в зрительном зале.
Лиза в порыве отчаяния, решив утопиться, сбрасывает с себя накидку и
в смертельной тоске убегает.
Глеб бросился вслед, но в правой кулисе уже ждали, развернулся в левую,
и там приготовились ловить его.
В панике начал метаться по авансцене и случайно зацепился за накидку.
Зацепился, застрял и остался на ней.
Глеб замер на спасительном для него островке, еще сохранившем тепло ЕЕ тела.
В это время произошла вырубка света на сцене и в оркестровой яме.
Так происходило на каждом спектакле "Пиковая дама".
Через несколько секунд, должен был бы зажечься свет на
последнюю картину оперы и вступать хор:
"Будем пить и веселиться! Будем жизнию играть!"
Лиза погибла - и тут же ушла в небытие.У зрителей нет времени погоревать,
помянуть ее.
Но в тот вечер произошло удивительное!
Две старейшие работницы нарушили ход спектакля и, не сговариваясь, решили
действовать по неписанным законам театра.
Осветитель после общей вырубки, из специальной ложи прорезала тьму
лучом, а ведущий режиссер задержала начало седьмой картины.
На авансцене появился круг, а в нем - замерший от страха Глеб.
Он распластался, вдавился в планшет, шерсть стояла дыбом.
Как его было жалко!.
НА СЦЕНЕ, НА ЛИЗИНОЙ НАКИДКЕ ЛЕЖАЛ ОДИНОКИЙ, БЕЗЗАЩИТНЫЙ, НЕСЧАСТНЫЙ КОТ!!!
Все произошло неожиданно и оказалось таким невероятным, что зал замер.
В зрительном зале, где находилось более тысячи двухсот человек, установилась гробовая тишина.
Люди оцепенели от трагедии, которая разыгралась сейчас
у них на глазах.
Что-то вырвалось на свободу из их душ. Вырвалось, заискрило и, разгораясь
от зрителя к зрителю, обожгло все вокруг невидимым пламенем.
Это была минута молчания и скорби.
Петр Ильич Чайковский, создав музыку оперы "Пиковая дама", писал:
"Я испытал в некоторых местах...такой страх, и ужас, и потрясение,
что не может быть, чтобы слушатели не ощутили хотя бы части того же".
В свой звездный час Глеб с пронзительной силой помог это сделать.
Убрана решетка, подан свет и во всей красе предстал игорный дом.
Глеб бросился через сцену в правые кулисы, за ними была дверь, промчался мимо
помещения охраны, скатился по лестнице в подвал и у пожарного насоса забился
в темный угол, дрожа, как в лихорадке.
Вскоре, после центрального монолога:"Что наша жизнь?Игра!",графиня,с дьявольской
усмешкой подмигнув с карты пиковой, уводит Германа к себе - на тот свет.
Он отправляется туда с именем Лизы на устах.
"Господь! Прости ему! И упокой его мятежную и измученную душу".
Все. Спектакль окончен. Аплодисменты, выходят на поклоны артисты, дирижер
поднимает оркестр и - цветы,цветы,цветы.
Ведущий режиссер по закулисному радио благодарит участников и просит
опустить занавес.
Вдруг с третьего яруса кто-то крикнул: "А где же кот черный? Почему не вышел
на поклоны с артистами?"
Конечно, это была шутка.
Но тут - кто бы мог подумать! - в зрительном зале
вспыхнули аплодисменты с новой силой.
Люди, стоя, - собирались же уходить - благодарили театрального кота за то,
что он сберег для них ту заветную минуту.
В наше время, скупое на добрые человеческие чувства, они получили
возможность почистить свои души сопереживанием, сочувствием, состраданием
к судьбе бедной, бедной Лизы.
Этот рассказ был опубликован в "Петербургском театральном журнале".