Демьян Бедный. Евангелие от Демьяна

               
   Сейчас уже, наверное, никто не помнит Демьяна Бедного—пролетарского поэта. Он написал Новый Завет в чисто атеистическом стиле, как и положено пролетарскому писателю. Для нас же не суть в изложенном им материале, многие писали в том же духе, а, главное, что написано это было в начале века и революции, что характеризует её как антинародную, так как религия была основой мировозрения крестьянства, о оно составляло значительную часть народа. А для новой власти, всё написаное против религии, даже если абсолютно неталантливо, было хорошо. Сергей Есенин назвал это «Демьянова уха» и которое имело прямо противоположное воздействие на крестьян ( Крестьянин прочитав это пошлёт коммунизму мат).
Но, как говориться из песни слов не выкинешь и поэтому я привожу здесь подлинник стихотворения, чтобы каждый мог судить о нём. Всё, что написано на Родине—нужно знать. Тем более, что это уже история. Я сам атеист, но не приемлю этого стихотворения. И написано оно бездарно, и освещает тему христианства как-то однобоко и фальшиво. Думаю, что и в Интернете уже трудно найти подлинник этого стихотворения.
         

            




             НОВЫЙ   ЗАВЕТ

   ЕВАНГЕЛИСТА  ДЕМЬЯНА  БЕДНОГО




Православные христиане,
Российские крестьяне,
Бабы и мужики,
Молодые и старики,
Начинаю я писать сию страницу
В страстную седьмицу,
Под колокола, гудящие тоскливо,
В самый разгар поповской «страды»,
Когда доходны особливо
Поповские труды,
Когда попы в церквах, как тетерева, токуют,
«Страсти господни» толкуют:
Как мучили Иисуса Христа,
В какие его таскали места,
И кто в его смерти повинен.
Разговор об этом длинен.
Всё прочитать--голова пойдет кругом:

Четыре евангелиста не спелился друг с другом.
Поверить Марку--не поверить Луке,
Разногласия дуть не в каждой строке.
Манера писать--самая боговдохновенная:
Получилась путаница несомненная.
Правда, каждый Евангелист,
Дописывая свои последний лист,
Мог бы сказать о своей книжке:
---«Сие мною писано-понаслышке,
А после подправлено святыми отцами».
Так иль сяк,
Может видеть всяк,
Что в евангелиях концы не сведены с концами.
Вот по этот-то причине,
Хоть я тож не обретаюсь в апостольском чине,
Решил я в сердечной простоте
Рассказать об Иисусе Христе,
Об его подлинном значении,
О жизни, учении,
Об искупительном мучении,
То-бишь о страстной неделе,
Как это всё было на самом деле.
       Я не стяну ссылаться на «наитие».
Про каждое событие
Буду писать не голословно,
А только то, что мне известна безусловно;
В каждый момент
Готов буду предъявить документ.
А есть документы, не менее ценные,
Чем евангелия боговдохновенные.
           Попы попробуют вас морочить,
Мои слова порочить.
Но, ведь, попы----такой народ,
Что они- б теперь закрыли рот

Самому Иисусу.
         Не всякая правда им по вкусу,
Особливо, если их тыкать в евангельские места,
Из которых видно, что на подлинного Христа
Христос, сделанный из поповского мармеладу,
По своему внутреннему складу
И внешнему виду
Похож, как гвоздь на панихиду:
Федот,
Да Не тот,
Не «учитель благий в кроткий»,
А оракул ходкий,
Дающий тысячи ответов
И советов
Для бедноты—«душеспасительных»,
А для богачей--«доходоприносительных»
--Блаженны кроткие и чистые сердцем,
Вы на земле получите кукиш... с перцем!
Блажены все, кто сир и наг,
Вы удостоитесь небесных благ!
А вот царство земное---
Тут дело совсем иное:
Тут помни, черная людина,
Что «несть раб болий своего господина!»
Вот он каков на вкус и цвет
Четырехевангельский Новый Завет.
Но на дело надо глядеть пошире.
Евангелий всех было не четыре,
Не пять и не шесть,
Всех не перечесть.
Все--медоточивые,
Все--разноречивые,
Все---труды древне-христианского воинства
И все----одинакового достоинства.
Но «отцы церкви» во времена оны,
Устанавливая свои каноны,
Сделали из евангелий такой отбор,
Что не разберешь до сих пор,
Что важней: то, что нам предложено,
Или то, что ими уничтожено?
Не нравилась «князьям церкви» книжка,
Они кричали: «ересь!». И крышка.
Они уничтожали »ересь» с превеликой страстью,
Но не всё уничтожили, к счастью.
И вот---стало явно, что было тайно.
 Сохранилось случайно
Средь пыльной пергаментной груды
«Евангелие от Иуды»,
Нечто вроде дневника
Любимого Иисусова ученика
И пламенного еврейского патриота,
Иуды Искариота.
И узнали мы отсюда,
Что означенный апостол Иуда,
Облыжко прозванный предателем,
Был истинным «христовой еркви» создателем,
Что он, а не Петр и не Павел,
Иисуса всесветно прославил,
Что отвалили камень от Иисусова гроба
Не ангелы и не фарисейская злоба,
Но Иуда--в припадке умопотрясения---
Стал виновником Христова воскресения,
Основного евангельского чуда.
Вот кто такой был Иуда!
Всего не скажешь в первом листе.
Много собьгтий подлежит толкованию.
Итак, возлюбленые братья во Христе,
Приступим к повествованию.
 
               
                ГЛАВА 1.

Во дни Ирода, царя Иудейского,
был священник из Авиевой чреды, именем 3ахария, и жена его из рода Ааронова, имя ей Елисавета... У них не было детей, ибо Елисавета была неплодна, и оба были уже в летах преклонных... Ангел же сказал ему (Захарии): жена твоя Елисавета родит тебе сына... И сказал 3ахария ангелу: ...я стар м жена моя в летах преклонных. Ангел сказал ему в ответ:..И вот ты будешь молчать, и не будешь иметь возможности говорить до того дня, как это сбудется, за то, что ты не поверил словам моим... Елисавете же настало время родить; и она родила сына... В восьмой день пришли обрезать младенца и хотели назвать его, по имени отца его, Захариею. На это мать сказала: нет; а называть его Иоанном. И сказали ей: никого нет в родстве твоем, кто назывался бы сим именем. И спрашивали знаками у отца его, как бы он хотел назвать его. Он потребовал дощечку и написал: Иоанн ему имя. И  все уди-вилось.
Лука.
По словам евангелиста Луки
(Смотри первую главу Нового Завета),
 Жили-были старики
Дедушк-- Захар и бабушка Лизавета.
Жили они, дескать, жизнью богоугодною,
И бабка пребыла весь век бесплодною.
И вдруг--ни с того, ни с сего, и не ко времени
Разрешилась бабка от бремени,
Чем так удивила своего старика,
Что тот лишился языка.
На восьмой день--при обрезании младенца—
Не обошлось у бабки без нового коленца:
Родня хотела назвать мальца
Захаром--в честь отца,
Но бабку тянуло к другому наименованию:
--Хочу--говорит,--чтоб назывыался он
Ванею »
 Родня говорит: ,,Но имей, бабка, в виду,
Что Ивана у нас не было в роду!
А бабка на своем паки и паки.
Стала родня делать Захару знаки:
Каково, дескать, твое решение?
Имеешь же ты к этому делу какое-либо
Отношение?
Онемевший Захар чего-то мычал
И долго головою качал, 
Потом дощечку сцапал
И на ней нацарапал,
Решив скрыть позор своих старческих дней
И примирившись с бабкиным обманом:
«Как назвать мальца--бабе виднее,
Иваном, так Иваново»
Вся родня, что на обрезанье явилася,
Очень сему делу подивилася.
А чему дивиться? Захар
Был до крайности стар,
А у бабки в крови еще что-то тлело.
Кому какое до этого дело?
На всякую старуху бывает проруха.
Не согреши Захарова старуха,
Не могло-б тогда быть и речи
О. явлении Ивана-Предтечи,
Который, согласно Исаю--пророку,
Должен был появиться к надлежащему сроку,
Так сказать, был заранее «положен по штату».
O всяком деле суди по результату.

               
            Г Л А В А  2

...Послан был ангел Гавриил... к деве, обрученной мужу, именем Иосифу... Ангел, вошедши к ней, сказал: радуйся, благодатная!.. Она же, увидев его, смутилась от слов его, и размышляла, что бы это было за приветствие. И сказал ей ангел: не бойся.
Лука.
Пошёл ... Иосиф ... записаться с Мариею, обречённою ему женою, которая была беременна.
Лука.

Ежели-б кто сказал что Захарова старуха
«3аберененела от святого Духа,
Ежели--б какой дурак,
Наслышавшись таких врак,
Возжег пред Лизаветой лампаду,
То сама бабка хохотала-б до упаду
И сказала-б, сидя у зыбки сутуло:
«Дурень! Ветром надуло!» 

А вот на Марью-девицу
Взвели небылицу:
Дескать, отца
Была сговорена,--
Жениха Осипом звали;
Жених с невестой не баловали,
Ждали: обвенчает раввин,
Тогда—хоть в клеть, хоть в овин.
И вдруг к невесте-недотроге,
Когда у нее была свадьба на пороге,
Подлетел какой-то Гаврилка,
Сказал, обхватив ее: ---- «Милка!
Такая-сякая, пригожая,
Ни на кого не похожая!
Не ломайся, брось!»
А она и копыта врозь!
Крути, Гаврила!
Нивесть чего натворила.
Осип же видал во сне: ,
«Досталась ягодка, да не мне.
Хороша Маша,
Да не наша!»
И, несмотря на такой конец,
На такую Гаврихину операцию,
Повел Марью под венец,
То-бишь, в Вифлеем на регистрацию,
Где она сынка родила
И где заварились чудесные дела:
Вифлеемской звезды появление,
В небесах ангельское пение,
Пришествие к Христу на поклонение
Трех волхвов, пpинесших дары,
И и Иродово избиение
Вифлеемской детворы. 

Иродова затея
Описана у евангелиста Матфея,
Им же предано гласности,
Что Осип, во избежание опасности,
Взяв с собой младенца и жену,
Подрал в Египетскую страну,
Украсив евангелие историей такою.
Матфей не спелся, одначе, с Лукою.
Лука-ж не знает ни Иродова злодейства,
Ни бегства в Египет святого семейства.
Осип с Марьей,—по его рассказу,—
Покинули Вифлеем не сразу:
На сороковой день после Иисусова рождения:
Прибрели по образу пешего хождения
В ерусалимский храм для исполнения закона,
Где напоролись на богопринца---Симеона.
--Исполнив гражданский и церковный декрет
Осип с Марьей вернулйсь в Назарет.
Если возьмет кого сомнение,
Тот пусть сам произведет сравнение.
Матфей иль Лука,
Мы-ж не станем разбираться пока:
Кто врет, Матфей или Лука,
или на обоих одна проба:
 Врут оба?

















         Г Л А В А  3   

Иаков родил Иосифа, мужа Марии, от которой родился Иисус, Матфей.
Вернемся к Марье. Верна ли поруха,
Что Осип был стар и собой непригож
И что Марья забеременела от святого духа
(От Гаврилки тож).
Заявляю перед всем белым светом,
Что нет ни одного слова правды в этом.
Вопреки всей выдуманной чепухе
 Марья в своем женихе
Души, как говорите я, не чаяла,
От одного его взгляда таяла.
Любя Остапа любовью столь пылкою,
Стала-б она путаться с каким-то Гаврилкою!
Все изображения Марьи и старичка с ослом
Малёваны задним числом
И с тем ехидным расчетом,
Чтоб показать Осипa старым обормотом,
 Мерином этаким бесплодным,
Ни к чорту негодным,
Который, взяв молодую жену,
Сам ни тпру, ни ну;
Не родит от него ни одна молодуха
Без помощи... святого духам!
Нет ничего более фальшивого,
Как превращать Осипа в старика плешивого.
Не сыскать такого свидетельства нипочём,
Что Осип был старым хрычём.
Был он гражданским зрелым мужем,
То-бишь парнем дюжим,
Которому к свадьбе едва
Стукнуло двадцать два.
Марья-ж была, как цветачек:
Ей шел шестнадцатый годочек.
Осип с Марьей совместно
Прожил век свой честно.
Муж был до старости исправным работником,
Столяром и плотником,
И умер после одной попойки,
Свалившись с постройки.
Марья же сделалась хозяйкой отменною,
Марьей Акимовной почтенною.
Не теряя долго к семейным утехам вкус,
Родила она сыновей-Иисуса, Яшу, Есю, Сеню, Иуду,
А дочерей и перечислять не буду,--
Короче, Марья Акимовна за свод век
Наплодила чуть не дюжину человек,
Братьев и сестер Иисусовых «по плоти»,
Так что бросьте, православные, чепуху молоти
И наводить тень на светлый день,
Пороча Марью Акимовну злою
И незаслуженной хулою.
Дожила она до возраста преклонного,
Никого не зная, остричь мужа законно.
Измени она хоть единажды мужу,
Уж вышло бы это наружу.
Нет разведки сильней, чем бабья разведка, 
Но ни одна самая глазастая соседка
Не назвала тетку-Марью
Распутной тварью,
Поведенья в девичестве дурного,
Не принесшей мужу приданого иного,
Опричь выпершего брюха,
Что ей набил Гаврюха.
Не велик был город Назарет,
Чтоб не раскрыть такой секрет,
Чтоб не раздуть сплетни эти.
Но у Марьи Акимовны были дети,
Как дети
И не нашлось в Назарете ни одного гнуса,
Ни одного до сплетен охотника,
Кто-б сказал про ее сына Иисуса,
Что он у нее--не от Осипа-плотника.





















               

                ГЛАВА IУ.

И, пришедши в отечество свое, учил их в синагоге их, так что они изумлялись и говорили: откуда у него такая премудрость и силы? Не плотникова ли он сын? Не его ли мать называется Мария, и братья его Иаков, и Иосий, и Симон и Иуда? И сестры его не все ли между нами? Откуда же у него все  это? И соблазнялись о нём... И не совершил там многих чудес по неверию их. Матфей.
И пришел в Назарет, где был воспитан, и вошёл в синагогу, и встал читать. Ему подали книгу пророка Исаии, и он, раскрыв книгу, нашел место, где было написано: »Дух господень на мне, ибо он помазал меня». И ои начал говорить им: ныне исполнилось писание сие, слышанное вами... Все в синагоге исполнились ярости. И, встав, выгнали его вон из города, и повели на вершину горы... чтобы низвергнуть его. Лука.
И не мог совершить там никакого чуда... Потом ходил по окрестнымым селениям. Марк.

Во время оно, когда
Вошел Иисус в года
И попробовал назаретянам плести разное
Несуразное
Про Своего отца, «иже на небесах»,
0н так ошарашил всех,
Знавших Иисусова отца до старости,
Что они в великой ярости,
Как говорит евангелист Лупа,
Взяла Иисуса за бока
И помяли весьма основательно.
Не зря, уповательно:
Не морочь назаретских жителей!
Не порочь своих родителей!
И пришлось Иисусу улепетывать оттуда,
Не сотворив ни единого чуда.
Какие там чудеса,
Ежли тебя берут за волоса
И загибают салазки,
Чтоб ты впред свои сказки
Рассказывал перед глупыми детьми,
А не перед взрослыми людьми.
Чудеса только там бывают, где дураки рты разевают
 И, не выходя из обалдения,
Видят чудесные видения
И тысячи нелепых вещей,
Вплоть до нетленных мощей Лазаря,
выходящего из гроба,
Хотя и смотрят в оба.
Смотрят дураки, протирая гляделки,
На фокусные проделки
И не видит явного обмана,
Из-за божественного тумана,
Который темному люду,
Склонному к суеверью и чуду,
Отравленному церковной беленою
И не смысляшему в науках ни аза,
Застилает густой пеленою
Глупо выпяленные глаза.
Древние назаретяне,
Как и наши неграмотные крестьяне
На чудеса были тоже падки,
А не бывает чуда без загадки,
А тут объявился «агнец божий».
Не какой-либо неизвестный прохожий:
Им этот божий ягненок
Был известен с пеленок.
 Вот почему--дело естественное---
Осмеяли они его происхожденье божественное,
И даже, рукавава засуча,
Чуть не кокнули бога сгоряча.
Никакого чуда поэтому не вышло.
Пришлось богу поворачивать дышло
И брести в безвестные деревушки окрестные,
В трущобные веси
Где-б не сбивали сразу божественной спеси.
Когда Иисус был провален Назаретом,
То были при этом
И могли его бредням внимать
Его братья, сестры и мать.
Но никто из них не дал подтверждения
Его чудесного рождения.
Да и как могли, не спятив с ума,
Почитать его богом сестры и братья,
Если мать родная сама
Не имела об этом никакого понятия.
Это нам известен отчаянный брех
Евангелистов четырех,
Принимавших всякие выдумки на веру:
Про звезду и Вифлеемскуо пещеру
Про ангелов, певших «слава в вышних богу»,
Про волхвов, нашедших в пещеру дорогу;
Как, путями иными к себе воротясь,
Они скрыли правду от Ирода злобного.
 Марье Акимовне во сне отродясь
Ничего не снилось подобного!





                ГЛАВА У

Когда же он еще говорил к народу, матерь и братья его стояли вне дома, желая говорить с ним... Он же сказал... кто матерь моя? и кто братья мои ? Матфей.
Приходят в дом, и опять сходится народ ... И услышав, ближние его пошли взять его; ибо говорили, что он вышел из себя. ... потому что говорили : в нём нечистый дух. И пришли матерь и братья его и, стоя вне дома, послали к нему звать его. Вечером того дня сказал им (ученикам): переправимся на ту сторону. И пришли на другой берег моря, в страну Гадаринскую. Марк.
Говорили Марье Акимовне соседки:
--«Славные у вас, Марья Акимовна, детки.
Только вот старший беда! –
Не годится никуда.
Не оберетесь вы, Акимовна, неприятностей.
Вы бы с ним без деликатностей.
Совет наш прямой:
Заманите вы Иисуса домой,
А дома--под крепкий замочек:
Посиди, дескать, мил-дружочек!
А то ты больно стал востер,
Подведешь себя и мать, братьев и сестер.
Начальство-то, ведь, все замечает,
Начальство, не ровен час, осерчает:
На тебя---смирительную рубашку,
А нас--в каталажку:
Зачем тебе дали поблажку—
Слоняться у чужих ворот
Да будоражить народ.
Сделайте, Акимовна, с Иисусом что-либо!
Спасибо, родимые! Спасибо!
Помогли мне добрым советом.
Уж я и то думала об этом!
 Марье Акимовне, сердечной,
Надоело быть в тревоге вечной.
Как передают евангелисты Марк и Матвей,
Взяла она остальных сыновей
И пошла за Иисусом следом.
Попала как раз на великий шум:
Иисус своим бредом
Взбудоражил весь Капеунаум.
У простого народа такие качества:
Интересуют его всякие чудачества,
А тут новый пророк объявился.
Так возле дома, где Иисус остановился,
От любопытного народу
Не было проходу,
Слушали Иисуса--и объясняли вслух:
--«Да, вить, в нем нечистый дух!
И дразнили его вопросами ехидными,
И оскорбляли словами обидными,
И довели его до такого раздражения,
Что он пустил в ход самые крутые выражения:
«Сволочи вы и больше ничего!
Выкусили? Во!»
Народ, который это слышать сподобился,
В свою очередь озлобился,
И была-б тут Иисусу новая западня,
Когда-б за него не заступилась родня
И не стала пенять иудеям:
«И не совестно вам, лиходеям!
Человек ни бе, ни ме.
Не в своем, как говорится, уме,
А для вас он все равно, что игрушка!»
Заплакала мать старушка:
---«Сыночек ты мой!
Вернулся-б ты с нами домой.
В хозяйстве нужна нам подмога.
Брось ты свою блажь, ради бога,
Не жди материнского проклятья!«
И сказали Иисусу его братья,
Еся, Сеня, Иуда и Яша:
--„Слушай, дурак, что говорит мамаша!»
Иисус был все же со смекалкою.
Увидев мамашу с суковатой палкою,
И братьев--Есю, Сеню, Иуду и Яшу,
Сопровождавших мамашу,
Стал он плести: дескать, как понимать
Кто мне братья и мать?»
От родных всенародно едва не отрекся,
Но потом сразу спёкся:
--«Что-ж, вернуться домой... я где прочь.
И тайком в ту же конь,
Раскусивши хитрость материнскую,
Удрал в страну Гадаринскую.













                ГЛАВА 6


И когда вышел он из лодки, тотчас встретил его... человек, одержимый нечистым духом... Иисус сказал ему: выйди, дух нечистый, из сего человека. И спросил его (духа): как тебе имя? И он сказал в ответ: легион имя мне, потому что нас много... Паслось же там при горе большое надо свиней. И просили его все бесы, говоря: пошли нас в свиней ... Иисус тотчас позволил им. И нечистые духи, вышедши, вошли в свиней; и устремилось стадо с крутизны в море, а их было около двух тысяч; и потонули в море... И жители вышли посмотреть, что случилось... И начали просить его (Иисуса), чтобы отошел от пределов их. И когда он вошел в лодку...
Марк. 

Но и в Гадаринской стране—
По причинам понятным вполне—
Иисус оказался неприятным гостинцем.
Встретился он на берегу с гадаринцем,
Который в исступлении диком
Кричал нечеловеческим криком,
Произнося слова непристойные,
Как все пьяницы запойные,
Что, допившись до белой горячки,
Ловят чертиков, став на карачки.
Случай для чуда, как на заказ.
Иисус определил на глаз,
Почему гадаринец пришел в такое очумение:
В нём сидит чертей--тысячи две, не менее.
И сказал он гадаринцу: -- «Чадо!
Вот рядом пасется свиное стадо.
Все черти из тебя по моему приказу
Перейдут в этих свиней сразу».
Тут Иисус сообща с учениками
Замахал pyками.
Тринадцать человек--при четырнадцатом,
                «бесноватом»,
Вопившем благим матом,----
Кричали в четырнадцать глоток
На весь околоток:
-----«У-лю-лю-лю!
Чертей ловлю!».
 Кричали
И верещали,
Чертей стращали.
--«Дружней!»
--«Сильней!»
И застращали свиней.
Свиньи—ходу
С берега—в воду
Не видать ни ушей, ни копыт.
Гадаринцам—убыток!
Прибежали гадаринцы гурьбой.
«--Караул! Разбой!»
Чудотворца—за глотку!
Чудотворец—в лодкку!
Налёг на весло—
Беду пронесло!
А могло ведь кончиться худо
«Гадаринское чудо»
Новый завет евангелиста Марка
Тогда оборвался б на пятой главе
И я православным не поднёс бы подарка:
Новые узоры на старой канве.








                Г Л А В А  7

В те дни приходит Иван Креститель и проповедует в пустыне Иудейской...Иоанн имел одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих, а пищею его были акриды и дикий мёд...И крестились от него в Иордане, исповедуя грехи свои.
                Матфей.
Ирод, взяв Иоанна, связал его и посадил в темницу,за Иродиаду, жену Филиппа, брата своего; потому что Иоанн говорил ему:не должно тебе иметь её...И послал Ирод отсечь Иоанну голову в темнице.
                Матфей.


Померли дедушка Захар и бабушка Елизавета.
Вырос у них сын—вроде пустоцвета;
Был он зол, угрюм и упрям,
Шатался по чужим пустырям,
Ни к какому делу не приспособился,
И оттого ещё больше озлобился.
Зная его бродяжный характер с детства,
Никто не поощрял его дармоедства,
Не звал его ни к обеду, ни к ужину.
Одетый в грубую верблюжину,
Подпоясанный кожаным ремнем,
Дрых он ночью и похрапывал днем,
Скреб голову, покрытую вшами и гнидами
И питался диким медом и акридами.
Жил, короче говоря,
На манер дикаря
И, не обремененный жизненной ношею,
Прослыл под конец святошею,
Каких и в нашу пору
По российскому простор
Бродит столько, куда ни погляди,
Хоть пруд ими пруди.
Иван Захарыч--святитель!
Иван Захарыч--креститель!
Всякая калечь людская,
Грехи за собой таская,
Брела к блаженному Ване
Креститься в реке Иордане.
Пока Иван Захарыч принимал покаяния,
На него власти не обращали внимания,
Но угораздила его нечистая сила,
Словно муха его укусила,
Взять да покрыть, как последнюю липу,
Ирода Антипу
За то, что он, дескать, управлял Тивериадою
Жил блудно с Иродиадою.
Мало ли кто жил с кем блудно?
Иван Захарыч поступил безрассудно:
Распространенье про Иродиаду позорной молвы
Стоило ему головы.

Иоанн, призвав двоих из учеников своих, послал к Иисусу спросить: ты ли тот, который должен придти, или ожидать нам другого?
                Лука.

Припомним евангельское сообщение
Про Иисусово крещение.
Какие при этом были чудеса!
Иван Захарыч видел разверзшиеся небеса
И святого духа в виде голубине,
И услыхал глас божий о возлюбленном сыне
И Сам свидетельствовал о нем
--«Он будет крестить вас духом святым и огнем!»
Иван Захарыч, думать надо,
Знал, что крестил «божье чадо».
Ан оказалось--ерунда.
Крещения не было никогда,
Не было духа в виде голубине,
И не было гласа о божьем сыне.
Иван Захарыч--до тюремного уловления ----
Не имел об Иисусе никакого представления
И, прослышав о нём с чужих слов,
Послал к нему двух послов,
Чтоб узнали они, в его речи вникая,
Что он за личность такая?







                ГЛАВА  8


 Когда до Иисуса дошли вести
Об Иродиадиной мести,
То-бишь усекновеньи главы Предтечи,
Иисус еони на плечи
И, оплакав Иван-Захарыча, беднягу,
Задал в пустыню тягу.
 В пустыне проповедывал украдкой,
А в города ходил с оглядкой.
Ходил он не один, а ватажкою,
С апостольскою бражкою.
Бражка, начиная с Петра,
Была не мудр а,
Все люди простого звания,
Безо всякого образования.
Среди всех этик христовых детей
Один только и был грамотей,
Знавший начала письма и счета,
Иуда из Кариота.
(Кариот, значит,--город такой,
От Назарета подать рукой,
Хотя здесь прибавить уместно:
Где был Назарет, никому не известно.
Многие ученые многие года
Искали от Назарета хоть  следа
И под конец пришли к такому мнению
                о Назарет,
Что его, собственно, никогда
Не было на свете.)
Вот, стало-быть, каков
Был штат Иисусовых учеников.
Теперь надо изложить его ученье,
Но--на ваше огорченье –
Я не имею никакой возможности
Разбирать его во всей сложности,
С его наставлениями двусмысленными
И противоречиями бесчисленными.
Об этом ученьи писалось без конца:
На гору книг не взберешься по лесенке.
Но-- неудачного певца
Можно узнать по одной песенке.
Я не стану говорить о вздорной
«Проповеди Нагорной».
Почти две тысячи лет,
Как она прозвучала,
А «блаженны нищие?»--Нет!
Начинай, выходит, сначала.
Но многих морочит эта болтовня
До сегодняшнего дня.
На другое наставленье взгляните:
---«Аще кто ударит тебя по ланите,
То-бишь--на нынешнем языке—
Звезданет тебя по щеке,
Ты, стерпев любезность такую,
Подставь ланиту другую».—
Эта ли мораль не глупа?
Не видал я в жизни такого попа,
Который не только-б эту чушь проповедывал,
Но сам бы ей следовал:
Звезданул его кто по щеке, что есть сил
Так, чтоб не взвидел он свету,
А он бы сам запросил:
 -- «Звездани меня, чадо, и в эту!»
Не велика цена евангельской морали.
Зря про нее столы со бумаги измарали.
Но есть проповедь одна,
Которая крайне вредна
И, как наглядный пример евангельского вздора,
Требует особого разбора,




                ГЛАВА 9
 

Не заботьтесь ... что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться ... воззрите на птиц небесных: яко не сеют, не жнут, ни собирают в житницу ...
                Матфей.


Припомнился мне один пьянчужка.
Изба у него худая лачужка.
Сам он сидит на заваленке—
Одна нога в лапте, другая в валенке!
Сидит----на гармошке наяривает,
Свистит, поет--приговаривает:
«Фью! Фью! Фью! Фью!
Пачиму я, братцы, пью?
Пью-напьюся,
Похвалюся:
Н-ни сеямши, прокормлюся!
Н-ни сеямши, прокормлюся!
И-н-ни сеямши, прокормлюся!
Н-н-ни сеямши, прокормлюся!
Н-н-ни сеямши, пр-р-рокормлюся!
Поет забулдыга песню эту,
И конца ей, проклятой, нету!
«Евангелье от Самогона!»
А в это же время с церковного амвона
Отец Иона
Просвещает богомольцев воскрестных:
--«Воззрите на птиц небесных:
яко не сеют, ни жнут».
Долго-долго проповедь тянется.
В одно эти ироды гнут,
И поп и пьяница.
Суть их песни едина!
Горестная картина...
Крестьянство...
Пьянство ...
Поповское шарлатанство .,.
Цари, дворянство,--
Властная гнусь ...
Матушка-Русь!
Не даром писатель с дворянской подкладкою
 Воспел ее песнею приторно-сладкою:
«Эти бедные селенья,
Эта скудная природа,
--Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа!
Не поймет и не заметит
Гордый взор иноплеменный,
Что сквозит и тайно светит,
В наготе твоей смиренной.
Удрученный ношей крестной,
 Всю тебя, земля родная,
В рабском виде царь небесный:
Исходил, благословляя.»

За что благословил, скажите на милость?
За гнилость,
за хилость,
за терпеливость неизменную,
за «наготу смиренную».
И как царь небесный по Руси проходил?
Без короны, без риз, без кадил,
«В рабском»,--понимаете,--,» виде»,
Чтоб рабы не остались в обиде,
Чтобы, роясь, как черви, в земле,
Проводя весь свой век в нищете, в кабале,
Забитые до отупения,
Рабы не теряли терпения,
Потому---бог терпел
И нам велел.
Будем жить по божьему примеру!
Помрем за православную веру!
За царя ! За отечество!
Покажем свое молодечество!
Нам--что англичанка, что немчура,
Что «стражаться» с турком, что с Китаем.
Возьмем в штыки--на ура!
Шапками закидаем !
--Славься, славься, белый царь,
Пр-равославный государь!
---Христолюбивые воины! Вступая в битву,
Думайте о душе, а не о бренных телесех!
--Н-н-на м-м-ма-лит-ву! 
---О-о-от-че на-а-аш... ижа яси на небесе-е-е-ех!..
Торжественно...
Божественно...
Но пока мужики «отченашут»,
Баре белыми ручками машут,
Приглашают гостей почтенных,
Гордецов иноплеменных:
--Как вы с капиталом,
А мы с «человеческим материалом».
Эвон сколько у нас Пахомов-Ерем!
Не дорого берем.
Наши законные,
Холопы исконные!
Холопы пьяные,
Босые, рваные,
Болезнями скрученные,
Горем измученные,
Кабалою духовной расслабленные,
Подневольной работой испохабленные,
Вялые, сонные,
К лени склонные,
К благодетельной «матушке-лени»,
В частые праздники натирают колени,
Расшибают пред иконами лбы
Божьи--и не-божьи!--рабы,---
Молятся, охают,
Простуженно дохают,
В избах задыхаются в тесных,
С лебеды скоро пухнуть начнут... ,

«Воззрите на птиц небесных:
Яко не сеют, ни жнут...».

































                ГЛАВА  10


У расейских «самобытных» людей
Очень много «самобытных идей»,
Но самая любопытная
»Философия Труда» самобытная:
-- Над нами не каплет. ---Дело подождет.
--Дело не медведь, в лес не уйдет.
--Трудом не наживешь миллионов.
--- От слова к делу сто перегонов.
----«Спешное дело, дяденька Тит!»
--Дело не сокол, не улетит!».
 --«До чего же ленив ты, Панкратушка!»
А Панкратушка с печки: «Ась?!
Лень-матушка
Прежде нас родилась!».
Примерам подобным конца нету
На «трудовую» философию эту.
Нам эта философия труда
Причинила уйму вреда,
Из-за нее средь народов сильных культурою
Русь была деревянною дурою,
Мракобесия злобного детищем,
Всесветным посмешищем,
И пред «гордым икоплеменным взором»
Щеголяла своим позором,
Своею святой
Наготой.
Невдомек ей было, дурехе отменной,
Что ее «наготы смиренной»,
Которая «сквозит и тайно светит»,
«Не поймет и не заметит»
--Кто  и что про нее ни пой,
--Разве дурак да слепой.
Хорошо видали все заграницы
Ее место пониже поясницы,
Которое, выперши наружу,
Покрыло всю расейскую лужу.
Позор! Темнота !
Нагота !

Вот почему по сию пору,
Хоть о возврате к прошлому нет разговору,
Живем мы до крайности бедственно.
Нагота перешла к нам наследственно.
И Советская власть нынче тем занята,
Чтоб где так «сквозила» сия нагота,
Чтоб скорей обзавестись нам надежным  средством
 ----Покончить с этим похабным наследством,
Избыть вековую напасть.
Только те, кому Советская власть
Ненавистна до последней меры,
Только старые наши враги--изуверы
Будут нам подсовывать заповедь эту:
—«Живите по Христову завету,
 Возложите на господа все упования,
Не обращайте никакого внимания,
На всякие большевистские воззвания
—Про «свинью--крестьянскую копилку»,
Про тракторный плуг и молотилку,
Про вред толоки,
Про хозяйство огородное,
Дескать, «ежли вы не дураки,
Разводите бураки».
И прочее зелье корнеплодное!
Дело очень доходное!
Про многополье, про клевер, про вину...
Не слушайте, братцы, большевистского крику.
Держитесь--этим безбожникам в пику
---Святых писаний и преданий словесных.
Бог расчел вашу жизнь до последних минут.
»Воззрите на птиц небесных: Яко не сеют, ни  жнут!».

Иисус доказал примером наглядным,
Что был он невеждой изрядным.
Наплел таких небылиц
Про несчастных птиц
Небесного царя сопрестольник,
Каких нынче не скажет заурядный школьник.

«Птица, сравнительно, ест больше всякого другого существа. Насекомоядные птицы едят так много, что вес принятой ими пищи в течение суток в два или три раза превосходит вес их собственного тела. Скворец заслуживает нашеro полного уважения, так как он приносит значительные услуги истреблением вредных насекомых, червей и улиток. Старики приносят обычно перед обедом каждые три минуты пишу для своих детей, а после обеда каждые пять минут. Это составит за семь передобедных рабочих часов---140 жирных улиток, а за семь часов послеобеденной работы—84 улитки. Обоим старикам в час нужно, по крайней мере, до 10 улиток. Так что в продолжение своего четырнадцитичасового рабочего дня паре скворцов приходятся раздобыть не менее 361 улиток или равного им во весу количества червей и насекомых.
А. Бремс. «Жизнь животных».

Любой школьник, нюхавший зоологию,
Может любомут попу Евлогию,
Анемподисту или Евлохию,
0бъяснить птичью анатомию,
Птичьих органов устройство
И особое птичье свойство
 --Особливо у мелких пташек –
Пожирать в сутки столько букашек,
Улиток, червей, таракашек
И зловредных больших комаров,
Что----будь здоров!
Не сочтешь без знанья арифметики
Так-то, светики!
Уись, родная детвора!
Пришла золатая пора
С книгами, не набитыми скукою,
С настоящей наукою.
Без дураков!
Это нас, стариков,
В нашем детстве убогом
Тиранили богом,
Церковно-приходскими школами
И божественными глаголами.
Теперь ты сама докажешь без труда,
Что «святые глаголы»---ерунда,
И, зараженным мозгам произведя дезинфекцию,
Прочтешь безбожную лекцию
Про то, что ,»сын бога-отца творца»
ИНе знал честной жизни работяги-скворца, r
Не то, чтоб пасти в наше время народы,
Не годился бы он в простые птицеводы.
Кончаю главу. Но в конце
Все же Два Слова о скворце.
Подумайте! У него малютки
Просят есть каждые три минутки
Да и  сам скворец со скворчихой
Кормятся не казенной гречихой.
В сутки для детей и старичков
Сколько нужно раздобыть червячанов!
Отмахать сколько верст для этого в сутки!
Это-ж не шутки.
Да самые бедные Макары
Не позавидуют жизни скворчиной пары,
Для которой голод--безжалостный кнут.
Вот вам и не сеют, ни жнут
Ни собирают в амбары!








              ГЛАВА 11


В царской «богоспасаемой» России,
Не ждавшей «обетованного Мессии»,
Так как про него знали в каждом дворце и
                в каждой хате,
Что он был «распят за ны при Понтийском Пилате
И, претерпев до конца,
Воскрес и воссел одесную бога-отца,
В царской России, тем не менее,
Таково было духовное очумение!
---Не случалось ни одного года,
 Когда-б по распоряжению святейшего синода
Не закатывали в Сибирь,
В Соловецкий или Суздальский монастырь
Того или этого
Еретика отпетого,
Штундиста или хлыста,
Новоявленного Христа.
Но скольких Христов ни сажали в колоду,
Христам не было переводу.
Объявлялись они оптом и в одиночку,
Повторяя евангелие точка в тачку,
Соблюдая «христов штат» без изъятия:
Была ,»богородица» и « апостольчая братия»,
А что до «мироносных жон»...
Пёрли они на Христа, как на рожон,
Не было Христу от них отбою,
 ---И все смазливые собою,
И готовые лобзать Христа
И в плешь и в уста,
И забираться с ним на банную полку.
Вот да чего сбивались бабы с толку!
Краснорожий бородач в смазных сапогах
Оказывался в богах
И, бормоча божественные глаголы,
Заворачивал бабам подолы.
Апостольская братка, глядя,
Как благовествует рыжий дядя,
Утверждала христову веру,
Следуя его примеру.
Каждый апостол, подстриженный в скобку,
Тож имел не одну зазнобку
И немало способствовал, совершав моления,
Приросту  православного населения.
Вот какой темный сброд
Колпачил православный народ,
Вербовал сотни тысяч почитателей
И щедрых добродателей,
Чем озлоблял православных пастырей в конец,
Так как отбивал у них овец.
По доносам церковных фарисеев и книжников
Чумазого Христа и его сподвижников
Земная власть тащила на расплату,
Водя их от Понтия к Пилату,
И по приговору суда
Ввергала--кого куда.
Со всеми Христами была одна история,
Вплоть до Распутина Григория;
--Хотя Гриша--в виде исключения—
Достиг всероссийского значения
И ездил верхом на самодержавном царе,
Все-ж и он не своей волей помре,
Но--яко все Христы убиени быша
----Убиен бысть и блудодейный Гришга. 

Пришли революционные времена.
Умирает гнилая старина,
Народились безбожные комсомолы.
Глухо звучат божественные глаголы.
Немало попов посбрасывало рясы,
Остальные гривотрясы
Грызутся промеж себя, аки
У обглоданной кости собаки.
Но тьма еще глубока.
Придется ждать долго, пока
Рассеется последняя туча.
Глупость живуча.
И потому-то у нас поныне
Не в одной, так в другой расейской Палестине
Обновляются иконы и кресты
И объявляются новые христы.
Так недавно возле Екатеринослава
В селе Бородаевке была облава,
Искали Христа новоявленного,
Бородаевцами признанного и прославленного:
Шли к нему бабы стаями,
Тащили полотенца с караваями
И всякие иные приношения,
Чтобы он простил им прегрешения.
А он изрекал: «Я--господь вечный,
Блаженный и бесконечный, 
Пришел на землю после долгой разлуки,
Чтоб спасти вас от советской муки.
Я вас в святой Ерусалим приведу,
Порол, одним словам, всякую ерунду.
Накрыли сего Христа у вдовы-Зануды
Возле самогонной посуды
Пиюща
И вопиюща,
Трепака отбивающа,
Зануду обнимающа.
Взятый на допрос,
»Господь» повесил нос,
Лишимся вмиг «духовного веселия»
И позабыл про «Ерусалим».
--«Рутчук»--говорит,--моя фамелия,
А зовут меня--- Клим.»
Нынче этот Клим по деревням не шастается,
В сумасшедшем доме обретается.
Не пошла ему божественность впрок.
Был короткий у «Господа» срок.
Но если бы по простору советскому
Он мог, подобно Иисусу Назаретскому,
Побродить два-три года,
Сколько-б он намутил народа!
Могло-б дело дойти до такой смуты,
Что фу-ты, ну - ты!
Очутившись за это под судом,
Сел бы он не в сумасшедший дом,
А за великий вред--по справедливой оценке
Мог быть поставлен к стенке.
И напрасно, от восторженной дури млея,
Ждала бы от этого дуралея
Воскресно - пасхального чуда
Мироносица—Зануда!
























                ГЛАВА 12               


...И с ним (Иисусом) двенадцать (учеников) и некоторые женщины; Мария, называемая Магдалиною... и Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова, и Сусанна и многие другие (женщины), которые служили ему имением своим.
                Лука.
 
Про Марию Магдалину известно в точности,
Что она была далека от непорочности.
Иоанна, другая спутница Христа,
Была столь же чиста:
Жена Иродова домоуправителя,--
А не какого-либо простого служителя,
Она, как говорится, взбесилася с жиру,
Бросила казенную квартиру 
И осточертевшую ей обузу,
Старого сановника, Хузу,
Бросила не столько из-за Иисусовых поучентий,
Сколько из-за любви к жизни, полной приключений.
Сусанна была из того же теста:
Нигде себе не находила места.
Спутницы «другие многие»
Тож не были праведницы строгие:
Уж одно то, что они с великим рвением
Служили Иисусу своим имением,
Не вызывает на сей счет разноголосицы:
Все жены--мироносицы,
Трепавшиеся длинным хвостом
За излюбленным Христом,
Были не скромные рыбачки,
Не смиренные батрачки,
А несомненные богачки,
По своему обалдению
И христорадению,
---Стоит лишить их евангельской полуды
Родные сестры мироносной Зануды!

Пришедши в дом Петров, Иисус увидел тещу его.
                Матфей.
 Проходя, увидел ои (Иисус) Левия Алфеева, сидящего у сбора пошлин, и говорит ему: следуй за мной.
                Марк.
Посмотрим теперь, какова была компания
Апостольского звания.
Из тех апостолов, что нам
Известны по именам,
 Евангелист Лука проморгал Фадея,
Помянутого у Марка и Матфея,
А взамен имеет своего приблуду,
Апостола Яковлева Иуду. 
Так как мы основания не имеем
Спорить с Марком и Матфеем
Или не соглашаться с Лукой,
То получается вывод такой:
Означенным фактом та правда обнаружена,
Что апостолов было--чортова дюжина.
Собирал их Иисус не как попало:
Бедняков что-то было средь них мало.
Настоящим сиротой--бобылем,
Не оплатившим апостольства ни одним рублем,
Не имевшим никакого материального оплота,
Был едва-ль не один Иуда из Кариота.
Дядя--Семен, прозванный Петром.
Владел в Капернауме постоялым двором,
Где Иисус в каждое посещение
Имел для себя и стол и помещение.
За хозяйством Петровым смотрело рачительно
Большое семейство--до тещи включительно.
Левий Алфеев, прозванный Матвеем,
Был мытарем и огромным богатеем.
Набивши мошну при сборе налогов,
Жил он в доме в несколько чертогов,
Устраивал постоянно попойки,
Не жалея денег на вина и настойки.
Иисусу был прямой расчет
Оказать мытарю почет,
Наградить мытаря апостольским саном:
Нужен был апостол с карманом.

И сделал для него (Иисуса) Левий в доме своем большое угощение; и там было множество мытарей и других, которые возлежали с ними.  Лука.
 
И когда Иисус возлежал в доме его, возлежали с ним и ученики его и многие мытари и грешники... Книжники и фарисеи, увидевши, что он ест с мытарями и грешниками, говорили ученикам его: как это он ест и пьет с мытарями и грешниками?          Марк.
Вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытаря и грешникам.
                Лука.
И сказал им Иисус: могут ли поститься сыны чертога брачного, когда с ними  жених?        М а р к.

Богач Левий, получив апостольское посвящение,
Устроил Иисусу роскошное угощение,
Созвав на пир своих друзей и приспешников,
Таких же, как сам, мытарей и грешников.
Иисус со всей апостольской братвой,
Прельстившись обильной жратвой,
Возлегли в блестящей мытарской обители,
Так как---по свидетельству евангелиста Луки
--И поесть они были большие любители
И выпить не дураки.
Все фарисеи знали Иисусовы замашки,
Что он был слаб на счет ромашки.
Примеров его пьянства—множество.
Видя Иисусово художество,
Как этот молодой еврей,
Будто бы благочестивый назорей,
 Безо всякого к себе уважения
Хлещет вино до ризоположения
Средь гостей, облевавших подоконниу:
Фарисеи и законники
На полном, так сказать, основании,
Судили об Иисусе по его компании:
----Хорош, дескать, гусь, ----
Какую облюбовал себе гнусь:
Мытарей, кпчиковв,
Да темных субчиков.
Да распутных гуляк.
Пьяный пошляк!
И рече им Иисус, потемнев от злости:
«На о свадьба, чтоб напивались гости,
Особливо, когда среди них.
Неб... бес... ный... ж-жених»
Таков был ответ и Распутина Гришки,
Падкого на вино и любовные интрижки,
Когда его кто корил беспутными друзьями.
Банкирами да князьями:
«Ет-та... хто-ж ... распутен?.. Я-то?!...
 Игде я, там все свято!..
Понятно, кажись?
Ат-твяжись!

Я помянул двух апостолов видных,
Наиболее солидных.
Об остальных говорится в евангелиях смутно
О них я расскажу попутно.
А пока оставлю их без внимания,
Чтоб не затягивать повествование.

Некто из фарисеев просил его вкусить с ним пищи; и он, вошед в дом фарисея, возлег. И вот }кенщина того города, которая была грешница, узнавши, что он возлежит в доме фарисея, принесла алавастровый сосуд с миром и ... целовала ноги его и мазала миром.              Лука.
Тогда один из учеников его, Иуда Симонов Искариот... сказал : для чего бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим.                Иоанн.

Иисус не только с мытарями утешался,
Но и фарисеев не гнушался,
Если тот или сей
Разгулявшийся фарисей,
Пригласив его к ужину,
Выводил «грешниц» дюжину
Для ублажения гостей
После вина и сластей.
Иисус, как гласят евангелия убедительно,
Относился к «грешницам»... весьма снисходительно
И любил, отягощенный пиром,
Когда «грешницы» ароматным миром
Мастили ему шелковистые власы,
Браду, усы
И прочие части тела
Каждая мастила, что хотела.
Но в утолении сей ароматической жажды
Иисус так переборщил однажды,
Что вызвал чувство негодования
В простеце апостольского звания:
«Отгони, господи, от себя эту холеру:
Она тебя мастит не в меру.
К чему на миро такая трата?
Лучше бы вспомнить про бедного брата.
Продавши миро за триста динариев,
Скольких бы можно накормить пролетариев!
 Пошла вон отсюда,
Паскудя!»
Это возмутился Искариот Иуда,
Единственный честный человек
Среди этих буржуйских прихлебателей,
Про которого врут двадцатый век,
Что он был предатель из предателей.
Нет человека злее охаянного.
Оболгали Иуду, как неприкаянного.
Оболгали самые «лживые уста»--
Остальные сподвижники Иисуса Христа.



































               

             ГЛАВА 13



Был брак в Кане Галилейской, и матерь, Иисуса была там. Был также зван Иисус и ученики его на брак. И как недоставало вина, то матерь Иисуса говорит ему: вина нет у них. Иисус говорит ей: что мне и тебе, жено? Еще не пришел час мой. Матерь его сказала служителям: что скажет он вам, то сделайте. Было же тут шесть каменных водоносов...
Иисус говорит им: наполните сосуды водою... Когда же распорядитель отведал воды, сделавшейся вином... зовет жениха и говорит ему.... ты хорошее вино сберег доселе. Так положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской и явил славу свою; и уверовали в него ученики его.
                Иоанн.

Итак, православные христиане и христианки,
Я уж говорил насчет Христовой пьянки.
Что это были не пустые слова,
Подтвердит вам от Иоанна вторая глава.
Сей четвертый евангелист божий,
На трех первых совершенно непохожий,
Он, как бы это православных трезвенников ни огорчало,
Насчет пьянки подтверждает сам,
Что ею положено начало Христовым чудесам.
Очутившись на свадьбе еврейской в Кане Галилейской
У какой-то родни, похоже,
Так как Марья Акимовна была там тоже,
Иисус со своей апостольской братвой
                И мироносными женами 
Гуляками прожженными,
Так вино хлестали,
что всю посуду опростали.
Иисус пил да пил, без отказу,
Не сказав ни разу:
--«Да минет меня сия чаша!»
Не выдержала Иисусова мамаша,
Стала она сынка упрекать:
--«Не стыдно-ль так винище лакать?
Хозяева-люди не очень богатые,
А ты и твои спутники патлатые
Осушили все кувшины до дна.
Свадьба осталась без вина!»
Иисус сказал, решив выкинуть колено:
«Что мне и тебе, жено?»
То-бишь «не суйтесь, мамаша, не в своё дело!
Не вино оскудело,
Искудела гостеприимством родня:
Поскупилась для этакого дня!
Ну, да уж дудка!
Знаем мы эти шутки.
 Пока гости всухомятку беседут,
Мои ребята подвалы обследуют:
Сколько женишок винца утаил?
Псс!---Псс!--Филипп!—Нафанаил»
(Нафанаил был не апостольского чина,
Но тоже выпить молодчина.
Будучи накрыт Иисусом под смоковницею,
Когда он целовался с любовницею
И боясь Иисусова разоблачениа,
Нафанаил держался для виду его учения
И пьянствовал с ним не только в Кане).
Так вот, узнав об Иисусвом плане,
Бросилась его мамаша с испугом
К хозяйским слугам:
«Я вас, голубчики, молю:
Мой сын во хмелю,
Будет ташить вино из подвала,
Так вы не поднимайте скандала».
 У хозяев через полчаса
Стали дыбом волоса,
Ватага Иисусовых учеников пламенных
Приволокла к столам шесть водоносов каменных,
Распорядитель пира, веселый тамада,
Кричал им: «Куда?! Куда?! На кой вам леший вода?»
«Ты попробуй!»--Ватага учеников огрызалася.
Вода, всем на диво, вином оказалася,
Старым вином высокого качества.
После такого чудачества,
То-бишь «чуда», свершенного столь замечательно,
Ученики возлюбили Иисуса окончательно.
Петр Андрею, Андрей Ивану,
Старики и молодежь,
Восхваляя учителя, орали спьяну
На всю Кану.
Далеко разносился веселый галдеж:
«»Вот так да! С таким не пропадешь!»
Смеялись кисло хозяева обескураженные.
Визжали мироносицы напомаженные,
Играя с кавалерами в фанты.
Без перерыва дудели музыканты.
Матвей-мытарь с Симоном-Зилотом
Увлекались бесстыжим фокстротом,
Евангельским танцем особого рода,
На который нынче возродилася мода.
Осоловело глядя на апостольские лики,
Иисус муслил чашу под веселые крики
Учеников, подливавших ему в чашу вина:
«Пей до дна!»...
`--«Пей до дна»..
«Пей до дна!»...




             ГЛАВА 14


Обидятся иные богомольцы и богомолки:
--«Съели этого Демьяна волки!
Врет, вражий сын, и не оглянется!
Заладил про Иисуса:--«пьяница да пьяница!»
Да это же чистый глум! «
А я пишу не на глум, а на ум.
Из пальца ничего не высасываю,
Я крючок в евангелия забрасываю.
А потом говорю:--«Полюбуйтесь, каков
Улов!» 
Нет, я не глумослов!
Пишу я, православные тети и дяди,
Вашей пользы ради.
Пишу,
Не спешу,
Докладываю обстоятельно.
А вы проверяйте внимательно.
Проследите мою работу:
изменил я в евангелиях хоть одну йоту?
Перестаньте принимать каждую евангельскую сноску
 Как жеванную соскеу,
Пропитанную ядовитой поповской слюной,
А все евангелия обследуйте вместе со мной
И решите, пересмотревши все заново,
Не лучше ли всех--евангелие демьяново?
Настроенный, так сказать, «богохульно»,
Я не хулю всё в старых евангелиях огульно.
Попадаются в них, в виде исключения,
Весьма неглупые изречения.
Но пережуйте всю ветвозаветную мякину
--И вы там найдете этих изречений половину.
А что не взято оттуда,
То взято из «Талмуда»
Из его поучений и бесед.
Талмуд----всем евангелиям дед,
Он служил службу не одному раввину,
Когда о евангелиях еще не было помину.
Отовсюду в евангелиях нахватано,
Всяких лоскутков на лоскутки налатано,
У каждого лоскутка--свои добротность и цвет.
Какой уж тут Новый Завет!
Старолоскутное одеяло,
Которое нынче весьмаполиняло.
Про какую тут можно говорить «благодать?»
Белые нитки видать?
Оценить Иисуса-крайне просто.
Будь он умней раз во сто,
Все равно.
Дело решило б одно
Пятно.
Так, вам может встретиться детина,
Парень--картина,
 Одначе, ему грош ломаный цена,
Коль на нем есть язвинка одна,
Язвинка, по которой видно сразу
Сифилитическую заразу.
Любая девка, что за женихами охотится
0т такого жениха отворотится,
Хоть пусть раскричатся сто свашек--лгуних,
Что это—«небесный жених»
Любая невеста
Отшибет его с места:
--«Отстань, не ловчись! Иди---залечись!»
Евангельский «жених» с первого взгляда приятен
Но на нем столько пятен,
Его проповедь настолько убога,
Что видеть в нем бога,
Жизни подателя,
Мироздателя,
Могут только неразумньте чада
Поповского стада,
Наипаче--старухи вздорные,
В невежестве упорные,
Выжившие из ума старики
Да безнадежные дураки.
Дураки до суеверия падки.
А тут еще---ладан да лампадки,
Да словеса про «авраамле лоно»,
--«Во время и-о-о-о-но
Прииде Иисус в весь не-e-е-e-кую,
Где встретился с безногим калекою,
И от уж калека здоров и бодр,
Взял и понес свой одр,
На глазах почтенейшей публики
 Вносите, православные, рублики 
Вспомним недавнего целителя
Чудотворца--святителя,
Отца Ивана-Кронштадтского.
Сколько люда военного и штатского
Возносило моления
Прося у него исцеления
Чудотворец говорил:--,»будь здоров!»
А сам лечился у заграничных докторов,
Глотал самое дорогое лекарство,
Только-б не попасть чересчур скоро... в небесное царство!
Вот почему я но стану расточать словеса
Про так называемые Христовы чудеса.
Пусть продолжают в них верить идиоты.
А я не имею охоты,
И нет у меня времени досужего
---Разматывать «чудотворное кружево»,
Верней сказать----паутину.
Я рисую на-спес картину,
Даю  подлинный Иисусов лик,
 На основании евангельских улик,
А таких улик множество,
Что говорят про Иисусово убожество,
Про подносимый народу дурман
И вообще--про его aбман.
Расскажу еще раз, обратясь к уликам,
Об Инсусовом пьянстве великом,
Об увлеченьи бредовыми затеями
 И дружбе с богатеями.



















                ГЛАВА 15


И вот некто, именем 3акхей, Начальник мытарей и человек богатый искал видеть Иисуса ... и влез на смоковницу, чтобы увидеть его... Иисус, когда пришел на то место, заглянул, увидел его и сказал ему: «3акхей! сойди скорее, ибо сегодняя надобно мне быть у тебя в доме.  И он поспешно сошел и принял его с радостью. И все, видя то, начали роптать и говорили, что он зашел к грешному человеку. 3акхей же, став, сказал господу:» Господи! Половину имения моего я отдам нищим, и если кого чем обидел, воздам вчетверо. Иисус сказал ему : «ныне пришло спасение дому сему, потому что и он—сын Авраама.      
                Лука.

Увидал Иисус однажды Закхея,
Началника мытарей и богатея,
Увидал и--Премудрость, прости!
---«Иду к тебе, Закхеюшка, в гости!»
Назвался в гости такой лнсе,
Что «возроптали все»,
Не только фарисеи и книжники,
Но даже Иисусовы сподвижники,
Надо вам знать, что тогда
Угнетала евреев большая беда.
Были они в униженьи глубоком.
Римская власть выходила им боком.
Наместник римский Палестиной вертел,
Как хотел.
Занятый личным обогащением,
Пренебрегал он деликатным обращением:
Греб налоги по чем зря
С кабака и с алтаря,
Подушно и подворно.
Ограбивши раз, грабил повторно,--
Стоял сборщик с окладным листом
Над каждым коровьим хвостом,
---Еврей в кулак сморкнулся,
Не так повернулся,
А купил шерсть и продал пряжу,
А на куплю-продажу,
Патента нету—
Гони монету!
Кто-ж выполнял должность налоговых сборщиков,
Народных разорщиков?
Кто у национального врага
Брал на откуп целые округа?
Кто, сдирая с родного народа налоги,
Строил себе великолепные чертоги,
         Одевался пышно,
Говорил важно--за версту слышно,
Швырял деньги, купался в вине
И по десять жен имел на стороне?
Это были мытари известные,
Люди заведомо бесчестные,
К римским стопам припадатели,
Народные предатели,
Самые пронырливые еврейчаки,
Нудели,
Мудели,
Соловейчики,
От которых не терпел разве покойник.
Но кто был настоящий соловей разбойник,
Из соловьев соловей,
Так это вышеназванный Закхей,
Предмет всеобщей ненависти и злословия,
Начальник мытарского сословия,
Из грабителей грабитель.
И вот к такому-то соловью,
Грабившему родину свою,
В его нечестивую обитель
Вошел гостем... святой учитель
Подобных примеров бывало
И на Руси немало.
Обратимся хоть к тому же Кронштадтскому Ивану.
Он своему святительскому сану
Не видел никакого умаления,
Идя в гости к начальнику жандармского отделения.
Все наши доморощенные святители
Любили посещать роскошные обители,
Оббивали пороги дворцов,
А наипаче перли в хоромы купцов,
Общаясь духовно с обжорами и и кутилами,
Биржевыми воротилами, 
Любой Кит Китыч десятипудовый
За грош человека зарезать готовый,
Принимал торжественно  архипастыря Мефодия,
Любителя женских телес и чревоугодия
После молебствия
Напивался со святым отцом до непотребствия
И в пьяном одурении
Начинал мычать о своем благотворении
--Ето кто-ж говорит, владыко,
Что у меня щедрости ни на лыко?
Ето Бакалейников, растуды его туда
Рыжая борода
Тычет меня мордой в сажу?
Да я  воздвигну Храм,--его храму не уважу!
Да я, ежели на то, готов
Не пожалеть последних животов!
На храм... целителю Пантелею..
Все ат-да--аам н-ни паж-жа-ле-ю!
И тут же, повернувшись к лакею,
Старому Аннкею,
Начинал вымаливать у него прощение
За свое подлое обращение:
«Вот ... на глазах у святого отца..
На коленях прошу тебя ... подлеца!.
Святой отец издавал козлогнусение
В похвалу хозяйскому серду и уму:
--«Ныне пришло спасение
Дому сему!...
Истинное ты, Кит-Китыч, божье чадо!
Построить храм надо...надо!»
Так и мытарь Закхей, нахлеставшись мадеры,
Стал говорить с Иисусом насчет веры
И договорился вследствие пьяного очумения
До раздачи нищим половины имения
И возмещения всяческих обид:
---Ви ихь бин аид».
















                ГЛАВА  16


Что Иисус—подобно нашему архипастырю святому
---Понес дичь насчет «спасения сему дому»,
Это еще с полгоря.
Но мытарским вожделениям вторя,
Он тут же произнес в назидание потомству
«Похвалу скопидомству».
Итак сказал: некоторый человек высокого рода отправлялся в дальнюю страну... Призвав же десять рабов своих, дал им десять мин (фунтов серебра) и сказал им: «употребляйте их в оборот, пока я возвращусь»... И когда возвратился... велел призвать к себе рабов тех, которым дал серебро, чтобы узнать, кто что приобрел. Пришел первый и сказал: «господин! мина твоя принесла десять мин...». И сказал ему (госпддин) : «хорошо, добрый раб».
Пришел третий и сказал: «гос-подин ! вот твоя ынна, которую я хранил, завернувши в платок, ибо я боялся тебя, потому что ты человек жестокий: берешь, чего не клал, и жнешь, чего не сеял«. Господин сказал ему: «твоими устами буду судить тебя, лукавый раб ! Ты знал, что я--человек жестокий, беру, чего не клал, и жну, чего не сеял; для чего же ты не отдал серебра моего в оборот, чтоб я, пришедши, получил его с прибылью?». И сказал предстоящим: «возьмите у него мину и дайте имеющему десять мин...» Сказываю вам, что всякому имею-щему дано будет, а у неимеющего отнимется и то, что имеет.
                Лука.

Не проповедь—малина
В оправдание «жестокого господна»:
За то, что он брал,
Где не клал,
И жал, где не сеял,
Иисус его своей благодатью обвеял,
А «лукавого раба»
Поставил у позорного столба,
Охаял его за то, что ,»жестокому господну».
Не нажил он на грош полтину
(Десять мин—на мину!).
Пожалел, быть может, бедных вдов и сирот.
---«Гнать его надо, скотину!
Не пустил он, кляп ему в рот,
Хозяйского серебра в оборот!»--
Такая притча для любого живоглота
Лучше всякого оплота.
Отдавши деньги в рост,
Своим жертвам жестокий прохвост
В праве сказать после лихоимского разбою:
---«По-евангельским, друг, поступаю с тобою».
«Имущему будет дано.
У неимущего отнимут последнее.»
--Такую притчу оправдать мудрено.
А есть еще притчи позловреднее.











                ГЛАВА 17


Сказал же и к ученикам своим: один человек был богат и имел управителя, на которого донесено было ему, что расточает имение его. И, призвав его, сказал ему: «что это я слышу о тебе? дай отчет в управлении твоем, ибо ты не можешь более управлять». Тогда управитель сказал сам в себе: «что мне делать? господин мой отнимает у меня управление домом: копать не могу, просить стыжусь. Знаю, что сделать, чтобы приняли меня в домы свои, когда отставлен буду от управления домоми». И, призвав должников господина своего, каждого порознь, сказал первому: «сколько ты должен господину моему?» Он сказал: «сто мер масла». И сказал ему (управитель): «возьми твою расписку и садись, скорей напиши: пятьдесят». Потом другому сказал: «а ты сколько должен?».Он отвечал: «сто мер пшеницы». И скзал ему: «возьми твою расписку и напиши: восемьдесят». И похвахил господин управителя неверного, что догадливо поступил; обо сыны века сего догадливее сынов света в своем роде. И я говорю вам: «приобретате себе друзей богатством неправедным...»...
                Лука.

Наткнувшись на притчу небесного учителя
Про «неверного управителя»
Многие красноречивые попы
Превращалися в соляные столпы,
Начинали экать,
Мэкать
И никак не могли раскумекать,
Как им быть с притчей такого,
Преподнесенной евангелистом Лукою?
(Остальные три евангелиста были поумней:
Не заикнулись о ней). Всё жульё от которого Советская власть                Всячески избавляется,
Все воры и взяточники, с которыми Советская власть
Круто расправляется,
Все темные дельцы,
Все уголовные молодцы,
Все душегубы и грабители,
Все ,»неправедные управители»,
Все, кто, потеряв стыд,
Хозяйскою милостью сыт
И хозяйской подачкою гладок,
Все, кому дорог старый порядок
И мила кабала богачей,
Могут возжечь пред Иисусом миллион свечей
И сотни тысяч лампадок:
Он--православным беднякам в назидание
Привел оправдание
--Всех преступно-грабительских повадок
Хорош его «упроавитель» и хорош «господин»:
У обоих--закон один:
«Приобретай себе друзей неправедным
                Богатством!
Вычеркнуть это из евангелия--будет святотатством,
А не вычкркнуть—надо держать ответ:
Что-ж это за евангельский завет?
Подлый смысл его всякому понятен
 Это Иисусово пятно из пятен.
Кто и после этого поучения
Не освободится от умопомрачнения
И--по своему суеверию
Будет молиться Иисусу Сладчайшему
Тот, значит, глуп,
Как пуп, 
Можно пройти мимо:
Он глуп неизлечимо.
Хотя---
Говорю это не шутя—
Дурак даже самый отпетый,
Но крепко огретый
Не по «душе», а по «карману»
Способен освободится   от церковного дурману,
Чтоб это стало понятно каждому мужику
                и каждой бабе
 Огреем дураков во всесоветском масштабе
 Всякий знает, как бы он ни был сер,
Что хозяин всей нашей Эс-Эс-Эс-Эр
Рабочие и крестьяне,
В большинстве, пока, православные христиане
Обращаюсь к этой «верующей» части;
Что, если бы при Советской власти
---Этакой беды не хотите ли?----
Все главные «управители»
Поступали бы по «Христову завету»:
Гнали-б себе в карман монету,
Только-б о неправильном богатстве, заботились,
Только-6 за личной наживой охотились,
Чтоб, например, Калинин, Рыков и иные прочие,
Прожигали денежки крестьянские да рабочие,
С богатыми друзьями якшалися,
Неправедных, »комиссаров» не гнушались,
Были бы жуликами главными, 
Но были-б людьми из православных православными, Почитали-б в Исусе божью ипостась?
Хорошо это было бы? Ась?
Спросим первую тетку-Настасью.
Она скажет, небось:
----«Леший с ней, с ипостасью!
Мы мерина ценим по езде--не по масти.
Пущай советские власти
Что хотят, то и делают богу,
Нам бы сбавили малость налогу!»
Советские управители насчет сбавки не прочь.
Они думают день и ночь,
Прилагают все свое умение,
Чтоб сделать налог поменее.
Ведь, надо иметь в виду,
Что в нынешнем году
Он понижен взрядно.
Не так будет мужикам накладно.
Ладно.
Меж  тем, иностранные живоглоты
Не дают нам никакой льготы,
Присылают грозные ноты,
Чихнуть на них и думать не моги,
Требуют царские долги.
А список долгов длинен-предлинен.
Кто-ж платить будут? Рыков? Калинин?
Нет, хотят взять за бока
 Каждого рабочего, мужика,
Такие   на него взвалить налоги,
Что протягивай ноги.
Советские управители безбожные
Люди осторожные,
Большевистской сноровки,
Ленинской муштровки.
Не говорят---«не заплатим!»
И не орут--по уху хватим!»
Потому--двойная забота: Н
И платить нечем и драться неохота.
Советские управители--не цари
(Чорт всех царем побери!):
Не даром они укрепляют союз серпа и молота,
--Им народная кровь дороже золота,
И какие-б нам ни грозили случайности,
Они не статут воевать без последней крайности.
А иностранцы жмут все более и более,
Пристают прямо к горлу с ножам.
Приходится советским управителям поневоле
Где быть соколом, где--ужом.
Они перед иностранцами так и этак,
Чуть не подносят конфеток.
«Да не угодно ли винца?»
Любезничают без конца,
Только бы рабочих да мужиков не заоброчить,
Долги проклятые отсрочить
Да урезать их, где можно.
Вот как поступают «безбожно!»
Ищут малейшую лазейку,
Чтоб спасти народную копейку,
Чтоб не свалился сразу на Советский Союз
Тяжкий груз долгов неимоверных,
Наследья царей благоверных!
Что-б вы сказали, православия ревнители,
Если-б советские управители,
Иностранным живоглотам
В угоду,
Изменили родному народу,
Придавили-б его  вышеназванным грузом,
Сказавши так, примерно, французам:
«Что вы возьмете по этому долгу?
Дороги железные вам передать?
Весь Урал? Весь Донбасс? И всю Волгу?
Все леса? А леса-то у нас--благодать!
Пропадают все равно бездоходно.
Что еще нам угодно?
Оседлать всех рабочих и всех мужиков
Навеки веков?
Сделайте ваше одолжение!
Мы согласны на любое предложение.
Процент на процент
В момент:
«В придачу дадим, что угодно,
Свободно.
Раз нам Франция---друг...
Не забудьте только наших услуг!»
Иисус сказал, что после поступка скверного
Похвалил господин управителя неверного.
Вы, однако, сомнения нету,
Не поступили-б по Христову завету,
А долбанули-б «неверных управителей» по темени:
«Нам такой завет не ко времени!»
--- »Леший с ним, заветом таким!»
---«Не ходок я в церкву, дядя Аким.
Вижу ясно: одно шарлатанство!»
Скоро скажет так всё, я надеюсь, крестьянство:
 «Все евангелия нам ни к чему!».
«Не научат они нас уму.»
«Попы  нонче как раззвонилися, эва!»
«Медный звон из поповского чрева!»
«Тоже пасху надумали... Светлые дни!»
«Знамо, бредни одни!»
»Есть одна у нас нонеча пасха прямая:
Общий праздник с рабочими--ПЕРВОЕ МАЯ!»















                ГЛАВА 18

Мы знаем из Иисусовых речей,
Что он иной раз корил богачей,
Пугал их карой загробною
 И всякой чепухой подобною.
Но как только богач обруганный,
Небесной карой напуганный,
Устраивал Иисусу щедрый прием,
 Иисус разливался Соловьем,
В пьяном виде живодеру мямля,
Что живодер удостоится лона авраамля,
Что не будет он ввержен в вечную тьму,
«Благословление дому сему!» 
Пустяки, что в этом доме
Рабы спят на гнилой соломе,
Что хозяин их кормит помоями
И тиранит побоями,
Что перед ним несчастные рабы
Стоят, как каменные столбы,
Затаив дух и взглянуть не смея
На хозяина, лютого змея! 
Иисус на людей рабского звания
Не обращал никакого внимания.
Не видно ни из его речей, ни из поведения,
Что он был против рабовладения
Наоборот:
«Случалось даже,
Что в пьяном раже,
Во едину от суббот»
Он тех господ,
Что к рабам относятся по-челочески,
Журил по отечески:
«Так, так! С рабом за панибрата
Не терплю такого разврата:
«Ежли раба строгостью
Не донимать,
Покажет он вам Кузькину мать.
В каждом рабе сидит какой-то бес!
Раб должен знать своё, место!»
Что я не свою выдумку толкую,
Сошлюсь на проповедь такую:

Кто из вас, имев раба пашущего или пасущего, по возвращении его с поля скажет ему: «пойди скорее, садись за стол?» Напротив, не скажет ли ему: «приготовь мне поужинать и, подпоясавшись служи мне, пока буду есть и пить, и потом ешь и пей сам?» Станет ли он благодарить раба сего за то, что он исполнил приказание? Не думаю.
                Лука.

Ты хозяин, сам не ешь, а работника
                Накорми!»
Так говорят у нас в Твери и в Перми.
Говорят, конечно, работники.
Поступать так хозяева небольшие охотники.
Они пометят на сей счет Христовы слова.
Обычно такова хозяйская воля:
«Пришел голодный раб с поля,
Голодный и усталый,
А хозяин орет, как шалый:
--«Ты чего, дьявол, хватаешься за ложку:
Успеешь похлебать свою окрошку.
Порядок нужен.
Приготовь сначала хозяину ужин.
Умой неумытую рожу свою
И служи мне, пока я ем и пью.
А потом уж и на свою бурду нацеливайся.
Ну, живей пошевеливайся,
Скотина ты неповоротливая!
Ох ты, жизнь хозяйская, заботливая:
От одной только ругани потей!
За что я вас кормлю, сукиных детей?!
Нынче хозяевам за такие замашки
Советские законы не дают поблажки,
Тащут к ответу,
Чтоб не поступал по Христову завету.
Как этот завет ни поворачивай,
Как над ним мозги ни раскорячивай,
Сквозь евангельский лак
Просвечивает хозяйский кулак.
Слепому ясно,
Что напрасно
Девятнадцать веков одураченные рабы
Расшибали себе лбы
Перед Иисусавым ликом
Они были в заблужденьи великом.
Небесный защитник разноплеменных
«Труждающихся и обременённых,
Тот, чье они чмокали изображение,
Чихать хотел на их каторжное положение,
Он пред богачами раздувал кадило,
А »лукавый раб»--у него с уст не сходило.
-- Раб ленив и лукав! Ленив и лукав!
Хозяин ухмылялся в рукав
Совместно с гиеной и прыщеватым наследником,
Довольный таким проповедником:
«Наливает, жена,
Дорогому гостю вина!
 Вам какого? Красного? Белого?
Для вас не жалко погреба целого.
Золотые ваши слова.
Мудрая вы, Иисус Осипыч, голова!
Раб, известно, тварь насекомая!
         Картина знакомая!

                ГЛАВА  19

(Фарисеи), увидев некоторых из учеников его, евших хлеб нечистыми, то-есть неумытыми, руками, укоряли....
Он сказал им (ученикам): неужели и вы так непонятливы?.. Как же вам уразуметь все притчи?....
 Еще ли не понимаете и неразумете?... 
Ибо учмл своих учеников, и говорил им, что сын человеческий предан будет в руки человеческие, и убьют его, и, по убиении, в третий день воскренет. Но они не разумели сих слов.                Марк.
Он сказал ученикам своим: вложите вы себе в уши словеса сии: сын человеческий будет предан в руки че ловеческие. Но они нe поняли снова сего... Пришла же им мысль: кто бы из них был больше?               Лука.
Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидит сына человеческого, грядущего в царствии своем.                Матфей.

Что ни говори про фарисейские нравы,
Но фарисеи были правы,
Когда смеялись над Иисусовыми учениками,
Садившимися за стол с грязными руками.
Мы тоже считаем привычкой худою
—Не мыть рук перед едою.
Но что было спрашивать с этих людей,
Лишенвых высоких идей?
Неученые, ленивые, неопрятливые,
Были они люди непонятливые,
Бродячие, непутные.
Понятия у них были смутные.
Какая уж тут чистота.
Слушая речи Христа
Полные виляний,
Кривляний,
Туманных намеков
И всяких экивоков,
Они путались, словно средь дремучего леса,
Не смысля в его словах ни бельмеса.
Не раз на них Иисус орал
«Чорт бы вас побрал!
Вас в чем-либо убеждать—осипнешь.
С вами обязательно влипнешь
В какую-нибудь беду.
От вас уйду!
--«Куда?»
«По пути тернистому и тесному
К отцу моему небесному.
Наступает крутая пора.
Не принесет нам добра
Галилейское хождение.
В людях заметно ко мне охлаждение.
С пяти тысяч, слушавших меня в пустыне,
Сошло на четыре, а ныне
Иные веси и грады,
Где мне были раньше рады,
Чуть не спускают на меня собак.
Дело табак.
Слышно, Ирод-Антипа на меня косо поглядывает,
Что-то худое загадывает.
От него ожидать мне можно всего.
Эх! царство мое—не от мира сего!
Ученики стояли опешенные,
На царстве Мессии помешанные.
— «Разве слова его лживые,
Что некоторые из нас будут живы,
Когда он — не катаньем, так мытьем—
Возьмёт власть в царствии своем?!
 «Сказано?»
«Сказано!»
«Значит, так и быть обязано!!»
Ученикам мерещился переворот.
Пойдет за Иисусом народ,
Иисусу достанутся почести царские,
А им—места комиссарские. 
Заживёт, который не промах,
В буржуйских хоромах!
Это, сито, братцы, не  то, что спать у куста! 
И пошел у них спор за места.

И сказали апостолы господу: умножь в нас веру.
                Лука.
Иисус же сказал ученикам своим: истинно говорю гам, что трудно богатому войти в царство небесное.. Услышав это, ученики его весьма изумились и сказали: так кто же может спастись?.. Петр, отвечав, сказал ему: мот мы оставили все и последовали за тобою; что же будет нам? Иисус же сказал им: истинно говорю вам, что вы, последовавшие за мною,--- в пакобытии, когда сядет сын человеческий на престоле славы своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых.                Матфей.

И исус объяснял апостолам нудно,
Как богатому трудно
Записаться в райские жители,
Затесаться в небесные обители,
Посуленные бедному люду,
—Легче, дескать, продраться верблюду
Сквозь отверстие игольного ушка:
Толста у богатых кишкаl
Апостолы весьма удивилися
Таким словесам:
Со сколькими они богачами кумился
И кумился учитель их сам!
Дядя-Семён заявил язвительно
«Удивительно!
Вот у нас получилася ссора.
Оставив хозяйства свои без надзора
Мы бродим везде за тобой
Гурьбой.
Что за это мы в царстве небесном получим?
И кого ты местом наградишь наилучшим?
Ни о чём дяля думал ином,
Как о царстве земном.
Остальные апостолы, по его примеру,
Завопили:--«умножь в нас веру!»
Ответом им была галиматья
Насчет «пакибытия»
Иисус стал морочить  их бреднями 
«Первые будут последними,
А последние первыми!»
Только бы справиться с апостольскими нервами.
Сулил им что-то не прямо, так около.
С дураков   и этого довольно.






















                ГЛАВА 20


Тогда начал он укорять города, в которых наиболее явлено было сил его, за то, что они не покаялись. Горе тебе, Хоразнн! Горе тебе, Вифсанда!.. И ты, Капернаум, до неба вознесшийся, до ада низвергнишься.
                Матфей.
 
Ползли мы кой-как до сей поры,
Теперь покатим, как с горы.
Мы с горы--после долгого разговору,
А Иисус на Голгофскую гору.
Дело, словно в длинной сказке,
Вдруг повернуло к равязке.
Как Иисус ни был в притчах нелеп,
Но он не был слеп.
Решил он, подведя своей работе итоги
Что ,волка кормят ноги» .
И проклял он тогда
Галилейские  города,
Где ни чудеса его, ни глаголы
 Не одолели ветхозаветной школы
Где он со своей знаменитой
Апостольской и мироносной свитой
Надоел всем до тошноты.
,»Бродячие шуты!»
Проклял он Хоразин и Вифсанду
 Причинившие ему не одну  обиду
И проклял тот самый Капернаум,
Где каждый мытарь был ему сват и кум:
--«Чтоб тебя постигла участь Гоморры и Содома
Чтоб в тебе не уцелело ни одного дома! 
Чтоб ты сквозь землю провалился !»
Вот до чего человек накалился.



                ГЛАВА 21


 В тот день пришли некоторые из фарисеев и говорили ему: выйди и удались отсюда, ибо Ирод хочет убить тeбя.
                Лука.
 
Пришедши же в страны Кесарии Филипповой, Иисус спрашивал учеников своих: ...а вы за кого почитаете меня? Симон же Петр, отвечая, сказал: ты--Христос, сын бога жи-вого. Тогда Иисус сказал ему в ответ: блажен ты, Симон, сын Ионин... и н говорю тебе: ты --- Петр, и на сем камне я создам церковь... С того времени Иисус начал открывать ученикам своим, что ему должно итти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников, и книжников ,и быть убиту и в третий день воскреснуть. И отозвав его, Петр начал пре-кословить ему: будь милостив к себе, господи! Да не будет, этого с тобою. Он же, обратившись, сказал Петру: отойди от меня, сатана! Ты мне соблазн.
                Матфей.

Фарисеи не уважали Иисуса, конечно,
Однако, поступили сердечно.
---«Меняй,--сказали ему,--свои этапы,
А то попадешь Ироду в лапы.
Он ведет за тобою слежку».
Стал Иисус менять за ночлежкой ночлежку
Наконец, покинув землю Антипову,
Перекочевал в Кесарию Филиппову.
Там он стал проверять своих учеников:
---«Кто я, по-вашему, таков?»
Новая новинка!
Средь учеников произошла заминка.
Вдруг дядя-Семен выскочил с ответом:
--«Кто может сомневаться в этом?
Ты-----Хриlстос, сын бога живого».
Брякнул так слово в слово,
Брякнул,
Крякнул
И погладил ус.
«Семен, ты--камень!»--сказал Иисус:
--«Я положусь на тебя, как на каменную гору.
«Камень»--тебе прозванье впору!»
(Что значит на языке позднейших времен:
«Каменев Семен").
Одначе, после случая такого
Стоило сыну «бога живого»
Завести речь тягучую
Про свою гибель, неминучую,
Прибавляя к сему несусветную дребеденю
О «воскресении» на третий день,
Услыхав про смерть первую фразу
Каменев Семен заерзал сразу:
«Ай, ай,ай-ай!
Господи, не пугай!
Такой ли ты нас прельщает судьбою?
Да не будет этого с  тобою!
Иисус сказал:--»Вот так на! О
Отойди от меня, сатана!»
И окинул всех апостолов сердитым взглядом.
У стоящего рядом Иуды из Кариота
Показались на лбу капли пота.
Его глаза горели лихорадочно.
Посмотрев на Иисуса загадочно,
Он сказал ему тихо:
--«Мой господин,
Тебя не оставлю один!».







 
             ГЛАВА 22


Ядухцнй мою плоть и пьющий мою кровь пребывает во»мне и в нём». Многие из ученикам его, слыша то, говорили какие странные слова! Кто может это слушать? Но Иисус, зная сам в себе, что ученики его ропщут на та, сказал им: это ли соблазняет вас? Плоть не пользует нимало ... С этого времени многие из учеников его отошли от него и уже не ходили с ним. Тогда Иисус сказал двенадцати: не хотите ли и вы отойти? Симон Петр отвечал ему: господи! к кому нам итти?
                Иоанн.
               
 --Пьющие мою кровь.. Ядущие мою плоть...
Стал Иисус новую чепуху молоть,
Не прекращая прежних жалоб.
У слушателей глаза полезли на лоб.
»Да его в сумасшедший дом не мешало-б
Даже апостолькая братва
Ужасалась
И следуя за ним, были в страхе. 
Что день, то хуже:
Иисусовы братья запели песню ту же:
--«Слушай,--сказали Яша, Сеня, Еся и брат Иуда:
--Ушел бы ты поскорей отсюда.
В Галилее тебе больше делать неча.
 Может, в Иудее будет получше встреча,
Чем морочить людей в глухой местности,
Ты в Ерусалиме попробуй добиться известности,
Переноси-ка отсюда свою штаб-квартиру.
Яви себя миру!»
Короче сказать--без святой мишуры:
«Провались ты от нас хоть в тартарары,
Или напорись на мучение какое,
Но оставь только нас в покое.
Пусть, кто не знает, поверит, сколь ты хорош.
А мы тебе не верим ни на грош!»
Умные были Иисусовы братья.
С чего про них стану врать.
Надоел им этот слизкий налим,
--«Плыви в Ерусалим!
Там умеют искоренять всякую заразу.
Там на крючок ты попадешься сразу.
Сошлась Иисусу Галилея клином.
Побрел он по горам, по долинам,
Прихватив часть апостолов да Магдалину Марию,
В соседнюю страну, Самарию.
Но в первом же селе самаритянский народ
Показал ему от ворот поворот:
«Не можем тебя принять хлебосольно
Наслышаны о тебе довольно.
У нас и своих чудотворцев немало.
Так еще тебя недоставало,
Держи карман!»
То слыша, Яков да Иван,
Сыновья Зеведея,
Задумали поступить, как два злодея,
Один другого был горячей:
--«Подпалить их надо, сволочей!»
Но Иисус осадил их, рассудком владея:
---«Дорого нам может обойтись эта затея!»
Пошли в другое село.
И там не повезло.
Туда, сюда,--ничего не вышло!
Не назад же поворачивать дышло?
Пришлось Иисусу с братвой своего
Итти в Иудею.
Побрели учитель и ученики
По левому берегу Иордан-реки
И, сделав два или три перегона,
Перешли ее в брод возле Иерехона.
Иисус все время печаловался,
На судьбу свою горькую жаловался:
--Есть норы у лисиц,
И гнезда--у птиц,
А мне приют--темная дубровушка.
Разнесчастная моя головушка!»
Шел Иисус в Ерусалим.
Ученики шли лениво за ним.
Не охота вела их,--неволя.
--«Такая уж наша доля».
--«Не обойтись нам без новых конфузов».
---«Назвался груздем--полезай в кузов»
«В Ерусалиме Мессия объявится должон!»
--«Прем мы сами на  рожон!«
Чем заметней апостолы к Ерусалиму приближалися,
Тем больше они от страха жалися,
И вели про Иисуса суды-пересуды,
Кроме Искариота Иуды.






























                ГЛАВА 24


Тогда подошли к нему сыновья 3еведеевы, Иаков и Иовнн, и сказали: учитель! Мы желаем, чтобы ты сделал нам о чем попросим... дай нам сесть у тебя, одному по правую сторону, а другом--по левую, в славе твоей... Но Иисус сказал им: ...дать сесть у меня по правую сторону и по левую-- не от меня зависит, а кому уготовано. И, услышав,десять начали десять начали негодовать на Иакова и Иоанна.
                Марк.

Зеведеевы--Яков с Иваном
--На всякий случай запаслисъ планом.
А вдруг--чем чорт не шутит! 
Иисус весь Ерусалим взбаламутит
И, взамен того, чтоб скрываться от
                шпиковской облавы,
Воссядет на престоле славы
Так приступили они к Иисусу  вдвоёме:
»Что мы получим в царствие твоём?
Можешь ты возвысишь нас всех более,
Когда будешь сидеть на престоле?
 Иисус, утомленный и озлобленный,
Дал им ответ неопределенный
Чтоб ни им, ни другим не было обидно
«Там будет видно.
Заране утверждать рискованно,
Что кому уготовано».
Дядя-Семен, ковылявший сзади
Хороши были уши у дяди!
Услыхав, про что шла беседа,
Чертыхался с утра до обеда,
Начавши братьев Зеведеевых крыть
За их «подлую прыть»:
,
«Знаю я всех Зеведеевых деток,
Так вас распраперетак!
Все--подхалим на подхалиме!
Улицы вам подметать в Ерусалиме!,
А не возлежать на царском ложе!
Андрей Первозванный тоже
Сердито ворчал.
Иуда молчал,
Бодро шел, не устав совершенно,
улыбался блаженно.

















                ГЛАВА  24
               
И преобразился пред ними: и просияло лицо его, как солнце...                Матфей.
 И вот два мужа беседовали с ни ... Петр же и бывшие с ним отягчены были сном; но, пробудившись, увидели славу его и двух мужей, стоявших с ним.
                Лука.
При сем Петр сказал Иисусу: раввин! хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи: тебе одну, Моисею одну и одну Илии. Ибо не знал, что сказать ... И явилось облако, осеняющее их, и из облака исшел глас, глаголющий: сей есть сын мой воз-любленный; его слушайте. И, внезапно посмотрев вокруг, никого более с собою не видели, громе одного Иисуса. Когда же сходили они с горы, он не велел никому рассказывать о том, что видели, доколе сын человеческий не воскреснет из мертвых. И они удержали это слово, спрашивая друг друга, что значит: воскреснуть из мертвых.
                Марк.

Я не говорил нигде
О хождении дивном Инсуса по воде.
В этом чуде--нет чуда и тени:
Пьяному море по колени,
А лужа, наоборот.
Ни вплавь ее, них вброд,
Нет конца этому морю океану.
Пьяному бурьян-----лес до небес,
А настоящий лес---вроде бурьяну.
В большой чести у нас
Второй Спас, день господня преображения.
Но не было-б этого чуда наверняка,
Если-б три господних ученика
(На что намекает евангелнст Лука),
Не напились до ризоположения.
Зело упившись вином
Они «отягчены были сном»
А глаза продравши, не разобрала как следует,
Сам с собой или с кем Иисус беседует,
Так как солнце слепило,
В глаз било.
Дядя-Семен, бессмысленно глазея,
Стал что-то плести про Илию и Моисея,
Сам не знал, что говорил,
Потому что мозг плохо варил:
--- «Ох, братцы, в своем уме-ль я?
До чего башка трещит с похмелья!»
Вот и всего чуда изнанка.
Но евангельская шарманка,
Преображенский мотивчик прохрипев
Съехала на другого напев,
Напев обычный
Про облако и голос зычный,
Крещенского гласа повторение,
«Небесное удостоверение»
--«Се есть мое возлюбленное чадо!»
Какого еще удостоверения надо?
Божии глас из тучки,
А не из какой-либо кучи.
Меж тем, результат получился каков?
Чудо не вразумило трех учеников.
Не иначе от головокружения
Игра воображения.
Иисус к ученикам с горы сниде
В натуральном виде.
Дядя-Семен, убедившись вдруг,
Что никого больше нет вокруг,
Сказал, сплюнув, Якову и Ивану:
«Чорт знает, что примерещится спьяну!»
Когда Иисус завел речь насчет воскресения,
Протрезвившиеся ученики оказались того мнения,
Что учитель не очухался ог опьянения:
«Про воскресенье из мертвых бормочет!»
«Что, собственно, сказать он хочет?»
«Воскреснуть из мертвых!»
«Нелепая мания»
«Не обращайте, братцы, внимания! 
Мало ли что у пьяного с языка...»
Так рассуждали три любимых ученика
Без особого к Иисусу уважения!
Через пять минут после... преображения!
Им речь про «воскресенье» казалась бредом.
Грядущий день был им всем неведом.
И сам Иисус не ждал столь крутой катастрофы:
Ареста, страстей и Голгофы.
То-бишь, он знал, что лезет на крутизну,
Но уповал:--авось, от беды улизну!

















                ГЛАВА  26


И когда приблизились к Иерусалиму... тогда Иисус послал двух учеников, смазав им: пойдите в селение, которое прямо перед вами, и тотчас найдете ослицу, привязанную, и молодого осла с нею; отвязав,  приведите ко мне. Привели ослицу и молодого осла и положили на них одежды свои, и он сел поверх их.
                Матфей.
 Не стану разъяснять, в каком году,
И что именно имея в виду,
Писали свои предсказания пророки,
Но у пророка Захарии есть такие строки:
Возрадуйся, дщерь Сиона,
Возглашай свою радость, дщерь Ерусалима:
Вот царь твой грядет к тебе,
Праведный и спасающей,
Кроткий, воссевший на осла,
На осла, сына ослицы!
Иисус у Ерусалима, у еврейской столицы
Решил раздобыть «осла, сьна ослицы»,
Чтоб исполнилось пророчество точно.
Осла раздобыли срочно: чьего-то осла отвязали,
Спасибо не сказали.
Хозяин вопил сзади:
Верните осла бога-ради!
Но два Иисусовых посла,
Уводивших осла,
Поглядев на него внушительно,
Сказали ему решительно:
Иди молча за нами следом,
Вернем осла перед обедом!
Здесь, о научной истине радея,
Поправлю евангелиста Матфея.
Он не учился, как я, в университете
На историко-филологическом факультете,
Он не знал арамейского языка,
Пред ним же была неверная строка.
Переводил пророка еврейского
На  греческий язык с арамамейского
Не ахти какой дока,
Вместо подлинных слов пророка
Сочинявший небылицы,
И вот вместо »осла, сына ослицы»
Получилась, »ослица с молодым ослом».
Вот этим-то двойным числом
Евангелист Матфей козыряет,
Ошибку переводчика повторяет.
Боговдохновлённость от ошибки его не спасла.
Он пишет в качестве полного невежды:
«Привели ослицу и молодого осла
И положили на них одежды,
И он Сел поверх их».
Выходит, на Иисуса нашел стих:
Не входил в Ерусалим, а дурачился:
На двух ослах раскарячился.
(На двух ослах во времена оны,
А потом их оказалось--миллионы).
Вот как святой Матфей проврался.
Чересчур доказать старался,
В этом его основной порок,
--Что все было, как предсказал пророк.

Множество же народа постилали свои одежды по дороге, а другие резали ветви с дерев и постилали по дороге ... И когда пошел он в Иерусалим, весь город пришел в движение и говорил: кто сей ? Народ же говорил: сей есть Иисус, пророк из Назарета Галилейского.
                Матфей.
Многие же постилали одежды свои...
                Марк.
И привели (ученики) его (осла) к Иисусу; и накинувши одежды свои на осленка, посадили на него Иисуса. И когда он ехал, постилали одежды свои по дороге. А когда он прилизился к спуску с горы Елеонской, всё множество учеников его начало в радости велегласно славить бога... говоря: благословен царь, рядущий во имя господне!
Дальше тоже
Пишут евангелисты несхоже.
Всех больше привирает Матфей
Насчет осанны и пальмовых ветвей.
У него не «вход» в Ерусалим, а «вторжение»
Весь город пришел в движение
И говорил: кто сей?
Марк уже не говорит о столице всей
(Ах, обманули минутные надежды!),
А говорит, что «многие постилали одежды»
Многие--все-таки лестно,
Хотя «как много»----неизвестно.
Евангелист Лука говорит без обиняков:
Всё множество... учеников
Начало в радости велегласно славить бога
Множество учеников--это не так уж много
Лука прихвастнул маленько.
Ученики стали разбегаться давненько.
Прекратился их приток.
Осталось пяток.
Горланила только эта кучка.
Вокруг них образовалась толкучка.
Шли, ведь, пасхальные богомольцы со всех сторон,
Охотники ловить ворон,
Разевать рты по всякому случаю
Перед любою кучею,
Особливо, если пахнет бучею,
Бранью, воем,
Мордобоем.
Разбитым окном, сломанным частоколом
И полицейским протоколом.
Но на сей раз обошлось благополучго.
Повторение--скучно.
Не было материала для скандала.
Столица не такие виды видала..
На праздник годовой
Народ валил густой плотвой,
Шумно шел народ богомольный
На свой, так сказать, праздник престольный.
В этом миллионном человеческом потоке,
Да особливо на знойном Востоке,
Да еще в такое напряженное время,
Когда иноземное бремя
Больно давило еврейские горбы,
Пророки появлялись, как грибы.
Так в этом, говорю я, человеческом потоке
Пророк ехал на пророке.
Тож у нас при изрядном стечении народа
Во время любого крестного хода
На тысяч несколько молитвенных душ
Сколько наберется святош, да кликуш,
Да блаженных всякого рода,
Митюшек Босых,
Да Федюшек Косых,
Да калечи всякой пророчливой,
Надоедно-морочливой!
Иисус, въезжавший  на осле,
Был пророк не в единственном числе.
Прошло до него их десятки.
Какие с них взятки!
Потому-то, когда ученики горланили,
Осанну осанили
Своему Христу,
Полицейский спокойно стоял на посту
Не объявляя никакого запрета
Орать вокруг «чудака из Назарета»
Пять евреев могут наделать гвалту
На целую Балту
Но в Ерусалиме, средь праздничного гаму    
Когда столько народа двигалось к храму,
Пять евреев значли мало,
Хоть они орали  шало.
Поорали апостолы минут пять или десять
А дальше пришлось носы повесить.
Сколько ни галдела Святая компания
Никто на Иисуса не обращал  внимания.
Пыжился местечковый галилейский герой
Как мышь перед горой.
И не нашлось доброго человека---на лихо
Кто-б смазал ему тихо,
0 его безрассудстве болея:
Брось чудить! Это, брат, тебе не Галилея.

 












                ГЛАВА 27

И вошел Иисус в храм божий  и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей, и говорил им написано: «дом мой домом молитвы наречется»; а вы сделали его вертепом разбойников.
                Матфей.
               
Надо принять во внимание,
Что Иисус не бывал в Ерусалиме ранее.
(Не зря же спрашивали его учеников:
Кто сей? Кто он таков?
Иисус свои «словеса живые»
Нес в Ерусалим впервые.
Что он не видел храма от самого материнского молока,
Про то говорят евангелисты: Матфей, Марк и Лука, 
Об этой   священноиудейской вышке
Иисус знал по-наслышке,
Знал он, что святыней Иудаи
Владеют садукен,
То-бишь, священство родовитое,
Очень  ядовитое,
Что Ерусалимский «божий дом»
Стал садукейско-осиным гнездом.
Бороться с такого силой...
Спаси, господи, и помилуй!
Потому-то, путешественник невольный
Намечал Иисус путь окольный,
Лез в минуту критическую
В Самарию еретическую,
Но, как самаритянский народ был неумолим
То пришлось итти в Ерусалим.
Шел Иисус путем-дорогою,
\Объятый тревогою,
Не переставая апостолам петь,
Что ему придется ,»претерпеть»,
Что садукеи-----народ нахальный,
Что идет он, пророк опальный,
На праздник пасхальный,
Несмотря на свое полное нежелание,
»Яко агнец на заклание».
Но такова человеческая природа:
Накануне неудачного «входа»
Вдруг надежда в Иисусе закопошилося,
Что участь его не решалася:
Сем-ко в Ерусалим торжественно въеду!
Не побежит ли народ по моему следу?
И до чего все вышло обидно!
Как это видно даже из евангельских врак.
Не побегал за Иисусом ни один дурак.
Такого встречей смертельно обиженный,
Пред учениками униженный
Иисус, чтоб привлечь внимание к своей особе,
Ринулся в неукротимой злобе 
В Ерусалимский храм
Учинил там целый тарарам:
Повел себя (согласно протокольной справке),
Как слон в посудной лавке.
Дядя-Семен, Иван, Яков да Андрей
Стояли испуганно у дверей,
Зато Иуда, как тигр, метался,
За что ни попало хватался
И вопил, вцепившись, в какого-то верзилу:
Покажи, господи, свою силу.
Обнаружь то, чего еще не обнаруживал!
Словом, крепко Иисуса подзуживал,
Хотя нужды в этом не было особой.
Охваченный злобой,
Иисус по всему торжищу гонял
Ошарашенных торговцев и менял,
Крича:» Вон, мерзавцы, отсюда!
Не оскверняйте дома моего отца!
Полетела со стуком разбитая посуда,
Рассыпалась по полу маца,
Загремели столы опрокинутые,
Ларьки сдвинутые,
Раскрытые сундуки, рундуки,
Замычали жертвенные быки,
Заблеяли бараны,
Разлетелись голуби --- который куда.
Беда!
Воры крупные с воришками мелкими
Занялись воровскими проделками,
Богомольцы истошно орали:
«Кар-раул! Обокрали!!"
«Держи!»
«Лови!»
«Стражу зови!»
Но Иисус в погромном раже
Стал кричать прибежавшей страже:
Взяточники! Мошенники!
Прибежали на шум первосвященники
От испуга на них не было лица.
Под ногами посуда, и маца,
И деньги-серебром и бумажками,
Ларьки вверх тормашками,
Богомольцы пришли в озверение.
Истинное столпотворение!
Не дай бог, пронюхают римские власти
Что тут разыгрались такие страсти,
Ведь, они оцепят войсками храм.
Ужас и срам!
Испорченный праздник без дохода!
И все из-за галилейского сумасброда.
Ну, ладно! Обожди!»
Скрипели зубами церковные вожди.
Но пока--с величайшей деликатностью,
С наигранной этакой приятностью,
Стали Иисуса охаживать,
Из храма выпровадживать:
Успокойся, родной! Не будет тут лавочки ни одной.
Не поднимай скандала ради святой недели.
И как это мы не доглядели?
 0 чем шел разговор?
Возле храма был двор,
Где шла торговля испокон веку
Всем тем, что нужно богомольному человеку.
Обычаях уж был такой.
Всё под рукой.
Не мотаться же средь города громадного
Из-за фунта масла лампадного;
Не искать же цыгана,
Чтоб купить жертвенного быка иль барана
И тащить семь верст купленное животное,
Даяние храму доброхотное;
Не обращаться же по трактирам и чайным,
К менялам случайным,
К которым доверия нет,
Для размена монет
Греческих римских, сирийских,
Египетских или ассирийских
На особые церковные «сикли»,
К которым казначеи храма привыкли,
Иначе был бы затруднителен счет,
Когда доход рекою течет?
Все, что нужно было для обихода
Пришедшего в храм народа,
Продавалось не в алтаре,
А в специальном дворе,
Не имеющем к алтарю прямого отношения.
Никто о том тне видел особого прегрешения.
Хотя всякому было известно,
Что не всё тут обделывалось честно,
Что у каждого из садукейских богачей
Вертелся тут собственный казначей
Не ради дохода с одних свечей,
Голубей и бараннов.
Храм окружен был десятком ресторанов,
Кошельки богомольцев разгружающих,
Сотней гостиниц «для приезжающих»
С бесконечным числом «номеров»
Не счесть было кабаков и постоялых дворов
Невероятной вместимости,
Была улица из одних домов терпимости
(для богомольцев--предмет первой необходимости!).
Весь этот вертеп неопрятный
Приносил храму доход невероятный,
Набивая бездонный зоб
Садукейских первосвященных особ.
Вышеназванное торговое помещение,
Вызвавшее в Иисусе такое возмущение
Становилося в праздники ярмаркой бойкою,
Где сделки кончались нередко попойкою,
Где быки мычали,
Торговцы кричали,
Пьяницы песни горланили,
Все вместе святыню поганили.
Была правда в Иисусовом крике свирепом:
«Дом молитвы сделали разбойничьим вертепом?»
Это было правдой, но...
Иисус поступил неумно.
Было в его провинциальной свирепости
Много нелепости.
У чудотворца из Галилейского местечка
Получилась в Ерусалиме осечка.
Супротив садукеев двуличных,
Волков столичных,
Он был деревенским теленком.
Задача была не по его силенкам.
Переполошив торговыЙ двор,
Вынес он сам себе приговор.
К тому же--по своей оголтелости—
Он на другой день набрался смелости
Заявить себя выходками новыми
В споре с садукейскими крючкословами.

Некоторый человек насадил виноградник... и, отдав его виноградарям, отлучился. И послал в свое время виноградарям слугу---принять от виноградарей плодов из виноградника. Они же, схватив его, били и отослали ни с чем. Опять послал к ним другого слугу; и тому камнями разбили голову ... И опять иного послал: и того убили ... Имея же еще одного сына, любезного ему, напоследок послал и его к ним ... Но виноградари сказали друг другу: «это наследник, пойдем убьем его, и наследство будет наше»... Что же сделает хозяин виноградника? Придет и предаст смерти виноградарей и отдаст виноградник другим ... и старались (враги Иисусовы) схватить его ... ибо поняли, что о них сказал притчу...
                Марк.
Чего тут было понимать?
Иисус стал садукеев донимать.
Вы, дескать, потаскливые пудели,
Виноградник господень запаскудили,
Владельца виноградника дерэнули оскорбить,
А его сына замыслили убить.
Горе вам, чужого добра эксплуататорам:
Отдаст господь свой храм другим арендаторам,
А вас пошлет на легком катере
К чортовой матери.
Сволочи вы и лицемеры!
Порождения ехидны! 
Это-ль не поругание храма и веры?
Такие-ль речи для священства не обидны?
Такое слышать не всякому приятно,
И потому понятно,
Что в поведении чудака провинциального
Садукеи не нашли ничего похвального.
Но так как они были люди осторожные,
Особливо в пасхальные дни тревожные,
То они, решив прихлопнуть оголтелого врага,
Дали ему всё-ж погулять до четверга,
Отложили арест до подходящего случая.
Нависла над Иисусом беда неминучая.
Однако, садукеи, Иисусом ославленные,
Такие ли были злодеи отъявленные,
Неукротимые, непримиримые,
В злодействе своем неповторимые?
Перелицуем евангельский фасад.
Возьмем Троице-Сергиев посад.
Что, если-б во времена оны,
Когда пред царем били поклоны
Его верноподанные пленники,
Когда были в силе наши первосвященники,
В лавры, где тлел Сергий-чудотворец,
Явился бы этакий святоборец
И, узревши там ярмарку тоже,
Звезданул архимандрита по роже
И стал бы разгонять всю братью,
Торговавшую Сергиевой благодатью,
Ладанками, свечками,
Крестами, колечкам и,
Образочками,
Поясочками,
Молитвами задостойными,
Обеднями заупокойными,
Веселыми схимницами,
Посадскими странноприимницами,
И для старцев молящихся,
Никуда не годящихся,
Специальной настойкою,
Чтоб пред схимницей бойкою
Быть настоящим мужчиною!
Торговали в лавре всякою чертовщиною.
Что ежели-б такой святоборец у Сергиевой раки
Довел из-за торговли дело до драки?
Будьте уверены, что отцы Ипатии,
Авениры, да Игнатии,
Агафангелы, Акакии,
Ионы, Павсикакии,
Да послушники всякие,
Митюхи, Федулки
Не положили бы на руку охулки:
От святоборца--не то, что кровавое тесто----
Осталось бы мокрое место.
--Вот тебе!
-- Вот!
-- В печенку
--Живот!
--Должен был понимать
Распрамать, перемать,
Как монахов замать!
Перед нашими садукеями--говорю без насмешки
----Евангельские садукеи были жалкие пешки.












                ГЛАВА 28


Отдавайте кесарево кесарю, а божие --Богу....
         Остерегайтесь книжников, которые любят ходить в длинных одеждах и любят приветствия а народных собраниях, председседания в синагогах и предвозлежания на пир-шествах, которые поедают ....
И тогда увидят сына человеческого, грядущего на облаке с силою и славою великою. Истинно говорю вам: не прейдет род сей, как все это будет.
Некто, именем Иосиф, член совета, человек добрый и правдивый--не участвовавший в совете и в деле их--из Аримафея.
                Лука..
 Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры... вожди слепые... что уподобляетесь окрашенным  гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты...Вы внутри исполнены лицемерия и бeззакония.....
Тогда собрались первосвяшенники и книжники и старейшины народа во двор первосвященника Канафы, и положили в совете взять Иисуса хитростью и убить.
                Матфей.

В понедельник, вторник и среду
Иисус вел возле храма беседу.
Но, беду учуя
В тайном месте за городом ночуя,
Он в городе днем
Говорил не с прежним огнем,
А осторожно, подбирая выраженья,
Чтоб не вызвать в садукеях раздраженья.
Садукеи, одначе,
Думали об этом иначе:
Ладно! Не возьмешь нас ка эту удочку.
Задудил в какую дудочку!
Грош цена твоей уловочке.
Быть бычку на веревочке.
Вот мы с тобой поговорим
 Про... Рим! 1210
И подослали к нему провокатором.
Те повели речь про римских императоров:
--«Скажи, учитель, вразумительно:
Давать подать кесарю позволительно?»
Скажет Иисус: «не давать»,
Тут его можно подковать,
Прямо в лапы Понтия Пилата:
--«Казни этого супостата!
Бросает камни в твой огород,
Возмущает против Рима народ!»
Иисус отъехал на уклончивом ответе:
«Чье изображенье ва монете?
Вы небесное с земным мешаете?
Что вы меня искушаете?
Хотите мне подставить ногу?
Платите кесарево кесарю, а божье богу!
Я человек лойяльный.
У меня подход к делу идеальный.
Царство мое не от мира сего.
Выкусили? Во!
Тут на Иисуса опять накатило,
Раздул он прежнее кадило,
Стал всенародно честить квижников,
Как самых последних ярыжников:
--Не подходите на близкое расстояние,
К гадам, носящим длинное поповское одеяние,
К тем, кто любит народные приветствия, А народные слезы ост авляст без последствия
Они в синагогах председатели,
На пирах----предвозлежатели,
Лицемеры, платящие десятину
С мелких трав, с анису и тмину,
Но живущие не от праведных трудов,
А с грабежа сирот и вдов!
Облечитель в словесном запале
Договорился дале
До близкого светопреставления
И второго своего появления
«На облаке с силой и славой великою»
Для расправы с вражеской кликою:
Пусть знает каждый книжник м фарисей
И каждый гордый садукей,
Что ему за его подлость присудится!
Истинно говорю: не прейдет род сей,
Как все это сбудется.
Придет конец змеиному семени
В самом, так сказать, непродолжительном времени!
Садукеи, слыша такие речи,
Втягивали головы в плечи
И ворчали, ногти грызя:
Терпеть этого больше нельзя!
Всякому нахальству есть мера
Вокруг Иисуса накалялась атмосфера.
В это время, когда враги пришли в крайнее возбуждение,
Получил Иисус «дружеское предупреждение»:  ,
Послушай ты, чудак галилейский!
--Сказал ему тайно Иосиф Аримафейский,
Самый правдивый и добрый член синедриона
--Ты объявлен вне закона:
Кто тебя убьет, не будет в ответе.
Сам я не был в совете,
Но есть такая насышка:
Не сегодня--завтра тебе крышка!
Скорее отсюда беги!
За тобой охотятся враги.
Тебя могжет погубить малейшая неасторжносгь.
Спасайся, пока есть возможность!
Иисус доброго совета не отверг:
Какой, бишь, день сегодня? Четверг?
В эту же ночь нажму на все педали,
Только меня тут и видали!
Не пошел Ерусалим по моим путям,
Так ну его ко всем чертям!.


























                ГЛАВА 29


 Днем он учил в храме, а ночи, выходя, проводил нa горе, называемой Елеонскою.....
Он сказал им (ученикам): вот, при входе нашем в город, встретится с вами человек, несущий кувшин воды: последуйте за ним в дом, в который войдет он, и скажите хозяину дома: «учитель говорит тебе: где комната, в которой бы мне есть пасху с учениками моими?» И он покажет вам горницу большую, устланную.
                Лука.
Тогда Иисус сказал ему (Иуде): что делаешь, делай скорее. Но никго из возлежавших (апостолов) не понял, к чему он это сказал ему... Он (Иуда) тотчас вышел; а была ночь.....
Вот теперь ты прямо говоришь, и притчи не говоришь никакой.
                Иоанн
По воскресении же мем, я предварю вас в Галилее...
И воспев, пошли на гору Елеонскую. Пришли в селение, называемое Гефсимания... Взял с собою Петра, Иакова и Иоанна; и начал ужасаться и тосковать... Возвращается, и на-ходит их спящими... И, опять отошедши... и возвратившись, опять нашел их спящими, ибо глаза у них отяжелели, и они не знали, что ему отвечать. И приходит в третий раз, и говорит им: вы все еще спите?.. Встаньте, пойдем ...
                Марк.
Иисус и раньше держал ушки
На макушке,
Чтоб не очутиться в садукейской ловушке,
И ночевал на Масличной горе
В какой--то каменной дыре,
Куда нелегко было доискаться входа,
Возле старого масличного завода.
(Таков и смысл названий «Гефсимания»,
Чro значит: «тяжесть для выжимания)».
Сюда, на другую сторону долины Кедрона,
Уходил Иисус от ищеек синедриона. 
Но в четверг, узнав, что он проиграл игру,
 Иисус не пошел на ночь в свою дыру,
А решил устроить трапезу пасхальную,
Точней сказать--пирушку отвальную.
Да где устроить? В Ерусалиме самом!
Вот и говорите: человек с умом.
Правда, в горницу условленную,
Для пирушки приготовленную,
Ученики вечерком
Пробирались тайком,
Служил им путеводной звездою
Человек, несший кувшин, якобы, с водою.
(Евангельская иллюстрация,
Как слаба в ту пору была конспирация.)
Но потому-ль, что слежка оказалась худой,
Проглядевши идущих за кувшином «с водой»,
Или счесть это надо удачей чрезвычайною,
Но вечеря оказалась, действительно, тайною.
Вода, натурально,
Претворилась в вино моментально.
Пять человек, Иисус сам--шестой,
Компанией холостой
Пили, ели.
Напившись, запели.
Иисус, одначе, поглядывал кисло.
Он знал, что над ним нависло.
Тоска прорвалась после десятой чаши:
Ох, не сладки, ребятки, обстоятельства наши!
Быть худу!
Быть худу!
А сам косился на Иуду.
Решил он один задать стрекача,
Но любовь Иуды к нему горяча:
Иуда от него не откажется,
Обязательно за ним увяжется.
Чистая с Иудой беда!
Услать бы его куда?
И сказал Иисус Иуде умильно:
Любишь ты меня сильно.
Не в службу,
А в дружбу,
Слетай-ка со скоростью орлиною
За Марией Магдалиною.
Привыкли мы с ней быть неразлучно,
Без нее на пирушке скучно!
Она, как говорится,
Попеть, поплясать мастерица.
Пойдешь за нею прямо
 Мимо храма
До Мусорных ворот,
Там направо поворот,
Потом налево вдоль балки
До мусорной свалки,
Потом налево наискосок
--Стоит там домик---не низок, не высок
У крыльца новые кирпичные плитки,
Три пальмы у калитки...
--Словом, дал адресок!
Соврать некуда боле.
Послал Иуду искать ветра в поле.
--Ну, а теперь,
Закрыв за Иудой дверь,
Ошарашил Иисус остальную компанию:
Айда со мной в Гефсиманию!
Нечего нам больше играть в прятки,
Там я с вами расстанусь, ребятки!.
Я, чай, вам понятно самим,
Что мне сулит Ерусалим?
Для всех я умер отныне.
Буду скрываться в пустыне,
Где не разыщут меня садукейские псы.
Да вы чего повесили носы?
Дождемся еще лучшей дали.
Ну, наливайте, что-ли!
Так рече господь ученикам.
Пошла круговая чаша по рукам:
Эх-ма, в последний раз отгуляюсь!
Я в пусты-ы-ы—ню уд-да-ля-юсь
От пре-крас-ных здешних мест.
Кому охота попадать ига крест?
После песен и прощального разговору,
Проклиная ехидство садукеиских вельмож,
Все пошли на Масличную гору
(Елеонскую тож).
Иисус, подвыпив, бахвалился:
Ты что, дядя-Семен, опечалился?
Мы еще, брат, воскреснем,
Да садукеев по башке вот как треснем!
У нас еще пойдет жизнь повеселее.
Я предварю вас в Галилее
Как только садукейские собаки
Перестанут за мной гоняться по пятам,
Я с вами паки и паки.
Буду видеться там!
Апостолы шли--шаталисья,
Крепко вина нахваталися.
Свалившись в ров, Андрей Первозванный
Лежал, как труп бездыханный.
Яков, Иван да дядя Семен
Еле вскарабкались на Елеон,
Но, карабкаясь, до того устали,
Что себя понимать перестали:
Утомленные подвигом трудным
Заснули сном непробудным.
Иисус до тех пор их будил,
Пока сам в беду не угодил.
Ну, а как же «моленье о чаше»?
Это дело, православные, ваше.
Вы вольны верить в любые измвшления.
Но знаменитого гефсиманского моления,
Как, поручив себя «отчим заботам»,
Иисус обливался кровавым потом,
И в отчаяньи, в страхе страдал и рыдал,
Этого никто не видал!




































                ГЛАВА  30



И тотчас, как он еще говорил, приходит Иуда, один из двенадцати, и с ним множество народа с мечами и кольями от первосвященником и книжников и старейшин.
                Марк.
И тотчас подошел к Иисусу, сказал: радуйся, равви! И поцеловал его.
                Матфей.

Если-б Иисус не послал Иуду
Искать евангельскую Зануду
По адресу, высосанному из пальца,
То, быть-может, не превратился-б он в стадальца
         Успел бы удрать в Иудейские горы и предгорья
         И тем бы кончилась евавгельская история.
         Но Иуда средь темной ночи
Бежал по городу, что было мочи,
Как заяц с перепугу 
Средь зеленого лугу,
И напоролся на храмовую стражу и прислугу
На лентов низшего разряда
Узнавших его с первоого взгляда.
Здорово, друг!
Окружили апостола вдруг
Человек полсотни не менее
Наше почтение! 
Да это не ты-ль на днях со своим учителем
Показал себя в храме таким  воителем? 
Простоватый Иуда, ничего не тая,
Отвечал добродушно--да,
Ай, молодчина!
Отчаянный мужчина
Приятно пожать руку такому силачу!
Хлопали левиты Иуду по плечу
Вот братишка сделай одолжение
У нас, братишка, такое положение
Наши старейшины, так их растак,
Урывают с нас последний пятак
Сдирают с нас последнюю рубаху
А твой учитель уж нагнал на них страху
Он мог бы нам помочь
Он бы выкинул новую шутку
Где он проводит эту ночь?
Повидать бы его на минутку
Это была военная хитрость патентованная
Старейшинами левитам продиктованная
Но, не разобравшись в случае таком
Иуда согласился быть проводником
Решив про себя:--Вот учителя уважу!
Приведу к его стопам всю храмовую стражу!
Пришли к тайной горнице. Стой!
Но горница оказалась пустой.
Тогда Иуда всю левитскуо свору
Повел на Масличную гору
И как-раз ее к Иисусу подводил,
Когда тот пьяных апостолов будил.
Иуда был далек от всякой мысли,
Что над Иисусом черные тучи нависли,
Что ведет он к нему не левитов,
А подговоренных садукеями бандитов.
Ему казалось, несмотря на их мечи и дреколье,
Что он их привел почти на богомолье,
И пототму-то, никаким подозреньем не волнуем,
Приветствовал он Иисуса поцелуем
И с чувством блаженно-безмятежным
Смазал ему голосом нежным,
Полным восторга и любви:
--- Радуйся, равви! 
                ГЛАВА 31


Тогда все ученики, оставив его, бежали.
                Матфей.

И привели Иисуса к первосвященнику... Петр издали следовал за ним, даже внутрь двора первосвященникова; и сидел со служителями и грелся у огня... Пришла одна из служанок первосвященника и, увидев Петра греющегося н всмотревшись в него, сказала: и ты был с Иисусом Назарянивом. Но он отрекся, сказав: не знаю и не понимаю, что ты говоришь... Служанка, увидев его опять, начала говорить стоявшим тут: этот из них.
Он опять отрекся. Спустя немного стоявшие тут опять стали, говорить Петру: точно ты из них... Он же начал клясться и божиться: не знаю человека сего, о котором говорите.
                Марк.

тогда господь, обратившись, взглянул на Петра...И (Петр), вышел вон, горько заплакал.
                Лука.

0 дальнейшем евангелисты поведали:
Левиты Иисусу очухаться не дали
И потащили его, как бунтаря и мошенника,
В дом первосвященника.
Три пьяных апостола при сей оказии
Показали себя во всем безобразии:
Проснувшись от шума и суматохи,
Запрыгали, как блохи,
В три скока---три версты,
Кто в ров, кто в кусты.
У дяди-Семена (,»Камень» тоже!)
Мороз подрал по коже,
Но всё же,
Когда его мозги пришли в ясность,
Смекнув, что для него лично опасность
Не так велика,
Он стал наблюдать издалека
И вошел в первосвященников двор за всеми следом.
----Никому,--он решил,--я здесь не ведом.
И стал греться у костра,
Разведенного стражей средь двора.
Но ему, однако, покоя не давали:
Три раза его опознавали.
И вот тут-то дядя-Семен,
Одно из главнейших апостольских имен,
Разыграл позорнейшуто сцену,
Показал свою настоящую цену,
Свою веру в Иисуса пламенную,
Свою твердость «каменную»:
Повел он себя в решительный момент,
Как самый «неустойчивый элемент»,
Спраздновал труса:
Трижды отрекся от Иисуса.
Да я против его поведения хулиганского,
Да я крещения Иорданского,
Да я сторонник покаяния,
Да я за оборону национального достояния,
Да у меня в столице личные делишки
Насчет покупки мебелишки,
Да я Иисуса знать не знаю и ведать не ведаю,
Забрел случайно--со стражей беседую,
Недалеко живет мой зятек.
А сам скорей наутек!

Иисус во время случая этого
Был на допросе у врага отпетого
И не мог видеть позорную сцену
Сквозь каменную стену.
Слова про то, что за такую измену
Он взглядом послал Семену укор,
Суть отъявленный вздор.
Вопреки евангельской повести,
Дядя-Семен без зазрения совести
Хвалился пожизненно,
Что он эту ночь провел безукоризненно.

















               

                ГЛАВА 32


Все же, знавшие его, и женщины, следовавшие за ним из Галилеи, стояли вдали и смотрели на это.
                Лука.
При кресте Иисуса стояли матерь его и сестра матери его, Мария Клепова, и Мария Магдалина. Иисус, увидев матерь и ученика, тут стоящего, которого любил, говорит матери своей: жено, се сын твой! Потом говорит ученику: се матерь твоя?
                Иоанн.

Это евангельское очковтирательство,
Что над Иисусом было судебное разбирательство,
Что он на вопросы злопыхательные
Давал ответы сногсшибательные
И, даже претерпевая мучения,
Не переставал сыпать изречении.
Приговор Иисусу был уготован,
Когда он еще не был арестован.
Поволокли его к Пилату во двор,
Чтоб Пилат утвердил приговор.
Тут евангелисты измыслили невероятную историю:
Привели, дескать, Иисуса к Пилату в преторию,
Подняли, чуть свет, Пилата с семейного дома,
Пилат--заспанная рожа –
Не мытый,
Не бритый,
Немедля стал дела расследовать,
С Иисусом беседовать,
Защищать «праведника сего»,
Чтоб, в конце концов, не сделать ничего,
»Умыть руки»
И отдать праведника на крестные муки,
Отдать, не скрывая своей печали:
--Шут с вами! Распинайте!
Но знайте:
Не моя в этом вина-с!
Зато евреи, как оголтелые, кричали,
Они за всё отвечали:
---Кровь его на нас!!
На сей раз евангелисты врали дружно:
Им показать было нужно
Этакое разительное несходство:
Еврейскую подлость и римское благородство,
Евангелисты были юдофобы
Первой пробы
Их бесстыдство
И противуеврейское ехидство
Было готово
Превратить Пилата в святого,
И впоследствии,
С евангельским враньем в соответствии
Пилат таки был причислен к священномученическому чину
Вот повествованье про его кончину:
«Вси удивишася и ужасошася от сицеваго беззакония Пилатова. И яростию исполнися  кесарь, и посла воины, повеле привести Пилата в Рим... И приведен бысть Пилат в Рим. И услыша кесарь, яко доспе в Рим Пилат. И повеле привести Пилата и поставити речь ему. И кесарь к нему: ,»что яко смел еси сицевая сотворити, о элочестиве! Ты, таковое злодейство сотворив, весь мир погубил еси. И голову его усекли».
Нате!
Священномуниче Пилате
Молим бога о нас.
Евангельская белена!
Вот как врали евангелисты
И подражавшие им церковные спрециалисты
Насчёт римского аристократа
Понтийского Пилата.
У них была память коротка
Пилат смотрел на евреев свысока
И управлял Ерусалимом, как диким зверигцем
Стал бы он из-за какого-то жидка
Шевелить хоть мизинцем
Это похоже, в конце концов
Как если бы граф Дашков-Воронцов
Кавказкий наместник царя-Николашки
Стал волноваться из-за какого-то армяшки
Вырвавшись из нежных объятий балерины
Соскочил бы ни свет, ни зара  с перины
И, заменив мундиром ночной халат
Кричал бы: Сей армянин не виноват!
А впрочем, чтоб отказаться от вашей докуки,
Умываю руки.
И стал бы пить утренний шоколад.
Таков был и Пилат.
Гордый, надменный
Завоеватель иноплеменный
Олицетворение римского владычества
Наместник его кесарийского величества
Прыгающего утром с постели,
Потому что еврейские попы захотели
После многих распятий опять и опять
Какого-то самозванца распять
Всё это, мил-други, есть не что иное,
Как вранье сплошное.
Врем-не дорого берем.
Смешали Пилата с его секретарем.
Вышел секретарь на крики;
Не вникая в улики,
Приложил Пилатову печать—
И повели левиты Иисуса »кончать».
Жалкий, измученный,
От побоев скрюченный,
Ночью стражею взятый,
Он утром---в час девятый--
От Ерусалима в полуверсте
Уже висел на кресте.
Несмотря на всё евангельское витийство,
Это было форменное убийство.
Человека поймали, огорошили
И через несколько часов укокошили.
На куске бревна
Корчилось в муках человеческое тело.
В те жестокие времена-
Самое обыкновенное дело! 
Первосвященники поступили гнусно
Одначе, дело провели искусно,
Никого не будоража:
Знали про всё только они да стража,
А весь Ерусалим--как обычно в праздники  по утрам
--ничего не зная, в храм
Из тех кто Иисусу сочувствовал,
При самой казни никто не присутствовал
Как сведельствуют Матфей, Марк и Лука,
Только несколько женщин смотрело издалека.
Но  евангелистом Иоанном
В его евангелии странном,
Насквозь пропитанном ложью,
Говорится про матерь божью,
Про её сестру--Иисусову тетю
(Названною тож Марией, а на самом деле—Мотю),
Вышедшую замуж за лавочника Клеопу,
Продавца хлебного кваса и сиропу,
Тут же Мария Магдалина помянута.
Вся эта тройка за волосы притянута,
Притянута для того, чтоб оправдать обман,
Будто тут же был Зеведеев Иван,
На предмет получения  особой благодати:
Се сын твой, се мати твоя!
Так де сказал распятый владыка.
Нужна отдельная статья,
Чтоб показать, в чем тут заковыка.
Но сейчас распространяться не стану!
Почему Иван польстил...Ивану.


















                ГЛАВА 33

Около девятого часа возопил Иисус громким голосом:Эли!Эли!Лама савахфани! То-есть:Боже мой, боже мой! Для чего ты меня оставил.
                Матфей, Марк.
Также и разбойники, распятые вместе с ним, поносили его.
                Матфей.

--«Эли!Эли! Лама Савахфани!
Как этот крик не поверни,
Выходит одно и то же:
--Боже мой, боже!
Зачем ты меня оставил?
Евангелист Лукаэто место «подправил»
Не обмолвился о крике ни словечком единым
Евангелист Иоанн, вслед за ним
Тоже этот крик отчаяния
Оставил без упоминания.
Потому что, как же, в самом деле?
Не божья-ль душа была в распятом теле?
И разве-ж мог
Тот самый бог,
Которому воскреснуть надлежало?
Вопить так шало?
Ведь это же ставит под сомнение
Иисуса в свое воскресение!
Даже разойники сораспятые,
Римлян враги заклятые,
Корили Иисуса, в его божество веря,
Жалкая ты тетеря!! 
Да ежели посмотреть беспристрастным взглядом
На этих молодцов, распятых рядом,
То что про них ни говори,
А эти благородные бунтари,
Казнённые за восстанье против римской власти,
Гордо переносили «страсти»
И держали себя куда бодрей,
Чем малодушный назорей;
Вот почему евангелисты Иван с Лукою
Не брезговали подчисткой такою.
Выскребли позорное «эли»,
Да следы чисто замели.
Врут с начала до конца своей книги,
Как самые заурядные лгунишки.
Но не в том их беда, что все у них подтасованно,---
Беда в том, что тасовали несогласованно.
Не нужно  иметь ученого диплома,
А только, чтоб в голове были мозги, а не солома,
Да быть грамотеем мало-мальски приличным,
Чтоб сто раз накрыть этих вралей с поличным.
Но я, возлюбенные во Христе братие,
Предосталяю другим это занятие.
Я—утеха  люду православному---
Обращусь ныне к самому главному,
К тому, из-за чего мной кощунство содеяно,
Собственное евангелие затеяно:
Воскрес Иисус или нет?
Я дам самый точный ответ,
Ответ, полный логической непреложности.
Оспорить который нет никакой возможности
Вызываю всех попов на спор.
Я им дам надлежащий отпор.
Не трусливый парень сызмальства,
Заявляю без малейшего бахвальства,
Что любого попа, самого ученого,
В десяти семинарских ступах толченого,
 В церковных спорах закаленного,
Что старого попа, что обновленного,
Я берусь во время решительной схватки
Положить на обе лопатки
И разрешу тот вопрос, который поставил,
         Апостол Павел:
«Если же о Христе проповедуется, что  он воскрес из мертвых, то как некоторые из  вас говорят, что нет воскресения мертвых?
Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес;
А если Христос не воскрес, то и проповедь тщетна,  тщетна и вера наша».  (Первое послание к Коринфянам).

















                ГЛАВА  34


Но как тогда была пятница, то иудеи, дабы не оставить тел на кресте в субботу (ибо та суббота была день великий), упросили Пилата, чтобы перебить у них голени и снять их. Итак, пришли воины, и у первого перебили голени и у другого, распятого с ним. Но, лришидши к Иисусу, как увидели его уже умершим, не перебили у него голеней; но, один из воинов копьем пронзил ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода. И видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его; он знает, что говорит истину, дабы вы поверили.
                Иоанн.

И как уже настал вечер... Иосиф из Аримафеи... осмелился войти к Пилату, и просил тела Иисусова. Пилат удивился, что он уже умер; и, призвав сотника,  спросил его: давно ли умер?
                Марк.

Православные христиане не имеют понятия,
Какие кресты употреблялись для распятия.
Крестов того вида, что почитается ныне,
Тогда не было в помине.
Тогдашний крест и нынешний--кресты разные.
Кресты для распятий были теобразные,
Как буква Т: бревно, а сверху брус.
Вот на каком кресте был распят Иисус.
Бревно, да сверху брус поперечный,
Стало быть, крест был трехконечный.
Так что меж собой понапрасну, братцы,
Спорят никонианцы и старооорядцы:
Обе стороны, молясь кресту животворящему.
Молятся кресту ненастоящему.
По мне, впрочем, все равно,
В какое ни тыкаться бревно.
Крестная казнь была тем мучительна,
Что она была очень продолжительна:
Терзалось на кресте тело живое
Суток по двое.
И вот садукеев одолела забота:
Вечером начнется великая суббота,
Никак нельзя позволить, чтоб три креста
Стали всем глаза мозоли
Кресты надо непременно убрать,
А распятые не спешат помирать.
Недолго садукеи гадали,
Да рассуждали:
Чтоб поскорее распятых добить,
Стали им голени дробить, 
Усугубляли их мучения
На предмет кровоистечения.
Так был добит один и другой «разбойник»
Подошли к Иисусу, а он—покойник!
Добро!
Ковырнули его копьем под ребро.
О том, что проткнули копьем Иисуса бездыханного,
Говорит только евангелие Иоанново,
Говорит бестолково,
Не осмыслив случая такого,
Что из  раны потекли кровь и вода:
У мертвецов этого не бывает никогда.
Смерть Иисуса была копьем якобы проверена
И солдатами Пилата удостоверена.
Но выходит, проверили нерадиво.
Поэтому не диво,
Что я проверяя древние предания
Про Иисусовы страдания,
Столкнулся с рассказом таковым:
Иисус был снят с креста живым,
Но в бесчувственном состоянии,
Потом погребальном одеянии
Арифамейским Иосифом в гробницу положен,
Потом--отхожен,
Потом
Перенёс его Иосиф в тайный дом,
Там его подправил,
На ноги поставил,
Остриг, побрил, нарядил в богатый хитон
И сплавилл его в город Сидон.
Несмотря на крайнюю спешность,
Когда Иосиф  менял Иисусу внешность
То бишь стриг его и брил,
Он его крепко корил:
Что я тебе, дураку, говорил?
Не сумел убраться из Ерусалима к сроку
А теперь имей с тобой мороку!
Доставленный в Сидон аккуратно,
Позабудь навсегда дорогу обратно.
Попадешься--не будет тебе спасения!
Вот вам и вся тайна «Христова воскрения».
Ликуй ныне и веселися, Сионе!
Иисус прожил долгий век в Сидоне,
Занявшись весьма доходным
Хозяйством огородным.
Остепенился,
Выгодно женился.
Жена—финикийского племени—
Каждый год разрешалась от бремени.
Вырастив чад,
Дождался Иисус внучат,
На до самой своей кончины
Насчет Иудейской Палестины
И насчет всего, что было его бегства виною
Ни перед женою,
Ни перед любимым сыном и внуком
Не обмолвился ни единым звуком.
Но этого мало.
Когда бывало,
Зайдет при нем разговор о каком-либо
Тёмном субъекте
Что тот примкнул к христианской секте,
У Иисуса от смеха сбегались морщины:
 —Не пойму,—говорил он,---такой чертовщины
В воскресенье уверовать. Чье?
Вот дурачье!
Причина создания
Такого предания—
Сотни евангельских неувязок.
Мы обретаемся в области религиозных сказок
Мало ли мы знаем сказок подобных,
Иной раз, весьма правдоподобных?
Придать  сказке больше убедительности
Снабдить ее чертами живой действительности,
Вдохнуть в нее силу очарования
Это дело  особого дарования.
Но я сказку свою
На свой лад крою,
С откровенностью бевзастенчивою
«Воскресшего бога» развенчиваю,
Совлекаю фальшивые краски
С евангельской сказки.
Упомянув рассказ пергаментного листа,
Будто Иисус был снят живьем с креста,
Я этот рассказ лично
Отвергаю категорично
Так как он не подходит к моей задаче
Дело обстоит иначе.
Когда Иосиср около часу—по нашему—
Пятого,
Хлопоча о погребении Иисуса распятого,
За разрешением к Пилату явился,
Это верно: Пилат удивился:
Да неужто он скоро  так помер?
Но, сколь это ни казалось удивительн,
Иисус умер действительно.
Он так был избит стражей храмовой,
Что шёл Голгофу еле живой,
Крест, с надписью «Царь Иудейский»
Нёс за него Симон Киринейский,--
Его так истерзала левитская шатия
Что он бы помер без распятия,
Короче сказать, чтоб не толковать без конца
В гроб снесли мертвеца.
 
















                ГЛАВА  35


Он (Иосиф Аримафейский, купив плащаницу и cняв его, обвил плащаницею и положил его во гробе, который высечен в скале; и привалил камень к двери гроба.
                Марк.   

Последовали также и женщины пришедшие с Иисусом из Галилеи, и смотрели гроб и, как полагалось, тело его. Возвратившись же, приготовили благовония и масти; и в субботу остались в покое по зaповеди.
                Лука.


Убийцы утолили свою злобу.
Иосиф привалил камень к Иисусову гробу.
Не золото схоронили, чтоб опасаться кражи
У гроба не ставилось никакой стражи.
Это тоже евангельское измышления
Для усугубления
Чудесного явления:
Дескать, никто ни в каком разе—
Ни по злобе, ни в любовном  экстазе---
Не мог покойника утащить из гроба,
Потому что стража глядела в оба,
И камень был такого весу,
Что не отвалить его никакому бесу,--
Если-ж покойник все-таки исчез,
Так потому, что... воскрес!
Мы раскроем тайную страницу.
Мироносные жены на «положенье в гробницу»
Как их скорбь ни была велика,
Смотрели издалека,
Потом дома приготовили масла и благовония,
И--чтоб не совершать беззакония—
(Было в законе предписанье такое),
Провели всю субботу в покое.
Но был некто, кто покоя не ведал,
Кто учителя нечаянно предал,
Кто, словно в горячечном бреду,
Переживал свою беду,
Кто, потрясенный роковой Гефсиманией,
Был охвачен восторженной манией,
Безумною жаждой небывалого чуда.
Это был несчастный Иуда.
Словно пьяный, походкою шаткою,
Пробрался он к гробу украдкою.
Все ушли. У гробницы оставленной,
Безутешною скорбью подавленный,
Притаился Иуда меж чужими гробами,
Шепча запекшимися губами:
----«Мой господин!.. 0, мой господин!
Я тебя не оставлю один!».

Когда, опьянев от пасхального хмеля,
Ерусалим уснул от стены до стены,
От Мусорных ворот до башни Хананэля,--
Когда средь глубокой точной тишины
И нероглядного мрака
Не тявкала ни одна живая собака,
Сотряслася в Иуде утроба
И кровь ударила гулко в виски.
В безумном порыве любви и тоски
Отвалил он камень от Иисусова гроба
И унес на себе Иисусово тело
Туда, где пустынно и бело,
Времена Соломоновы помня,
Зияла забытая каменоломня.
Там, не смыкая очей,
В продолжении трех дней и ночей
Полный упованья неистребимого,
Смотрел  он в черты человека любимого
И когда увидал,  что на любимом лице,
Как на самом простом мертвеце,
Простудило явственно тление,
И глазах меж ресниц мелкий червь засновал,
Пришел почерневший Иуда в исступление
И бросил труп зловонный в провал,--
И ушел--один--на Елеонскую гору,
Туда, где, ведя левитскую свору,
С этой бандою он к Иисусу явился
И там--удавился,
Погиб, не осилив душевного потрясения,
Тайну Христова воскресения
Навеки веков с собой унеся.

Вот и сказочка вся.
Несмотря на враки многовековые,
Мутившие головы бестолковые,
Несмотря на дым от церковного ладана,
Нынче «тайна Иуды» разгадана.
Эта тайна проста:
Не было воскресенья Иисуса Христа!
Всё, что попы с богатеями
Называют евангельскими идеями,
Что висит угнетающей гирею
Над Марухой, Петрухой, Васюхой и Спирею,
Над каждым православным простолюдином,
Всё основано на безумии Иудином!



                ГЛАВА 36

В первый же день недели, очень рано, неся приготовленные ароматы, пришли oнe ко гробу и вместе с ними некоторые другие, то нашли камень отваленным от гроба, и вошедши, не нашли тела... Недоумевали оне о сем... Его нет здесь: он воскрес ... И, возвратившись от гроба, воз-вестили всё это (апостолам)... И показались им (апостолам) слова их пустыми, и не поверили им...Клеопа сказал: некоторые женщины из наших изумили нас ... сказывали, что оне видели и явлениe ангелов, которые говорят, что он жив!...
Мария, называемая Магдалиною, из которой вышли семь бесов ...
                Лука.
Мария Магдалина идёт и возвещает учениквм, что видела господа.
                Иоанн.

Иосиф, обмотавший Иисуса в плащаницу
И заваливший камнем гробницу,
Делал всё это без опасенья:
Он не ждал никакого воскресенья.
Ученики со страху
Не шли к Иисусову праху,
Будь у них хоть капля веры
Что он воскреснет из гробовой пещеры
Для того, чтоб «предварить их в Галилее»,
Они были-б бодрее и смелее,
Три иль четыре мироносные жены
Не были-б скорбью такой поражены
И не переживали-б душевной смуты,
Если-б ждали торжественной минуты,
Когда живой—не приведенье, не тень—
Иисус воскреснет на третий день
И предъявит свои небесные мандаты.
Они-ж покупали мертвецу ароматы
Для уничтожения
Запаха трупного разложения.
С ароматами плелись они к гробу несмело,
--Куда же девалось мёртвое тело?
Мироносицы удивились зело.
Ни одной на ум не взбрело,
Что Иисус воскрес и восстал из гроба.
На «воскресном чуде» фальшивая проба
Самой первой, имейте в виду,
Кто понес воскресную белиберду,
Была неисправимая алкоголичка,
Больная истеричка,
Хоть с виду баба-малина,
Мария Магдалина.
Не удивительное дело:
В ней семь чертей сидело,
Которых Иисус «нагонял» умело,--
А теперь она,
Оставшись одна,
Потерявши учителя
И своих  страстей укротителя,
Лишилась душевного равновесия
И дошла до такого мракобесия,
Что сгоряча,
Истошно крича,
Приняла за Иисуса садовника,
Который копался у крыжовника,
А потом наплела ученикам околесицу.
Глядяда на эту обалделую мироносицу,
Остальные мироносицы тож
Подняли дикий галдеж:
--Христос воскресе! Видели сами!
Дядя-Семен шевелил усами
И бровями густыми,
Иван перемигивался с братом своим:
Им слова мироносиц »показались пустыми,
И не поверили им».
Вот так случай, будь он неладен!
Иисус, значит, кем-то украден!
Всполошился апостольский дядя.
На мироносиц припадочных глядя,
И сердцах стал их крыть словесами последними:
« Не морочьте нас вашими бабьими бреднями!
Дело ясное нам надо бежать!»
Никто Семену не стал возражать.
Подрали апостолы из Ерусалима стремительно.
0 дальнейшем писать утомительно.
Но покойник не знал утомления.
Пошли разговоры про Иисусовы явления.
Одним Иисус
Являлся на пути в Эммаус,
Другим—в закрытом и темном помещении,
Третьим—там же при полном освещении.
Появлялся покойник и вдруг пропадал.
Кто-то вопил:—,Я видал!
---Эк, подумаешь!--рядом вопили:
---Мы с ним ели и пили.
Преломивши хлеб, господь-Иисус
Уплел перед нами огромнейший кус!
Чем хвалиться нашли? Пустяками!
Я его осязал своими руками!
--Мне сказал он: «радуйся, друже!»
Никто не хотел быть других похуже:
Ученик хвалился пред учеником.
Вранье нарастало, как снежный ком,
Овладевая толпой безграмотной, серою.
Бабьи бредни сделались христианскою верою..
До чего доходила оголтелая вера,
Вот рассказ для примера,
Как одна равноапостольная курица
Обратила в христианство какого-то Пурица.














                ГЛАВА  37

...В продолжении сорока дней являясь им ... и собрав их, он повелел им: не отлучайтесь из Иерусалима, но ждите обе щанного от отца, о чем вы слышали от меня.....
                Деяния.
...При море Тивериадском... были вместе Симон-Петр и Фома, называемый Близнец, и Нафанаил из Каны Галилейской, и сыновья 3еведеевы, и двое других из учени-ков его.
                Иоанн.

Когда-.либо и апостольские «Деяния»
Удостоятся моего толкования.
Отмечу только пока,
Что писавший в «Деяния» евангелист Лука
Отметил последнее Иисусово явление,
Когда он сделал апостолам заявление:
Не отлучайтесь из Ерусалима,
Пока не получите силу, что была вам сулима.
То-бишь, Иисус вознесется к небесному отцу,
Заведёт там порядки по новому образцу,
И когда всё будет готово,
Пошлёт апостолам духа святого.
Я набежал вперед,
Чтоб показать, как Лука явно врет.
«Деяния»  пониже «евангелий» саном.
Мы должны согласиться с евангелистом Иваном,—
Почище Луки персона,—
Который пишет про дядю-Семена,
Про Нафанаила (Помните? Кана!),
Про Зеведеевых Якова да Ивана,
И про Фому-Близнеца,
С которыми были еще два лица,
Имена не столь знаменитые
 И потому забытые.
Он пишет про эту братву
Смотри двадцать первую главу
Что` вся она после ,»воскресения» вскоре
Очутилась «при Тивериадском море».
Утверждаю, все писанья разобрав,
Что Иван в этом случае прав.
Добавлю даже, опровергая «Деяния»,
Что вся вышеназванная компания,—
Хотите, по писаньям проверьте!—
Не отлучалась из Галилеи до самой смерти.
Заявляю твердо и честно:
Нынче всякому историку известно
Про Семена, братьев Зенедеевых и Фому:
Всё их «апостольство» сводилось к тому,
Что они, когда дома у моря рыбачили,
Меж собой об Иисусе судачили:
«Пропал человек, словно муха!»
«Потому, не при с плетью супротив обуха!»
»Гефснманию вспомню, так мурашки по телу».
«А, ведь, могла и не стрястись беда!
Ну,да!
«Нализались мы крепко тогда!»
«Влип, несчастный, по пьяному делу.
Дядя-Семен особливо
Неторопливо
В трактирчике местном, придвигаясь к вину,
Любил вспоминать старину,
Все проделки былые смакуя со вкусом:
«Бывалоча, мы с покойным Исусом..».