Савиных М.И.
Моя работа в Запсибгеологии.
В ЗСГУ я начал работать в 1965 году в Кундатской партии Мартайгинской экспедиции промывальщиком на преддипломной практике, будучи студентом Новосибирского геолого-разведочного техникума. По прибытии в первый же день был посажен на лошадь гл. инженером Гандыбиным В. и с ним через хребет Кузнецкого Алатау прибыл на покос. Задницу разбил в кровь…
Через десяток дней отправлен ст. геологом партии О.Г. Епифанцевым на участок Палатный как бы начальником отряда для проведения заверочных работ, точнее, промывки шурфовых проб. Там я умудрился загнать лошадку срочной поездкой за запчастью для насоса в Кундат и обратно. И тяпнул из промытого несколько граммов золотишка для техникумовского геолмузея. Что не осталось незамеченным, но не доказано. На мерине, возвращаясь по гати на Палатный с Натальевки, встретился с медведем. Перепуганный страшно, по совету косарей уже затемно доехал таки до места со страшным рёвом песен советских композиторов. В 80-е описал этот случай в приукрашенном рассказике «Клык» в газете Комсомолец Кузбасса.
Затем был направлен с напарником-горняком в распоряжение Я.М. Грицюка, начальника Ртутного отряда из Новокузнецка, для проходки пары канав на Таловке. Наутро одну метку, из намеченных Грицюком в сумерках, я нашел (канаву прошел напарник), вторую – нет. Потом начальник партии Г.А. Зюдин отправил меня копать шурфы на Таскыльский участок. Копал я до осени отвратительно: получались дудки. Но научился взрывным работам. А напоследок украл несколько кристаллов пирита уральского месторождения Березовского из партийного музея. Тоже не доказано. Однако Епифанцев характеристику по практике мне в руки не отдал, а отправил в техникум по почте. Чт; там было написано я так и не узнал. Я даже и не подозревал о возможных карах. (Обнаружив в 1977 году Епифанцева в Новокузнецке, сделал вид, что не знаю такого, он понял, и больше не обращали друг на друга внимания). Дипломную работу написал по разработке Елизаветинской аллювиальной россыпи (Палатный) не драгой, а плавучей бочкой с экскаватором.
Осенью 1971 года теща вывезла меня с Енисейзолото из п. Раздолинский Красноярского края в Новокузнецк, работы в ЗСГУ мне не нашлось, и она пристроила меня на алюминиевый завод электрослесарем. Я, было, стал там делать карьеру бригадира по монтажу кремниевых выпрямителей, но разругался с начальством, и весной рванул на Ленские прииски.
Летом 1977 года, когда меня академик В.Таусон выжил с очной аспирантуры иркутского Института геохимии СО РАН по клевете сухоложской шайки (и догнал в 1978 г. из заочной за настойчивые телеги в цк кпсс – создать газету для геологов) я прибыл в Новокузнецк. Сезон был уже в разгаре, но гл. геолог ЗСГУ П.Е. Ершов и ст. геолог ЗСГУ В.Н. Коновалов нашли мне вакансию в Бокситовой партии (переименованной позднее в Еланскую) Запсибгеолсъемки.
На поезде до Таштагола и на автобусе я добрался до лагеря партии. Правда, кондукторша не предупредила меня и я проскочил до Усть-Кабырзы, вернулся на Кичи, прошлепал несколько километров до Пурлы и обратно, и только после этого в чаще обнаружил коллег. А они ведь выставляли мальчишку на дороге, но я-то не сходил с автобуса. Через несколько дней некий парень спортивного облика появился в устье речушки, искупался и переспросил у меня время (удостоверился в моей глуховатости). Уже осенью, только я появился в городе, гл. геолог ЗСГЭ В.Ф. Котик пытливо стрельнул в меня глазами… Но я понял..!
И к концу сезона начальника партии, кандидата г.-м. наук В.А. Сивова неожиданно стали оформлять в зарубежную командировку аж в Южную Гайану! Позднее нам обоим стала понятна причина, хотя я подозревал с самого начала и стало известно определенно: профессорского сынка «по его желанию» кгб отправил из Томского Политеха на разведку Белкинского месторождения фосфоритов (за критикантство?), а я ж проходил по тому ведомству «видным деятелем диссидентского движения», «столпом русской демократии» (см. в Интернете мои Сухоложские записки). Владимир Александрович, видно, предрасположенный к алкоголизму, сначала от радости, а потом от горя – тяжко запил! Помнится, начальник ЗСГЭ Б.А. Снежко горячо не верил в алкоголизм коммуниста Сивова. Настолько хитро тот скрывал свой порок: в полях начальства не было, в городе – «был в райкоме», «на курсах агитаторов», «вызывали в управление», техсоветы.
Обежав за три сезона Мрасский массив маршрутами в безрезультатных попытках расчленить немые карбонатные толщи с помощью лопат для вскрытия тонкого слоя почво-делювия-элювия (идея Сивова) и найти еще одно месторождение пластовых или карстовых фосфоритов, я разругался с ним из-за его пьяного самодурства и ушел в августе 1979 г. увольнением в КТЭ. Через год комиссия из ВСЕГЕИ закрыла партию, а отчет приняли как материалы. Немудрено, у Сивова совершенно не было никакого съемочного опыта. И он до прихода старого друга по Белке добродушного Юрия Ксенофонтовича Березикова главным геологом ПГО Записбгеология, отирался в ППТИ, выпуская плакаты по ТБ. Правда, Г.Н. Климова (Багмет) таки защитила в 1994 г. по тем бредням кандидатскую диссертацию: Биостратиграфия верхнедокембрийских и венд-нижнекембрийских отложений Горной Шории. В последующей государственной съемке Сомова, Бабина те «новации» всего лишь поминались.
Позднее я опубликовал две статьи:
Фитогеохимическое опробование сухих ветвей березы в Мрасском фосфоритоносном районе Горной Шории // Геология и Геофизика.- 1988. - № 8. - С.20-24.
Биогеохимическая индикация пластовых фосфоритов // сб. Биогеох. индикация прир. и техногенн. концентр. тяж. металов в окруж. среде. – Владивосток: ДВО РАН. – 1992. - С.57-65.
Начальник Геохимической партии Степан Акимович Третьяков подсказал мне и гл. геолог КТЭ Уразлин Николай Иванович (его парторг экспедиции незлобиво звал «мордва-два») принял меня осенью 1979 г. в Тематическую геологическую партию (ТГП) на тему по железу Тайдонского грабена, которую вел Николай Васильевич Голдаев. С таким же сивовским пороком, но мирным. Мозги он свои пропил, самому себе не признаваясь, ни одного отчета писать не мог. Боясь жены Жанны Федоровны (она в духе того времени от отчаяния катала открытые письма коллективу с обвинениями в попустительстве мужу), потом - от руководства, он, как правило, конфликтовал с начальниками партии, последовательно: Скобелевым Ю.А., Стручковой Л.Н., Селиверстовой М.И., Кочетковым И.А. При этом всячески избегая конфликтов с коллегами: давал всем жить, не обижал. Любили его и женщины. К моему приходу Стручкова вывезла его из Тисуля после романа с коллегой-зазнобой Черных Т.П.
На этой теме с Тайдаковым М.В. мы провели два полевых сезона, в отчете есть мой тренд-анализ погребенной поверхности Ампалыкского месторождения и расчленение еденисской свиты по геохимическим данным.
Май-85,слева направо: я, Демидов И.В., Кузнецов А.И., Голдаев Н.В., не помню, Сажин А.И., не помню, Дудин, Надлер Ю.С., Грицюк Я.М., Чурилин М.А.
В 1983 году М.И. Селиверстова пригласила меня в отряд МПГЭИ по составлению Паспортов месторождений. Работа была интересной и поучительной. Однако через годик Мария Ивановна ушла начальником ТГП, прочив меня начальником отряда, к чему я отнесся равнодушно. Но начальник МПГЭИ М.А Котов (имеющий всего лишь среднее сельхозобразование!) натурально ненавидел Марию Ивановну и затеял свару против меня. Передо мной этот самодур сожрал замечательного геолога Л.П. Топольника и того, к моему счастью, оказалось потом, забрал к себе в геолотдел управления Иван Иванович Сычев. А меня в марте 1984 г. М.И. Селиверстова забрала в ТГП. Там я составлял программы и пересчитывал коллегам их многотысячные анализы, что отражено в двух статьях:
Савиных М.И., Николаев Д.П. Экспресс-оценка асбестоносности гипербазитов по химсоставу на микрокалькуляторе Б3-34 // сб. тез. Магматизм и эндоген. металлогения зап. части АССО.- Новокузнецк. -1987.- С. 135-136.
Савиных М.И., Никонов О.И. Программы микрокалькуляторов типа Б3-34 для анализа петрохимии магматических пород: показатели Заварицкого, среднее арифметическое, объединение выборок // там же. - С. 136-138.
ТГП-85: я, присевший с М. Г. Петровой. Стоят, слева направо: Е.Ф.Сухих, М.А. Селиверстова, Т.П. Черных, А.Р. Козлова,Л.И. Каргина, Е.Р. Турбина, Л.Н. Стручкова, Н.В. Голдаев, М.И. Ивашина, Л.Д. Староверов, В.С. Мурзин.
Май-86: Н.И. Волковский, В.И. Протопопов, я, О.А. Кононов, М.И. Селиверстова.
Покос-83 близ Ашмарино. Слева направо: О.И. Никонов, А.С. Бартев, я, А.М. Войтеховский, В.А. Протопопов
С 80 по 85 гг. я подвизался преподавать общую геологию в нашем Клубе Юного геолога, за что был удостоен Бронзовой медали ВДНХ. Уж как сопротивлялись географы-музейщики Чичкова, Березикова, Артемова этой награде! Вера Николаевна Будылина, руководившая КЮГом, увидела во мне начальника Первооткрывательского отряда (так тогда назывался наш геолмузей).
20-летие КЮГа: в центре И. Пестов, за девчушкой Г.А. Селятицкий, справа Ю.К. Березиков, за ним я с новоиспеченной медалью.
Весной 84 года подвернулись поля Горного Алтая. Эту тему по шеелитоносности начинал В.Г. Курьянович (уходил, было, в уголь Междуреченска), и продолжать ее поручили О.А. Кононову
Вот тут и начался перелом в моей судьбе: я столкнулся с рудами мумие. Часть перипетий начала этих занятий я отразил очерком
Мумие. Возможности сибирского бальзама // Сибирские Огни.- № 3.-1991.- С.159-169.
Лекарственный дефицит, всеобщая нищета и мифологизированное сознание советского человека тех времен до сих пор позволяют некоторым людям использовать народные средства для личного пиара, для обогащения, в искреннем желании помочь. Вон, наш главный геологический торговый работник (УПТОК) Новоселов А.И. (богач по тем понятиям!), когда его жена померла от рака, сокрушался, что достал ей даже мумие, не помогло! Так и я, равнинный человек, попав в настоящие заснеженные летом альпийского типа горы, завороженный их величием, проникся интересом к мумие. Что-то о нем я слышал из разговоров, из прессы. А тут хозяйственные Кононовы (отец, сын, сестра) драли золотой корень, шиповник, облепиху, какую-то еще травку, но с уважением поминали мумие. Коллега Е.Ф. Сухих показал нам эти мышиные экскременты. И мы их выметали на Кочкорлу под метелку. Но уже съездив в тувинскую часть под Сайлюгемским хребтом в Убсунурской котловину, мы обнаружили на вершинах мелкосопочника скопления первичного, чистого мумие.
Вверху слева: богатая (высокосортная) руда мумие - смолистая, оолитоидная, сливная горноалтайского первичного окисленного мумие с включениями обломков вмещающих гнейсов;
справа: жильный тип руды первичного окисленного мумие (1.5х): верхняя половина образца сложена сливной, массивной текстуры, черного цвета рудой, нижняя брекчиевидная - цементирует остроугольные обломки светло-коричневых гранито-гнейсов; везде – округлые светло-коричневые оолитоиды гидрооксидов железа. Внизу: горизонтально слоистый на изломах плоский комок руды вторичного мумие (2х) из донной залежи месторождения. Желтые «рисинки» копролитов мышей-литофагов и органический «мусор»: веточки и зеленоватые листья, - цементируются бурым, черным, порой блестящим оолитоидным и аморфным первичным окисленным мумие.
Потом встретили его на Бугузуне, в других местах. И тут мы с О.А. Кононовым задумались: причем здесь мыши? Отдали несколько проб на анализы, стали смотреть литературу. А уж когда Олег откопал книгу
Нефти и битумы Сибири. – М., 1958.,
где в нефтепоисковых признаках с 30-х годов фигурировал в Туве и Минусе озокеритоподобный битум, то для нас, таки-геологов, все встало на свои места: мумие - аквабитум. В 85 году мы заезжали сюда еще раз, побывали на Карагеме, Бертке, Едигане (Кайнзара), где я уже сознательно отбирал пробы на анализы, изучение и т.д.
Кочкорлу-85
Чике-Таман-85, Карагем-85: водитель Крылов В.В., Кононова О.П., я.
Надо отдать должное части сослуживцев и коллег в ТГП, в аппарате Запсибгеологии, в Центральной Лаборатории, Вычислительном Центре: относились ко мне с пониманием, и брали на себя анализы, расчеты, вдохновляли хотя бы поддержкой. Наладились у меня творческие отношения с завкафедрой микробиологии НК ГИДУВа, доцентом А.И Блиновым, ректором, профессором А.А. Луциком, проректором лор-проф. Г.В. Вержбицким, списался с узбекским географом, сторонником геогипотез происхождения мумие Зиянутдином Наджимутдиновичем Хакимовым, учеником хирурга А.Ш. Шакирова– зачинателя мумиеведения в СССР.
Процедура получения темы была в общем-то проста. Помнится, Л.Н. Сухарина, жена начальника геолотдела Запсибгеологии П.Е. Мертвецова, разводила руками: да мы сами себе темы формируем! Но каждый раз заявки на мумие в Москве отвергались. Их делали И.И. Сычев, Л.П. Топольник, Н.Ф. Татаревский. Я уже опубликовал первую свою первую статью на конференцию в Бийск
Савиных М.И. Некоторые особенности горноалтайского мумие // Пробл. геол. рудн. районов Зап. Сибири: тез. докл. - Новосибирск, 1986, С.48-49.
На ней старый и очень уважаемый геолог Н.Н. Амшинский (Мумие, свойства и происхождение // http://www.balatsky.ru/NSO/mum.htm) вкрадчиво убеждал меня в продуцировании мумие пчелами: он наблюдал на Коргоне этих тружеников на коровьих лепешках, с которых те переносили на лапках «нектар» на потолок ближайшей пещеры. На этой конференции познакомился с кладезем сведений о горноалтайском мумие Юрием Владимировичем Никифоровым. О его роли написал мемуары: в электронном этико-философском журнале «Грани эпохи» (http://grani.agni-age.net/articles7/3215.htm) и в сборнике В.М. Рычкова его памяти:
Юрий Никифоров. – Горно-Алтайск.- 2011.- 220 с.
Но вот в преддверии Дня геолога 28 марта 1986 года Комсомольская правда объявила Прямую линию с министром геологии СССР Евгением Александровичем Козловским: формировался климат Перестройки. Я колебался: звонить-незвонить,- Топольник заверил, что уж последняя заявка точно пройдет (не прошла!). Но я таки в субботу уселся дома у своего телефона с усилителем. Два часа без передышки крутил диск: занято-занято-занято. И вдруг соединился, журналист на том конце попросил представиться и подождать. И минуты через две раздался голос министра.
- Евгений Александрович! Я на всякий случай посылал телеграмму, но вот, слава богу, дозвонился. Это Савиных Михаил Ильич из Запсибгеологии, Новокузнецк. Наши ученые из Института усовершенствования врачей обнаружили в сибирском мумие лекарственные свойства. Они настоятельно просят нас, геологов, обеспечить их сырьем. Все мое начальство, включая генерального директора Германа Николаевича Шарова, готово оказать содействие врачам. Но все упирается в то, что поиски ведет только «Союзкварцсамоцветы»…
- Понял. Прошу передать товарищу Шарову: деньги мы выделим.
- Еще вопрос. Будет ли у нас отраслевая газета?
- Я не могу ответить на ваш вопрос положительно. Мое мнение: геологическая газета нужна.
- Третий вопрос. Уже двадцать пять лет закрыт геологический музей в Новокузнецке.
- Да, вы об этом сообщаете в телеграмме. Честно говоря, я не поверил. Закрытый музей - это не музей. Это безобразие.
Я, было, зачастил по второму разу, но министр мягко ушел: - Михаил Ильич, я вам ответил?
Диалог опубликовали 6 апреля.
В конце апреля на лестнице меня остановил пенсионер Г.А. Селятицкий:
- Дали деньги? Хм, ты отправь ему телеграмму с майскими поздравлениями. У него код на почте ШЕЕЛИТ, точно ему вручат.
И посетовал, что Козловский – гад, скользкий, вон и меня-де снял преждевременно, обида на него. А Шаров - ставленник Козловского, видно, не хочет щекотать его.
Так я и сделал. 8 мая Г.Н. Шаров позвал: - Звонил помощник министра. Просил передать, что министр признателен за звонок по прямой Линии, желает здоровья, удач.
- А деньги? – спросил я.
- А я тоже не понял.
Я заметался. Позвонил в КП, журналисту Станиславу Артуровичу Оганяну (дружим до сих пор), что проводил Прямую Линию. Тот озадачился. Через неделю я перезвонил.
- Вы такого: Хрусталева, - не знаете? Вчера на союзной коллегии по результатам Прямой Линии он заявил, что знает вас, как маниакального психопата. И потому денег ему нельзя давать…
Опа-на! (Осенью помощник министра В.Р. Морозов ответил мне, потупясь, де-не знаю, чьи там уши торчат).
Но Перестройка набирала обороты. И я с нашим писателем Геннадием Арсентьевичем Емельяновым отправил жалобу на предстоящую ;I; партийную конференцию предсовмина Н.И. Рыжкову (помогавший мне мумиевед, к.б.н. Э.В. Степанов, вильнул (?). Дней через десять Шаров сообщил: деньги дадены!
Осенью меня отправили в Москву на курсы повышения квалификации. И там я познакомился с самоцветчиками: главный геолог экспедиции Центркварцсамоцветы, д.г.-м.н., профессор Е.И.Киевленко (позднее помог мне найти руководителя диссертации Н.Н. Соловьева в МГРУ), Ю.А.Орлов, В.Б. Лекух, О.И. Саблин, А.Н. Осадчий. Им тема мумие досталось от ушедшего в санаторный бизнес В.И. Борзова, пробивного студента-заочника, и была им, признались, в тягость. Ведь экспедиция ютилась с хрущевских времен по подвалам, никакой производственной базы, кроме камнерезных станков, у них не было. Вот в Военведе Б.П. Черных, сообщили они, имеет огромные возможности для изучения. Правда, все материалы у него секретные. Но он полагает, усмехнулись самоцветчики, что мумие – спутник нефти и поступает по разломам. Когда в 91-м в Душанбе я стал стыдить их: вы – кто, геологи или биологи: составили с кафедрой зоологии МГУ карту расселения мышей СССР? О-о, сколько они мне насулили неприятностей!
Как водится, нашелся у меня и оппонент: молодой да ранний, мой ровесник начальник геолотдела Е.Н.Трибунский, вытащенный Березиковым не то с Шалыма, не то с Мартайги. Науськанный отраслевыми геологами Л.Г. Горбачевым (не любил Селиверстову, и, значит, и меня, как ее ставленника) и И.И. Никоновым (невзлюбившим меня из-за конфликта с патологическим фантазером-очковтирателем Сухих), он заявил, что против этой темы и подписывать мой проект не будет. Да и мама у него - врач, и он лучше знает проблемы лекарственного дефицита. Мало ли что, «министр»! Я, мол, МГУ заканчивал – спесиво добавлял он на полном серьезе. Пришлось Шарову созывать с участием техничек, машинисток, геологов разных уровней Техсовет. И вот тут против меня восстали Надлер, Уразлин, Чичкова, еще какая-то, простите, шелупонь. Ну, понятно, Надлер и Уразлин сомневались в моих способностях выполнить тему, а отвечать ведь им придется. Ни Сычева, ни Топольника там не оказалось. Чичкова опасалась за свою табуретку при моем набиравшем вес реноме. Последнее слово таки сказал Шаров: мы должны дать человеку попробовать, тем паче, сам министр обещал.
Перестройка набрала обороты. Как сказал мне мудрый Емельянов: она ж, Перестройка, и для них тоже! Трибунский стал тянуть с подписанием проекта. Я взбеленился. На открытом партсобрании (конечно, я не был ее членом) я взобрался на трибуну и зычным голосом заявил, что ненавижу коммунистов: Трибунского, срывающего мне полевой сезон, Березикову, тормозящую открытие геолмузея, Надлера, потакающего им. Трибунский пулей выскочил из зала! Позднее во все времена он каждый раз при моем появлении заявлял, что он подпишет-подпишет, хоть и не согласен. Этот человек, ныне живущий в Москве после смерти своих родителей, так и вошел в историю, как злой гений Запсибгеологии, разваливший её...
Все это выглядит героически. Да вот беда – переживания, бессонные ночи, взвинченные нервы, озлобление на идиотов! Ничто не проходит зря, и не прошло для меня бесследно…
Я намеренно не описываю здесь, как и выше, полевые работы с их событиями, случаями, неприятностями, бытом и прочим. Поскольку это – работа. Не люблю и сам читать «романтику» своих коллег.
16 июля 1988 года в 5 утра я выехал в поля и 18 июля прибыл в геофизический отряд Томилова на левый берег в верховьях Джазатора, где оставил снаряжение и одного рабочего - старика Михаила Титовича Щербакова - Титыча. Новосибирский д. ф.-м. н. Юрий Александрович Воронин, увязавшийся, было, за мной, после первого же рекогносцировочного маршрута понял, что ему в 60 лет, хоть и мастеру спорта, не осилить сезон и попросился на этой же машине вернуться домой. Кстати, тут и выяснилось, что он учился в свое время у ак. Сахарова, а Е. Боннэр останавливается у дочери Воронина в Питере. Ну, я поделился с ним тоже: его сотрудник Юра Будянский – стукач, брал тайком мои отпечатки пальцев с бутылки вина. Так, оказывается, в те времена следили за авторами антисоветских опусов, а не проверяли аферы сухоложской шайки, как я наивно полагал.
Грузовик подбросил меня с рабочим до Джазатора, где я нанял лошадок и местный алтаец-проводник свез меня на Иедыгем. А уж потом по горам меня перебрасывали машины Алтайской геофизической экспедиции и попутки. Помогали не без ругани, обид и жалоб начальник АГЭ Кузнецов Е.Г., гл. геолог Робертус Ю.В., Пастухова А.В., рядовые работники.
Помогал медицинский спирт, подаренный ГИДУВом. Вернувшись как-то дня через три, мы обнаружили Титыча пьяным вдрызг. Он не устоял перед соблазном, открыл сейф доверенным ему ключом с секретными в те времена картами и аэрофотоснимками, и «попробовал» спирт. Хотел я его выгнать, но геофизики упросили. Через некоторое время, вернувшись с Калгутов на машине для переезда на Уландрык, застали встревоженного Титыча. Оказывается, алтайцы окрестностей, с которыми я расплачивался за лошадок спиртом, эти ночи осаждали его в палатке. Действительно, с гор уже мчались всадники. Это ж была пора горбачевско-лигачевского «сухого закона». Пришлось быстро-быстро грузиться и убираться.
Обследовал я тогда Калгуты, Тархату, Талду-Аир, Кокоря, Узунтытыгем, Бугузун. Собрали больше сотни килограммов проб, чем сильно удивили скептиков, полагавших (как и я, признаться), что Горный Алтай вычищен «под метлу». Следует заметить, что мумие нужно относить к возобновляемым ресурсам. Посудите, уже полсотни лет везут и везут его оттуда и с других регионов Тувы, Хакасии, Монголии, Киргизии, Узбекистана, Таджикистана, Вьетнама, Индия наладила выпуск капсул именно для советских туристов.
Вернулся с полей 11 октября. Поскольку с сырьем вопрос решился, 29 ноября 1988 г. в Новокузнецком хим-фарм институте на совместном заседании с ГИДУВом и Органикой решили начать совместные работы по созданию лекарства. Проблема здесь в том, что химикам, фармакологам, технологам, медикам нужно создать огромный пакет нормативно-технической документации (НТД), только после этого Фармокопейный и Фармакологический комитеты после обязательных клинических испытаний могут дать разрешение на использование того или иного препарата в системе здравоохранения. Забегаю значительно вперед: такой пакет НТД был создан и утвержден только в 1998 году при решающей роли московских моих разработчиков - Ларисой Николаевной Фроловой и Татьяной Леонидовной Киселевой ВФС 42-3084-98.
Второй полевой сезон уже со своей машиной начался 20 июня и закончился 14 сентября 1989 г. Обследовали Чаган-Узун, Яломан, Кату-Ярык на Чулышмане, Саратан, Уст-Кан, Тюнгур, Терехтинский хребет, Мендур-Соккон, Кумир, Куюс, Солонешное. Еще в горах прошел какой-то непонятный слух, что за моим отрядом гоняются некие геологи. А по возвращении Шаров сообщил, что самоцветчики требовали прервать мои работы и передать им. На что Ш. ответил, что ему деньги давал министр, вот оттуда и начинайте.
В 1990 году с 25 июля по 22 августа провели третий дождливый полевой сезон, проведя заверочные работы по результатам компьютерных моделей с Я.М.Грицюком в системе АСПО-8, посетили Кокоря, Богуты, Ело, Туэкту.
В эти же годы я начал подготовку диссертации. Согласился быть руководителем д.г.-м.н. А.Н. Дмитриев, познакомился с В.И. Бгатовым, А.М. Малолетко, некоторыми академиками, рядом других корифеев. КТЭ оплатила издание препринта
Савиных М.И., Грицюк Я.М., Дмитриев А.Н. Вещественный состав и размещение мумие Горного Алтая. - Новосибирск: изд. ОИГГиМ, препринт №6, 1991. - 55 с.
Хочется отдать должное пластичности Ю.С. Надлера, а вслед за ним Н.И. Уразлина. Как только они удостоверились в моих способностях и силах, так сразу стали помогать, советовать, проталкивать. Метаморфоза произошла и с Леонидом Григорьевичем Горбачевым, он стал бить себя в грудь, что помогал Савиных. Очень помог завхоз Запсибгеологии А.Я. Дуняшин, выделив бумагу для моего первого издания книги Все о мумиё. Порядочными людьми проявили себя рецензенты моего отчета коллеги Ю. С. Носков, Л.Л. Зейферт, А.Н. Емельянов.
Савиных М.И. Опытно-методические работы по разработке методики прогноза и поисков мумие в Горном Алтае / Новокузнецк, Территориальный фонд геологической информации по природным ресурсам и охране окружающей среды по Сибирскому федеральному округу, Кемеровский филиал, 1991.
Информационная карта. Составлена карта проявлений мумие, изучено качество сырья и препаратов, выявлены основные признаки распределения мумие на площади Горного Алтая, а именно: 1. получены геологические, геофизические, геохимические, географические, фармакологические и биомедицинские характеристики свойств кА мумие-сырца, так и препаратов из него.2. с помощью ЭВМ выявлены основные признаки регионального распределения ареалов мумие, отписаны локальные особенности распределения внутри ареалов. Подсчитаны прогнозные ресурсы мумие-сырца по дифференцированным контурам ареалов Горного Алтая. Освещены новые подходы к систематизации, изучению и обработке сведений по мумиеносности.
Через два десятка лет в этом отчете устарели термины, понятия: местопроявления – это месторождения; ареалы – это купола; мумие-сырец, сырье – руда; выявлены трубы и струи дегазации, установлена углеводородная природа мумие; показаны иммуномодулирующие свойства мумиепродуктов; проведены клинические испытания.
В конце апреля 1991 г., будучи в Душанбе на конференции по мумие в Памиркварцсамоцветах, в пику таджикам (Таджикмумие), узбекам (Узбекмумие), казахам (Казахмумие) решили с хабаровчанином Скляровым Р.Я. из ДВИМСа, учредить свое Добровольное Общество Сибдальмумие: Перестройка бурно развивалась, гражданам разрешили такое. Но 17 января 1992 года В.Е. Язвенко предложил учредить уже ТОО Сибдальмумие, а 17 февраля Ю.С. Надлер предложил мне сократиться, что меня очень сильно рассмешило, и Надлер озадачился: обычно от таких предложений люди впадали в ступор, плакали. Но уже были готовы учредительные документы на самостоятельное предприятие. Соучредители: я, Язвенко, физическое лицо С.А. Салагайкин, ЦГЭ в лице В.Д. Мамушкина, завкафедрой микробиологии ГИДУВа А.И. Блинов. 10 апреля закончились мои официальные отношения с ПГО Запсибгеология.
На сегодня я остался в соучредителях один с дочерью, поскольку Язвенко, поняв что мумие – всего лишь мощный бренд, ушел сам, Блинова выгнали за мошенничество, от Мамушкина толку не было – попросили, Салагайкина я выгнал по Суду – воровать стал. Примечательно, что люди из Запсибгеологии только помогали: В.И. Дворянов, А.С. Жарков, А.И. Сажин, Р.В. Панова, А.И. Малышева, Л.Е. Боброва, Конева Е.А., А.И. Афонин, все вышеупомянутые и даже Трибунский. Тут геология выбирала нас, а не мы ее. А вот среди людей в белых халатах порядочных не оказалось.
За два десятка лет после Запсибгеологии я написал более полусотни статей, несколько книжек, защитил диссертацию, утвердил фармстатью, сертифицировал ряд мумиепродуктов, учредил научную дисциплину – мумиеведение.