Идет совещание заводского профкома одного из ведущих заводов Советского тяжелого машиностроения, насчитывающего в своем коллективе почти двадцать тысяч работающих. Продукция этого завода почти вся шла на экспорт, поэтому в девяностые годя он попал в список ГОСДЕПА США на немедленное его закрытие. И сейчас этого завода нет.
Идет заседание профкома этого завода, на котором рассматриваются вопросы Социалистического соревнования и на котором отчитываются о своей работе председатели цехкомов каждого производственного подразделения завода. Заседание долгое, нудное, пустое, неинтересное, и абсолютнейше тоскливое. Хотя и не безрезультатное. Потому что коллективы передовых производственных подразделений могут рассчитывать на солидную премию. Но это для передовиков, для первых трех претендентов. А остальным вся эта словесная тягомотина совершенно неинтересна.
Опыт Советского Социалистического соревнования, как один из действенных способов воспитания творческого интереса к своей работе и чувства гордости у работников предприятий к той фирме, где они работают, сейчас взят на вооружение многими развивающимися индустриальными странами мира. Особенно прижился этот опыт в странах востока, в таких, как Япония, Вьетнам, Индия, Корея, Сингапур, Малайзия и ряда других. В других странах, но не у нас!
И вот здесь просит слова известный активист заводской профсоюзной организации и такой же известный внештатный корреспондент заводской газеты с жалобой на одного председателя цехкома, присутствующую на заседании, симпатичную женщину бальзаковского возраста, которая никак не дает ему материалы для газетной статьи на победителей цехового соцсоревнования.
Пожилой мужчина лет пятидесяти, с полноватым и несколько даже оплывшим лицом любителя выпить с нескрываемой обидой говорит Председателю Профкома:
-- Василий Алексеевич, но вы посодействуйте на нее! Нельзя же так. Ведь я известное общественное лицо. Раз прихожу к ней – не дает материалов. Второй раз прихожу, буквально умоляю ее, а она не дает, третий раз прихожу - опять не дает!
Все присутствующие на заседании сбрасывают свое заседательское оцепенение и начинают с интересом смотреть на говорящего. Потому что у него невольно получается некий словесный, но полный завуалированной двусмысленности смачный каламбур.
А он продолжает:
-- Я еще раз к ней прихожу – опять не дает!
Председательствующий, сдерживая рвущуюся из него улыбку, строго спрашивает:
-- Так и не дала?
-- Как не дала?! Дала! Вы же меня знаете, я человек упорный! Дала! Но ведь дала лишь с пятого раза!
Все присутствующие на совещании так грохнули в неудержимом хохоте, что даже занавески на окнах кабинета закачались!
А он удивленно смотрит на грохочущих в смехе товарищей и растерянно улыбается. Он ничего не понял!