Осторожно объезжая ямы узкой улицы, справа по которой стояли дома, а слева тянулся канал, машина подъехала к крайнему дому, стоящему на берегу широкой реки. Игорь вышел из нее, открыл ворота и показал рукой приятелю, чтобы тот заезжал во двор.
Хозяином дома был егерь, который за небольшую плату разрешал оставлять здесь машину, спускать на воду лодку и по прорытому специально каналу выходить в реку.
Познакомились они лет десять назад, когда зимой, приехав на рыбалку, машина Игоря с друзьями, неосторожно съехав с колеи, провалилась в глубокий снег. Попытки вытолкнуть ее оказались бесполезны, и, посмотрев на их мучения, егерь дал лебедку, с помощью которой удалось выбраться на дорогу.
Возвращая ее, Игорь предложил за помощь деньги, на что егерь, посмотрев на него, сказал:
- Люди в беду попали, а я на этом наживаться буду? - и не взял.
Когда Игорь приехал на рыбалку в следующий раз, они познакомились поближе, и егерь как-то сразу понравился ему. В этом невысоком худощавом мужчине была спокойная основательность человека, живущего на своей земле. Работал он в заповеднике, который на много километров тянулся по другую сторону реки.
Хлопнула входная дверь, и на крыльцо вышел хозяин.
-Доброе утро, Степан Петрович, на рыбалку мы, - подошел к нему Игорь.
-Здравствуй, Игорь, - отозвался тот, - погода для нее не совсем подходящая, ветер восточный, смотри, как задувает.
- Далеко не пойдем, в реке покрутимся, переночуем на острове, ты же знаешь, мы на рыбу не жадные, нам здесь уху сварить да домой чуть привезти.
Степан Петрович посмотрел, как, погрузив в лодку вещи, они вышли в канал, потом махнул им рукой и ушел в дом.
Ветер действительно был нешуточный, брызги от волн залетали в лодку, и рыбачить пришлось в протоке, что соединяла реку с озером и являлась границей заповедника, здесь было намного тише. Место это было уникальное. Перед тем, как внести свои воды в озеро, река расширялась, делилась на протоки, образуя массу островов, и для рыбы тут было раздолье. Однажды открыв его для себя, Игорь приезжал сюда, как только выдавалась возможность. Просторы, что открывались здесь, напоминали службу в авиации, когда, идя на взлет, самолет отрывался от земли, раздвигая для летчика границы видимого и наполняя его чувством свободы.
Время на рыбалке, как и всегда, пролетело с удвоенной скоростью. Казалось – только приехали и начали ловить, а уже пора возвращаться. Ветер сегодня стих, и под мощным мотором лодка быстро неслась по воде. Когда стали перегружать вещи в машину, вдруг выяснилось, что на месте ночевки забыли палатку, и приятель, оставив Игоря на берегу, помчался обратно.
Открылась калитка забора, во двор вошел Степан Петровичи, и, увидев Игоря, подошел к нему.
- Ну как отловились? - поинтересовался он.
Игорь показал ему садок, где лежали пара щук да десяток окуней.
-Не густо, - сказал Степан Петрович.
- Нам хватит,- махнул рукой Игорь и спросил:
- Ты не работаешь сегодня?
Хозяин помолчал, глядя на реку, потом ответил:
- На пенсию я вышел, три дня назад.
-Да? – удивился Игорь,- поздравляю.
-Спасибо,- как-то невесело отозвался Степан Петрович.
-Переживаешь? – взглянул на него Игорь.
-Не то что переживаю, а как-то потерянно себя чувствую. Ведь я в заповедник пришел работать в тот год, когда его открыли.
-Это же тридцать с лишним лет прошло,- прикинул Игорь.
- Тридцать четыре,- негромко произнес Степан Петрович, - смотрю сейчас на заповедник, вот он, рядом, реку переплыть только, а для него меня больше нет.
-Ты же егерем работал? – уточнил Игорь.
-Егерями нас местные назвали, а вообще-то я был инспектором по охране заповедника. Вы по реке все время налево ходите, к озеру, а вот если направо идти по ней, то через пару километров будет место, где в нашу реку впадают еще две. Я когда туда приплываю, все время, словно на развилке дорог оказываюсь. По одной реке до большого города доплывешь, по другой - уйдешь в Белое море, а вот третья ведет в заповедник. Три пути, по которым можно жизнь прожить. Уехать подальше - мир посмотреть, в большом городе поселиться или здесь остаться и в заповеднике работать. Вот я и выбрал когда-то заповедник. Знаешь, нам на собраниях постоянно говорили, что мы должны сохранить уголок дикой природы, а я все думал – почему дикой, если она Богом создана? И от кого сохранить? От человека? Получается не природа дикая, а человек, что к ней приходит. И охранять ее, выходит, от человека надо. Ведь лезет он туда, куда нельзя ему. И зачем – не понимает. В заповеднике озеро одно есть, берега заболочены, а вода чистая-чистая, в прошлом году один из местных пробрался туда, лодку резиновую принес и сеть поставил. Задержали мы его. Когда из сети рыбу вытряхнули, она почти лодку скрыла. Я у него спрашиваю:
-Зачем тебе столько, ты даже унести ее не сможешь? А он голову опустил и молчит. Или в перелет птиц охотник заберется, стрелять в них начинает, не понимая, что у тех здесь стоянка для отдыха расположена. Вот если ты на машине едешь в дальний путь, устаешь и начинаешь ждать, когда же встать можно будет и отдохнуть. А тебя вместо отдыха залпами из ружья встречают. Как ты себя почувствуешь? Вот и птица так же. Я за эти годы природу душою стал понимать, живая она, так разве можно живое губить?
Он вздохнул.
-Вот вы, смотрю, мусор свой забрали, а сколько людей его оставляет? На места стоянок – смотреть больно. Человек, что так делает - не хозяин здесь и не гость, ни тот ни другой так поступать не будут. Понимаешь, Игорь, не хозяин и не гость, а кто же он тогда?
-Чужой он, на своей земле – чужой,- произнес Игорь.
- Степан, тебя к телефону, - из открытого окна раздался голос жены Степана Петровича. Тот кивнул Игорю и ушел домой.
С озера донесся звук мотора, лодка вошла в канал и причалила к берегу. Игорь с приятелем упаковали вещи, и машина выехала со двора. Закрыв ворота, он зашел в дом, попрощался, и они двинулись в обратный путь. В конце улицы, возле магазина, машина едва разъехалась с внедорожником с катером на прицепе, в который трое молодых людей, приехавшие на рыбалку, загружали бутылки со спиртным.