Ключик к живописи
КЛЮЧИК К ЖИВОПИСИ (эскиз-эссе)
Sapienti sat - (понимающему достаточно)
В наше время, многолетние и яростные усилия художников и искусствоведов игнорировать техническую (алхимическую) кухню великих старых мастеров, превратили бОльшую часть ныне действующих живописцев в энергетических растратчиков и кастратов.
Живопись, по наклонной, переместилась в сторону для нее совсем не свойственную: философствование, литературщину, басню, цирковой номер или просто в анекдот.
Россыпи живописных драгоценностей, щедро оставленных легионом великих живописцев, остроумно-глубоких технико-технологических решений, для нынешних действующих художников покрыты бронированным стеклом незнания традиций, собственной гордыни, лени и равнодушия.
В разговорах, статьях, книгах, начало игнорирования техники живописи и технологических приемов (секретов старых мастеров), часто сваливают на импрессионистов и авангардистов начала 20 века. Будто бы с них все это и началось.
С них же, началось другое смотрение, другое видение, а лучшие из них, так и остались стражниками и хранителями ,,живописного очага". Эти художники не сворачивали в сторону, они просто по иному посмотрели на пространство вокруг. Расширили цветовые сочетания и конструктивную глубину холста, абстрагируясь от часто давящей фотографической реальности.
В 1919 году, поэт и лингвист-мечтатель Велимир Хлебников, в своем воззвании ,,Художникам Мира", призывал художников абстрагироваться еще радикальней:
,,Задача художников краски дать основным единицам разума начертательные знаки. На долю художников падает построение азбуки понятий. Живопись всегда говорила языком, доступным для всех. Немые - начертательные знаки - помирят многоголосицу языков. Азбука, общая для многих народов, есть краткий словарь пространственного мира, такого близкого вашему, художники, искусству и вашей кисти."
Этот призыв Хлебникова любопытный и важный.
Некоторые великие художники (В. Кандинский, Х. Миро, П.Клее), интуитивно и частично к этому прикоснулись. Но по разным причинам эта глобальная идея стройной и логичной системой, до сих пор, так и не представлена.
Учитывая компьютеризацию человеческого мышления, необходимость в такой, общей для всех живописной азбуке, актуальна как никогда.
Эта изобразительно-лингвистическая азбука зависла над нами и информационно-живописное облако сгущается, и вот-вот прольется ,,системным дождем".
Но вернемся на кухню.
На живописной кухне в мастерской художника, запахи из склянок, бутылок и прочих емкостей, ничем не хуже ароматов на кухне кулинарной.
Особенно запахи! Они необычные, но вполне конкурируют с французской парфюмерией.
Летучие масла: лаванда, розмарин, канадский терпинтин.
Лаки: дамарный, мастичный, янтарный, кедровый, пихтовый и прочие.
Масла: льняное, ореховое, маковое.
Запах подрамников из свежего дерева. Запах любимых книг и альбомов по искусству.
А внутри этого пространства находится художник, с палитрой и кистями на перевес.
Разве может в такой благоухающей мастерской родится неправильная живопись? Думаю, вряд ли.
В старину у художников, в большом уважении были:
1. Астрологи - потому что ближе к небу.
2. Алхимики - потому что ближе к сути вещей.
3. Мастеровые люди - потому что ближе к земле.
4. Священники - потому что посредники с Богом.
Художники дружили с этими людьми и часто получали от них важные советы в жизни.
Природа и климат страны, где художник проживал с рождения, задавали ему определенный темперамент и особый колористический строй в картинах.
Краски натурального происхождения (охры, сиены, умбры) находились у художника под ногами и каждый день он видел разницу их оттенков.
А ученики Мастера готовили из этих земель краски, перетирая пигменты с маслами или яичным желтком. Пейзажи, деревни и города были дороги художнику и он с большой любовью изображал все это великолепие на холстах.
Великий английский пейзажист Д.Констебль в одном из писем пишет своему другу Льюкасу 14 ноября 1832 года:
,,В почтовой карете вчера, возвращаясь из Саффолка, были два джентльмена и я, все незнакомые друг другу. Проезжая Дедхемскую долину, один из них заметил, на мои слова - как здесь красиво, - ,,Да , сэр, это - страна Констебля".
Такое признание почитателя и любителя живописи, наверное, лучшая похвала для художника.
Какой же тайный процесс происходит при написании картины?
Понимает ли сам художник как рождается это чудо, возникающее на его глазах?
Когда он пишет картину, куда он смотрит?
На кончик кисти или на след от кисти, а может быть на весь холст сразу, чтобы не потерять целое?
Или рука с кистью скользит вслепую, иногда притормаживая, и как барабанная палочка отбивает оживающие мазки.
Наверно хорошо, что для больших художников чудо рождения шедевра, тоже остается тайной и тогда картина не придумана, ,,не высосана из пальца", и не становится мертвым слепком с воспаленного сознания.
Закончив поэму ,,Борис Годунов" Пушкин бегал по дому с криками: ,,Ай - да Пушкин. Ай - да сукин сын".
Автор первым восхитился своей же поэмой.
Пигмалион, восхитившись своим созданием, влюбился в свою скульптуру, да так, что она ожила.
Без восхищения красотой и гармонией - нет тайны. Остается только унылая бытовуха.
Но без бытовых проблем художник почти никогда не живет, - за редчайшим исключением.
Диего Веласкес, например, имел их минимум. В 24 года он был приглашен испанским королем Филиппом учить его живописи. Они были ровесники. Уважали друг друга и дружили. Веласкес, всю жизнь так и прожил в королевском дворце Прадо, рядом со своим другом и заказчиком, в окружении картин-шедевров из королевской коллекции.
П.П. Рубенс тоже жил с царским размахом, имел десятки блестящих помощников, не имел нужды ни в холстах, ни в красках . Он мог себе позволить себе жить во дворце и на равных вел себя с королями и герцогами.
Но это приятные исключения, тем более приятные, когда касаются гениев. А сколько гениев живописи, по разным причинам, жили трудно, сколько картин ими не было написано по простым причинам: нет холста, нет красок, нет даже скромной мастерской, нет заказчиков и покупателей...
А ведь это Рембрандт в поздние годы, Хальс, Модильяни, Филонов и много-много других.
Занятие живописью всегда было не дешевым удовольствием.
Краски, кисти, холсты и доски для живописи были во все времена дорогими.
С 19 веке художественные материалы стали производить на фабриках, но дешевле стоить они не стали, а качество упало в разы.
Развитие техники масляной живописи, расширяло возможности мастеров кисти изображать задуманное.
С появлением новых материалов открывались новые перспективы совершенствовать мастерство в передаче тончайших ньюансов наблюдаемой природы и самых изощренных, придуманных фантазий.
Как-то один очень известный на весь мир художник 20 века сказал: ,,Я написал книгу по технике живописи и я научился живописи".
Он много лет копировал старых мастеров и эта фраза, сказанная им, вполне правдива.
Понять технику живописи старых мастеров и (даже не очень старых), как живой организм, невозможно не разбираясь в технологии живописных материалов: (доски, холсты, грунты, пигменты, связующие масла, смолы, бальзамы, лаки и.т.д.) Раньше во времена когда живописная кухня была также важна как умение рисовать или строить композицию, обучение художника начиналось как раз с кухни.
Лет с десяти ученик дышал запахом краски, лаков, эфирных масел. И этот запах становился для него желанным. Он готовил грунты, чистил палитры, растирал краски, варил лаки, ухаживал за кистями мастера.
И всегда наблюдал как работает учитель. Несколько лет смотрел, для чего учитель берет те или иные материалы, как он их комбинирует, чтобы возник нужный эффект и точные формы.
Часто ученик становился свидетелем разговоров учителя со своими друзьями-художниками об искусстве - свидетелем их споров и размышлений. Из разговоров узнавал многие тайны и секреты живописного мастерства.
Только через несколько лет мастер вручал усердному и смышленому ученику драгоценный подарок - личный комплект кистей и палитру.
Ученик был уже готов шагать рядом с мастером по трудной и увлекательной дороге живописного мастерства.
Наряду с этим учитель требовал от него гражданской и духовной добродетели, а также порядочности, приличия и чувства собственного достоинства.
С 15 века, сначала в Италии (Альберти, Филарете, Вазари, Леонардо да Винчи), затем в Испании (Пачеко, Паломино), и в Нидерландах (Де Майерн, Ван Мандер) стали появляться трактаты по живописи.
Эти трактаты издавались или ходили в рукописных списках среди художников и художники всегда мечтали овладеть такой книгой. Этапы построения картины были известны даже начинающим ученикам:
1. - плетение и зернистость холста,
2. - цвет грунта,
3. - рисунок,
4. - имприматура,
5. - подмалевок,
6. - основной живописный слой,
7. - лессировка и финальное покрытие лаком.
Полное или частичное использование этих этапов раскрывало все возможности красок, лаков, бальзамов.
Художник мог с большей легкостью изобразить свои идеи и фантазии не просто на плоскости холста, а мог войти в пространство своей картины, простым живописно-техническим способом.
А заканчивал картину, когда пространство из картины его выталкивало, как бы говоря: ,,Уходи, ты все сделал, ты больше здесь не нужен. Не нарушай свою же гармонию".
Как инструмент для музыканта, для живописца инструментом является палитра, но не сама дощечка, маленькая или большая, круглой или прямоугольной формы, а палитра расположения красок, тоновых и цветовых растяжек, колеров.
Настоящий мастер вначале начинает картину не на холсте, а на палитре. Он настраивает ее и превращает в логичный, сжатый живописный КОД, который диктует всю тоновую, цветовую и валерную гармонию будущей картины.
Виртуозом настройки палитр был Эжен Делакруа. В своем дневнике и письмах он часто об этом пишет и рассуждает. Он может две недели готовить колера и строить цветовые растяжки на палитрах, накрывая их мокрой тканью чтобы краска не сохла, а потом за несколько дней написать картину уже готовыми ,,нотами".
И как бы эмоционален не был художник, логика и гармония при такой работе гарантирована, а процесс написания картины ускоряется в разы. А при ускорении, свежесть и цельность тоже гарантирована, потому что работа идет на одном дыхании и нет необходимости перед каждым мазком отвлекаться на смешивание краски.
При таком методе драгоценное время порыва не уходит впустую.
Ученик Делакруа, Рене Пио, написал небольшую книжку, которая так и называется ,,Палитра Делакруа". В ней вся система и секреты настройки палитры Мастером. Эта книжка полезная и важная инструкция для думающего живописца!
Красота палитры, до и после работы над картиной, равна красоте картины.
Один из важнейших элементов в живописи - это ВАЛЕР. В наше время, те редкие живописцы которые действительно понимают что это такое и умеющие выстроить валер на палитре, а затем в картине, достойны восхищения.
Тот из художников, кто освоил валер, уже не идет, не бежит - он летает.
Особенная и трогательная любовь у художников к кистям. Они очень любят новые кисти, но еще больше любят кисти потертые и отшлифованные в работе. В них другая упругость, иная подвижность и жесткость, особая мягкость. Художник хорошо помнит следы старых кистей и они хозяина не подводят. Они наполнены энергией, как лазеры. Эти кисти имеют память и опыт сотворения живого (живописи) - они лучшие друзья Мастера. Количество и разнообразее кистей у настоящего живописца границ не имеет.
Технические и технологические схемы построения картины, никогда не связывали старых мастеров в их творческом порыве. Как раз наоборот. И тому примеров много: Босх, Арчимбольдо, Веласкез, Констебль и конечно Тернер.
Когда видишь картины этих творцов, понимаешь, что именно они были вдохновителями и учителями импрессионистов, сюрреалистов и авангардистов.
Когда современный художник кружит на своих холстах ,,живописную пургу", он должен помнить, что только старые мастера, как верстовые столбы уберегут его от попадания в ,,сугробы" и только они укажут ему тот истинный путь, по которому успешно прошли сами, и готовы своими советами помочь нести, часто такую тяжелую, ношу Творца.
Живописцу надо приучать себя чаще смотреть автопортреты художников. В их благородном облике знание и опыт, а в глазах живет вдохновение. Молча с ними беседовать - честь и удовольствие!
Четыре книги у живописца должны быть настольными. Эти книги, как четыре темперамента раскроют взаимосвязи между мастерами разных стран и художественных школ. Они научат видеть и острее чувствовать тончайшие нюансы в картинах. Понимать какими методами Мастера создавали выверенную до милеметров композицию, как использовали законы и секреты мастерства. Научат мыслить на холсте глобально и при этом подскажут, как трепетно нужно относится к мелочам и деталям.
Вот эти лучшие книги для художников и любителей живописи.
1. Э. Фромантен - ,,Старые мастера".
2. Б. Бернсон - ,,Живописцы итальянского возрождения".
3. Э. Бергер - ,,История развития техники масляной живописи".
4. Х. Ортега-и-Гассет - ,,Веласкес. Гойя".
Современные фирмы выпускают такое огромное количество художественных материалов, что разобраться в этом невозможно порой даже узкому специалисту.
Как же трудно бывает художнику вычленить из этого потока надежные материалы, уметь их комбинировать, не опасаясь, что завтра цвета на картине изменятся или краска начнет слетать с холста.
Выход остается один - ограничивать себя. Пользоваться только теми материалами, которые знаешь или которые посоветуют знающие.
И о копировании старых мастеров живописи.
Тупое копирование - бессмысленно и вредно!
Картина мастера, это тоже живая натура и при копировании должна быть попытка разобрться почему она живая, почему она живопись, а не просто картинка-иллюстрация какого-то сюжета. Копируя шедевр, художник с кистью в руке должен последовать за мастером и попытаться пройти с ним рядом, пусть даже на расстоянии. Такое копирование всегда будет полезно и важно.
Умное копирование - лучшая школа.
Но даже если копия-вариация не удалась, долгое и внимательное смотрение картины Мастера при копировании, отсканируется в сознании и со временем принесет плоды.
Старые мастера и большие художники всех времен, всегда были серьезными знатоками живописного мастерства.
Новых художников, хорошо знающих живописную кухню, сегодня крайне мало.
Но все-таки они есть!
Эти современные мастера хранят традиции профессионального отношения к живописи и не раз еще порадуют зрителей новыми шедеврами.
И, наверно, так будет всегда!