Повесть о развитии человеческих отношений Часть 1А

АРМАГЕДОН?  ВСЕМИРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ? РАСПАД ПАТРИАРХАЛЬНОГО СТРОЯ?
/Теория возникновения, развития и распада государств/

   ХРОНИЧЕСКИЕ ОШИБКИ  УПРАВЛЕНИЯ  (не только РОССИЙСКОЙ)  ЭКОНОМИКОЙ

  Приближение мирового экономического кризиса Российское Правительство заметило летом 2008 года. А уже в декабре по телеканалу «Вести» можно было видеть, как министр Алексей Кудрин убеждал нового Президента России Дмитрия Медведева в том, что «повышение банковских процентных ставок (по вкладам) должно вызвать активный приток вкладов населения». Похоже, министр и сам не понимал, почему большинство населения нашей страны хранит свои сбережения дома под подушкой, и никакие высокие ставки не заставят его отдать эти накопления в банк. Слишком свежи были воспоминания о распаде Советского строя, когда организованный монетаристами голод поверг наш народ в состояние первобытной дикости. Когда деньги из банков растворились в финансовых пирамидах, а в стране начались погромы, грабежи, убийства и даже каннибализм. Как будто некий невидимый зверь крушил и раздирал страну на части.

  Предчувствуя кризис, правящие круги во всем  мире действуют всегда по одному и тому же «испытанному» сценарию. Опасаясь бюджетного дефицита, они увеличивают налоги, взвинчивают цены и, как юбку, выше головы задирают банковские процентные ставки, подводя ослепленное «юбкой» государство к краю пропасти. Еще шаг, и бюджет трещит по швам, а страна летит вниз, рассыпаясь в прах. Так, с их подачи рухнула вначале Царская Россия, за тем и Советский Союз. Зато, богатства повергнутой страны можно бесконтрольно растаскивать по всем углам.

  Конечно, все государства периодически распадаются. Основоположник теории денег Давид Риккардо, будучи свидетелем и участником очередного экономического распада Англии на рубеже 18-го и 19-го веков, как «новый англичанин», накопил себе «из воздуха» огромный капитал. Но история помнит его за своевременно высказанное предположение, что рост банковских процентных ставок сопровождается утечкой золота из страны. Спустя полвека, Карл Маркс заметил, что прямой причиной здесь является именно рост ставок, а утечка - только следствием. Поэтому, чем выше ставки, тем обильнее истекает золотой запас. А когда ставки падают, золото течет в обратном направлении, словно жидкость в сообщающихся сосудах. По сути, ставки являются барометром экономической погоды.

  Так мы на собственном опыте узнали, что, кроме запасов золота, из страны утекает валюта, все виды сырьевых ресурсов: нефть, драгметаллы, якутские алмазы, ценные породы рыб, древесина и многое другое. В начале девяностых годов мы, как папуасы, за бесценок меняли это всё на «сникерсы», на которых выросло целое поколение. Впрочем, в те годы «младореформаторы» экономили даже на ветеранах ВОВ. Разбираться с теорией Риккардо им было недосуг.   

  Во времена революций кабинет министров резко молодеет.  Но, попав во властные структуры, молодой человек волей – неволей формируется как монетарист, ставя во главу угла только деньги. Уровень его монетарного мышления зависит не от опыта и зрелости ума, а от качества полученного образования. «Хорошо еще, что Ельцин набрал себе помощников из числа троечников - студентов», - шутили люди в те годы,- «Могло быть гораздо хуже, если б он набрал «профессионалов» из горшечной группы детского сада!».

 *Конечно, вчерашние реформаторы знали, что стоимость каждой (запущенной по стране) ценной бумаги прямо пропорциональна дивидендам (d) и обратно пропорциональна среднему уровню банковских процентных ставок (J). Эта формула (СТОИМОСТЬ ЦЕННЫХ БУМАГ = 100d : J) приводится во всех учебниках политэкономии. Но, будучи анти- марксистами, они явно пренебрегли твердым убеждением Карла Маркса, что если средний уровень банковских ставок J поднимется выше 15 процентов, то общее количество обращаемых ценных бумаг (по своей номинальной стоимости) начнет многократно превышать стоимость тех средств производства и недвижимости, в которые были вложены эти бумаги.
 В результате их действий скорость товарооборота действительно упала и, как сказал (мэр Москвы с 1992 по 2010г.г.) Юрий Лужков, известная формула «Деньги -- Товар -- Деньги*» превратилась в формулу «Деньги -- Ценные бумаги -- Деньги*».

  Погоня за не обеспеченными товарной массой деньгами стала главной целью для большинства населения страны. На этом фоне поголовье аферистов всех мастей выросло как на дрожжах. Начались игры в «денежные пирамиды», где проигравшими оказались трое: государство, население и трудовая буржуазия.
 
 В государстве мгновенно разрушились временно невостребованные средства производства, и оно перестало получать достаточную налоговую прибыль.
  Население, потеряв работу, потеряло средства к существованию. Одна часть его стала коробейниками, другая подалась в рэкетиры.
  А трудовая буржуазия понесла огромные убытки от потери инвестиций и остановки производства.
 
 Существует два вида буржуазии: трудовая и праздная. При распаде страны ликует только праздная буржуазия, купаясь в наворованных богатствах. По сути, это крупные чиновники (вчерашние феодалы), решившие уйти на покой, прихватив с собой (по дешевке) государственные миллиарды. На их место приходят молодые, которым еще только предстоит сколотить свои личные капиталы. И они уверенно принимаются за дело.
  В то же самое  время сбережения многих доверчивых граждан становятся средством наживы хищного меньшинства. Например, несколько человек купили одну и ту же квартиру, которая досталась только одному из покупателей. Но деньги остальных «прилипли» к рукам мошенников, работающих с подложными документами - (ценными бумагами).
  По стране подобных примеров сотни тысяч. Не даром знаменитую «ВАУЧЕРизацию всей страны» сразу прозвали «ВОЛЧЕризацией». А виноватым сочли Лёню Голубкова.*

             СЛЕД  ЗВЕРЯ – БЕСКОНЕЧНАЯ ПЕРИОДИЧЕСКАЯ ДРОБЬ

 Все эти процессы экономического коллапса порождены монетарным мышлением правящей верхушки, которая по старой феодальной традиции начинает соревноваться за право владеть властными привилегиями (акциями), добывая их на своих (бумажных) рыцарских турнирах. Главное для этих наездников – подольше удержаться в седле. Однако незрелость ума заставила юное (временное) правительство правых либералов перешагнуть тот барьер (15%), о котором предупреждал К.Маркс. Но, если подумать, Иоанн Богослов тоже остерегал человечество не совмещать в одном ряду с дивидендами (d) бесконечную периодическую дробь:  6,666 666 666 66.., которую он называл Числом Зверя.
 
 Конечно, реформаторы не подозревали, что сами откроют клетку Библейскому Зверю. Стоя у большого руля, им хотелось только «срубить» себе немного «Халявиных» денег. Но невидимое чудовище, вырвавшись на свободу, сразу принялось крушить экономику всей страны. Государство бьется в конвульсиях, как кровью, истекая золотом, а присутствие Зверя, «имеющий ум сочтет» (100 : 15), обнаруживается только по его треногому следу (666) в банковских отчетах.
 Причем, у всех, кого погладил Зверь своей невидимой мохнатой лапой, мгновенно отрастали клыки и они, чувствуя легкую наживу, начинали рвать страну на части, упиваясь хлещущим из ее ран «изобилием». Столь дикая приватизация страны сравнима лишь с дележом туши убитого мамонта между дикарями каменного века,- кто больше отхватит. А выход из «пещерной» экономики длится (с 1991 года) уже третье  десятилетие.
 
                ПОВАДКИ ЗВЕРЯ 

То, что государству нельзя допускать взлёт банковских ставок до 15% и выше; я случайно «открыл» в 1978 году, при чтении третьего тома «Капитала». И тут же убедился в коварных свойствах бесконечной дроби 666.
 
В те годы я работал в проектном бюро, где стояла старая счетная электрическая машина. Вложив в ее механическую память формулу стоимости ценных бумаг, я стал подставлять под знак J числа процентов в нарастающем порядке, условно предположив, что дивиденды (d) должны составлять ровно десять рублей.

  Машина каждый раз мгновенно выдавала ответ, пока я не ввел число 15(%). В ту же секунду она судорожно затряслась, будто в нее вселился бес, и застрочила как пулемет, выбивая дробь 666 666 666. Ни какими клавишами и рычаги нельзя было ее унять, и когда запахло дымом, я, наконец, выдернул вилку из искрящей розетки.
 
 Конечно, «озверевшую» железную машину списали в утиль, а сотрудникам выдали электронные калькуляторы. Но через 13 лет точно также залихорадило и «железный» Советский Союз, ибо реформаторы бездумно допустили скачек процентных ставок гораздо выше обозначенного Марксом предела. Так страна покатилась в хаос финансового кризиса, причинно следственная связь которого очень проста:

1) Министры копят бюджетные деньги «на черный день», выжимая из народных масс последние копейки. Но аппетиты растут, и высокий уровень налогов, в сочетании с печатным станком, раскручивает маховик инфляции.

2) Возросшие цены создают условия отложенного спроса, когда население уже не способно покупать товары по завышенным ценам в прежнем объеме. Спрос резко падает и, как при перепроизводстве, выпуск товарной массы замирает. Разорившиеся предприниматели устраивают дешевую распродажу собственных средств производства.

3) Зажиточное население, хранящее в банках свои сбережения, снимает деньги, закупая всё по бросовым ценам. Так возникает дефицит оборотных средств.

4) Банки тут же ощущают нехватку собственных финансов и взвинчивают процентные ставки.

5) Высокие ставки еще больше снижают норму прибыли трудовой буржуазии. Та  уже не может своевременно оплачивать заем по кредитам и требует либо снижение ставок, либо отсрочку платежей. Без регулярных кредитов и низких ставок современное буржуазное производство терпит крах. Население бедствует. Кризис власти нарастает.

6) Приходит время разгула нуворишей и взлета коррупции (разложения). Чувствуя гигантскую «норму» прибыли, очередной гражданин Корейко уже не может не украсть состав с продовольствием, отправленный голодающему Поволжью. Взяв в банке миллион и обделав дело, он без всяких отсрочек возвращает занятую сумму сразу и с высокими процентами, став почетным клиентом банка. 

7) Вся огромная верховная власть (Князя, Царя, Генсека или Президента) переходит в лапы невидимого Зверя, который вводит страну в состояние империалистического обострения, делая ее неуправляемой сверху.
 *Если верить Карлу Марксу, достаточно снизить общий уровень процентных ставок, чтобы загнать Зверя назад в клетку. Но «поглаженные» звериной шерстью этого делать не торопятся,- им еще надо накопить свои миллиарды. Ведь, пока высокие ставки душат производство и раскручивают инфляцию, чьи-то сундуки и оффшорные карманы быстро набиваются звонкой монетой. Конечно, господа понимают, что их «нерешительность» ускоряет распад страны, приводя к выше названным последствиям, похожим на пир во время «ч». Однако, пока ты в седле, как тут оторваться от золотой жилы?   
 
8) Чуть окрепшие буржуазные отношения распадаются, а махровые феодальные замашки вновь на местах набирают прежнюю силу. И пусть бумажные деньги превращаются в черепки и осколки от глиняной посуды. Пусть, захлебываясь в гиперинфляции, население просит подать им «железную» руку помощи. Теперь феодализм вновь на коне со знаменем в руках. Но и конь под ним уже совсем другой масти, и знамя иного цвета.
 Вместе с прежней страной Зверь сжирает останки прежнего феодализма и сытый сам уходит в клетку. Он уже почти ручной; наелся, нагулялся и, пометив свою территорию, ластится к новому хозяину, в чьих руках ключи от его клетки.

                КОЛОСС НА ГЛИНЯНЫХ НОГАХ

 При распаде товарно-денежных отношений, любая страна испытывает
 жуткий голодомор. И каждый раз, кроме восстаний, в стране
 вспыхивают грабежи, бандитизм, а в беднейших кругах даже людоедство.
 При этом появляется огромная масса вдов и беспризорных детей.
  Государственность Руси испытала на себе уже четыре подобных распада.

1) Распалась Киевская Русь и, как следствие, произошло нашествие монгольских орд.

2) Через два столетия, подняв национально освободительное движение и разбив хана Мамая, государство Московской Руси не вынесло нашествие хана Тохтомыша. Москва выгорела до тла и еще целых 100 лет поднималась из руин.

3) Следующие триста лет Романовского царства тоже закончились экономическим распадом. Россия ввязалась в империалистическую войну на Балканах, но не выдержала натиск революционеров-боевиков изнутри.

4) Затем, ввязавшись в Афганскую войну, рухнул и Советский Союз, а на его обломках возникла новая демократическая Россия, которую следующие «плохиши» тоже развалят раньше времени.

 Не только Русь пережила четыре полных разрушения государственности. Аналогичные распады феодального строя в прошлых веках пережили все государства Европы и Азии. И каждая страна выходила из очередного кризиса, как из болезни,- с большими потерями, но с обновленными общественными отношениями. Одно царство феодалов рушилось, но на его месте возникало другое, более жизнестойкое.
 В свете этих событий ветхозаветное пророчество (о Колоссе на глиняных ногах) можно истолковать гораздо шире.
 Как известно, у Колосса золотая голова, серебряный торс, медные бёдра, железные голени и глиняные ступни (см. рис.).
 Значит, каждое государство должно пройти эти пять обязательных циклов феодального развития, которые библейский пророк Даниил называл «Царствами»:
 
1) Золотое, 2) Серебряное, 3) Медное, 4) Железное и 5) Глиняное (Царства).

 По его мнению, после созревания и распада пятого Царства, должно наступить Царствие Божие на всей Земле, видимо, капитализм. Но разве Ленин, будучи атеистом, гонителем буржуазии и ярым «строителем» мифического коммунизма, мог знать, что сокрушает медные бедра Колосса, точнее, Медное Царство династии Романовых?
 Да и Ельцин не знал, что, разогнав генсеков, развалил только Железные голени мифологического гиганта. Значит, и новое Глиняное Царство -  ступни Колосса, под названием Демократическая Россия, - тоже обречено на распад.
 
 Теперь все европейские страны, находящиеся в пятом цикле феодального развития (в подошвах гиганта), интегрируются в мировую экономику, частью которой стала и Россия. Однако, с приходом мирового финансового кризиса,- а он еще в пути,- производство товаров может застопориться так, что прежние случаи каннибализма в каждом таком государстве покажутся «цветочками». Зверю вновь захочется погулять.

               ТРИ ЧЕРЕДУЮЩИЕСЯ ФОРМЫ УПРАВЛЕНИЯ ГОСУДАРСТВОМ 

 В свете упомянутого пророчества, в любой стране, в каждом
из пяти ее Царств можно выделить три типа правителей (из князей,
царей, королей, султанов, генсеков, президентов и т.д.),
при которых резко менялась форма государственного управления.

 К ПЕРВОМУ ТИПУ относятся те, с кого новое Царство начиналось, а значит, начиналась та или иная форма рабства. Рядом с ними (в скобках) можно поставить того, кто выстраивал властную вертикаль по «заветам» первого, но по-своему.
В России к ним относятся десять человек:

1) В Золотом  Царстве 1-я пара: Рюрик - (Вещий Олег).
2) В Серебряном Царстве 2-я пара: Александр Невский -(Даниил Московский).
3) В Медном Царстве 3-я пара: Иван IV Грозный - (Борис Годунов).
4) В Железном Царстве 4-я пара: Ленин - (Сталин).
5) В Глиняном Царстве 5-я пара: Борис Ельцин - (Владимир Путин).

 Ко ВТОРОМУ ТИПУ – те пятеро, кто вносил поправки в идеологию и,смягчив существующую форму социальных отношений, переводил своё Царство (страну) из рабства в феодализм.
 
1) В Золотом Царстве можно поставить Ярослава Мудрого. 
2) В Серебряном Царстве - Ивана Колиту.
3) В Медном Царстве должен быть царь Александр II,
4) В Железном Царств реформатором такого рода, безусловно, оказался Н.С. Хрущев, который за 10 лет успел перевести страну из сталинского рабства в брежневский (либеральный) феодализм.
5) В Глиняном Царстве такой реформатор (в 2012 году) еще не появился,- пока на его роль претендуют двое: В. Путин и, пожалуй, олигарх М. Прохоров. Время покажет.
 
 ТРЕТИЙ ТИП (пятеро самых невезучих) – те, при ком их Царство слабело, переживая смутные времена, и распадалось, приводя его свиту в уныние, а буржуазию в ярость.

1) "Золото" - первым был праправнук Рюрика - князь Мстислав Романович
2) "Серебро" - вторым стал царь Шуйский
3) "Медь" - третьим – император Николай II
4) "Железо" - четвертым "разрушителем" оказался генеральный секретарь (президент) Михаил Горбачев.
5) "Глина" - Пятый «неудачник», возможно, пока пешком под стол ходит.
   
                ПРИЗРАК КАПИТАЛИЗМА   

  С позиции 19-го века Карл Маркс видел мировой экономический кризис как «мировую революцию», когда все страны войдут в столь нервозное состояние, что будут воевать все со всеми под любым предлогом. Он не исключал, что европейские (Глиняные) государства войдут в империалистический конфликт с (Железными) царствами Азии. Однако такие игры с огнем, при наличии ядерного оружия, сегодня допустить уже нельзя.

 Конечно, слово «империализм» Маркс не знал. Только через 8 лет после его смерти некий Дж. Гобсон, анализируя цивилизованные зверства англо бурской войны, ввел в европейский лексикон это малопонятное слово, написав книгу «Империализм». «Ренегат» Каутский, долгие годы работавший секретарем у Ф. Энгельса, ссылаясь на «Капитал» (том 3, часть 2, глава 47, «Генезис капиталистической земельной ренты») считал, что империализм есть конфликтный(!) переход от феодализма к капитализму.
 
 Ленин, как известно, имел иную точку зрения. Он утверждал, что если в России сложились Хлебный, Сахарный и Угольный синдикаты, то «капитализм в ней созрел полностью и окончательно» и, конечно, всё перепутал.
 На самом деле в России созрел не капитализм, а Медное Царство династии Романовых. Общественные отношения (в высшей фазе развития Царства) приняли внешние свойства и черты капитализма. Буржуазная форма обогащения в ПРОМЫШЛЕННЫХ РАЙОНАХ вошла в острейший конфликт с феодальным способом присвоения. Мол,  феодализм «жирует» за счет налогов, а буржуазия доказывает, что есть иные способы получения прибылей. Большевики же, не вникая в суть спора, ловко использовали слабость государства и оказались на вершине иерархической пирамиды.

 Ленин полагал, достаточно взять власть, и «содрать с этой вершины снежную шапку империализма, как обнажится коммунизм».
 Но под шапкой, как он потом признался, обнажился «старый капитализм», что вынудило его принять новую экономическую политику. Однако наспех зачатый младенец НЭП* оказался слабым и не жизнестойким. Он не смог подменить собой вдребезги разбитые революцией буржуазные отношения; и его, как ребенка, выплеснули из таза вместе с мутной водой. Кто знал, что до капитализма оставалось еще целых два Царства?
 
  Характерно, что и в европейских революциях точно также распадались Медные Царства, также меняясь на Железные. Неразрешимый конфликт между буржуазной идеологией и феодализмом ослабевал, но сохранялся.
 Какая бы сторона конфликта ни победила, будь то диктатура Кромвеля в Англии, диктатура Робеспьера во Франции, «плавно» перешедшая в диктатуру Наполеона, распадались только буржуазные отношения, а рабство и феодализм вновь восстанавливались в своих правах.
 Причем, все разрушенные революциями страны начинали экономическое возрождение именно с нового рабства. С интересами трудового населения победившая власть уже не считалась, жестоко расправляясь с участниками восстаний, которых называла «врагами народа». Так система защищает себя от распада.
 Затем, через социальные реформы, рабство вновь перерождается в феодализм. «Железная» идеология либерализма вновь допускает развитие буржуазных отношений в лоне феодального строя.
 И, хотя правящий класс (С) и буржуазная прослойка (m) используют разные способы обогащения, различие их коренных (экономических) интересов становится очевидным только тогда, когда что-то не поделив, они хватают друг дружку за горло. В иное время они мирно ладят, обогащая один другого.

 Диктатура Ленина, плавно перешедшая в диктатуру генералиссимуса Сталина, тоже на 73 года сгладила классовые противоречия, уничтожив всех носителей «чуждых идеологий». И только когда рухнул (железный) Советский Союз, и возникла новая глиняная империя, стало понятно, что ветхозаветный пророк Даниил открыл человечеству точные приметы полного распада феодализма.
 Из глубины веков он предсказал его пятиэтапное развитие и гибель пяти Царств, в каждом из которых, подобно кнуту и прянику, чередуются только две формы отношений - жесточайшее рабство и либеральный феодализм.
 
 Однако, в ту пору, когда Маркс строил свою знаменитую модель общественного развития, ему показалось, что он четко узрел бродящий по Европе призрак коммунизма.
 На самом деле, из феодального далека он мог видеть только призрак капитализма, порожденный европейскими революциями. Следовательно, в созданную им (графическую) модель пора внести небольшую, но существенную поправку.

                МОДЕЛЬ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ

 Чтобы представить себе развитие человечества (от стада к коммунизму), Карл Маркс взял такую категорию, как "Рост производительных сил" и превратил ее в координату "игрек". А категорию "Развитие общественных отношений" сделал координатой "икс".  В эту систему координат он и вписал свои пять всем известных ступеней. Таким образом он создал модель общественного развития (ОР), воспринятую передовой общественностью с большим одобрением. Однако, спустя полторы сотни лет, новое общество задаёт вопрос: "Что же в ней оказалось не так?".
. Извольте!
\прим. автора: чтобы во время чтения понимать и наглядно представлять себе вышеназванную модель и современные поправки к ней, эту главу лучше читать отдельно опубликованной,- там, где есть необходимая иллюстрация (см. общий список произведений). Без наглядной схемы эту главу читать можно, но понять невозможно\

 Во-первых, Человеческое стадо Маркс формацией не считал, хотя этот «приступок» (см. горизонтальную линию, лежащую на оси Y перед первой ступенью) тоже вписывается в двумерную систему координат (Х= бесконечности,  Y= V+C+m). 
 
 Следующие за ним четыре формации Маркс изобразил в виде ступеней: 1-первобытнообщинный строй, 2-рабство, 3-феодализм и 4-капитализм...
 Пятая формация (коммунизм) выглядит у него бесконечной прямой линией, идущей вверх, параллельно вертикальной оси координат Х.

 Маркс утверждал, что при высоком росте производительных сил, уходящих в бесконечность (Х= беск.), коммунизм должен обладать предельно развитыми производственными отношениями (Y - limit), взятыми у "разлагающегося" капитализма. Следовательно,   коммунизм должен был уходить в бесконечность, скользя вдоль координаты Х.
 А координата Y, исходя из соображений распада стоимости, где Yмах.= V+C+m, должна быть ограничена в конце капитализма (см. рис. 1).
 
 Конечно, Маркс (абсолютно справедливо!) ограничил координату Y так, как этого требует Природа. Но явно ошибся с положением координаты Х, которая никак не может уходить в бесконечность.
Но в 19-том веке ещё не знали, что природа не терпит «дурных» бесконечностей и закручивает их в спираль, как в бараний рог. В Природе ничего нет вечного и бесконечного.
 
 Решая свою задачу как чисто линейное уравнение, он не подозревал, что открытые им координаты (X, Y) на самом деле являются Центробежной и Центростремительной силами.
 Правда, он ограничил горизонтальную координату Y распадом стоимости, что определяет ее как центробежную силу.
 Но, считая, что вертикальная координата Х устремлена в бесконечность, решил, что коммунизм должен развиваться как бесконечная формация, и изобразил его прямой линией, как ветвь параболы. Он решил, что коммунизм станет Царством вечного блаженства, подобно Царствию Божиему.

 Теперь, когда выяснилось, что развитие общества идет по спирали, причем, не по прямым, а волнообразным ступеням, подчиненным так называемому «нелинейному» уравнению,- многое встало на свои места. И, если внести в его модель необходимые «нелинейные» поправки, они плавно округлят углы ступеней, превратив их в волны.
 Тогда все шесть формаций, включая стадо и коммунизм, уложатся в (первую) четверть окружности (см. рис 2).
 
Такая четверть витка спирали чётко делится на три пары волнообразных отрезков, где каждая пара объединена по признакам схожести.
 
 В первой паре размещаются: (1) человеческое стадо и (2) первобытно общинный строй.
 
 Во второй паре: (3) рабство и (4) феодализм.
 
 В третьей, как и положено, (5) капитализм и (6) коммунизм.

 И, конечно, координата Х стремится не в бесконечность, а к центру витка спирали, ибо всякая жизнь направлена к собственной смерти, то есть, в точку состояния покоя.

 Каждая пара формаций ограничена с двух сторон конфликтными точками и характеризуется своими рентными (r) отношениями.
 Например, в первой паре единое общество живет за счет фонда потребления (r=V). 
 Во второй паре  рента распадается на фонд потребления и фонд накопления (r=V+m), а общество - на два известных класса, живущих по принципу единства и борьбы противоположностей.
 И только в третьей паре должен появиться фонд возмещения (С), который заставит общество жить по справедливому закону (Божественного!) триединства (r=V+m+C).
 
 Так, открыв основы Генезиса Общественного Развития (ГОР), Маркс, конечно, не без ошибок, расшифровал первую четверть витка Спирали Общественного Развития (СОР), что стало очевидным только теперь. Путь познания всегда долог и труден.
 
                МАСШТАБ ДВУХ ПРОРОЧЕСТВ 
    
 Казалось, ветхозаветное пророчество Даниила, и научные разработки К. Маркса абсолютно не совместимы. Никакие пять Царств на его прямолинейных ступенях никак не укладывались. Но теперь, когда мы видим, что рабство и феодализм занимают ровно одну треть (r=V+m) =1/3, от четверти витка спирали ОР, то можем убедиться, что древний пророк существенно уточнил графический масштаб развития всего человечества.
 
 Его Колосс, от головы до глиняных стоп, тютелька в тютельку умещается в данном отрезке (между двумя конфликтными точками, в которых разрывается «связь времен»).
 Значит, разделив время развития всего истукана на пять отрезков (З/С/М/Ж/Г), означающих пять Царств (см. рис. 2), и, расставив между ними даты их распада, любой историк сможет назвать точное время развития каждого Царства (не только Российского) государства.
 Например, чтобы вычислить Царства - государства Франции, Англии, Германии, Эфиопии или Египта, найдите в библиотеке основные даты их развития и уложите в границах данной схемы. У вас всё получится. Главное, мы с вами убедились, что любая страна еще только приближается к преддверию капитализма, войти в который можно только всем миром, преодолев конфликтную точку, завершающую эпоху феодализма.
 
 Значит, до коммунистических отношений всем нам еще очень далеко. И, если коммунизм не вечен, то после его распада, природа должна создать новые (пост коммунистические) формации, которые Маркс, конечно, учесть не мог.

                ЗА БОЛЬШЕВИКОВ ИЛИ ЗА КОММУНИСТОВ?

 Свойства и характерные черты этих, неучтенных Марксом формаций, теперь можно было бы определить методом интерполяции, конечно, если понять характер уже пройденных.
 Но историки всего мира до сих пор не разобрались даже в таком, казалось бы, простом вопросе: «когда закончился рабовладельческий строй, и началась феодальная формация?».
 У многих возникает недоумение, почему даже в очень развитых странах, где давно укоренились буржуазные отношения, а рабское принуждение человека к труду преследуется законом, порой обнаруживаются целые колонии рабов и скрытых рабовладельцев, эдакий «камышовый рай».
 И только более широкое толкование пророчества о пяти Царствах, наложенное на среднюю пару общественных формаций (рабство и феодализм, где r = V+m), проливает свет на причинно следственную связь в истории прошлого, настоящего и будущего времени. А местоположение любого общества любого государства на любом отрезке времени существенно уточняется.
 
 Так, два, казалось бы, разных пророчества (Маркса и Даниила) слились воедино, открыв нам глаза на всю сложность генезиса общественного развития.
 Каждое из пяти Царств, действительно, всегда начинается с рабства, а заканчивается феодализмом. Вернее, жесточайшей борьбой феодализма с успевшими народиться и заявить о своих правах носителями буржуазных отношений.
 И каждый раз буржуазная идеология «равных возможностей» получает такой ПОТРЯСАЮЩИЙ УДАР под дых, от которого разваливается всё Царство.
 Затем, на его обломках возникает следующее Царство, начиная своё развитие с новой формы рабства.
 И, каждый раз, вмешиваясь в борьбу буржуазии с феодалами, революционеры (боевики) считают, что выиграют те, на чью сторону встанет народ.
 А народ, после распада очередного Царства, вновь попадает в условия рабства, и история (все пять раз?) повторяется заново.

                ТРИ ФОРМЫ РАБСТВА   

 Историки насчитывают только три формы рабства: домашнее, античное и крепостное.
 Но, если в начале каждого Царства возникает своя форма рабства, то, после третьей, должна вновь появиться первая форма рабства. То есть, после крепостного права, должно вновь возникнуть домашнее рабство.
 Оно вполне сопоставимо с трудовой повинностью и продразверсткой, введенными Лениным.
 Однако труд в концлагерях (1927 – 1953г.) можно сравнить с трудом античных рабов, а сталинскую коллективизацию сельского хозяйства - с закрепощением крестьян. Всё вместе взятое (в Советской России первой половины 20-го века) слилось в четвертую форму рабства, которой еще нет подходящего названия.
 А в наступившем Глиняном Царстве мы наблюдаем начало какой-то пятой формы, которая пока не очень тревожит страстных борцов с древними мавзолеями, мстящих мумиям за своё «не очень счастливое детство». Как сказал поэт:
 
 «Весь наш источник оптимизма - от невозможности представить,
 Какого рода завтра клизму страна готова нам поставить».

 Так, развиваясь от Царства к Царству, население  попадает из одной формы рабской зависимости в другую, из другой – в третью, четвертую, пятую, пока не поймет, что оно само должно стать третьей силой (V).
 Тогда с ней начнут считаться и феодальные чиновники (C), и пробившая себе дорогу буржуазия (m). Но, по мнению ветхозаветного пророка, это произойдёт только в конце пятого Царства. И тогда наступит Царство Божие на всей земле. Проверим его правоту.

           О «ДОБРЫХ» СОЦИАЛИЗМАХ И «ЗЛЫХ» ИМПЕРИАЛИЗМАХ 

 Социализм это движение общества вперед из одной формации в другую или шаг на более высокую ступень развития. Так предполагал некий Пьер Леру, придумавший в 1837 году термин «социализм». Маркс подумал, подумал и, не найдя противоречий, поместил его (термин) между капитализмом и коммунизмом, как знак подобия, точнее, как знак родственной схожести между двумя формациями.
 
 Однако подобная генетическая схожесть существует не только между капитализмом и коммунизмом. Две другие пары формаций тоже прекрасно уживаются между собой, как братья близнецы. Между ними тоже нет сложных конфликтов. Не смотря на все трудности быта, (брат) феодализм легко ладит с (братом) рабством. А (брат) первобытнообщинный строй – со стадом. Переходы между ними бесконфликтные и их, вероятно, тоже можно назвать  «социализмами». Вспомним, что переход от рабства к феодализму Фридрих Энгельс называл «ложным социализмом».
 Две эти (братские) формации сходны тем, что порождены эксплуатацией угнетенных классов. И только благодаря либеральным реформам, вчерашний рабовладелец превратился в феодала. Однако любая вспышка классового антагонизма легко возвращает феодала на позиции угнетателя, который не желает лишиться своих гигантских доходов, если бунтующее население решит «всё отнять и поделить». Для этого рабство всегда раскопает себе уютную норку под боком у феодализма.
 И хотя Россия, вслед за буржуазной Европой, тоже оказалась в Глиняном Царстве, если поискать, то даже в Москве легко найдутся все три формы ожившего рабства: «домашнего», «античного» и «крепостного».
 Причем, поднимает голову еще и «сексуальное» рабство, порожденное строгими патриархальными запретами. Мол, свобода любви не для всех. И как ни опрокидывай и разрушай этот строй, он все равно поднимется, как игрушка Ванька-встанька, расправляя помятые бока.

 Долгое время население Советской страны отождествляло социализм с коммунизмом.
 Однако социализм – не формация, как это нам внушалось, а всего лишь переход, как дверь из одной комнаты в другую,- открыл и шагнул.
 
 Значит, переход (бесклассового общества) от человеческого стада к первобытно общинному строю тоже можно назвать «социализмом», но с существенной приставкой: «людоедский». Ведь, в стае кроманьонцев, когда они дружно пожирали менее развитых (стадных) неандертальцев, никаких конфликтных противоречий (по поводу дележа пищи) не возникало.
 А чтобы мужчины кроманьонцы в дальнейшем не поели друг дружку, женщинам пришлось взять все бразды правления своими дорогими мужьями в собственные руки. Так возник матриархат, открывший двери в общинный строй.
 
 Однако на отдельных этапах развития общество испытывает и движение назад, периодически откатываясь на пройденные, более устойчивые позиции. На их фундаменте и начинается новое развитие прежних форм общественных отношений. Как же понимать эти откаты? 

 Вспомним, что некий Дж. Гобсон создал термин «империализм», анализируя военные зверства между англичанами и бурами.
 Его теория о том, что государственный организм сопротивляется напору новых общественных отношений, ведущих к переустройству привычного правопорядка.
 Властные структуры не терпят быстрых перемен. И, если «верхи не могут управлять по-новому, а низы не хотят жить по-старому», то возникает острый конфликт двух идеологий, решающих спор в вооруженной борьбе.
 
  В конфликт втягиваются другие страны, порождая империалистические войны. 
 Причем, концепция Каутского определяет империализм, как «политику промышленно развитых стран по порабощению отсталых аграрных стран».
 
 Однако Каутский не мог предвидеть такого явления, как фашизм. Поэтому он считал, что «в перспективе(!) противоречия между этими странами исчезнут, и они мирно объединятся». В итоге возникнет «интернационально объединенный капитал». Это состояние он назвал «ультраимпериализмом».
 Можно было бы согласиться с данной концепцией объединения разных идеологий, но только с поправкой: «если корень фашизма будет уничтожен».

 С другой стороны Карл Маркс, не зная термин «империализм», тем более, «фашизм», объяснял подобные конфликты еще более углубленно. Он доказал, что всему виной именно две непримиримые формы рентных отношений. Так называемая, «продуктовая» рента, порожденная феодальным строем, не всегда уживается с «денежной» рентой, созданной буржуазными отношениями, что ведет к революционным конфликтам («Капитал», том 3, часть 2, глава 47).
 
               СЕМЬ РЕНТНЫХ ФОРМ ОБЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ

 Если Вы убеждены, что рента – это деньги, выплачиваемые за наем чужого имущества, - Вы немножко ошибаетесь. Основоположник теории ренты Джеймс Андерсон – агроном, ученый, современник Адама Смита имел несколько иную точку зрения. Создавая свою науку, которой теперь пользуются агрономы всего мира, он применил непонятное слово «рента», возможно, позаимствовав его из древнегреческого словаря. Слово переводится как «щель, дыра, прореха», что с деньгами ни чего общего пока не имеет, но содержит некоторый намек на женское начало. Таким образом, слово «рента», в понимании Андерсона, должно было обозначать величину земного плодородия, точнее, совокупный общественный продукт, получаемый с единицы земельной площади в течение года. Иными словами, рента (r) - это величина урожая. А  слово «рентабельность» (R) означало среднюю величину ежегодного урожая, приходящегося на единицу земельной площади (R= r/S).  Эта величина указывает на средний уровень земного плодородия в той или иной местности.
 
Всякий урожай имеет свою стоимость и, оказавшись на рынке в качестве товара, выражается уровнем денежной прибыли. Поэтому буржуазные экономисты 18-го века (ранние монетаристы) приспособили теорию к своим нуждам. «Рента» у них превратилась в деньги, выплачиваемые за наем земельных участков, а «рентабельность» стала определять среднюю величину земельного дохода. Наем земельных участков и прочей недвижимости стал называться «арендой»(С), плата за которую составляет, как минимум, третью часть от всей земельной ренты. Посредники, помогающие переоформлять аренду на других лиц, стали называться «рентмейстерами», а люди, живущие на проценты от вложенного в банк капитала, или сданного в залог земельного участка,- «рантье». И так далее. Все эти слова являются однокоренными.

 Как ни странно, Карл Маркс познакомился с теорией ренты только тогда, когда приступил к написанию третьего тома «Капитала». Фридрих Энгельс подсунул ему брошюру на эту тему, купив ее где-то на книжных развалах. И, конечно, Маркс стал рассматривать ренту как продукт общественного потребления, полученного в процессе труда. Он заметил, что в этом процессе складываются свои отношения, которые зеркально отражают особенности каждой формации. Такие отношения он назвал «рентными отношениями». К сожалению, Маркс успел исследовать и выделить только три формы отношений, характерные для Настоящего Времени. Но мы начнем счёт от ренты первобытного стада, где «производственные» отношения людей, собирающих с земли все, что годится в пищу, можно назвать  «собирательной рентой». Собрали и съели. 

 В следующей формации - первобытно общинном строе множество пока еще неоседлых народностей научились запасать провизию впрок. Их свободолюбивая форма кочевых отношений еще не знает рабства, которое требует оседлости.  Благодаря этому качеству, цыгане, как народность, не познавшая рабских оков, как-то пережили свой строй, «перекочевав» из дикого Прошлого Времени в Настоящее. Специфику их дохода, за счет которого они выживают многие тысячелетия, можно назвать «цыганской рентой». Цыгану скучно собирать урожай по зёрнышку. Он любит брать всё сразу, значит, воровать и перепродавать. А там - на коня, и был таков. Посему, в образе жизни кочевых народностей заметны реликтовые формы общинных отношений первобытного строя, правда, в очень измененной форме.

 Конечно, ни «собирательная», ни «цыганская рента» Марксом никогда не упоминались. Зато следующие три формы рентных отношений им глубоко проанализированы. Мы же воспроизведем только суть. Во-первых, рабовладельческий строй, возникший при оседлом образе жизни, порождает так называемую «отработочную ренту», основанную на принуждении раба к труду. Все то, что производит угнетенный класс, у него отбирает класс эксплуататоров, оставляя тем лишь малую толику еды. Во-вторых, основанная на насилии, отработочная форма отношений при феодализме перерождается в «продуктовую ренту». Суть такого преображения в том, что  рабовладелец, став феодалом, понял, что тот же самый объем продукции раб может создать без принуждения. Если у раба будет своя хижина, то появится и свой интерес к труду. С тех пор феодал стал взимать с рабов налоги продуктами, часть из которых оставлял производителю, что привело к определенному классовому соглашению и крепостному праву. И раб судьбу благодарил.

 Главное различие между рабством и феодализмом «всего лишь» в форме присвоения чужого труда. Но это самое «всего лишь» делает феодализм гораздо более жизнестойкой формацией, чем рабство.
 
 В-третьих, развиваясь внутри феодального строя, подчиненные классы создают свои буржуазные отношения, характеризующиеся «денежной рентой». Так, вышедшая из народных масс, буржуазия начинает выплачивать феодалу оброк не натуральными продуктами, а деньгами. Вначале феодалы с восторгом воспринимают такое новшество. Но, по мере развития буржуазных отношений, произрастающих на феодальной почве, происходит метаморфоза. Денежная рента, вдруг, входит в противоречие с продуктовой рентой, приводя поместных феодалов к разорению. Этот процесс тем более обостряется, когда бумажные или медные деньги перестают обеспечиваться золотом.
 
 С другой стороны, чтобы повысить собственные доходы, феодализм, как мастер денежных подтасовок, находит такие рычаги «управления» экономикой, которые нередко приводят к так называемым «медным бунтам». Конфликт между двумя разными формами рентных отношений толкает народ, во главе с буржуазными идеологами, на вооруженную борьбу с феодальным строем. Однако победа всегда остается за отработочной и продуктовой рентой. Эта дружная парочка прочно удерживает власть и, неизбежно побеждая, возвращает отрезвленное человечество на позиции рабского, а за тем, и феодального строя.
 
 Но борьба бесследной не бывает. В конечном итоге, на месте одного очередного Царства начинает развиваться другое. В новом Царстве буржуазия ведет себя более осторожно. Теперь она старается мягко завоевать правящие позиции, вежливо оттесняя феодалов от управления государством. Как-никак, денежная рента является чужеродным телом в организме феодального строя. Ее стихия - капитализм,- так она сама о себе думает. Так думал и Карл Маркс, принимая прижившийся в послереволюционной Европе буржуазный строй за настоящий капитализм, а будущий капитализм, который начнётся после «всемирной революции»,- за коммунизм.
 
 Однако Карл Маркс внимательно проанализировал и эту «коммунистическую» форму отношений, предсказав, что после всемирной революции, (читай «после мирового экономического кризиса»), деньги как таковые должны исчезнуть. Но сами по себе, как мы теперь понимаем, деньги из обращения выпасть не могут. Их должен вытеснить подобный им эквивалент. Следовательно, при коммунизме, (читай, при капитализме), денежная рента должна развиться в какую-нибудь «электронно-компьютерную ренту», которая позволит всему населению приобретать товары по безналичному расчету.

 Уверяя, что при коммунизме наличные деньги должны исчезнуть, Маркс, как видим, ошибся только на одну формацию. Способ учета труда заводских и других рабочих уже переходит на электронные средства расчета, но полностью разовьется только при капитализме. Так Глиняное Царство подготовит почву для перехода от денежного расчета наличностью к безналичному расчету по магнитным карточкам,- приложил и готово. А если абсолютно каждый человек сможет проверить свои доходы с помощью электроники, тогда, надо полагать, у правящего класса чиновников (С) уже не получится грубо присваивать себе «излишки» чужого труда. Вероятно, эта хитрая функция перейдет к капиталистам (m), возможно, без Мировой Революции. Уж, очень не хочется верить в новое кровавое побоище.

 Однако коммунизм по-прежнему считается высшей «фазой» капитализма. В нем возникнет своя форма рентного учета. На всякий случай назовем ее «световой рентой»,-  пойди, проверь! 
               
                АРЕНДА ИЛИ НАЛОГ НА ЗЕМЛЮ 

 Анализируя природу налоговых сборов, К.Маркс вывел единственно верное логическое заключение, что суть всей совокупности налогов сводится к оплате участков земли взятых в аренду. То есть, государственные налоги являются прямой арендной платой, а все иные виды налоговых сборов – только средством и способом повышения этой платы.
 Значит, являясь крупнейшим арендодателем и, внося в законодательство всё новые и новые виды налогов,  государство постоянно повышает уровень арендной платы за свою землю. Так, взимая с населения земельный налог, оно владеет (С), пользуется (V) и распоряжается(m) крупнейшими (феодальными!) доходами. Рассуждая подобным образам, Маркс и вывел свою знаменитую (триединую) формулу: С+V+m. И «нет на свете печальнее повести, чем об этой прибавочной стоимости».

Всё население, ведя осёдлый образ жизни, выплачивает аренду, в первую очередь, за свои жилища.  Конечно, дом, который построил Джек, является частной собственностью самого Джека,- «мой дом – моя крепость». Но земля, на которой построен его дом, всё равно, принадлежит государству. Значит, крепость его уязвима. Кроме того, Джек не только ходит по поверхности земли, он на ней еще и работает. И  все формы его труда, связанные с производством товаров, связаны с тем или иным арендованным участком земли. Крестьянин плати за то, что он на ней пашет и собирает урожай. Кроме того, построив ферму и наняв себе на работу безземельных подёнщиков, он становится сельским буржуа и должен платить (государству или местному феодалу) за наём рабочей силы. Сельский кузнец платит за свою кузницу, а мельник – за мельницу. Городской ремесленник – за то, что построил себе цех и нанял рабочих. Купец же – за аренду земли, где стоит его лавка, ибо торговля с рук карается суровыми штрафами. Причем, взимая с крестьян и буржуазии земельный налог (С), государство оставляет им лишь ту  часть дохода, которая в дальнейшем делится на прибыль буржуазии (m) и зарплату трудящихся (V). Так, одни владеют землёй (С); другие распоряжаются (m) на ней пашнями, заводами и фабриками; третьи, в основном, пользуются (V) только тем, что могут купить на свои сдельные или подённые заработки.
 
  Низкая зарплата трудящихся является следствием не столько жадности буржуазных предпринимателей, которые делятся с наемными рабочими далеко не по-братски, сколько деятельностью чиновников, высокие заработки которых зависят от величины налоговых сборов. Чем выше сборы, тем выше их доходы, но тем ниже доходы буржуазии и тем ниже зарплата трудящихся. Так, вся тяжесть налоговых сборов возложена на плечи народа, но очень хитрым способом. 
Формально, прямой налог на землю платит тот, кто ее арендует, то есть, сельская и городская буржуазия. Она остро заинтересована в аренде земли для содержания своего прибыльного производства. Являясь прямым организатором общественного труда и создавая рабочие места, буржуазия получает собственную долю прибыли за счет присвоения  прибавочного труда наемных рабочих. А наемные рабочие, живя за счет продажи своего труда, по сути, продают его по очень заниженной стоимости, чем и оплачивают все накладные расходы буржуазии, включая все ее прямые налоги, а также, государственные издержки. Следовательно, каждый человек платит налог за право жить и трудиться на этой земле.
   
                ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНАЯ РЕНТА

 Бесспорно, логический вывод Маркса (по поводу налогов) ставит всё на свои места. Весь валовой продукт страны создаётся трудом населения, а доход от их труда делится на три известные части (C+V+m), но, отнюдь, не поровну, а согласно их классовой принадлежности.

 Если производителем всех материальных благ и основным потребителем товаров массового спроса является  население (V), то организатором общественного труда – буржуазия (m), живущая за счет присвоения большой доли прибавочного труда рабочих. Этим трудом она и ОПЛАЧИВАЕТ ВСЕ НАКЛАДНЫЕ РАСХОДЫ. Чем ВЫШЕ РАСХОДЫ у буржуазии, тем НИЖЕ ЗАРПЛАТА трудящихся. А государство (в лице чиновников) является главным рантье (С), сдающим в аренду участки своей (?) земли. Так, изменяя величину налогов, оно может регулировать уровень буржуазной прибыли и доходы населения. Но, по своей природе, оно только повышает налоги, поднимая цены на товары, чтобы постоянно чистить карманы населения от «излишков». И, конечно, причины жизнестойкости феодализма глубже, чем казалось людям 19-го и 20-го веков.
 
 Дело в том, что в процессе усилий труда, производимого на земельном участке, возникает сам продукт труда или рента. В начальном виде рента, рожденная землёй, полностью принадлежит землевладельцу. Но, приложенные к ней усилия труда порождают дифференциальную ренту, - СТОИМОСТЬ РЕНТЫ, плюс, СТОИМОСТЬ УСИЛИЙ. Например, урожай, прежде чем продать, надо собрать. Нефть или уголь тоже извлекаются из земли с большими усилиями труда. В общем, без труда не вытащишь даже рыбку из пруда. Однако буржуазия тоже участвует в производстве, вкладывая в него свои средства труда. За них ей, как реальному организатору усилий общественного труда, тоже полагается «кусочек» ренты. Следовательно, стоимость дифференциальной ренты складывается из трех составляющих (С+V+m), где С – стоимость земельной ренты (в «чистом» виде); V – стоимость трудовых усилий; m – частичная стоимость средств производства в виде амортизационных затрат. Причем, триединую формулу стоимости правильней было бы записать так: (r = V + m + C).

 Если читатель не понял, почему три слагаемых дифференциала, образующих сумму (r), в данном случае поменялись местами, то перечти главу «Модель общественного развития», где рассказывается, как из первобытного фонда потребления (V) выделился фонд накопления (т), породивший класс угнетателей. И только капитализм должен создать устойчивый фонд возмещения (С), необходимый для уравнения прав трех классов,- ведь наличных денег, способных накапливаться как сокровища, не будет.

 Конечно, причиной смены формаций являются изменения рентных отношений. Но каким образом в этих формациях возникают Царства? И по какой причине происходит их распад?

   
                ПЯТЬ  ЭТАПОВ  РАЗВИТИЯ  ФЕОДАЛИЗМА
 
              ЭТАП ПЕРВЫЙ:   НАЧАЛО ЗОЛОТОГО ЦАРСТВА

 Если Золотое Царство на Руси началось с приходом Рюрика, можно уверенно утверждать, что домашнее рабство, возникшее ранее в славянских племенах, Рюрик значительно укрепил. Но, усмиренные жесткой княжеской рукой, смерды стали исправно платить дань, а кто-то из них, занимаясь торговлей или другими ремёслами, даже разбогател.  Так в первом Царстве – государстве подросла первая буржуазия со своими производственными отношениями. Но ее рост душили не только феодальные налоги. Чтобы построить на своем дворе кузницу, кожевенную, бондарную или гончарную мастерскую и начать товарное производство, мастеровому человеку требовались большие деньги. А занять их можно было только у ростовщиков под 500% годовых, что для любого начинающего ремесленника могло обернуться пожизненным рабством.
 Конечно, сельский пахарь в крайней нужде мог занять в рост под эти проценты, например, мешок-другой посевного зерна. Ведь, из каждого зёрнышка вырастает колос, в котором два - три десятка таких же зерен. А вовремя занятый мешок хороших семян, это десятки мешков прибыли. Из них пять мешков (500%) он, во-первых, должен вернуть своему «благодетелю». Во-вторых, заплатить оброк феодалу. И, в-третьих, весь год худо-бедно кормить  свою семью. При хорошем урожае это реально. Но ремесленник зарабатывает свой хлеб более трудоемким способом. Для него такие проценты слишком высоки.

 Но однажды, одному очень искусному мастеру, для расширения кустарного производства, понадобились десять рублей серебром на строительство личной кузницы. Казалось, он всё рассчитал правильно. Кузницу на своем дворе он построит за один месяц и, трудясь весь год, заработает, как минимум, 25 рублей серебром. Из них на 6 рублей он сможет весь год кормить свою семью. Другие 6 рублей в год он отдаст местному феодалу за право заниматься своим ремеслом. На 3 рубля он наймёт молодого подмастерья,- без помощника не обойтись. Закупка металла на следующий год тоже 6-7 рублей. А оставшиеся 4-5 рублей станут его личным накоплением. Но, вот беда,- через год он не сможет отдать ростовщику 500% годовых, что составит целых 50 рублей серебром. В лучшем случае, экономя на здоровье близких, он  вернет только 15 рублей.  Но это - всего 50% годовых, а не 500%, как требует ростовщик.  И если их не выплатить, то через год его долг возрастет до 175 рублей серебром, (50 руб. – 15 руб.) х 5 = 175.
 Не каждый феодал сможет сразу собрать столь огромную сумму. Ремесленник же за такой долг будет продан в рабство вместе со всей семьей. А деньгами за их продажу ростовщик - «благодетель» покроет свои «убытки».
 
 Подобная правовая практика, разоряющая честного производителя товаров, сегодня называется «дефолтом». А тогда под его угрозой прозябало в нищете и рабстве, практически всё трудовое население Киевской Руси.
 Такая «экономическая свобода» длилась вплоть  до прихода великого князя Ярослава Мудрого. Только он смог грамотно разобраться в ситуации процентных ставок. И, когда (под страхом смерти) повелел ростовщикам снизить их до 50% годовых, бурный рост древних ремёсел не заставил себя долго ждать. Так мастеровой люд оказался при деньгах, а налоги в княжескую казну потекли рекой. Однако, оказавшись на фоне обуржуазившейся черни, князья и бояре схватились за голову. Если дело пойдет так и дальше,- наступит средневековый капитализм. А делиться властью с неотесанными смердами не хотелось. Думали бояре, думали и, наконец, придумали «великую мудрость».

         БОЯРСКАЯ МУДРОСТЬ ИЛИ «КОЖАНАЯ КОПЕЙКА»

 Византийские миссионеры и купцы возили тогда на Русь множество товаров. Помимо церковной и прочей утвари, они торговали своим недавним изобретением – кожаными иконами с тесёмочкой. Внушая нашим предкам религиозные чувства, они предполагали, что каждый христианин должен носить эту икону на шее. И древний наш народ действительно стал носить на шее иконы, но сразу превратил их в разменную денежку. Икона имела свою определенную стоимость, а значит, могла обмениваться на другие товары или выдаваться в форме сдачи. Карманов на одежде тогда еще не было, а хранить на шее десяток – другой износоустойчивых денежных знаков оказалось очень практично.

 «Мудрость» многочисленных внуков и правнуков великого князя Ярослава заключалась в том, чтобы изготовить эти иконы в своем отечестве. Благо, больших затрат такое дело не составило. Нарезать ровные квадратики из кожи не трудно. Дальше, свинцовой печатью оттиснуть на них красочное изображение, скажем,  св. Девы Марии или Георгия Победоносца, сможет каждый икономаз (художник). А тесемочку для православной шеи приделает любая дворовая девка.
 
 В начале, когда на древний рынок обрушился шквал инфляционных денег, в выигрыше остались те, кто его устроил,- власть предержащие феодалы. Однако, сорвав огромный товарный куш, они в итоге проиграли собственное государство.

 В первый день, пахнущие свежей краской, мелкие деньги ни у кого особого беспокойства не вызвали. Удивило только то, как князья, бояре и их подручные холопы-вышибалы, повторяя «подвиг» легендарного богача Садко, спешно скупали всё подряд целыми возами.
 На второй день обворованный рынок в панике взвинтил цены на всё, что у него осталось. Торговцы не доверяли даже кунам и серебру, хотя видели, что господа по-прежнему платят мелкой кожаной «монетой». Началось повальное разорение ремесленников. Плакали даже очень богатые купцы, не зная, куда девать целые возы наторгованных кожаных денег, цена которых упала ниже кожаных заплат на штанах неимущего сословия.

 Вскоре феодалы поняли, что, перекупщиков на их товары не найти. При взлетевших до небес ценах, серебра нет даже у ростовщиков. И все пытаются расплатиться только никчемными «иконами». Гниющие горы товаров в забитых доверху закромах лежат у князей и бояр без движения, а оголодавшая чернь устраивает кастрюльные бунты и злобно крушит опустевшие торговые ряды, в надежде раздобыть хоть какой-нибудь еды.

 Возникла большая смута. И, спустя какое-то время, экономически ослабленное Золотое Царство Руси, оказавшись легкой добычей для иноземцев, рассыпалось в прах под копытами монгольской конницы. Города и сёла пылали пожарами, а убегающих от врага мирных жителей убивали или  брали в полон, отправляя на азиатские невольничьи рынки. Великие князья, стоя на коленях, слезно вымаливали пощаду. Клялись служить ордынскому хану, платить дань; за что и получали золотой ярлык на княжение. Так распалось Золотое Царство Руси, а на его месте зародилось Царство Серебряное.

                КООРДИНАТЫ ЗОЛОТОГО ЦАРСТВА

  Оказалось, что Золотое Царство отлично вписывается в открытую К.Марксом систему координат. Мало того, график развития Царства точно отражает не только движение его общества вперед, но и полный откат назад, то есть, его полное разрушение (см.рис.).
 
 Допустим, точка 1 на графике отражает уровень развития древнего новгородского общества до прихода Рюрика. Новгородцы сами призвали его словами: «земля наша велика и обильна, но порядка в ней нет».

Так, с момента его прихода и до начала княжения Ярослава Мудрого (см.отрезок 1-2) организованное домашнее рабство существенно подтолкнуло производительные силы всего населения.
 
  За тем социальные преобразования Ярослава придали существенное ускорение развитию общественных отношений, что сильно укрепило позицию древней буржуазии. Экономика государства стремительно рванулась вверх (см.отрезок 2-3), псле чего (на отрезке 3-4) стали развиваться «запанибратские» отношения между правящим классом (С) и народившейся буржуазией(т).
 
 Но последующий между ними конфликт (точка 4) привел древнее государство к экономическому кризису, полному спаду его производительных сил и остановке производства. А вторжение захватчиков - к распаду общественных (производственных) отношений.
 Так государство покатилось под откос (4-5) и оказалось, по уровню своего развития, где-то между точками 2 и 3.
 С этой отметки (5) стало развиваться совершенно новое Царство, попавшее в полную экономическую и политическую зависимость к Золотой Орде.
 Заранее скажем, что развитие Серебряного Царства Руси в точности  повторит начерченную петлю, только на более высоком уровне.

 (*Историки доказывают, что реформы в точке 2 провел Владимир Мономах, но автор в праве изложить свою версию событий).

          ЭТАП ВТОРОЙ:  СЕРЕБРЯНОЕ ЦАРСТВО

 Новое Серебряное Царство Руси, медленно поднимаясь из праха, начинало свое развитие с античной формы рабства в  ее азиатском исполнении.

 Вскоре на обескровленную Русь напали еще и полчища немецких рыцарей – крестоносцев. Им хотелось прихватить себе ее западные земли, а покоренное население обратить в свою католическую веру. Но такого надругательства над православными чувствами никакая светлая душа славянина выдержать уже не могла.
 Заручившись согласием  и поддержкой в Золотой Орде, борьбу с рыцарями начал многодетный суздальский князь Александр (Невский). Его-то и можно считать первым духовным лидером и основателем Серебряного Царства, придавшим древней Руси столь необходимую идеологическую направленность.
 В дальнейшем, его младший сын Даниил Александрович превратил Москву в духовный центр всего Царства.

 Еще очень маленький город Москва стал столицей всей Руси, что поначалу оказалось выгодно ордынскому хану. Внук Александра Невского - Иван Данилович Колита, войдя к нему в доверие, вызвался лично собирать дань для Золотой Орды. Получайте, мол, свою дань с доставкой на дом. Так ему удалось укрепить и возвысить экономическое влияние Москвы над всеми княжествами.
 Ордынские баскаки стали реже наведываться на Русь за новыми рабами. Русь из рабства вновь стала медленно переползать на более высокую ступень феодальной формации, лозунг которой: «плати полагающуюся дань и живи спокойно». Но, не тут-то было!
 Новый хан Мамай вдруг решил, что Русь стала богатеть быстрее, чем его Орда. Что многие из его верноподданных татар перешли на службу к московскому князю. А сама Москва перестроена в неприступную  белокаменную крепость.

 В гневе пошел Мамай стирать с лица земли русские города и сёла, как это делали его могучие деды и прадеды. Но навстречу ему, на поле Куликово вышел молодой московский князь Дмитрий (Донской). Их войска встретились и родной внук Ивана Колиты, будучи правнуком Даниила Московского и праправнуком Александра Невского, не посрамил гордую ветвь династии Рюриковичей и решительно разбил свирепого Мамая.
 Это сражение стало переломным в национально освободительной борьбе русского народа против иноземных поработителей. Именно тогда победители впервые осознали себя единым русским народом, а не жителями отдельных княжеств.

 Однако, через два года новый хан Тохтомыш со своей конницей осадил Москву, грозно ощетинившуюся первыми на Руси деревянными пушками. Не дожидаясь, пока Дмитрий Донской приведет из Костромы наспех собранное войско, хан хитростью ворвался в ворота белокаменного Кремля. Устроив там дикое побоище мирных жителей, он безнаказанно ускакал в свои степи.

С гибелью города Москвы, Серебряное Царство Руси получило смертельный удар в самое сердце и стало медленно разрушаться. Вся его экономика держалась на страхе «античного» рабства. Но Орда теперь сама страшилась осмелевших  росичей. А у тех страх перед ней исчез, но  нарушились централизованные поставки налогов, питающие государство.
 Без Дмитрия Донского, умершего от внезапного сердечного приступа, исчезло и государственное единоначалие. Между удельными князьями установился некий гражданский паритет. Они и в Орду за ярлыками не ездили, и оброками с Москвой не делились, и главенство ни за кем над собой не признавали.
 Даже отражая иностранную агрессию, они сами выбирали между собой наиболее талантливых полководцев, создавая добровольные полки из крестьян и ремесленников, и даже вооружали их в складчину на собственные деньги.
 Тем не менее, пока Москва целых сто лет самостоятельно поднималась из руин, государственный организм, оставаясь без централизованного управления, постепенно разладился. Начались тихие времена застоя.
 Быстро отвыкшие от рабского гнёта, крестьяне теперь сами оговаривали с помещиками оптимальную величину налогов.
 В поисках «сладкой» жизни, многие крестьяне тогда жили на (тележных) колёсах. И, если размер оброка кого-то не устраивал, он переезжал в другое поместье. Там возводил себе на зиму землянку, а весной засевал боярское поле на правах аренды.
 В условиях подобной демократии, очень больших, как при Орде, налогов взимать с него было невозможно. А без больших налогов, государство – не могло стать Третьим Римом, как предсказывала Софья Палеолог - византийская жена Ивана третьего.
 Но ее родной внук - первый русский царь Иван четвертый (Грозный), создав опричную службу, сумел вновь поселить страх в душах своих подданных. При малейшем подозрении, он казнил бояр, конфискуя всё их имущество, чем значительно увеличил собственную казну.
 Однако содержать служивый люд лишь на народные «пожертвования» невозможно. И, чтобы увеличить оброк, потребовалось закрепостить неоседлую чернь на землях бояр.
 «Вот, тебе, бабушка, и Юрьев день!»,- чесали затылки крестьяне, услышав указ царя Бориса Годунова о своем крепостном бесправии. Зато, с кочевой жизнью на Руси было покончено.

 После смерти Бориса Годунова, утратив всякую духовную основу, феодальная Россия погрузилась во мрак смутного времени. Чуть подросшие сельские буржуазные  отношения окончательно разрушились. И, словно беременное, государство никак не могло разродиться царством Медным. В таком положении его можно было взять «голыми руками» и, почувствовав легкую наживу, вместо монголов, на русские богатства польстились польские паны.
 
 Страна вновь превратилась в чужеземную колонию, управляемую царями–марионетками. Но, ни один Лжедмитрий, посаженный Польшей на ограбленный русский трон, на нем не прижился. А подвиг простого крестьянина Ивана Сусанина породил так необходимую новую духовность: «ЖИЗНЬ ЗА (доброго) ЦАРЯ!», подхваченную всем народом.
 Так возникло новое триединство двух классов (V+C) и купеческого (буржуазного) сословия(m). А богатый гражданин (m) Минин и князь (С) Пожарский стали символом народного освободительного движения. Вновь, как при Александре Невском, православие изгнало католиков за пределы земли русской. А на престол возвели избранного царя Михаила Романова.

 На этом рисунке (в той же самой системе координат)
одно за другим уложились уже два Царства. Контуры
Серебряного Царства (в точках 5,6,7,8,9) идентичны
контурам Золотого Царства (в точках 1,2,3,4,5).
 
 В свою очередь и (третье) Царство Медное опишет
аналогичную «загогулину» и окажется над Серебряным
Царством.
 Следом за ним появится петля (четвертого) Царства
 Железного. А  над ним обозначит свои контуры (пятое
по счету) Глиняное Царство.
* * *   * * *   * * *
 На стыке между Серебряным и Медным Царствами нация великороссов породила малороссов и белорусов. Западная окраина России, (впоследствии Украина) где с польским войском бились свободные духом запорожские казаки, еще сто лет оставалась под влиянием польского католицизма.
 За эти сто лет, находясь вдали от московской власти, казацкие селения сами прониклись образом жизни польских панов. Родилась своя идеология, то есть, представление  о благе.
 А благом для казака были земля и воля. Порукой же тому были гетманы, которым командовать казацкой общинной вольницей без указа «москалей» казалось слаще меда.
 Так гетман Мазепа, попав под влияние католицизма, затеял отделить окраину от России. Тот, кто раз изменил православию, не один раз изменит и данной царю присяге. Тем не менее, в 16-том веке зародилась вольная нация украинцев, создавших свою столицу (г.Харьков).
 Через три столетия юная нация получила из рук большевиков свою республику, а за тем, и государство, прихватив из-под носа либеральных демократов часть российских земель. «Нехай» развиваются, всё-таки, братья по крови.
 * * *   * * *   * * *
 Похожим образом, только без братских измен, сложилась и нация белорусов. А когда в их просторные степи царь завез клубни картофеля, они в шутку стали называть себя нацией «бульбашей». 
 
                ЭТАП ТРЕТИЙ:   МЕДНОЕ ЦАРСТВО

 Крепостное право в России, длилось более двух с половиной столетий. И все эти годы, Россия четко исполняла роль «мирового жандарма», гася буржуазные революции в различных странах. Российское Медное Царство, интуитивно опасаясь революций, отвергает идеологию Железных Царств, но чаша сия его не минует. Проблемы крепостного крестьянского хозяйства выросли как на дрожжах и, 19 февраля 1861 года, крепостное рабство пришлось, наконец-то, отменить.
 Но духовная жизнь страны вновь изменилась в сторону нигилизма. Оголодавшие безземельные крестьяне бросились из перенаселенных деревень в поисках работы. Города стали быстро обрастать трущобами рабочих поселений. Фабрики и заводы получили избыток дешевой рабочей силы, а буржуазия – возможность ускорить свое обогащение. Феодальные поместья, живущие, исключительно, за счет крестьянского труда, стремительно разорялись, в чем винили монархический строй и всю царскую династию.

 Скупая земли у обедневшего дворянства, кулаки, нажившие себе капиталы на эксплуатации поденного труда, взвинтили цены на рынке зерна и других сельхозпродуктов. На фоне диких цен на продовольствие, конкуренция на рынке труда вела к снижению зарплаты рабочих. Благодаря всенародному обнищанию, скорость денежного обращения резко упала, вызвав нехватку платежных средств. Огромная денежная масса, поступающая в государственную казну, теперь скапливалась в руках городской и сельской буржуазии.
 Втянутая в первую империалистическую войну, российская империя несла огромные убытки. Царские министры решили  переложить их на плечи народа и принялись печатать деньги.
 Банки, обычно ссужавшие заем под 6% годовых, чтобы снизить собственные потери, взвинтили ссудные проценты до 15% и выше.
 Вся совокупность предпринятых мер только ускорила распад финансовой системы страны, приоткрыв дверцу клетки БИБЛЕЙСКОГО ЗВЕРЯ. И тут НАЧАЛОСЬ!

 Буржуазия, чьи прибыли стали оборачиваться убытками, решила поменять феодальную власть беспомощного царя Николая II на собственную власть временного правительства. Но, столкнув святыню с державного трона, она сама оказалась мишенью народного гнева.
 Выкрикивая  лозунги: «мир - народам, земля – крестьянам, хлеб – голодным!», разъяренная толпа легко опрокинула самопровозглашенную власть на булыжную мостовую.
 Так рассыпалось в прах Медное Царство. Но в муках гражданской войны уже зарождалось Царство Железное со своей мощной (изначально бесовской) идеологией и сразу тремя уже известными формами рабства.


  ВЕЛИКАЯ ОКТЯБРЬСКАЯ (российская) РЕВОЛЮЦИЯ («ВОСР») И ЕЕ ОСОБЕННОСТИ

 Ослабить рабские муки народа могла бы Новая Экономическая Политика. Но страна пошла «иным путем», чем Англия или Франция.
 
 В английском кровавом перевороте, начатым Кромвелем, победили представители буржуазной идеологии.  Преобразовав способы своего обогащения, они вручили подновлённые рычаги управления новоизбранному ими же легитимному представителю монархии.
 
 Во Франции же легитимного кандидата на пост державного монарха не нашлось, и буржуазия проголосовала за самопровозглашенного императора Бонапарта. Это позволило ему резко расширить границы французской империи.
 Похожий процесс смены верховной власти был и в Германии.

 В России же, изгнав буржуев и дворян в вечную эмиграцию, к власти пришли представители пролетариата (V). Причем, «поднявшие власть с мостовой», по словам Ленина, взяли ее «всерьёз и надолго».
 Но раб мечтает быть полноправным хозяином. Так, из «кухаркиных детей» стала складываться новая феодальная элита (С), несущая свою «железную» духовность.
 Следуя примеру избежавших гильотину якобинцев, многие комиссары тоже бросились безудержно обогащаться,- как известно, «жаднее богатых бывают только вчерашние бедные».
 Эти, по сути, новые феодалы взвалили на себя функции праздной буржуазии. Но, при взлетевших до небес процентных ставках (от 200% до 300%), разрушающих всю финансовую систему страны, огромная утечка золота долго не позволяла большевикам восстановить гибкую вертикаль государственной власти.
 При пустой казне, намеченные планы индустриализации всей страны требовали строгой финансовой дисциплины. И, поскольку все банки страны были национализированы, снизить ставки (до одного процента) волевым решением второго державного властителя (Сталина И.В.) не составило больших усилий.
 
 По мере восстановления властной вертикали, страна всё больше склонялась к практике «государственного капитализма». Но поднявшая голову трудовая (народная) буржуазия стала быстро терять свои прибыли и, лишаясь инвестиций,  разоряться.
 Золото вновь потекло в государственную казну и партийную кассу. Идеология коммунистов стала ведущей и направляющей силой, а народные массы вновь попали в рабски закрепощенное положение.
 Так, социально исторический смысл сталинизма выразился в том, что, устраивая новое «бесклассовое» общество по методу Ивана Грозного, он точно также ввел свою новую иерархию, создал новый класс – партийную бюрократию  (управленцев над управленцами). А над ними создал ту силу, которая их охраняла. То есть, новую опричную службу в лице НКВД, сразу приступившую к отлову врагов народа и массовым репрессиям.
 При этом выяснилось, что при входе в Железное Царство, революция не только пожирает своих детей. Опасаясь реставрации прежней монархии, заварившие большую бузу, революционеры спешат казнить уже устраненного от власти монарха и всех членов его семьи.
 Однако феодальная форма управления государством остается без особых изменений,- был царь, стал генеральный секретарь.


                ЭТАП ЧЕТВЕРТЫЙ:   ЖЕЛЕЗНОЕ ЦАРСТВО

 Ленинская трудовая повинность, по сути, - смягченная форма  домашнего рабства выразилась не только в бесплатном труде на всесоюзных  субботниках. Вскоре она породила концентрационные лагеря для «недобитой буржуазии и прочих врагов народа», что очень напоминает античное рабство.
 А коллективизация сельского труда, при всеобщей паспортизации страны, обернулась новым закрепощением крестьян,- без паспорта из деревни ни шагу!
 
 Так «железной рукой» Россия вновь загнала себя сразу в три формы нового рабства.

 Спор о том, быть или не быть колхозам, это давний «либеральный» спор между русскими марксистами и народниками по поводу отмены крепостного права. С давних пор он приводит к расколу мнений по поводу крестьянского права на самостоятельный труд. По сути, это спор начинающего свою политическую деятельность Ленина и умудренного политическим опытом Плеханова, где победила ленинская концепция «мы пойдем другим путем».

 Ни один крестьянин, работая на «большого (коммунистического) барина»,  вплоть до 1961 года свой паспорт так и не увидел. И только ровно через 100 лет, после отмены крепостного права, которое было в Медном Царстве, генсек Железного Царства Н.С.Хрущев оказался именно тем новым «царем-реформатором», который перевел страну из сталинского рабства в брежневский феодализм.
 
 Хрущевская либеральная оттепель шестидесятых годов оказалась тем «ложным социализмом», который был принят за «истинный». При этом «царь-Никита», как называл его народ, объявил, что «социализм построен полностью и окончательно». И, подумав, прибавил, что «через двадцать лет всё население нашей (отдельно взятой) страны будет жить при коммунизме». Главное, как он считал, успеть догнать и перегнать Америку по всем экономическим показателям!
  Так ведущая партия страны в очередной раз воодушевила массы на новые свершения на коммунистических субботниках и воскресниках. На что народ с иронией отвечал: «спасибо партии родной за доброту и ласку». 

  Но социализм, строго говоря, – не формация, а, всего лишь, БЕСКОНФЛИКТНЫЙ ПЕРЕХОД ИЗ ОДНОЙ ФОРМАЦИИ В ДРУГУЮ. Например, можно переходить из одной комнаты в другую много раз, но находиться сразу в двух комнатах, не растопырив ноги по разным сторонам, невозможно. Тем более, невозможно жить в такой позе долгие десятилетия. А страна жила и развивалась,- для нашего народа нет ничего невозможного!
 
 Обещанный к сроку коммунизм не случился. Да, и никто в него больше не верил. Одна лишь феодальная верхушка, считая, что живёт при социализме, то есть, впереди  капитализма, утопала в «коммунистической» роскоши. Она совсем забыла о «Всемирной революции». А народ, горбатясь на благополучие верхов, и через 20 лет оставался почти голым и босым, ибо в магазинах по-прежнему не было изобилия.
  Советский «государственный капитализм», выполнив планы индустриализации страны, выдохся, так и не научившись производить товары вдоволь для всего населения.
  Но и не позволял существование «народного капитализма», который мог не только завалить страну любым ширпотребом, но и сам сказочно обогатиться. Это противоречило духовности коммунистов, точнее, идеологии политбюро ЦК КПСС – верховного органа управления нами.
 
 Тем временем, советские буржуазные отношения благополучно развивались в глубоком подполье, без всякого на то высочайшего разрешения. Правда, подпольные цеха не могли поставлять свои товары в государственные магазины, но прекрасно снабжали черный рынок. Все, кто мог устроиться в этой жизни, добывали дефицит или там, на рынке, или у заграничных купцов.
 Так, быт народа постепенно налаживался, а финансовая система страны незаметно ветшала. Деньги уходили не только на вооружение. Не платящая налоги теневая экономика, чудесно конкурируя с государственной, всё больше перетягивала финансовые средства на свою сторону.
  Конечно, по мере роста бюджетной дыры, министры «социалистической» экономики менялись как перчатки. Но каждый из них все-таки успевал расширить пробоину в госбюджете.

 Например, министр Николай Рыжков, (его прозвали первым «плачущим большевиком»), чтобы заткнуть возникшую дыру,  решил поднять цены на товары «буржуазной» роскоши. То есть, на  телятину, ковры, хрусталь и прочее. Но просчитался. Спрос на данные товары сразу упал. Складские помещения магазинов оказались забитыми «неликвидным товаром» под самую крышу. Предприятия-производители понесли огромные убытки. Миллионы тон подпорченной телятины пустили на второсортные консервы. А горе-министра – на отдых.
 
 Зато, новый министр Павлов, подпольная кличка «Ёжик», умудрился повесить на народную шею  более тяжелую гирю.
 Под весьма благовидным предлогом, он повысил зарплату сразу всему трудовому народу, заодно, повысив общий  уровень налогов в стране на три процента. Министр прекрасно понимал, что повысить бумажную зарплату сразу всей стране не снизив налоги, это всё равно, что не повысить её ни кому. А повысить налоги (на 3%), значит срезать  часть  зарплаты у каждого труженика многомиллионной страны.
 Даже великий физиолог Павлов не решился бы поставить такой эксперимент над  подопытными собаками. Но его тезка, тем не менее, провел опыт (по условным рефлексам) над своими соотечественниками,-  авось, никто не заметит фокус, как из  карманов каждого труженика исчезла «малая» толика его зарплаты и незаметно материализовалась в казне.
 Вдруг ни кто не знает, что вся совокупность товарной массы ( Т), ежегодно производимой в стране, прямо пропорциональна всей денежной массе (Д), умноженной на скорость денежного обращения (n/t) и обратно пропорциональна всей  совокупности  цен (Ц). 
               
                Т  =   Д    n/t  :  Ц   
       
 Данная формула просто кричит о необходимости увеличения скорости денежного обращения (n / t) за счет снижения темпов инфляции, вызванной непомерно высоким уровнем налогов и ростом пустой массы денег. Но министр сделал все наоборот, ведь, идеологическая задача Железного Царства коммунистов - не построить капитализм, а изо всех сил удерживать общественные отношения в рамках зрелого феодализма, который назывался «развитым социализмом».
 Таким образом, министр  вызвал эффект «кожаной копейки», которая (по древнему приданию) однажды уже привела к экономическому распаду всей Киевской Руси.
 Он знал, что не подозревающему об этой «секретной» формуле населению не понять, почему повышение налогов равноценно снижению товарной массы (Т), за которую каждому придется расплачиваться всё той же бумажной массой (Д), но по завышенным ценам (Ц).

 Так, увеличив левую половину числителя (Д),
 он вызвал бурный рост цен (Ц) в знаменателе,
 что затормозило скорость обращения (n/t).
 
 И товары действительно  стали исчезать из государственных магазинов, перетекая на склады подпольной буржуазии.
 А когда наш народ получил свою первую повышенную печатным станком зарплату и направился в универсам за покупками, там уже закончили хозяйничать «князья и бояре» со своими подручными вышибалами. Закупив себе товары на точно такие же напечатанные для себя бумажные рубли, господа-товарищи не оставили там ни крошки. «Министр и К» себя не обидели, но кастрюльные бунты рассердившегося народа последовали незамедлительно. В каких амбарах догнивали советские товары,- неизвестно. Но советские рубли еще долго валялись в кучах мусора прямо на мостовых. 
 
                НЕ ЗНАЮ, НО… 

Мы давно уже привыкли к свободе слова, но тогда, в горбачёвские времена рассказчик, собирающий толпу зевак по типу западных «гайд - парков», был ещё в диковинку. Люди легко сходились в разношерстные группы: одни – просто пообщаться, другие – помитинговать. И, вот, незадолго до распада империи, видя, что дело принимает необратимый характер, и стремясь как-то помешать нахлынувшим негативным процессам, я тоже стал уличным рассказчиком.
 
 Стоило ловко перевести разговор на нужную тему, а диалог в монолог, и ты со всех сторон начинал обрастать доверчивыми слушателями. Репертуар мой был небогат, но интересен. Обычно более часа подробно объяснял людям смысл пророчества святого Даниила, чем старался успокоить взбудораженное население.
 Приходилось уверять: если висящая над пропастью империя не может связать в единый узел политику и экономику, то она обязательно рухнет и погибнет. Но, «не насмерть»! После неминуемого краха, на ее месте возникнет другая империя,- «король умер. Да, здравствует король!». Но Царствие Божие на всей земле наступит только после распада Глиняного Царства,- называйте его: капитализм или коммунизм,- кому как нравится. Но надо понять, что сегодня рушится Царство Железное! Значит, нам придется подождать еще лет 30, и тогда вновь пережить подобный буржуазный угар. И заканчивал всегда примерно такими словами: 

- Не знаю, как вам, а мне, как кисломолочному микробу, гораздо вольготней жить в хаосе дряхлеющего государственного организма, чем в новорожденной «демократической» империи, с растущим год от года иммунитетом, который уничтожает кислых «микробов» своими налогами. Зато, в ней легко выживут и очень быстро размножатся одноклеточные активные бактерии и вирусы, которые подточат ее изнутри. Так, давайте же как-то продлим жизнь нашему умирающему льву (с человеческим лицом), и не будем теми длинноухими ослами, пришедшими лягнуть его напоследок. Люди всё понимали и согласно кивали головами. Так, к концу удачной речи собиралась целая толпа, впоследствии прозванная «красно-коричневыми». Дальние ряды напрягали слух и кричали: «Громче! Громче!». А где-то за спиной, вдруг, возникали иные ораторы, с иными идеями. Они с нетерпением ждали удобный момент, тихо спихнуть очередного «оракула», чтобы перехватить внимание уже крепко сколоченной аудитории, готовой слушать байки о сладкой жизни «наступающего капитализма».
 
 Но однажды, договаривая последние слова, я не заметил возле себя остро желающих подхватить и продолжить выступление, и стал внимательно вглядываться в лица,- в чем дело? Неужели заслушались, и пропала охота выступать? Обычно народ ждёт чудесного продолжения, и сразу расходиться не хочет. В это удачное время можно спокойно раздавать самодельные буклеты за 29 руб. 78 коп. (в «слегка» РАЗМОЧАЛЕННЫХ СОВЕТСКИХ ЦЕНАХ), и размашисто закручивать автографы,- глядишь, на кефир и заработал.
И, вдруг, вижу, как из дальних рядов решительного вида мужчина активно пробивается в самый центр. «Опять,- думаю,- оставит меня без ужина». Но приблизившись вплотную к одному из моих благодарных слушателей, который с самого начала не пропускал ни одного моего слова, серьезный мужчина спрашивает:

 - Слушай, друг. Жаль, я только подошел. О чем этот мужик вам рассказывал?

Нехотя повернув к нему голову и, видимо, еще до конца не освободившись от красочно нарисованных мной образов, «друг», чуть помедлив, ответил: не знаю! Но та-а-ак здорово! 
    
                ЭТАП ПЯТЫЙ: НАЧАЛО ГЛИНЯНОГО ЦАРСТВА

В те годы многим казалось, что в Советской стране созрели все условия, чтобы нормально и быстро (всего за 500 дней) перейти в капиталистическую формацию. Для этого от властных структур требовалось только четыре действия.
1) Легализовать буржуазное производство товаров.
2) Отпустить «на волю» государственные цены. 
3) Снизить налоги и
4) со стороны налоговых служб установить контроль над перемещением исчезнувших товаров, отслеживая необоснованное понижение или «накрутку» цен.

  Тогда бы трудовая буржуазия быстро наполнила прилавки всех магазинов дешевыми товарами, с легкостью покрыв налоговой массой все бюджетные дыры. А обновленное Железное Царство стало бы плавно перетекать, как в Китае, в «народный капитализм». Но реформы сильно опоздали. Их главным тормозом оказалась официальная «марксистско-ленинская» идеология, принципы которой охраняли комиссары из ГКЧП.
 Ее-то и требовалось нещадно разрушить, к сожалению, вместе со страной. Для этой цели Бог и предусмотрел Глиняное Царство, где произойдут все необходимые изменения. Глина, это та мягкая среда, в которой только и возможно качественное внутреннее преобразование всей зрелой феодальной системы. 

Сразу нашелся новый «Кромвель», покачнувший все устои государственного строя. Нашелся и новый ИО министра со своей стопудовой гирей для народной шеи. Рассуждая о «народном капитализме», Он (1) легализовал буржуазию,
(2) отпустил цены и
(3) с легким сердцем взвинтил налоги еще на 28% выше, чем в СССР. Якобы налог на «добавленную стоимость».
 А чтобы замена старой феодальной власти на новую шла успешно, пришлось
(4) позволить обиженным комиссарам, «наравне» с трудовой буржуазией, «немного» обуржуазиться.
  Так, разделив страну на части, все бывшие крупные чиновники - феодалы от прежней власти превратились в, так называемую, праздную буржуазию, которая и приватизировала все богатства страны.
 Однако Иисус Христос считал, что «всякое царство, разделившись само в себе, опустеет». А апостол Петр приговаривал: «остерегайтесь производящих разделения и соблазны, ибо они служат своему чреву».   
 
 Логика молодых чревоугодников была проста: брать пример с запада. Если на западе места на высшие должности покупаются и продаются,- надо следовать их примеру, ведь эти высокие кресла приносят высокую ренту. Конечно, от идеи Ленина, что «государственный капитализм есть прямой путь в коммунизм», пришлось откреститься. То есть, все крупнейшие средства производства, прежде бывшие в руках государства, реформаторы передали в руки горстки монополистической буржуазии. Именно так политики правого толка представляли себе капитализм, и (снова!) пошли «другим путем». Правда, если всё сказанное Марксом о двух этих путях (к «светлому будущему») изложить кратко, окажется, что «хрен редьки не слаще».
 
 Благо, ИО министра, пресмыкающегося перед западной идеологией, сменил  министр «прагматик», понимавший всю опасность заблуждений правого толка. Вникнув в текущий момент, новый (Красноречивый) министр начал борьбу с правым рулем в автомобиле. А когда зуд буйных реформ в стране немного стих, стали раздаваться голоса: куда мы идем? И «если это и есть тот самый (народный) капитализм, то он, уж, очень бандитский!». Так мы и въехали в Царство Глины.
 
                ТРИЕДИНСТВО КЛАССОВЫХ ПРАВ   
 
Получив от президента право, распоряжаться ресурсами страны, молодые реформаторы поспешили заявить, что им удалось построить «настоящий капитализм». На самом деле они создали условия для пятого Царства, еще не наполненного духовностью. Предложенная идеология «равных возможностей», которая для правых либералов  является представлением о всеобщем благе, оказалась физически неприемлемой ограбленным населением. Идея, превратить его в некий класс собственников с помощью личных ваучеров, с треском провалилась, но создала кучку праздных богачей, легко прихвативших общенародные богатства и упрятав их в оффшорные норы.
 Причем, овладев народной собственностью, они оказались неспособны достойно ей распорядиться. И, по мнению сатирика М.Жванецкого, «идея смены режима массами не овладела».
 
 При капитализме, с точки зрения правовых взаимоотношений, должны возникнуть три класса с их четко разделенными правами: владеть(С), распоряжаться(m) и пользоваться(V). Как видим, при распаде Железного Царства этого не случилось. Там, где право владеть(С) и распоряжаться(m) ресурсами слились в единое право, очень трудно разделить их на два четко ограниченных фонда.
  Даже в природных схемах они, порой, абсолютно нераздельны.
 Например, если молоко в груди матери является фондом потребления(V) для младенца, то грудь для самой матери – фондом возмещения(С). Между двумя гранями одного и того же фонда – ресурса прослеживается важная видимая связь (V тянется к C), как связь между пользователем и распорядителем. Однако грудь сама по себе, будучи производителем молока и его резервуаром, есть неотделимый от матери фонд накопления(m). Младенец, как непосредственный потребитель(V) молока, напрямую связан с матерью через ее грудь. Здесь мы видим другую связь (m тянется к V), где производитель и «владелец» - грудь, а потребитель – ребенок.
 Однако прямым владельцем и распорядителем груди и ее молока является сама мать младенца, которая является посредником контакта «грудь – младенец». С точки зрения права, женщина распоряжается молоком, которым владела бы грудь, если бы была одушевлена. Но право владеть молоком тоже принадлежит матери, которая является прямым владельцем своей груди, связь с которой (С -- m) неразрывна. Значит, мать (для своего ребенка) – носитель двух функций (С+m).
 
 Если же эти три взаимозависимые связи перенести на общественные отношения, то увидим, что ни в одном из Царств эта двойная функция (владеть и распоряжаться) так никогда и не была разделена. То есть, капитализм, как самостоятельный субъект, так и не родился. К тому же, при капиталистических отношениях тройная связь (-- производитель -- потребитель -- посредник --) должна быть закреплена юридически за каждым отдельным физическим лицом. Владелец – государство. Распорядитель – буржуазия. Потребитель – трудовое население.
 Тогда на фонд потребления физического лица (V), т.е., на необходимый уровень заработков населения, не смогут покушаться ни «владельцы» (С), ни «распорядители» (m). Ни те, кто управляет государством, ни те, кто распоряжается процессом производства. Ни феодалы, ни буржуазия, которые, идя на соглашение, образуют коррупцию, не терпящую четкого правового разграничения. Им так удобней обогащаться за счет народа.
 Значит, капитализм всё еще призрачен.

                ЧЕТВЕРТЫЙ ЭЛЕМЕНТ 

  В процессе труда подчиненный класс (V) постоянно «теряет» огромную долю личных накоплений, которую государство и монополии выкачивают из него на собственные нужды. Так жадный пасечник качает из ульев «лишний» мёд, забыв о кормлении пчёл. То есть, уровень налогов поднялся до такого предела, когда уровень потребления рабочего класса упал до нищенского. Ведь, организатором общественного труда в «улье» является буржуазная прослойка (т), которая за возможность «хлебнуть медку», выжимает из рабочих максимум прибавочного труда. Причем, появилась новая разновидность буржуазии - «офисный» посредник. Раньше его функции выполняли государственные чиновники, увязывая производителя и потребителя в единую технологическую цепочку. Однако реформаторы решительно отказали государству в посреднической функции, и цепочка распалась.

  Теперь, когда фермер не знает, куда сбыть свои сельскохозяйственные товары, а потребитель (переработчик) ищет, где бы их приобрести для своего производства, офисный буржуа, заглянув в свой компьютер, прикидывает, какого производителя свести с каким потребителем. Затем, связав их в единую цепочку, он  откусывает от пирога каждого. Так возник огромный слой (частных) посредников, из которых сложился некий «средний класс». В него-то и перебрались мелкие чиновники из высшего класса,- ранг пониже, денег побольше. Вновь «гора родила (компьютерную) мышь», которая не пашет, не сеет, не строит, но перетаскивает в свою норку приличную долю урожая, управляя процессом распределения в частном порядке. Этим «белым воротничкам», не надо прятать и отмывать свои деньги в оффшорах,- их бизнес вполне легален.
 Так они и включились в триединую связку: государство (С), трудовая буржуазия (m) и рабочий класс (V), в виде четвертого элемента (Н). Теперь, противопоставляя себя трём басенным персонажам (лебедю, раку и щуке), они перетягивают к себе капиталы, выколачивая доходы из каждого урожая предпринимателя.
 Зато, с «четвертым элементом», страна еще на один шаг приблизилась к капитализму, а четырехугольная связка приняла объемную форму тетраэдра (см.рис.).
 Причем, ее четвертый угол (Н) так дернул на себя общее одеяло, что платежный дефицит только возрос. А государство возмещает его за счет резкого повышения налогов, от чего и произошло относительное снижение зарплаты у широких слоев рабочего класса. Так «один» мужик (из сказки Салтыкова-Щедрина) стал кормить сразу трёх генералов r - (С + m + H) = V, посадив их на собственную шею. Зато, к трём существующим связям (C -- m, C -- V, m -- V) прибавилось еще три (H -- V, H -- m, H -- C). 

 Крепись, мужик! Двигаясь к межклассовому равноправию (С = V = m = Н), Ты стал равным «телесным углом». Теперь начнется постепенное выравнивание классовых доходов. Финансы уже растянулись по всем четырем граням тетраэдра, создавая условия для конфликтов на производстве. И вскоре каждый человек, будь он мужского, женского или среднего пола, почувствует себя неким «средним классом», что поможет ему окончательно избавиться от пролетарской идеологии.

 продолжение следует (читай Часть 1Б)
 /Гончар/